Читать книгу Вавилонавтика. 2.0 - Александра Метальникова - Страница 4

Я стою на перроне, пахнет жарой и пылью, солнце шпарит так, что не видно дышать. В густой тишине тонкий звон. Так часто звенит на жаре – то ли мошки, то ли в ушах, то ли предчувствие. Предвкушение.

Поезд прибывает, с лязгом, запахом солярки, со всем своим жаром и скрежетом. Я протягиваю проводнику паспорт, и он впускает меня. И по ясному ощущению радости и облегчения узнаю, как же я нервничала всё это время. Как же я ждала. Этот поезд.

Я вхожу в купе, я вижу тебя – и сразу же узнаю. Одновременно узнаю и вспоминаю. Как будто последний раз мы виделись тысячу лет назад. Сотню жизней. Десятки планетных систем. И нам немного неловко. Но вместе с тем – невероятно радостно. Что наконец эта встреча случилась. Что больше не нужно ничего искать. Не нужно никуда спешить. Всё уже есть – здесь и сейчас.

А поезд набирает ход. И я чувствую, как расслабляются мышцы, которые вечно гонят меня вперёд. Во мне расправляются сотни путей. Миллионы дорог, по одной из которых я еду прямо сейчас. Самой лучшей. Потому что вместе с тобой.

И это путешествие кажется бескрайним. Удивительным. Непредсказуемым. Всегда разным. Бесконечно живым. Открывать другого человека – как открывать другую галактику. Даже ещё удивительнее. Потому что в галактике нужно летать от планеты к планете, а здесь новый космос может открыться за каждым углом разговора. За простым вопросом. За наискось брошенной фразой. За одним междометием.

Другой – это наслаждение. И путешествие. И открытие. Себя или его? И себя, и его. Это зеркальный лабиринт, но стены его – не одно только гладкое зеркало, а живая гладь горного озера. Это биение жизни – в сердце, в стопах и в других тайных женских местах. Её приливы и отливы. Её подводные течения, водопады, болота, залитые водой пустыни, гладкие как зеркало, что отражают всю ширь небес…

Бесконечность. И бесконечная нежность. Которая стелется, как туман над степью, прохладная, дымчатая, ласкающая.

Желание. Острое, жаркое, огненное, которое заволакивает глаза и сметает всё на своём пути.

И невероятная бережность, которая забывает дышать от трёх осторожных слов. От взгляда. От случайной встречи рук над столом.

А поезд набирает ход.

А потом замедляет.

И вдруг оказывается, что тебе пора.

Что всё наше время вместе было лишь частичкой – пути.

Ты был.

Всего лишь.

Станцией на пути.

Весь этот яростный космос.

Вся эта бесконечная нежность.

Только одной из станций.

На бесконечном пути.

И я стою у задней двери и смотрю в маленькое полуслепое окно, и вижу, как твоя станция съёживается вдалеке. Превращается в точку среди столбов и деревьев. И я бесконечно хочу крикнуть «Неееееет!», дёрнуть стоп-кран, вытащить шнур, выдавить стекло. Добежать по рельсам пешком, среди этой адской жары, по пыльным шпалам, спотыкаясь о крупные камни на насыпи. Добежать и упасть тебе на руки. Впиться и влиться в тебя всей собой. И остаться. Остаться. Остаться с тобой.

Навсегда.

Но поезд набирает ход. А я смотрю. Смотрю и смотрю. Я смотрю. Пока глаза не начинает щипать, тогда мне приходится их закрыть. И лицо я закрываю ладонями. И там, под веками, – пробую, пробую снова, опять и опять пытаюсь – вернуться туда. Снова проснуться к тебе. Остановить мгновенье, сделать его не-мгновеньем. И не могу. Немогуновенье. Играть со словами я могу бесконечную вечность. Но вернуть ту короткую вечность с тобой – не могу.

И с каждым разом, когда я хочу вернуться, перебрать драгоценные ниточки слов, яркие бусинки воспоминаний – наша вечность становится меньше. Будто поезд проезжает полустанок всё быстрей и быстрее, каждый раз, и всё меньше и меньше деталей я успеваю заметить. Всё меньше огонь. Всё короче мгновенье. Наконец оно съёживается до размеров моего вздоха. И я наконец выдыхаю. Выдыхаю – тебя. Из себя.

И тогда мой взгляд останавливается где-то снаружи меня, на белом листе, где из белого небытия появляются чёрные буковки: «Я стою на перроне, пахнет жарой и пылью, солнце шпарит так, что не видно дышать. Что-то звенит в тишине, как часто звенит на жаре – то ли мошки, то ли в ушах, то ли предчувствие…».

И тогда я снова могу вдохнуть и почувствовать запах дыма.

И услышать далёкий гул.

Гул нашего поезда.