Читать книгу Беларусь – Евразия. Пограничье России и Европы - Алексей Дзермант - Страница 7

Русская культура и политика как её отражение – это культура рывков, прорывов и разрывов. И российско-украинско-белорусское междоусобное трепыхание и суета во многом обусловлены спецификой нашей культуры. Острое переживание неоконченного разрыва и попытка подготовить новый рывок.

100-летие Русской революции и 150-летие Ленина породили очередную волну споров между «красными» и «белыми» в России. Кажется, этот спор будет бесконечным, и я подозреваю, что его причины кроются не только в истории XX века.

Русское сознание, культура, как показали Юрий Лотман и Борис Успенский, очень дуалистичны. В них очень резко отделены друг от друга и аксиологически заряжены две контрпозиции и это проявляется во многих аспектах жизни: свои и чужие, друзья и враги, Русский мир и Запад, «низы» и «верха», «красные» и «белые». Истоки всего этого, вероятно, религиозные, идущие от очень существенно влияния иранского дуализма на славян, особенно восточных, когда само понятие веры связывается с правильным выбором между вселенским добром и злом.

Русский дуализм также имеет несколько точек напряжения: разрыв между балтославянским политеизмом и иранским дуализмом, затем разрыв между дохристианскими верованиями и православием, религиозный раскол XVII века, петровский раскол между вестернизированной элитой и «низами», раскол после революции 1917 года и реставрации 1991-го.

Русский дуализм имеет и давние геополитические причины. Раздробленностью и распадом Древней Руси воспользовались две силы. Одна – могучая Орда, созданная Чингисханом, другая – появившаяся из леса Литва.

Нашествие монголов для восточной части Руси было гораздо более разрушительным, чем переход западной её части под власть Литвы, но впоследствии всё вышло наоборот.

Московская Русь выжила и окрепла под властью монголов, а Литовская Русь попала в двойную зависимость – ещё и от Польши, в первой русскость выстояла и стала распространяться на бывший Улус Джучи, а во второй стала сдавать позиции и могла вовсе раствориться в польской стихии.

Монголы и Литва были варварами-язычниками, подчинившими Русь, но последствия их владычества были разными. Монголы оказались более прозорливыми в том, что не уничтожали основ русскости: язык и веру, а вот Литва сделала неправильный цивилизационный выбор, приведший к упадку (западно)русского языка и православия.

Также и сегодня. Россия – Евразия, пережив распад СССР и лихие 90-е, вернулась на арену истории, а Литва, вступив в НАТО и ЕС, стала катастрофически терять население. Разделение на Западную и Восточную Русь также имеет давнюю традицию. Западные части Древней Руси попали под власть Литвы и Польши и в силу длительного нахождения в составе ВКЛ и Речи Посполитой приобрели ряд особенностей, восточная часть – Московское княжество развивалось во взаимодействии с Золотой Ордой и в силу этого также стало своеобразным государством.

В наше время мы, возможно, наблюдаем не возрождение этих традиций, а их реконфигурацию. С одной стороны мы имеем Союзное государство России и Беларуси – по сути, Северную Русь и политическую традицию суперпрезидентской власти, а с другой – Украину, Южную Русь с её политической традицией майданной полуанархии.

Этот древний дуализм и его последствия можно хорошо проиллюстрировать судьбами князей Александра Невского и Даниила Галицкого.

Александр Невский сделал судьбоносный выбор в пользу Орды и стал в определенном смысле архитектором будущего величия Северо-Восточной Руси. Он наладил хорошие отношения с монголами и разгромил западных захватчиков: шведов и немцев. Всё это имело далеко идущие геополитические последствия.

Даниил Галицкий предпочёл союзу с монголами активное развитие отношений с Западом, католической церковью. Даже получил от папы римского титул короля Руси.

Но если рассматривать их стратегии «в долгую», то Александр Невский, безусловно, оказался прозорливее Даниила Галицкого, поэтому и стал святым, а Даниил в итоге проиграл свою партию, его потомки не сохранили статус королевства и вообще вскоре были подчинены литовцами и поляками.

Этот выбор, очевидно, стоит и сегодня перед народами русского корня. Украина, как и когда-то Даниил, сделала ставку на интеграцию в Запад. Результат плачевный. Россия выбирает между союзом с Китаем и ЕС и пока не понятно, какой выбор сделает.

Ю. Лотман полагал, что нужно ориентироваться на Европу, по примеру европейской культуры вводить в систему культуры третий, промежуточный, посреднический элемент. В политике и экономике у европейцев это был парламент и различные корпорации, выступавшие посредниками между властью и обществом.

Россия как целое, как субъект, в принципе, в Запад не интегрируема. И поэтому все иллюзии о том, что будет какой-то правый консервативный интернационал у России с Америкой, с Европой, – это не работает. Это иллюзии, миражи, которые Запад искусственно, с выгодой для себя, в России поддерживает. Но по факту «клуб господ», которым является Запад, для России, для большинства её населения, закрыт.

Надо искать собственный путь. В России происходят попытки «красно-белого» примирения, синтеза, на самом деле пока не очень удачные. Механически объединить разные полюса не получится, нужна некая метапозиция по отношению к ним.

Какой она может быть? По отношению к прошлому она явно должна происходить из будущего. То есть мы должны спорить не о том, кто более святой – Николай II или Сталин, а о том, какая программа будущего для России более жизнетворна. И как-то особо претендентов на выдвижение такой программы не видно.

Из «красного» лагеря в основном звучат предложения ещё раз повторить революцию и сделать римейк СССР, учитывая его ошибки. Из «белого» доносятся упования на то, что современное положение России уже обеспечивает её достойное место в будущем, главное – побольше православной веры и избавления от «красного» наследия.

Нужно ли говорить, что обе эти позиции вопиюще не футурогенны, в них нет ростков будущего. И из попытки их соединить оно тоже не появится.

Тогда откуда им вообще взяться? Из мировоззрения и деятельности тех, кто прекрасно понимает, что в России невозможно устойчивое государство иначе как с сильным социальным характером и что для этого не обязательно вести войну с религией или царским наследием, если оно ещё осталось. Понимает, что для того чтобы не дойти до состояния, когда революция станет единственно возможным решением нужно кардинально менять экономическую модель. Да, для этого нужно меньше монополизма и влияния ТЭК, не нужна такая финансовая привязка к Западу, как сейчас, а нужно больше стратегического государственного планирования, вложений в передовые технологии, НИОКР и общеевразийскую инфраструктуру.

Для этого придётся искать немалые средства. И их нужно найти, даже если понадобится пожертвовать роскошью, благополучием, привычным образом жизни многих из правящего класса. Если этого не сделает сама власть, рано или поздно это сделают за неё.

Возможно ли это? Ответ на этот вопрос означает ответ на то, есть ли у нас у всех, как цивилизации, будущее как таковое.