Читать книгу Беспечные мотыльки - Алексей Иванович Левин - Страница 8

Тони проснулся в половину седьмого. Неторопливо собрал вещи, погрузил в машину. Решил, что, когда вернется из Сан-Франциско, снова номер снимать не будет – вздремнет в машине, а затем отправится домой. Затем сходил позавтракать. Долго препирался с мамой Дорой по вопросу того, чтобы она вернула ему деньги за оплаченные оставшиеся дни. Хозяйка ни в какую не сдавалась: переходила от обороны к вопросам по типу: «Вдруг чего случится, а у Вас уже и номер оплачен?». Но в итоге ей все же пришлось сдаться: отдала деньги, гневно поджав губы.

Смена Нэнси длилась до семи утра. Но когда на часах была уже половина восьмого, Тони занервничал. Мама Дора была непоколебима, словно советский атомный крейсер:

– У нее несколько точек в самом Спарксе и еще в пригороде. Доберется на попутке, не переживайте, мистер Боуэлл.

Но мистер Боуэлл переживал. Нэнси с таким восторгом говорил об их предстоящей поездке – он никак не мог опоздать или забыть.

– Скажите, какие это точки, я заберу его оттуда.

– Откуда мне знать, где Нэнси сейчас? Да не переживайте Вы так. Сходите, выпейте кофе. Она скоро явится.

Пить местный паршивый кофе совершенно не хотелось. Тони вышел на крыльцо, разглядывая пустынную стоянку. Плюнув, упал за руль и смотался до точки перед кафе. Там никого не было. Вернулся обратно к мотелю. Узнал у мамы Доры. Нэнси не возвращался.

– Что вы делаете в случае, если девочки вот так пропадают? – потребовал ответа он у хозяйки. Та пожала плечами, удивленная его панике.

– Сэмми со своими людьми все контролирует. Таких ситуаций у нас не случается.

– Нельзя ли позвонить этому Сэмми и узнать, где сейчас Нэнси?

– Боже, мистер, – мама Дора взяла телефонную трубку, – выгнала бы Вас на улицу, да у Вас время до шести вечера еще оплачено… Так и быть, позвоню.

Тони барабанил пальцами по стойке ресепшена, пока хозяйка неторопливо набирала номер, шевеля губами, зажимала трубку между ухом и плечом, ожидала ответа.

– Ну? – чуть ли не затряс ее Тони, когда мама Дора положила трубку обратно на рычаг.

– Не отвечают. В такую рань звонить – неудивительно!..

– Чтоб тебя!.. – Тони ударил костяшками пальцев по столешнице и снова вышел на крыльцо, хлопнув дверью.

Равнодушие хозяйки его поражало. Как и святая уверенность в «людях Сэмми», от внимания которых не укрыться никому. Что это за люди? Тони ни одного в глаза не видел за все это время. Как они все контролируют, если их физически нет на месте, где происходит торговля телом? Почему ни единая душа даже не чешется узнать, где Нэнси задерживается уже на час? Ведь с ним могло произойти все, что угодно!.. Одних только статей и сводок в прессе о том, что нашли очередной труп очередной проститутки с перерезанным горлом, появляется свыше сотни за одну неделю по всей стране!

Тони шагнул было к ступеням, чтобы спуститься вниз, сесть в машину и поехать искать Нэнси самолично, переворачивать все притоны и вытаскивать на свет божий всех мерзавцев, но в этот момент на стоянку с трассы свернул пыльный джип. Когда облако пыли осело, Тони увидел, как под оранжевые лучи утреннего солнца выпрыгивает на землю Нэнси. Он отряхнулся, встал на цыпочки, заглядывая в окно высокой машины, помахал водителю, что-то радостно говоря на прощание. Затем направился к мотелю, теплясь блаженной улыбкой.

– Ах, милый, прости, я задержалась, – растягивая гласные, промурлыкал он, подходя к Тони. Не дав ничего сказать, припал к его губам, притянул к себе, целуя глубоко и с наслаждением. Во всем его теле была нега, словно он только что принял ванну из горячего молока и меда.

– Подожди еще немного, окей? – оторвавшись от него, горячо зашептал ему на ухо Нэнси, извиваясь в его руках, – я только освежусь в душе, возьму вещи и сразу к тебе.

«Он сумасшедший, – выдохнул про себя Тони, смотря ему вслед, когда Нэнси продолжил свой путь к мотелю, – невозможно продавать себя с таким удовольствием. Это… немыслимо, просто немыслимо».

На ватных ногах он поднялся следом. Нэнси кинул на прилавок пачку денег.

– Мэнни объявился, представляешь? – хихикнул он, проходя мимо мамы Доры, которая кинулась пересчитывать банкноты, – три месяца не было. Говорит, в психушке лежал. Его прямо небеса послали!.. Так кстати.

Тони сел на лавку в холле, размышляя о том, как небеса могли послать клиента, которого буквально на днях выписали из психиатрической лечебницы. Почему он там был? Вряд ли лечился от депрессии. Тони заметил, что у Нэнси ноги по колено в грязи, на запястьях ломанные линии, горящие, словно самые отвратительные в мире браслеты. Что он с ним делал, если заплатил такую бешеную сумму?

Тони снова почувствовал себя в сюрреалистичном, извращенном мире. Ему нужно было сидеть и делать вид, что все нормально, так и полагается, что ничего странного или ужасающего он не видит. По крайней мере, именно такой отпечаток хранило невозмутимое выражение лица мамы Доры, деловито отсчитывающей деньги. Он встал, подошел к прилавку, намереваясь высказать ей все, что думает о ее бизнесе и ее клиентах, да и вообще о ней самой, для которой даже расчленение было бы радостным событием, если бы за него неплохо заплатили.

Но в этот момент тучи, собирающиеся над его головой, разбил ослепительный луч света.

– Тони, лапушка! – послышалось с лестницы, – помоги с чемоданом. Мне одной не управиться.

Он повернул голову в сторону номеров. Нэнси в белом платье-рубашке, прихваченном на талии черным ремешком, без парика и даже без очередной тонны макияжа, совершенно свежий и утренний, стоял наверху лестницы рядом с огромным чемоданом. Ни тени порочности на его лице. Ничего сумасшедшего в улыбке. Поразительно.

Тони бросился к лестнице, боясь оторвать от него взгляд. Нэнси оперся на одну ногу, следя за ним из-под ресниц.

– Боже, Натан, зачем тебе такой чемодан? – спросил Тони, стаскивая громадину вниз, – мы же завтра уже вернемся.

– Все эти женские штучки, знаешь, – Нэнси ему подмигнул, спускаясь следом, – баночки, скляночки, пара платьиц на выход, туфли. Ерунда, в общем-то.

Они остановились возле ресепшена. Мама Дора протянула Нэнси его долю, сказала коротко: «Развлекайтесь».

– Эй, мистер! – нагнал ее голос возле выхода. Тони поднял голову, – если не вернете мою девочку завтра, Сэмми Вас из-под земли достанет. Ясно?

– Да что ты, мама Дора! – засмеялся Нэнси, выпихивая Тони на улицу, – куда я от вас денусь? Вы же мне как семья!

Тони пожалел, что так далеко припарковал машину. Неизвестно, чем Нэнси нагрузил свой чемодан, но, когда он запихивал его в багажник, ему показалось, там что-то булькает. Решил взять с собой алкоголь? Бред. Ехать в Сан-Франциско со своим алкоголем то же самое, что везти уголь в Ньюкасл.

– Ну что, дорогуша? – спросил Нэнси, садясь к нему, – готов к приключениям?

– Разве что в разумных количествах, – усмехнулся Тони, подъезжая к трассе и пропуская проезжающие мимо машины.

– Ты выбрал не ту компанию, приятель, – зашелся хохотом Нэнси, накручивая на палец прядь своих вьющихся, темных волос.

Машина выехала на трассу и начала набирать скорость.

– Ты же вроде в машине спать собирался? – спросил Тони, следя за тем, как Нэнси крутится в кресле, – на заднем сиденье можно было бы расположиться.

– О, лапушка, – Нэнси махнул рукой, найдя нужную ручку и опуская спинку кресла, – у меня такой опыт сна на переднем сиденье автомобиля, ты не представляешь!.. Да и потом, на заднем никак ноги нельзя вытянуть, я так не могу. Неудобно.

– Как скажешь, – Тони кивнул. Потом протянул руку к заднему сиденью, – кстати, я вместе с букетом тебе еще презент купил, забыл тогда впопыхах подарить. Это тебе… чтобы солнце не жгло. Когда днем под солнцем ходишь.

Он потянул Нэнси сложенный китайский зонтик от солнца. У него была деревянная ручка, бархатная ленточка, крепящая бумажные крылья с нежным узором в виде сакуры. Нэнси с готовностью улыбнулся, принимая подарок.

– Что? Что такое? – спросил, заметив его омертвевшую улыбку Тони, – не нравится?

Нэнси взглянул на него с испугом. Но затем торопливо рассмеялся, пытаясь прикрыть истинные эмоции.

– Просто… я просто не привык получать подарки, – сказал он, поглаживая деревянную ручку, – ах, Тони. Зря ты меня так балуешь.

– Почему? На шею сядешь?

– Хотел бы увидеть мои ноги на своих плечах, да, негодник? – Нэнси подмигнул, устраиваясь удобнее в кресле. Сунул под голову небольшую плоскую подушку, нацепил на глаза маску для сна, – я на пару часиков отключусь всего. Не скучай, душка.

Близость Нэнси освежала мир вокруг. Тони не было видно его целиком: только ноги и колени, но что это были за ноги и колени! Да, пожалуй, эти ноги он действительно хотел бы на своих плечах. И на бедрах. И на своем ковре в квартире. И вообще он бы хотел их видеть чаще, чем на пару часов утром или вечером.

Чтобы побороть желание дотронуться до коленки, выглянувшей из-под подола белого платья, Тони начал смотреть на дорогу. Он заправился до поездки, поэтому путь пока что был по прямой с небольшими поворотами. На горизонте виднелись горные хребты – им предстояло какое-то время ехать вначале по пустыне, затем по дороге среди высушенных камней, в сторону Сьерра-Невады, величественного хребта, условно и физически отделяющего пустынную Неваду от океанского побережья.

Зачем люди вообще заселили эту местность? Тони оглядывал пролетающие мимо пучки кустарников, желтый песок, камни всех форм и размеров. Тянули свои нити опоры линии электропередач, изредка появлялись указательные знаки и маршруты. Ужасающе мало зелени. Вообще ужасающе мало чего-то живого: как будто они единственные выжившие, пробирающиеся сквозь радиоактивную пустыню. Что ж, если бы они вдруг оказались единственными людьми на земле, их популяцию настигло бы окончательное фиаско. Ирония, достойная какого-нибудь гомофобского сообщества.

Ближе к Рино трасса стала нагруженной. Тони устал обгонять фуры и грузовики разных форм и цветов, которые заполняли собой обе стороны дороги. Пару раз опасно съехал в самый последний момент со встречной полосы. Летящая навстречу фура зловеще посигналила, моргнув дальним. Здесь не было особого выбора: либо плестись за очередным тихоходом и увеличивать время в пути на сорок минут, а то и целый час, либо обгонять металлических исполинов, надеясь, что между составами автопоезда найдется небольшое пространство для его машины.

К счастью, автомобильный ад ближе к Верди стал сходить на нет. Тони оказался в компании других легковых машин: одни уходили далеко вперед и виднелись на черной трассе цветными точками. Другие держались сзади, как будто тянули за полы одежды в надежде, что Тони знает дорогу лучше.

Когда трасса повернула на запад и начала тянуться вдоль горного хребта, Нэнси зашевелился. Потянулся, выпрямил кресло, стянул маску. Выглянул из окна.

– Сладкий, сколько времени?

Тони взглянул на электронное табло.

– Примерно десять. Пару часов ты действительно поспал.

– Отлично! – Нэнси снова потянулся, – а чего ты крышу не убрал? Ведь духота же.

– Я подумал, ты сгоришь на солнце, – Тони коротко глянул на него. Тот легонько толкнул его в плечо.

– Я все время забываю, что ты такой внимательный, – сказал он, – ты золото, а не человек. Даже странно, почему ты все еще один?

Тони пожал плечами.

– У меня были отношения, но не очень хорошо кончились, – ответил он, – решил отправиться в командировку, немного развеяться. Отвлечься.

– Серьезно? И что же не задалось? – Нэнси опустил слегка стекло, подставив лицо теплому ветру.

– Он умер.

– Что, правда? – Нэнси оглянулся на него, – «не очень хорошо кончились» и «Умер партнер» это, знаете ли, немного разные вещи. Как умер? Почему?

– Мы уже расстались к тому времени, – Тони нахмурился, подъезжая к очередной машине, чтобы ее обогнать, – он спустя два месяца после нашего разрыва умер.

– Да неважно это совсем, – Нэнси заглянул к нему в лицо, – о, ты, наверное, так страдал, бедняжка!..

Тони надавил на педаль газа, торопясь обогнать. Когда вернулся в свою полосу, продолжил:

– Конечно, у меня будто землю из-под ног вышибли, когда я узнал. Но, если честно, все к этому шло. Эш сидел на наркоте. Срывался, потом опять лечился, снова срывался. Так на протяжении двух лет, что мы встречались.

– М-м, любишь непростых людей, да? – Нэнси подмигнул. Потом откинулся на спинку кресла, – какой он был, этот Эш? Красивый?

– Поначалу да, – Тони улыбнулся, но скорее своим воспоминаниям, – мы познакомились с ним, когда я репортаж делал о центре реабилитации для наркозависимых. Он тогда был в устойчивой ремиссии, о многом мне рассказал. Статья хорошая получилась. Потом мы с ним встречаться начали.

– Но ты не сказал, какой он был? Какие у него были глаза, волосы? Он был стройный, мускулистый или худой? Как тебе с ним было?

– С ним было… непросто, – Тони отвлекся, изучая величавый взмыв гор справа, – и да, он был крепкий, сильный. Такой… как будто служил на войне. Мне всегда представлялось, что он ветеран, хотя он не служил никогда и даже был пацифистом, – горы были изумительны. По ним скользили тени от плывущих по небу облаков. Они заслонили собой солнце и стало казаться, что вот-вот пойдет дождь. По левую сторону простиралась полукруглая пустынная долина.

– Он и служил, – кивнул Нэнси с мудрым видом, – на войне своих страстей. Боролся со своей зависимостью.

Они замолчали. Надо было как-то сменить тему. Тони на глаза попались красные отметины на запястьях Нэнси.

– А что это за Мэнни был? Он правда из психушки? – спросил Тони, обогнав еще одну фуру. Нэнси махнул рукой.

– Ерунда, он там время от времени курс лечения проходит.

– И ты не боишься?

– Кого? Мэнни? – Нэнси рассмеялся, – он такой лапочка, ты просто его не видел! Такой весь… лохматый, несуразный какой-то, одежда на нем висит, пахнет странно.

– Он старше тебя?

– Да, ему уже где-то под пятьдесят, наверное.

– От чего же он лечится?

Нэнси опер локоть о подлокотник между сиденьями. Платье открыло одно его плечо.

– У него какие-то проблемы с агрессией. Я точно не знаю. Но он исправно пьет таблетки, и к доктору ходит раз в неделю. Он вообще очень примерный, хороший.

– А с тобой что делает? Я имею ввиду, вот эти штуки у тебя на руках.

Нэнси посмотрел на свои запястья, потер их.

– Да это ерунда все, сладкий. Это заживет, – он помолчал, накручивая прядь волос на палец, – он просто не может по-другому, понимаешь? У нас всегда один сценарий. Он привозит меня на свое ранчо, запирает везде двери. Выдает мне форму бойскаута. Потом у меня есть фора в десять минут, чтобы спрятаться от него на этом ранчо. Он начинает искать. Я убегаю. Прячусь в амбаре, в загоне для животных, под крыльцом, за деревьями – где посчитаю нужным. Он меня ищет. Когда находит, обязательно хватает за руки и тащит волоком к дереву. Приковывает и мы с ним играем.

– В смысле? Как это «играем»?

– Ну, как будто он меня насилует, но только не по-настоящему, что ты, как маленький, – Нэнси снова слегка толкнул его в плечо, посмеиваясь, – у нас с ним уговор: он не должен меня бить. Потому что синяки останутся, а мне же к другим еще клиентам потом… Я делаю вид, что мне не нравится, прошу его меня отпустить, не делать то, что он собирается делать. Он, естественно, не слушает. Потом, когда заканчивает, отпускает и отвозит обратно, куда я его попрошу. И платит всегда очень, Очень много!.. Иногда мороженое покупает.

– Это… это отвратительно, Натан, – помолчав, выговорил Тони. Они все еще двигались вдоль громады горы. Восхищения она уже не вызывала. Это был скорее ужас.

– Тони, какой ты!.. – Нэнси фыркнул, – если бы не я, он бы действительно однажды сорвался и начал ловить каких-нибудь мальчиков. Он не может по-другому кончить, понимаешь? У него сдвиг какой-то там в мозгах. Ему чтобы кончить, надо обязательно меня поймать, притащить, приковать, выслушать мои мольбы. Ты представляешь, что было бы с тобой, если бы ты просто так не мог кончить? Вот никогда, ни с одним из партнеров?

У Тони вспотели руки на руле. Он потер каждую из ладоней о джинсы.

– Да, мне, наверное, было бы несладко, – признал он, – а его лечение в психушке? Не помогает?

– Ой, да когда там вообще что-то помогало, – Нэнси скривил губы. Достал пачку сигарет, – можно?

– Конечно. Тут внизу пепельница есть. На панели.

– Мне нравится работать с Мэнни, – твердо сказал Нэнси, выдувая дым в окно, – потому что он очень искренний. Всегда так долго целует руки, ноги целует, когда мы с ним возвращаемся обратно. Благодарит, говорит, что с ума сходит от желания и невозможности нормально потрахаться. Я его спасаю.

– Да, но ты разве не боишься, что однажды у него окончательно сорвет крышу, и он сделает что-то с тобой?

Нэнси закивал.

– Да, было однажды такое, – он засмеялся. Очень жутко было слышать его смех в прелюдии к такой истории, – он, в общем, новые колеса начал принимать, и немного дозу не рассчитал. Приковал, значит, но, видимо, пока бегал за мной, запыхался. Да еще и тащил ведь на себе, сукин сын!.. В общем, отключился, прикинь? И проспал, сука, до следующего дня! А я висел все это время, представляешь? – Нэнси снова засмеялся, – меня люди Сэмми нашли на следующий день, потому что я не вернулся на точку. Как они его отметелили, ты бы видел!.. Он потом еще неделю ездил в мотель, извинялся, цветы мне привозил, шоколадки всякие, деньги.

Тони посмотрел на веселящегося Нэнси. Тот потрепал его по волосам.

– Боже, не смотри на меня так. Обычное дело.

Наконец, мрачная гора закончилась. Дальше снова пошла пустыня, но на ней уже начали появляться редкие деревья. Они проехали еще. Ближе к Сакраменто ландшафт преобразился: земля покрылась травой, сбились в группки зеленые бока пушистых кустов. Вид стал более жизнерадостным.

Они решили сделать остановку возле одного из кафе: перекусить и заодно отдохнуть. У Тони вся спина была мокрая. Они прошлись по стоянке вместе, разминая ноги и разговаривая о ерунде. Затем сидели в кафе, ели тосты и пили кофе.

– Зачем ты этим занимаешься? – Спросил Тони, когда они собрались обратно в машину. – Неужели тебе правда нравится?

Нэнси пожал плечами.

– Почему может не нравиться?

– Не всегда же получается, как тогда… с Митчем?

Нэнси рассмеялся.

– Запомнил-таки? Я знал, что тебе понравится, – он пристегнулся. – Конечно, все далеко не так. Просто мы с Митчем давно знакомы, успели узнать друг друга как следует.

– А как обычно смена проходит?

– Как-то так, – Нэнси ударил пару раз ладонью по кулаку. – Подъезжают, спрашивают, сколько беру. Сажусь. Беру деньги. Едем куда-нибудь в темное место. Реже в мотель или в Спаркс. Иногда угощают. Я обслуживаю. Меня тут же высаживают. Иду до точки, отмечаюсь там, и поехали дальше.

– Нет, как ты… – Тони выехал на трассу. – Не знаю, как объяснить. Как ты эмоционально все это переносишь? Ведь многие же даже не видят тебя. Им главное – присунуть, разве нет?

– А кому из нас это не главное? – Нэнси иронично посмотрел на Тони. – Когда ты меня увидел, ты разве не захотел того же?

Тони нажал на педаль тормоза, едва не влепившись в чей-то бампер. Посмотрел на Нэнси, который следил за его реакцией, крутя свои волосы.

– Да, но не так, не в машине, не в темном месте, – сказал Тони, пряча от него взгляд. – Я бы хотел сначала тебя узнать, что ты за человек, какой ты, чем ты живешь, о чем думаешь. А не вот так, как ты описал. Это… грязно.

– Грязно или нет, а на деле остается то же, – Нэнси со вздохом вытянул ноги. Подол платья задрался выше колена. Слишком выше колена. – Все идет к этому, – он надавил языком на внутреннюю часть щеки, хитро глядя на Тони. – Остальное – всего лишь прелюдия.