Читать книгу Хозяйка мертвой избушки - Алексей Кудесин - Страница 9

Серуня удалился, а Аленка выдохнула. Уф, кажется пронесло.

– Жалкое зрелище, – проговорил рядом мягкий голос.

– Ну почему же, Котофеюшко? – повернулась к коту девица. – Доброта да ласка…

– Да ты погляди на него! Он твою доброту за слабость держит. Сядет на плечи и ножки свесит…

– Не суди его строго, Котофеюшко. Видел, как он избы напужался? Не жалела его бабушка, обижала, а тут…

– Тебе хоть кол на голове теши, хоть гопака пляши… – кот задумался и сверкнул зелеными глазищами. – Знаю, что нам поможет. У Яги штука одна есть. Идем!

Он ухватил ее лапой за подол и потащил в избу. В горнице он тут же потопал к блюдцу, что висело на стене. Кот огляделся, утащил со стола репу и скептично осмотрел ее.

– Хм. Цеплятся будет… Оторви хвостик! – он протянул репу Аленке. Та пожала плечами, взяла нож и отрезала загнутый хвостик репки.

– Кидай на блюдечко, – сказал кот. Аленка поглялела на блюдце и снова на кота.

– Как? Оно же висит…

– Как-как, – сварливо передразнил Котофей. – Не думай, кидай.

Аленка пожала плечиками и бросила репку навесиком к блюдцу. Тут же вспомнились Врата Мудрости. Коли бы так кинула репу к ним, она бы зависла, а потом – фьють – втянулась в око…

Бум. Репка упала на блюдце и осталась лежать, как ни в чем не бывало. Не смотря на то, что блюдце было приколочено к стене.

– Как это… – она протянула руку и ступила к стене.

– Не подходи, – остановил ее кот. – Просто гляди.

Аленка послушно вытаращила глаза. Блюдце было просторное, с красивой голубой каемочкой, чистое, без единой соринки и трещинки. Еще бы, сама его протерла, когда прибирала избу. Репка наоборот была грязной и корявой, выглядела на гладкой фарфоровой поверхности чужеродно.

– Гляжу. И чего?.. – начала говорить Аленка, и тут репка дрогнула и покатилась кругом по блюдцу. Девица даже взвизгнула от восторга. – Глянь! Катится!

– И не просто катится, – ответил кот, важно потирая усы. – Смотри дальше…

Аленка посмотрела, и сердце замерло в ее груди от восторга. Середина блюдца вдруг словно стерлась, а вместо него появилась полянка. На ней стоял олененок и глядел большими влажными глазами.

– Ой, гляди! Какой ми-милый! – закричала Аленка. – Ути, кроха!

Губы ее сложились в трубочку, она засюсюкала, зацокала. Сама попятилась к столу и не глядя нашарила кусок хлеба.

Кот хлопнул себя лапой по лбу и сказал:

– Я мог догадаться. Теперь подумай о мужике. Подумай и…

Но это было нереально. Аленка была в полном восторге от олененка. Она подошла и замахнулась, чтобы кинуть ему хлеба. Кот фыркнул.

– Это так не работае… – он не договорил, слова замерли на устах. Кусок хлеба свободно пролетел сквозь блюлце и упал на траву перед олененком. Тот присел испуганно, насторожил уши.

– Ну же, не бойся… – сказала Аленка столь ласковым голосом, что растопила бы и камень. Олененок уже тянулся носом к угощению.

– Поразительно! – подался вперед Котофей. – Так даже Яга не делала!..

Он застыл с разинутым ртом. Аленка гладила олененка, просунув руку сквозь блюдце. Тот доверчиво тыкался ей мокрым носом в ладонь, а девица звонко хохотала.

***

Коту стоило больших усилий оторвать девицу от радостного созерцания природы.

– Погляди все же на своего обиженного. Он как раз до деревни дотопал.

Аленка прикрыла глаза, а когда вновь открыла их, на блюдце уже изображалась лесная деревенька. Серуня стоял подбоченясь, перед ним столпился напуганный народ.

– Яга – зайчик в сравнении с этим чудовищем. Хотела меня безо всяких слов сожрать! А потом и вас! Но я взмолился! – голос мужичка сделался плаксивым: – Чудище, дай нам возможность! Мы отслужим!..

Лесные жители переглянулись и закивали. Да-да, отслужим. Аленка поглядела на кота.

– Что это? Он встретил какое то чудище, пока шел от нас?

Кот лишь глаза возвел да головой качнул. А Серуня продолжал:

– Там! Изба ее ужасная за холмом стоит. Совсем близко. Тащите все ценное, что есть! Я постараюсь умолить ее! Ничего не жалейте! Не то она уничтожит всех!

– Как же это?! – пролепетала Аленка. – Ведь это же… Не правда!

Кот быстро повернулся к ней. Столько в голосе было обиды и недоумения, что Котофей пробормотал, качая головой:

– Плакать или смеятся такой хозяйке, не знаю…

– Изба у нее такая страшная! Вовек ужаснее чудища не вилел! – продолжал Серуня. Пол задрожал, ставни скрипнули.

– Чудышко, не слушай его! – бросилась гладить стены ладошкой Аленка. – Он… Он не в себе! Наверное у него разум от страха помутился…

– Ага, помутился, – хихикнул кот. – Только от алчности. Глянь, как руки трясутся.

Аленка вспыхнула и раскрыла рот, чтобы защищать Серуню. Но он опередил.

– А хозяйка новая – с виду юная девица. Но нутро у нее гнилое. Так и тащит тленом и страданиями, – зловеще вещал мужик. Груда сокровищь перед ним ширилась. – В мешок все кладите. И телегу какую дайте. Как я один все утащу? Вы же не хотите к этому чудищу сами топать?

Аленка замерла с открытым ртом. Гнилое нутро? Это у меня? А как же… Глаза наполнились слезами, в груди растеклась едкая обида.

– Да он же меня не знает совсем. Как может так гутарить?!

– Как же, не знает. Он тебя почти сразу раскусил… – шепнул кот едва слышно.

Изба так и подскочила. Закудахтала, словно наседка. Сделала пару шагув.

– Нет, не надо уходить. Я должна понять! – в муке воскликнула девица. – Ведь он человек взрослый, пожил уже. Что ему позволяет так про меня говорить?

Кот хлопнул себя по лбу лапой, помотал мордой.

– Ох, Аленка, Аленка. Словно это не мы из леса глухого, а ты там все эти годы жила, людей в глаза не видела. Тебе ли не знать – есть люди подлые, недобрые. Они что угодно скажут, лишь бы выгоду поиметь.

– Котофей, что же ты такое говоришь?! – на сей раз личико Аленки полыхнуло праведным гневом. – Разве бывает такое?! Все под Богом ходим. Как и можно?..

Кот только фыркнул в ответ.

– А вот мы его спросим, когда вернется, – сказала Аленка.

– Глубоко сомневаюсь, что он вернется, – мяукнул кот. – Заберет он это добро и был таков.

– Ты к нему несправедлив. Ведь так он своих товарищей под гнев избы подставит. Нет, я конечно, ничего им не сделаю. Но он того знать не может…

После этого кот демонстративно залез на печь, а девица бегала по горнице, не находя себе места.

– Придет. Он точно придет… – шептала она.

Изба ерзала и переживала вместе с ней. Хотя Аленка чувствовала ее сомнения. Чудышку не нравился Серуня, и будь ее воля, убралась бы отсюда по добру по здорову.

– Видишь? Чего я говорил… – не утерпел наконец кот. – Кинь репку. Твой Серуня уже далеко…

Изба дрогнула, словно подпрыгнула от радости. Алёнка, как наяву, увидала побирающегося к дверям человечка.

Тук-тук-тук! Аленка просияла:

– Я же говорила! Людям надо верить!

Она распахнула дверь. На крыльце переминался с ноги на ногу давешний мужичок.

– Ну чево. С деревенскими я погутарил. Во! – он с трудом затащил внутрь большущий мешок и с грохотом бухнул его на пол.

Аленка с торжеством глянула на печь, где за трубой прятался кот. "Вот видишь!"– говорил ее взгляд.

Серуня тем временем огляделся и прошелся по горнице.

– Так. Чего скажу. Тебе без мужика нельзя. Где это видано, чтобы девица, да одна обитала. Это старая бабка могет одной быть! А молодая девица…

Он захихикал и уставил на Аленку свои острые, как иголки, глазки. У той радостное выражение застыло на лице, как маска.

– Жить вместе станем, – деловито продолжал мужичок. – Я…

Он встал на ципочки и заглянул на палати.

– … на печи. Ты на лавке лягешь. Ну, гы… – он расплылся в ужасной ухмылке и захихикал, потирая грязные ладони. – Покуда я тебя не призову. Хы-хы-хы!

– А я?! – возмущению кота не было предела. – Я на печи всегда спал!

– Ктой это тут? А, кот. Кот на улицу пойдет! Ишь, распустился. Палати они ить для людей.

– Но позвольте, – Аленка до сих пор стояла, утратив дар речи от такой наглости. – Мы вас не звали. Отчего вы решили, что мне надо…

– А меня не надобно звать, – Серуня хихикнул. – Я сам, значит, прихожу. А девице нельзя одинокой быть. Девице нужон мужик. Значится я таков и есть.

Аленка отступила, мотая головой.

– Нет, это какой то сон. Кошмар. Мне никто не нужен. Мы с избой и котиком уж как-нибудь сами…

– Так! – голос Серуни сделался строгим. – Ты мне тут не распускайся. Сказано девке мужик нужон, стало быть так тому и быть! А ты давай смирись! Не то поколотить тебя придется!

Аленка ощутила такое внутреннее недоумение и обиду, что не удержала слез. Я его пожалела, не стала пугать. Я даже не противилась, когда он обманул и очернил нас в глазах деревенских. Но как он?!.. Откуда столько наглости?! Как такое умещается в одном человеке?!

Хлоп! Из глаз ее посыпались искры. Серуня влепил ей звонкую пощечину. Аленку бросило на пол, рот наполнился соленым. Она замолкла, сидя на полу и глядя на мужика широко распахнутыми глазами.

– Так вот! – сказал тот и притопнул ногой. – В следующий раз кулаком получишь…

Аленка задрожала и начала подниматься. Что-то в ее лице не понравилось Серуне, он отскочил и зашарил рукой по сторонам. На столе лежал нож, он ухватил его и выставил перед собой.

– Ты это брось. Будешь выкобениваться – я тебе… Ухо отрежу. Или палец. Ишь…

– Что-что, простите, ты сказал?

На пороге Любой комнаты стояла Кика. Лицо сонное, волосы всклокочены.

– Ё! – крякнул Серуня. – Ешо одна. Это же у меня цельный гарем будет, как у хана степного. Ух, заживу.

Зеленые глаза кикиморы оббежали горницу, замедлились на Аленке, на ноже и на коте. Потом глаза грозно сверкнули.

– Каково неуважение к темным силам, – тихо проговорила она. – Вот до чего твоя доброта доводит.

Кика ступила прямо на Серуню. Тот что-то ощутил и ударил ножом. Аленка вскрикнула, но лишь успела протянуть руки. Лезвие уткнулось в зеленоватую кожу и разлетелось на осколки, словно было из стекла.

– Я десять минут перед Оком Мудрости стою, а ты хотел меня простым хлеборезом уязвить? – усмехнулась кикимора. Она не сделала более ни единого движения, но мужик, по заячьи тонко взвизгнув, отбросил рукоять ножа и скакнул к дверям. Двень с грохотом распахнулась, Серуня скатился по ступенькам. Изба в тот момент стояла полностью выпрямив ноги, а это не ниже ветвей сосен. Внизу хлопнулось, потом глухо ойкнуло. Аленка прислушалась, позабыв обо всем. Топ-топ-топ. Девица выдохнула – цел.

– Она еще и лицо гнет! – комнату разом заполнил яростный голос Кощея. Кика тихонько отступила в Любую комнату и затворила дверь. Кот пискнул и схоронился в дальний угол палатей.

– Кика меня вовремя вызвала. Я все видел. Ты в корне не верно повела встречу с людьми. За то будешь наказана!

В затылок вонзился раскаленный прут и разорвал многострадальную головушку на части. Аленка закричала и ухватила виски руками, кажлую секунду ожидая, что ладошки провалятся в трещины в раздавленном черепе.

Трещин не было, но боль вернулась, и Аленка упала на пол, изгибаясь и скрипя зубами.