Читать книгу Принявшие жертву - Алексей Нужа - Страница 6

– Ждите здесь, эйра из ордена, – почтительное обращение было не более чем издевкой, использованной ухоженным мужчиной дабы уязвить Салахир. Та, несмотря на закипавшую в ней злобу, решила проигнорировать его выпад. Вторая рука сделала знак своим людям и те остановились, окружая ее полукольцом и готовые в любой момент встать на ее защиту. Но что-то подсказывало Салахир, что случись сейчас заварушка, они вряд ли выберутся из Серого района живыми.

Мужчина, которого, как узнала по пути Вторая рука, звали Велор, распахнул протяжно скрипнувшую деревянную дверь непримечательной лачуги и тихо скользнул в дверной проем. Изнутри пахнуло табачным дымом, выпивкой и стойким запахом мужским немытых тел. Салахир невольно поморщилась. Этой ночью ей определенно не везло. Она уже изрядно надышалась какофонией разнообразных отвратительных запахов и, похоже, это был еще не конец. Ей не хотелось заходить внутрь, но она знала, что должна это сделать.

Косоглазый парень со спутанной бородой вместе с остальным сбродом остался снаружи, преграждая путь Салахир и ее людям. Между ними и сбродом Хелара Чистоплюя чувствовалось сильное напряжение, схожее с натянутой струной, которая готова была вот-вот лопнуть.

– Мне это не нравится, – прошептал ее Безымянный Данор Бейлир.

Он был рослым и сейчас склонился к Салахир, нависая над женщиной своей массивной фигурой.

Она ничего не ответила. У Данора не приятно пахло изо рта, и, хотя она редко встречала мужчин из ордена, от которых пахло бы приятно, ее это раздражало. Разве что ненавистный Девур отличался особым чистоплюйством, правда это нисколько не снижало той ненависти, что испытывала к нему Вторая рука. Салахир небрежно отмахнулась от Данора и тот отстранился, хмуро окидывая взглядом столпившийся перед ними сброд. Он, в отличии от Салахир, не пытался скрыть своей озабоченности.

Велор появился достаточно скоро. Он остановился в шаге от Салахир и, молча оглядев ее с ног до головы, самодовольно хмыкнул.

– Вас готовы принять, эйра, – опять издевка. – Но вы пойдете одна.

Салахир нехотя кивнула. Данор тут же схватил ее за локоть.

– Эйра, это глупо, – прорычал он, окидывая уничижающим взглядом Велора. Вторая рука рывком высвободила руку, а затем снова кивнула Велору.

– И без оружия, – тут же добавил тот.

Салахир не медлила. Отстегнув ножны с мечом, она передала их Данору, Безымянный витиевато выругался. Вторая рука не обратила на это внимания. Велор демонстративно указал на вход. Рыжебородый парень, ощерившись отступил в сторону, давая Салахир пройти. Та медлила лишь пару мгновений, а затем направилась ко входу внешне схожего с лачугой дома. Внутри запахи оказались еще более стойкими. Велор ввел ее в небольшую душную комнату, отгороженную сдвигающейся в сторону перегородкой. За столом в центре теснилось шестеро мужчин. Все как один уродливые, старые и пьяные. Сидевший с левого края стола мужчина, с перебитым носом и шрамом, пересекавшим верхнюю губу, подходил под описание Хелара Чистоплюя, данное информатором ордена. Он, кстати, единственный кто не обратил на вошедшую никакого внимания. Мужчины играли в «Кракен» или, как ее еще называли в народе «Отруби щупальца», за игрой в которой на всех островах Мавора испокон века люди убивали время. Остальные пятеро так или иначе отметили появление Салахир. Двое схожих лицами, видимо братья, откровенно рассматривали Вторую руку, так словно она была овцой, которую они собирались купить на рынке, и которая к тому же им не очень нравилась. Тощий старик, самый пожилой из присутствующих, окинул ее насмешливым взглядом и склонился над своими деревянными палочками для игры. Еще двое просто в наглую раздевали Салахир взглядом. Вторая рука невозмутимо обратилась к Хелару:

– У меня есть к тебе предложение, от Ока ордена Следующих Истине. Мы могли бы обсудить все с глазу на глаз?

– И с кем из нас ты хотела бы поговорить с глазу на глаз? – противным скрипучим голосом поинтересовался тощий старик.

Салахир даже не удостоила его взглядом. Она невозмутимо следила за Хеларом, тот же в свою очередь упорно игнорировал ее. Другие мужчины вполголоса переговаривались, то и дело разражаясь смехом. Второй руке хотелось подойти и стереть самодовольные улыбки с их лиц. Эти старые грязные ублюдки должны валяться в ее ногах и целовать носки ее сапог, а вместо этого она стоит здесь и смиренно просит аудиенции у одного из этих козлов, в то время как они смеются над ней и пялятся на нее похотливыми взглядами.

– Так что, ты все же выдворишь своих дружков, и мы в конце концов обсудим вопрос, с которым я явилась к тебе? – Салахир начинала терять терпение. – Мне говорили, что ты деловой человек.

– Ты обращаешься ко мне женщина? – Хелар наконец-то соизволил поднять глаза пронзая ее взглядом темных лукавых глаз.

– Именно. Ведь это ты Хелар Чистоплюй?

– Возможно. А может быть и не я, а кто-то из моих друзей, – он небрежно обвел присутствующих взмахом руки.

– У меня нет времени на твои игры, – раздражение Салахир достигло предела.

– Это ты пришла сюда и это тебе что-то от меня надо, – ткнул в ее сторону пальцем Хелар, – и поэтому ты будешь делать то, что говорю я. Свои зубки эйра Вторая рука будешь показывать в другом месте. А теперь садись.

Он указал на свободное место прямо напротив тощего старика. Тот пронзил ее взглядом бесцветных глаз, на что Салахир, усаживаясь, ответила вздернутой левой бровью. Мужлан улыбнулся и подмигнул ей.

– Итак у ордена есть дело к одному из нас, – Хелар взял одну из дощечек, лежащих пред ним, и положил на игровое поле, делая ход. – Можешь выкладывать.

Салахир слегка сощурилась, стараясь унять всколыхнувшуюся внутри нее ярость. Второй руке не нравилось, когда с ней разговаривали в таком тоне, особенно люди столь низкого происхождения как Хелар.

– Если то, что я слышала о тебе правда, то думаю ты уже в курсе того, что желает от тебя орден. По крайней мере догадываешься о цели моего визита в это, – Салахир допустила показательную паузу, – место.

Хелар криво усмехнулся. Не понятно то ли сделанный его товарищем ход, то ли слова Салахир вызвали эту ухмылку, по крайней мере он все еще пытался игнорировать ее, делая вид что полностью погружен в игру.

– И что же ты слышала об одном из нас? – он все еще упорно отказывался вслух признавать себя Чистоплюем.

– Может хватит уже играть со мной в эти игры Хелар? – Салахир уже начинало надоедать поведение этого олуха. Он похоже возомнил себя котом, а ее считал мышью, которую поймал и теперь забавлялся, прежде чем съесть. – Ты один из немногих кто действительно имеет власть в Сером районе. Ты знаешь все о том, что происходит на его улицах. Если кто-то чихнул на одном ее конце тебе сразу передают это. И уж тем более ты знаешь о каждом чужаке решившем посетить ваш столь гостеприимный район.

– Ты действительно думаешь, что именно я тот, кто тебе нужен? – Хелар наконец соизволил оторваться от созерцания палочек, разложенных на столе, и посмотрел прямо в глаза Второй руке. Та стойко выдержала его взгляд.

– Уверена, – без промедления ответила она.

– Ну что же, каждый сам решает в чем ему заблуждаться, – криво ощерившись сказал тот. – Чего ты хочешь от Хелара Чистоплюя женщина?

– Вторая рука, – нисколько не смутившись поправила его Салахир. – Я требую, чтобы ко мне здесь обращались сообразно моему положению.

Это ее заявление вызвало бурный смех у всех присутствующих за исключением Хелара и старика.

– Требовать ты будешь в другом месте, женщина, – Хелар состроил кислую мину и окинул Салахир недоброжелательным взглядом. – Или говори, что потребовалось от Чистоплюя ордену или проваливай вместе со своими людьми с нашего района. Мы здесь не любим чужаков, а законы гостеприимства соблюдаем лишь ограниченное время и для малого круга лиц, вроде тебя Вторая рука.

Салахир натянуто улыбнулась в ответ, обнажая ряд белоснежных зубов. Она всегда гордилась ими. Вторая рука очень надеялась на то, что ее улыбка будет походить на оскал.

– Девочка, примерно шестнадцати лет отроду. Темные волосы, карие глаза, на правой щеке небольшой шрам. Неразговорчивая, хмурая, неприветливая. Должна была объявиться этим вечером в Сером районе. По крайней мере я очень надеюсь на то, что она отправилась именно сюда. Мне не хотелось бы терять свое время на поиски, если она вдруг вздумала податься в иное место. Она родилась здесь.

– Все это для нас пустые слова Вторая рука. Зачем ты рассказываешь нам об этой девчонке? Какое нам до нее дело? А ордену? Ты же знаешь, что никто из Серого района не выдаст того, кто пытается найти здесь укрытие. Мы привыкли решать свои проблемы сами. Если она перешла дорогу ордену, это не наше дело. Главное то, как она будет вести себя здесь.

– Это особый случай, – Салахир крепко стиснула зубы. И почему именно она должна разговаривать с этой грязью? – Девчонку нужно вернуть и как можно скорее.

– Какое нам дело до того, что кому-то там нужно, – ощерился Хелар. – Вам нужна эта девчонка, вы ее и возвращайте. Мы то здесь причем?

– Ты прекрасно знаешь, что у ордена здесь нет той власти, что позволила бы нам беспрепятственно перетряхнуть вашу нору.

– Что верно то верно. У ордена вообще нет здесь никакой власти, как и у других важных птиц в этом городе. Мы не признаем никого кто пытается навязать нам свои законы.

– Вот именно, – продолжила Салахир. – Поэтому я и была прислана к тебе Хелар дабы урегулировать сей вопрос миром. Ты или твои люди отдаете нам девчонку, и мы расходимся с миром. И еще кое-что сверху.

Вторая рука запустила руку за пазуху и извлекла увесистый мешочек. Она бросила его на стол перед Хеларом прямо на аккуратно разложенные им палочки для игры в «Кракена». Монеты внутри глухо звякнули, и мужчина недовольно поморщился, после чего брезгливо отодвинул указательным пальцем мешочек в сторону.

– Если Око думает, что нас вот так просто купить, дабы мы выдали того, кто пытается найти убежище в Сером районе, он ошибается.

– О, это не подкуп, нет, – Салахир пронзила его ледяным взглядом. – Это лишь знак доброй воли. Жест, говорящий о том, что орден желает решить все миром. Правда у этой истории может быть и другой исход. Эта девочка должна быть возвращена, так или иначе. И если для этого потребуется поднять весь наш орден, а также согнать сюда всю городскую стражу, чтобы совместными силами разворошить ваш крысятник, мы сделаем это.

– Ты и вправду думаешь, что сможешь запугать нас столь нелепыми угрозами? – рассмеялся Хелар, но в этот раз его не поддержал ни один из присутствующих. – Никто до этого не решился сделать этого, с чего бы сейчас ордену и городской страже объединяться и совать голову в пасть льву? Ради какой-то девчонки? Или она настолько ценна, раз ее разыскивает орден Следующих Истине?

– Все что тебе следует знать Хелар, это то, что лучше бы тебе оторвать свою задницу и заняться ее поисками, пока из обычной искры не вспыхнул пожар, – ровным тоном пояснила Салахир. – И, если ты этого не сделаешь, я тебе обещаю, что полыхать будет знатно.

Хелар окинул взглядом своих насторожившихся товарищей, а затем его рука резко метнулась к поясу, за которым был заткнут нож с кривым лезвием. Салахир невольно потянулась к ножнам, но тут же осознала, что безоружна. Она попыталась сохранить спокойствие, когда холодное лезвие застыло у ее горла.

– Мы найдем девчонку, Вторая рука, – злобно прошипел он, приближая к ней свое уродливое лицо. Изо рта его пахло до одурения мерзко. – Но больше не смей, слышишь, никогда не смей угрожать нам.

– Ну значит договорились, – Салахир криво улыбнулась в ответ.

– Проваливай, – Хелар мотнул головой в сторону выхода. – Я сообщу тебе, когда все будет решено.

Салахир кивнула в ответ, встала и направилась прочь. Ей хотелось поскорее выбраться из этой лачуги, насквозь пропахшей табаком, алкоголем и стойким запахом потных немытых мужских тел. Она только что прошлась по лезвию ножа и сумела не пораниться. Дальше дело оставалось за Хеларом Чистоплюем.

– Я все еще против. Орден обязан уважать память моих предков.

Пришедший в себя Бейнор нагнал Эйнору на полпути к фамильному склепу Хейтин. Его буквально трясло от возмущения, но Пятая рука не сбавила шага.

– Я всего лишь загляну под плиты эор, не более. Я ни в коем случае не собираюсь осквернять кости ваших предков.

На Бейнора ее заверения не подействовали. Он продолжал возмущаться и требовал от Эйноры уважения, которое, по его мнению, должен проявить к нему орден в лице Пятой руки. В общем-то Эйноре было плевать на чувства Бейнора, но ей очень хотелось, чтобы Шанола и девчонка и в самом деле оказались в склепе. Это бы, во-первых, решило проблемы с поисками, а во-вторых, заткнуло рот главе семейства Хейтин. Мальчишка, что подал ей идею, ожидал ее у входа в склеп. При виде Бейнора он замялся и опустил взор. Рядом с ним стояла женщина в одежде кухонной прислуги. Эйнора видела ее ранее среди слуг, что она пыталась допросить. Женщина, несмотря на свои довольно внушительные формы, тут же бросилась к Хейтин и повалилась ему в ноги, завопив словно ополоумевшая.

– Эор простите моего мальчика. Он не желал зла. Он просто очень исполнительный и хотел помочь ордену. Он сам не знал о чем говорит. У него не было умысла оскорбить вас и вашу семью.

– И именно поэтому они с другим таким же негодником, как и он сам, осквернили склеп моей семьи? – отталкивая от себя женщину прорычал Бейнор.

– Они просто дети, – возопила женщина, вновь хватаясь за руку своего хозяина. – Они играли. Прошу вас не наказывайте нас. Умоляю, эор.

Бейнор опять оттолкнул женщину, но та, вопя и моля ползла на коленях следом за ним. Мальчишка с ужасом следил за тем, как его, по всей видимости, мать унижалась перед Хейтин. Эйнора на ходу схватила мальчишку за плечо и развернула ко входу, а затем подтолкнула в спину, заставляя идти первым. Стоило воспользоваться тем, что Бейнора задержали. Она пригнулась и ступила в арочный проход фамильного склепа Хейтин, трое стражников, которых она привлекла к этому делу, следовали за ней, а перепуганный мальчик семенил впереди.

Фамильный склеп был большим и помимо главного коридора имел еще четыре ответвления. Основные захоронения находились в стенах склепа, но для особо важных членов семейства прямо по центру основного зала в ряд были установлены каменные саркофаги. В настенных держателях горели факела, заботливо обновляемые время от времени слугами поместья. Склеп был ухожен, что говорило о том, что Бейнор Хейтин действительно чтил память своих предков. Пятая рука уже осматривала склеп, но заглянуть в саркофаги конечно же не догадалась. Ей и в голову не могло прийти что кто-то мог залезть внутрь этих каменных гробов. Хотя на что только не пойдешь ради того, чтобы избежать жесткой руки закона, а Эйнора рассматривала поступок Шанолы именно так. Она была для нее преступницей и не важно, что говорил Бейнор.

– Сдвигайте поочередно крышки саркофагов, – велела она мявшимся у входа стражам. – Начнем с того, что ближе ко входу.

Стражники поместья Хейтин переглянулись меж собой, а затем неуверенно начали топтаться на месте не решаясь приблизиться к ближайшему саркофагу.

– Ну, чего медлите! Приступайте, – огрызнулась Эйнора. – Чем быстрее мы начнем, тем быстрее закончим.

– Но как же так эйра Пятая рука. Эор Бейнор будет…

– Молчать! – не выдержав гаркнула она. – Меня не интересует то, что скажет ваш хозяин, я действую по поручению ордена и самого Ока. Так что захлопните рты и начинайте выполнять то, что я вам говорю.

Эйнору не так-то легко было вывести из себя, но у этих троих недотеп это получилось. Возможно, эта вспышка гнева объяснялась тем, что Пятой руке и самой было не по себе от того, что она собиралась сделать, но она не видела иного выхода, пока оставалась надежда на то, что они и вправду обнаружат девчонку и ее мать в одном из каменных гробов. Стражники, хмуро косясь друг на друга, проследовали к первому саркофагу и навалились на крышку сдвигая ее в сторону как раз в тот момент, когда появился эор Хейтин. Дородной служанки с ним не было, да и мальчишки, который сообщил о возможном местонахождение своей госпожи, тоже след простыл. Впрочем, Эйноре он больше был не нужен. Вот только если он соврал ей, ему придется не сладко. И пусть он всего лишь мальчишка, она сдерет с него три шкуры, чтобы на всю жизнь запомнил, что с орденом шутить не стоит. Не обращая внимания на гневные протесты Бейнора, Эйнора подошла к первому саркофагу и, осветив проем взятым у входа масляным фонарем, заглянула внутрь. На нее осуждающе уставились пустые глазницы черепа одного из былых представителей семейства Хейтин.

– Закрывайте и давайте к следующему, – невольно скривив губы велела она.

Стражники повиновались, при этом косо поглядывая на державшегося в отчаяние за голову Бейнора. Крышку саркофага они вернули на место более охотно, нежели когда сдвигали ее. Эйноре пришлось подгонять их, чтобы стражники занялись следующим саркофагом, в котором, впрочем, также не оказалось ничего кроме останков. Пятая рука уже начинала сомневаться верным ли решением было послушать мальчишку и пойти на столь кощунственные меры. Оку может не понравиться, если придется приносить семье Хейтин официальные извинения за то, что одна из его подчиненных, пусть и столь высокого статуса как Эйнора, позволила себе оскорбительные действия по отношению к знатному ашверскому семейству. Она очень надеялась на то, что ее поиски не тщетны, хотя эта самая надежда уже начинала оставлять ее.

В третьем от входа саркофаге, как и четвертом, было ровно тоже что и в первых двух. Эйнора подавила в себе стойкое желание бросить это неприятное занятие, принести сухие извинения эору Хейтин и найти того мальчишку, чтобы лично надрать ему уши за то, что он выставил ее круглой дурой. Она жестом указала уже начинавшим недовольно роптать стражникам на пятый саркофаг. Те приступили к своему занятию еще менее охотно чем прежде, но как только они сдвинули крышку достаточно для того, чтобы можно было заглянуть внутрь, один из них невольно вскрикнул. Пятая рука бросилась к саркофагу расталкивая бестолковых мужчин и осветила фонарем открывшийся проем. Закрывая одной рукой глаза от ослепившего ее света, а второй прижимая к груди голову дочери на Пятую руку щурясь взирала Шанола Хейтин.

– Открывайте крышку и помогите им вылезти. Быстро, – гаркнула Пятая рука.

Стражники с усилием надавили на каменную плиту, и та стала съезжать в сторону. Затем они с предельной осторожность достали девочку и ее мать. Шанола не сопротивлялась, так же, как и Венра. Они вообще выглядели какими-то слабыми и сонными.

– Шанола, зачем? Как же так? Почему ты так поступила? Шанола, что ты натворила?

Причитания подбежавшего Бейнора раздражали Пятую руку.

– Шанола Хейтин вы предстанете перед судом Взыскующих, – будничным тоном заявила Эйнора. – Ваша дочь вернется в Собор Покоящегося культа, где ей и следует сейчас находиться.

Эйра Хейтин глухо рассмеялась. Она едва стояла на ногах, и наверняка упала бы, если бы не поддерживающие ее под руки стражи, один из них помогал держаться на ногах Венре. Пятой руке казалось подозрительным их состояние. Они притворялись или…

– Моя девочка останется здесь со мной. Больше никто не разлучит нас. Мы будем лежать вместе с нашими предками, а ты…, – она пошатнулась и с трудом подняв руку указала на Бейнора. – Ты продал нашу дочь. Дважды. Ради своей слепой веры. Венра рассказала мне. О, моя девочка раскрыла мои глаза. Как же я была слепа. Но теперь…, – она закашлялась, а из носа ее потекла слабая струйка крови, – теперь я прозрела. В отличии от тебя.

Только в этот момент до Пятой руки наконец дошло что происходит.

– Принесите воды быстро, – в панике гаркнула Эйнора. – Она отравила себя и девчонку.

Пятая рука бросилась к Венре. Уложив ее на землю, она перевернула девочку на живот и разжала ей челюсти, после чего засунула пальцы в рот Венре заставляя ту извергнуть содержимое ее желудка. Единственная мысль, что раз за разом возникала в голове Пятой руки, была о том, что она возможно уже опоздала.

Келья старшей сестры Лейнор, временно получившей повышение, в то время как Великая сестра Делихор Эйвир находилась под стражей, удивила Девура. Обстановка ее в корне отличалась от келий других сестер культа. Ковры на стенах и один большой на полу были цветастыми и броскими, хотя Девур не мог понять зачем вся эта роскошь, если Лейнор не могла насладиться ее красотой. На столе, который был явно больше того, что находился в келье Великой сестры Делихор, в ряд стояли причудливые статуэтки, вырезанные из китовой кости. К тому же стол покрывала чистая белая скатерть с вышивкой по канту. В вазе установленной в специальной нише в глубине комнаты стояли свежие цветы. Ромашки и лютики. Девур чувствовал испускаемый ими едва уловимый аромат. Ну это-то можно было понять. В отсутствие зрения у сестер Покоящегося культа превосходно развивался нюх. Наверняка они могли бы составить конкуренцию охотничьей собаке, правда никто и никогда конечно же не пытался сравнивать их с сестрами. Пришедшая в голову ненавязчивая мысль рассмешила Первую руку, и он позволил себе улыбнуться.

– Присаживайтесь эор Первая рука, – мягким, почти елейным тоном, предложила Лейнор постукивая открытой ладонью по спинке стула, который предусмотрительно выдвинула из-под стола.

Девур, сам того не осознавая, кивнул, а потом вдруг понял, что совершил промашку и вслух поблагодарил старшую сестру за ее предложение. Тем не менее садиться он не стал. Вместо этого подошел к столу и принялся рассматривать выстроившиеся в ряд статуэтки. Искусство резчика нельзя было не оценить. Десять изящных фигур не менее тридцати дюймов высотой изображали по всей видимости пантеон богов Мавора, только вот выглядели они немного странно, отлично от того как обычно было принято изображать десятку. Взять хотя бы богиню любви, целомудрия, покровительницу семей и хранительницу домашнего очага Кенир, которую мастер сделал молодой девой, обнажившей свою призывно выставленную вперед грудь, поза, что более подходила богине Дейборе. Кенир же принято было изображать умудренной годами пожилой женщиной. Но в том, что это была именно она сомневаться не приходилось, ибо у каждого божества имелся свой знак, который обычно отображали подобно татуировкам на их предплечьях. Такие знаки носили и эти статуэтки и все они явственно отличались от традиционных скульптур. Создавалось ощущение, что резчик хотел выставить богов в нелепом свете, словно бы надсмехаясь над ними. Но не могла же Лейнор, будь это так, держать их у себя в комнате? Или могла? Сестра Покоящегося культа не имела права высмеивать пантеон, даже служа лишь одному богу – Покоящемуся в Глубинах. Он то, кстати, был единственным кого резчик изобразил в традиционной манере – вытянутый сгусток из переплетения множества щупалец с глазами. Девур обратил внимание на то, что фигуры недавно сдвигали. Он определил это по чуть более светлым кругам на ткани оставленными пьедесталами статуэток. Не зная для чего ему это, он пересчитал эти хорошо заметные на белой ткани круги и поймал себя на мысли, что их было одиннадцать, а не десять. Пересчитав снова, он лишь утвердился в своих подсчетах.

– Так, о чем вы хотели поговорить со мной Первая рука, – голос Лейнор заставил его отвлечься от фигурок.

– Откуда они у вас? – спросил Девур.

Ему было любопытно, где Лейнор взяла столь странные вещи и почему держит их в своей комнате. Вряд ли сестер Покоящегося культа можно было назвать ценительницами прекрасного. Хотя бы потому, что у них отсутствовало зрение. Да и сами статуэтки выглядели скорее вульгарно, нежели красиво, что было не менее странно.

– Они? – удивленно переспросила Старшая сестра.

– Эти статуэтки, – уточнил Первая рука. – Странно видеть такое в келье одной из сестер.

– Отчего же Первая рука? Разве таким как я не дозволено наслаждаться прекрасным? Пусть даже если мы и знакомимся с красотой лишь прикосновением.

– Нет, конечно же нет. Просто все кельи, в которых мне удалось побывать до вашей, были достаточно аскетичны в обстановке, ваше же жилище выглядит более живо. Так откуда они у вас?

– Это так важно? Об этом вы хотели поговорить со мной? О фигурках на моем столе?

– Нет, мне просто стало интересно зачем Старшей сестре Покоящегося культа держать в своей комнате миниатюрные скульптуры богов, причем выполненные в таком неприглядном виде. Неужели никто не делал вам замечаний по этому поводу? Или, когда вы прикасались к ним, так и не смогли понять, что работа резчика отличается от общепринятых канонов изображения богов Мавора?

– Ах вот вы о чем Первая рука, – неожиданно холодно прервала его Лейнор. Тон ее, доселе мягкий и обходительный, стал жестче. – Ваша ошибка заключается в том, что это фигурки богов Ошини, а не Мавора. Их как вы наверняка знаете тоже десять. Именно их высмеял резчик, ибо боги ошинян ложны.

– Возможно вы оговорились Старшая сестра. Может вы имели в виду что богов в Ошини одиннадцать.

Девур отметил, как помрачнела Лейнор и то, как же быстро она взяла себя в руке.

– Вы заблуждаетесь Первая рука. Впрочем, нет ничего постыдного в том, что вы плохо осведомлены о божествах других народов, ибо они, как я уже сказала ранее, ложны. Тем не менее я кое-что об этом знаю. В Ошини как и в Маворе десять главных богов и несколько более мелких полу-божков.

– Что же я в правду не очень-то сведущ в религиях других государств, – солгал Девур. – Просто насколько я понял на столе было одиннадцать фигурок, а не десять как сейчас.

– И как вы это определили?

– По следам на скатерти Старшая сестра, – пояснил он.

– Вам только так показалось Первая рука. Я часто переставляю их чтобы смахнуть пыль или сменить скатерть поэтому на ней могут оставаться следы. Надеюсь, я удовлетворила ваше любопытство?

– Не совсем, – упорствовал Девур. – Если это боги Ошини зачем вам, служителю Покоящегося в Глубинах, хранить у себя в келье статуэтки чужих богов. Где вы их взяли?

– Это подарок, и большего вам не зачем знать, – отрезала Лейнор. – Простите за грубость Первая рука, но мы отошли от темы. Вы здесь чтобы расспрашивать меня о моих личных вещах? Если так, то я не хотела бы обсуждать то, что является сугубо личным. Они стоят здесь для напоминания о том, что кроме богов Мавора других не существует, а держу я их в своем жилище только потому, что это подарок из прошлого. От людей, которых я знала еще до того, как стала сестрой Покоящегося культа. Надеюсь, я удовлетворила ваше любопытство?

– Что касается данного вопроса, да, – ответил Девур. – А теперь перейдем к делу. Я хотел бы расспросить вас о сестре Белире.

– И что же вы хотите о ней знать, Первая рука?

– Все Старшая сестра, – ответил Девур ухмыляясь. – Все что вы можете о ней рассказать и не скупитесь на подробности.

Капитан «Лучезарной распутницы» был крупным малым, отличавшимся крепким телосложением и здоровьем, впрочем, как и все ошиняне. Он смотрел на Эйшера с веселостью приправленной долей вызова. Его русая борода была полна застрявших в волосках крошек от хлеба, а усы увлажнены пеной поглощаемого мужчиной пива. Найти его оказалось не так сложно. Постоялый двор «Рыжая сука» был излюбленным местом для чужеземных гостей Ашвера. И, как и предполагал Эйшер, Тиши Майлиши капитан торгового судна «Лучезарная распутница» устроился в общей зале этого не совсем благопристойного заведения. На коленях его сидела размалеванная девица усталого вида, которая, впрочем, старалась, заигрывая с капитаном в надежде разделить с ним этой ночью ложе и заработать на этом пару звонких монет.

– С чего ты взял что они на моем корабле? – поинтересовался Тиши, после чего громко отрыгнул. Девица на его коленях наигранно расхохоталась, а он ущипнул ее за левую грудь.

– Потому что ты отплываешь завтрашним утром, а это значит, что твой корабль ближайший из тех, что покинет порт Ашвера, – ответил Эйшер Галори.

– И что? – капитан снова рыгнул, но уже тише, а затем приложился к объемной кружке, из которой несло кислым элем.

Шлюха так удобно устроившаяся на его коленях вновь рассмеялась. Указующего начинало раздражать происходящее, но ему приходилось скрывать свои чувства. С Тиши Майлиши следовало быть осторожным. Эйшер не мог запугать его как тех уличных оборванцев или упитанного торгаша Хейриша. И дело было не в том, что Тиши мог дать отпор и даже не из-за окружавших их сейчас постояльцев и посетителей «Рыжей суки». Нет, Майлиши был подданным короны Ошини, а разногласий с континентальным государством орден допустить не мог. Эйшер пристально изучал Тиши, не зная как лучше к нему подступиться. Если ему заплатили, он не выдаст детей. Но откуда у них деньги на оплату за место на корабле? Возможно, средствами их обеспечил тот, кто помог им сбежать. Эйшер не мог обыскать корабль Майлиши без особого на то разрешения, а на его получение даже у Ока могло уйти достаточное количество времени, в течение которого «Лучезарная распутница» уже успела бы выйти в море.

– Мне очень нужно найти этих детей, – тщательно подбирая слова ответил Эйшер. – Я, как представитель ордена, готов хорошо заплатить за каждого из них. Сколько бы ни предложили они вам за место на корабле я дам вдвое больше.

Кажется Тиши на какое-то время задумался с трудом шевеля затуманенными элем мозгами. Все-таки он был капитаном торгового судна, а это значило что несмотря на то, что сам не являлся торговцем, так как у ошинян обычно было принято, что владельцы кораблей сами ими не управляли, деньги любил не меньше, чем любой полноценный торговец. И конечно считать он тоже умел хорошо. Эйшеру оставалось надеяться, что у беглецов при себе было не так много монет, чтобы заплатить капитану. Правда тот мог назвать любую сумму, которая придет ему в голову и умножить ее на два, и вряд ли Указующему Первой руки удастся доказать, что капитану за провоз предложили меньше.

– Видимо эти двое кому-то очень сильно насолили раз ваш орден готов выложить за них кругленькую сумму, – наконец ответил Тиши и вновь приложился к кружке.

Эйшер выжидающе следил за капитаном, но тот уже отвлекся на девку у себя на коленях и, казалось, забыл об Указующем. Тот раздраженно кашлянул, но капитан продолжал игнорировать его.

– Так что насчет моего предложения? – спросил он, уже не скрывая своего раздражения.

– Что особенного в этих двоих? Зачем они вам?

– Это дело ордена. При всем уважение оно вас не касается капитан.

– И все же, – Тиши нагло улыбнулся, обнажая кривые, с желтым налетом, зубы, – я повторю свой вопрос. Зачем вы их ищете и почему готовы платить за них? Они кого-то убили? Нет? Может быть обокрали?

Эйшер упорно молчал, не собираясь отвечать капитану. Он, конечно, мог соврать, но ему не хотелось тратить время на выдумывание лживой истории, тем более что существовала вероятность того, что Тиши распознает в его словах ложь.

– Дела ордена касаются лишь самого ордена и его членов, – только и ответил он. – Так вы пойдете на сделку?

– У меня нет этих детей, – отмахнулся от Указующего капитан. Он сильно обнял обеими руками шлюху и притянул ее к себе так, что она заверещала. – Но, если я вдруг столкнусь с ними как мне получить свои деньги? – спросил он, поворачиваясь к Указующему.

– Приведите их в Кров Истины и вам заплатят, – ответил Эйшер вставая.

Уходя, он бросил пару монет на стол перед Тиши.

– Следующая кружка за мой счет капитан!

Ганор со вздохом прикрыл покрасневшие от усталости глаза. Он сделал небольшой перерыв, скорее для себя, нежели для Айлера. Парень его утомил. Принявший жертву продолжал упорствовать в своем молчании. Он или не знал куда отправились остальные, или, что более очевидно, не желал говорить об этом Ганору. Но не это больше всего беспокоило Третью руку, а беспрецедентное заявление юноши о том, что он отрекается от жертвы. В это трудно было поверить и еще сложнее услышать об этом лично от Принявшего жертву. Айлер произнес эти слова всего лишь дважды, но этого хватило чтобы у Ганора внутри все перевернулось. Скажи ему об этом кто-то другой, и он не поверил бы ему, но он слышал все собственными ушами и оттого ему было плохо вдвойне.

В дверь постучали, а затем не дожидаясь ответа в кабинет скользнула его Указующая Элора Тахин. Он устало кивнул ей, а она, окинув беглым взглядом его кабинет, кивнула в ответ.

– Око прибыл в Кров Истины, – коротко доложила она.

Эта высокая женщина с веселым лицом на деле была достаточно собранной и серьезной. Она была молода и происходила из семьи успешного торговца. Ее отец входил в так называемый Круг торговцев, что открывало перед Элорой перспективу быстрого продвижение по карьерной лестнице. Ганор не думал, что она долго пробудет на посту его Указующей и это как радовало, так и печалило его. Он хотел, чтобы девушка добилась больших высот, но в то же время не желал терять столь хорошего помощника, каким на деле являлась эйра Тахин. Тем более что она одна из немногих членов ордена, что имели благородное происхождение или зажиточных родителей, относилась к Ганору с почтением. И это не было заискиванием перед своим непосредственным начальником, нет Элора и вправду уважала Ганора.

– Спасибо Элора, я уже иду, – сказал он поднимаясь.

– Когда у вас здесь в последний раз прибирались? – спросила она, вновь скептически оглядывая кабинет.

В последние дни она не в первый раз задавала ему этот вопрос.

– Это так заботит тебя? – устало улыбнулся ей Ганор.

Эта улыбка далась ему с трудом. Он слишком устал и к тому же закончившийся не так давно допрос выбил его из колеи. Элора не знала о заявление Айлера. Никто не знал. Даже Око еще не был в курсе. Третья рука в срочном порядке послал за ним в Собор Покоящегося культа, передав, что в Крове Истине требуется его безотлагательное присутствие. Ганор знал, что не справится с этим сам. Теперь знал.

– Нельзя жить в таком беспорядке, эор, – серьезно заявила Элора. – Я когда-нибудь потеряю терпение и, несмотря на ваш запрет, пришлю сюда пару рекрутов, чтобы те навели здесь порядок.

Ганор знал, что она не выполнит свою угрозу, если он не позволит ей этого, но все равно невольно улыбнулся. Эта девушка ему нравилась. Порой он испытывал к ней чувства, которые отец испытывает к своему ребенку. У Третьей руки не было детей. Он отдал свою жизнь служению ордену и так и не обзавелся семьей. Ганор не мог сказать, что жалеет об этом, но тем не менее иногда в мечтах он представлял каково это иметь жену и детей.

– Пойдем, не будем заставлять Око ждать, – сказал он Элоре.

Та хмуро кивнула в ответ и последовала за Третьей рукой. Миновав пару лестничных пролетов, они поднялись на четвертый этаж, где и располагался кабинет многими поколениями, занимаемый главами ордена Следующих Истине. Ганор оставил Элору ожидать в небольшом холле, а сам, постучав в дверь и получив разрешение, вошел в кабинет. Айрнор Дахор сидел за большим столом из светлого дуба и что-то кропотливо писал на уже испещренным рядом строк листе бумаги. Перо мерно скрипело, касаясь заточенным концом шероховатой поверхности пергамента. Не глядя на Ганора Око жестом указал ему на один из стульев, выстроившихся в ряд около левой стены. Третья рука покорно проследовал к указанному месту.

– Докладывай, – не отрываясь от своего занятия велел Айрнор.

Неприятный холодок пробежал по спине Третьей руки. Он знал, что избежать этого разговора не удастся, ведь Око прибыл в Кров Истины именно по его вызову. Но несмотря на это ему все равно не хотелось сообщать плохие новости. Если бы только все это было неправдой.

– Ну же, – более настойчиво велел Око продолжая писать.

– Айлер Байхор отказался от жертвы, – наконец заявил Ганор собравшись с духом. Поначалу он хотел рассказать о ходе допроса и сообщить о заявление мальчишки в конце своего доклада, но почему-то, когда Айрнор повелел ему говорить, Третья рука с ходу выпалил самое важное, опуская все остальное.

Скрип пера резко оборвался и Око поднял глаза, впиваясь взглядом в Ганора. В этот момент Третья рука почувствовал себя мальчишкой, застигнутым врасплох за серьезной проказой и не знающим, что ему делать дальше.

– Для подобного отказа должны существовать достаточно весомые причины, – наконец заявил Око Следующих Истине, не сводя взгляда с Ганора. – Он назвал их?

– Нет Око, я так и не смог добиться от него вразумительного ответа, – честно признался Третья рука.

На омраченном лице Айрнора Дахор отразилось что-то схожее с облегчением.

– Это потому, что ему скорее всего нечего сказать, – заявил он, возвращаясь к письму. – Мальчик просто-напросто тянет время не желая выдавать нам местонахождение других Принявших жертву. Чтобы отказаться от жертвы на финальном этапе должны быть приведены очень веские причины.

Ганор молча кивнул. Он не знал, что еще может добавить к словам Айрнора. А еще он испытывал стыд, что так и не смог добиться от мальчика ничего толкового кроме его бредового заявления об отказе от жертвы. Сейчас, после столь ясного обоснования ситуации Оком, ему и самому открывалась нелепость заявления Принявшего жертву, который скорее всего просто хотел сбить его с толку, зная, что подобное громкое признание приведет человека столь верного своему делу, как Третья рука, в ужас. Ганор внезапно испытал стыд за то, что потревожил Око, заставив вернуться того в Кров Истины и бросить расследование, которое Айрнор проводил в Соборе Покоящегося культа.

– Распорядись чтобы Принявшего в жертву привели в мой кабинет, – велел Око. – Раз уж я оказался здесь, то лично побеседую с ним.

Продолжая сгорать от жгучего стыда, Ганор встал и направился к двери. Все что он сейчас мог сделать, это велеть Элоре привести мальчишку.