Читать книгу Ангары - Алексей Парщиков - Страница 31

Как вариант унижает свой вид предыдущий,

эти холмы заслоняют чем ближе, тем гуще

столик в тени, где моё заглядение пьёт

кофе, не зная, какие толпятся попытки

перемахнуть мурашиную бритву открытки —

через сетчатку и – за элеватор и порт.

Раньше, чем выйти из города, я бы хотел

выбрать в округе не хмелем рогатую точку,

но чтобы разом увидеть дворец и костёл,

взлёт на Андреевском спуске, и поодиночке —

всех; чтоб гостиница свежая глазу была,

дух мой на время к себе, как пинцетом, брала.

Шкаф платяной отворяет свои караул-створки,

валятся шмотки, их души в ушке у иголки

давятся – шубы грызутся и душат пиджак,

фауна поз человечьих – другдружкина пища! —

воет буран барахла, я покину жилище,

город тряпичный затягивая, как рюкзак.

Глаз открываю – будильник зарос коноплёй,

в мухе точнейшей удвоен холодный шурупчик,

на полировке в холодном огне переплёт

книги святой, забываю очнуться, мой копчик

весь в ассирийских династиях, как бигуди,

я над собою маячу: встань и ходи!

Я надеваю пиджак с донжуанским подгоном,

золотовекая лень ноготком, не глаголом

сразу отводит мне место в предметном ряду:

крылышком пыли и жгутиком между сосисок,

чем бы еще? – я бы кальцием в веточке высох,

тоже мне, бегство, – слабея пружиной в меду!

Тотчас в районе, чья слава была от садов,

где под горой накопились отстойные тыщи,

переварили преграду две чёрных грязищи —

жижа грунтовая с мутью закисших прудов,

смесь шевельнулась и выбросила пузыри.

Села гора парашютом, вдохнувшим земли.

Грязь подбирает Крупицу, Столбы, Человека,

можно идти, если только подошвами кверху…

Был ли здесь город великий? – он был, но иссяк.

Дух созидания разве летает над грязью?

Как завещание гоголевское – с боязни

вспомнить себя под землёй, – начинается всяк

перед лавиной, но ты, растворительница

брачных колец и бубнилка своих воплощений,

хочешь – в любом из бегущих (по белому щебню,

к речке, на лодках и вплавь) ты найдёшь

                                                    близнеца,

чтобы спастись. Ты бежишь по веранде витой.

Ты же актриса, ты можешь быть городом, стой!