Читать книгу Ангары - Алексей Парщиков - Страница 37

Под этим небом, над этим углем

циклон выдувает с сахарным гулом

яблоню, тыкву, крыжовник, улей,

зубчатыми стайками гули-гули

разлетятся и сцепятся на крыльце,

стряхивая с лапки буковку Цэ.

В антраците, как этажерка в туче,

на солнце покалывает в чёрном чуде

барабанчик надежд моих лотерейных —

что тащит со дна своего уголь?

Шахтёры стоят над ним на коленях

с лицами деревенских кукол.

Горняки. Их наружности. Сны. Их смерти.

Их тела, захороненные повторно

между эхом обвалов. Бригады в клетях

едут ниже обычного, где отторгнут

камень от имени, в тех забоях

каракатичных их не видать за мглою.

Кладбища, где подростки в Пасху

гоняют на мотоциклетах в касках,

а под касками – уголь, уголь…

Их подруги на лавках сидят в обновках,

и кузнечик метит сверкнувший угол

обратной коленкой.

                      На остановке

объятая транспортным светом дева,

с двумя сердцами – когда на сносях,

опирается на природу верой,

может ходить по спине лососьей,

чернота под стопой её в антрацитах,

как скомканная копирка в цитатах,

нежит проглоченное в Вавилоне

зеркало – ловишь его на сломе!

Подземелье висит на фонарном лучике,

отцентрованном, как сигнал в наушнике.

В рассекаемых глыбах роятся звери,

подключённые шерстью к начальной вере.

И углем по углю на стенке штольни

я вывел в потёмках клубок узора —

что получилось, и это что-то,

не разбуженное долбежом отбора,

убежало вспыхнувшей паутинкой

к выходу, выше и… вспомни: к стаду

дитя приближается,

                    и в новинку

путь и движение

                    ока к небу.