Читать книгу Королевство Полночь - Алексей Райм - Страница 6

Стих четвёртый

Погружение

Ганс и Кристина летели.

Как два огонька в полумраке,

В безудержном пьяном веселье

Средь серого охры и хаки,

В палитре запачканных улиц

Бежали по мокрой брусчатке,

Друг друга всё дальше тянули,

До края доски своей шаткой.

Как будто упали с картины

«Прогулка» у Марка Шагала.

Кристина была так красива,

А Ганса немного шатало,

Его серебристые волосы

Путались перед глазами,

Скрывая чудесные образы

Леса и каменных зданий.

Взяв Ганса за правую руку,

Кристина вела его спешно.

Она так боялась как будто,

Что Ганса уже не удержит,

И он убежит от неё,

Так что руку сжимала всё крепче

И быстро бежала вперёд

Сквозь полночного воздуха жемчуг,

Хрусталь бело-лунного света,

И звон его быстрого танца,

Взрывались над ними кометы

В космическом вечном пространстве.

– Ты видишь? – сказала Кристина. —

Не верь никому, кто судачит,

Что в городе просто прогнило

Всё так безвозвратно и напрочь.

– Мне сосредоточиться сложно,

Но здесь ничего нет ужасного…

– В городе жить этом можно,

И даже жить долго и счастливо…

Город окутывал Ганса

Сквозь ласковый голос Кристины,

Кружил в своём сумрачном танце,

Смеялся над Гансом спесиво.

И поднял вдруг доктор глаза

В ужасающе чёрное небо,

И тут его глаз бирюза

Вместе с небом таким почернела.

Ганс что-то увидел тогда,

Он тогда что-то страшное понял,

Как будто скрывали сперва

От него или тайну, иль горе,

Как будто бы город весь знал,

А от Ганса, прям как от изгоя,

Сокрыли в знак древнего зла.

Ну, а Ганс не прощает такое.

То правда там или видение

Ганса, что бредит без сил,

Ему нужно узнать всё на деле,

Ганс с ужасом Кристи спросил:

– Это угольно-чёрное небо —

Огромные орды ворон,

Это перья их кружатся пеплом

Над нами, как водоворот…

Почему так пугающе много

Их кружит над городом вашим?

Ни разу не видел такого…

Сейчас мне воистину страшно.

– Так в городе множество трупов,

И это же крыс приманило,

А ты и не знаешь как будто,

Что голодом птицы гонимы.

– Но как они все сейчас здесь?

Почему их так много, Кристина?

– Их всех приманила болезнь,

Ну а ты прилетел вместе с ними.

Из разных углов, направлений

Шептались какие-то люди.

И всех возрастов, поколений

Шептали все сплетни, по сути.

И слухи по всем сторонам

Доносились иголками в кожу,

Слышны были чуть голоса

Очень многих случайных прохожих:

– Я слышала, тот незнакомец —

Какой-то колдун и алхимик.

– Он, правда, свалился в колодец,

Когда его мысли плохие

Наполнили, словно бокал?

– А не он ли замечен был в драке?

– А правда, что он прискакал

На огромной лохматой собаке?

– Его притащила стихия,

Унёс за собой ураган!

– Ах, о нём ведь читала стихи я!

О нём был написан роман!

– А правда ли то, что он спит,

Весь в холодную землю закопанный?

– Слышала то, что он сыт,

Потому что пьёт кровь у кого-то он.

– С псами ведь спит он, конечно!

Он дикий. А вы что хотели?

– Да! Спит он с телами умерших!

Он трупы порочит в постели!

– Вот ужас! Так он извращенец!

– Я знаю, он послан был Богом!

– Пусть просит у Бога прощений!

– Такие здесь долго не могут…

– Чудак он какой-то, и всё тут,

Пропасть ему здесь суждено,

Он не выдержит этот гнёта,

Он лишнее в граде звено.

Голоса горожан извивались

И путались змеями в кучу,

Осколками эха от зданий

Летели за чёрные тучи.

И голову Ганса вскружили

Все эти кошмарные звуки,

Застыла вся кровь в его жилах,

Врач больше не слышал подруги.

Кристина всё так же держала

Холодную руку врача,

Но как будто бы острое жало

Пронзило его в этот час.

Застучал мелкий дождь под ногами

И быстро наращивал силу,

По лужам большими кругами

Обрушивался интенсивней

Град капель тяжёлых и крупных,

И капли, звеня, разбивались

Об острые белые скулы.

Врач пальцами стёр под глазами

Всю лишнюю влагу и замер:

На кончиках пальцев своих

Он увидел, как адское знамя,

Кровавые пятна одни…

Ни единой и капли дождя,

Только кровь на лице у него,

И от ужаса Ганс задрожал,

Прямо в лужу вступив сапогом.

Очень быстро свой взгляд опустив,

Врач увидел, что вот уже скоро

Он тут по колено в крови

Будет, словно в бетон, замурован.

С небес за кровавым дождём

В чёрно-красное озеро это

Обрушивалось вороньё,

Предвещая конец сего света.

Под адские крики ворон

Ганс упал на колени, как будто

Был зрелищем заворожён,

Был всей той атмосферой окутан.

Кристина склонилась над Гансом,

За плечи взяла его крепко.

Врач словно не в этом пространстве,

Вокруг него будто бы клетка.

– Ты точно в порядке, ответь? —

Осторожно спросила Кристина.

Но доктор продолжил сидеть,

Изумлённо лишь рот свой разинув.

Он в панике молча застыл,

Но внезапно, взглянув на подругу,

За руки Кристину схватил,

Подтянулся лицом к её уху

И тихо, совсем по секрету

Сказал страхам всем вопреки:

– Ты ведь тоже здесь видишь всё это?

Кристина, прошу, обернись…

Вдалеке из густого тумана

В кровавом уродливом свете

Виднелись шагавшие прямо

Навстречу врачу силуэты.

Их тысячи медленно шли,

Одинаково и неестественно,

Армии тел неживых,

Составляющих марш мракобесный.

Давленье на разум врача

Становилось всё невыносимей,

Ганс яростно, слёзно вскричал,

Протянув свои руки к Кристине:

– Вот это ли руки творца?

Посмотри, посмотри-ка поближе,

За что я борюсь до конца,

Когда сам изнутри уже выжжен?

Зачем я ищу милосердие

В хрупких останках живого?

Не много ли в городе смерти мне,

Хватит ли в сердце широком

Для каждого, слышишь, для каждого?!

Драное сердце моё,

Я не похороню его заживо

В теле убитом таком…

Просто вырву его из груди!

Посмотрите же – вот оно, вот оно!

Жалкие сбились с пути

В лабиринте тумана холодного,

Сердце моё – путеводное,

Нужно? Берите! Не жалко,

Есть место в аду мне свободное:

Данте я или же Данко?

Кристина в глаза заглянула

Врача и ему же сказала:

– Тебя к нам судьба затянула.

Слова её так прозвучали

Опасно и жутко до дрожи.

– Наш город – есть Рай на земле,

И не нужно спасать нас, о Боже,

Ну кто же сказал-то тебе?..

Ганс зажмурился в это мгновение

И прошептал, утопая:

– Кристина, я стану сильнее,

Я стану сильней. Обещаю…

Тут доктор упал на живот,

Утонув средь кровавого ила,

И алая масса его

Бездыханного так поглотила.