Читать книгу Мои короткие истории - Алексей Раздорский - Страница 13

В советское время профессия переводчика была довольно престижной и уважаемой. А для преподавателя иностранного языка работа с делегациями из другой страны в перерывах между занятиями являлась даже своего рода показателем того, что ты не только обучаешь студентов чужому языку, но и свободно на нём изъясняешься.

Я сам тогда даже завидовал преподавателям вьетнамского, кхмерского, корейского языков, которые постоянно работали с посланцами дружественных стран, в то время как мне приходилось проводить время преимущественно в учебной аудитории со студентами. Гости из Японии к нам тогда приезжали не часто. Именно поэтому я с радостью соглашался, получая приглашение на перевод, если это не мешало моей основной работе. Сопровождал важных гостей во время походов по кабинетам министерств, обедал в лучших ресторанах, ездил по музеям Москвы и Ленинграда.

Но не обходилось и без казусов. В начале 80-х у нас очень многие увлекались карате: копировали книжки, ходили в спортсекции, смотрели фильмы с участием знаменитых бойцов. И однажды меня попросили переводить в кинотеатре фильм, насыщенный эпизодами боёв. Сюжет примитивный. Представители двух мафиозных группировок на протяжении двух часов бьются друг с другом, используя приёмы карате. В конце концов одна из них побеждает. Кого-то заливают в бочке с цементом или как рыбу в кубик льда, а самый положительный герой убивает всех без пистолета и ножа, умело расставляя руки, совершая зрелищные прыжки, ногами сдавливая головы своих противников.

Всё выглядит очень просто, только у меня нет наушников, я сижу на стуле возле экрана с микрофоном в руке. Вижу только большие фигуры и луч проектора, а речь героев накладывается на мой же собственный перевод, при этом я ещё и должен был их перекричать, так как зрителям нужен был мой перевод на русском, а не крики актёров на непонятном всем японском языке. Сразу поясню. Фильмы в нормальных кинотеатрах переводишь сидя в изолированной кабинке. На голове – наушники, в которые поступает звук кинофильма, а сам перевод синхронно произносишь в закрепленный перед тобой микрофон. Это важно – не слышать свой голос, иначе не расслышишь оригинал.

Признаюсь, смысл вульгарных реплик мне не всегда был понятен, так как я всё же владел языком культурного сообщества, а не жаргоном японских бандитов. Но простенький смысл происходящего позволял мне нести такую же вульгарную «отсебятину» на русском, лишь бы она совпадала с ожидаемыми эмоциями зрителей. Конечно, скажу честно, я был близок к провалу, так как процентов пятьдесят ругательств я так и не понял, просто выкрикивал подходящие для конкретных ситуаций на экране наши полуцензурные бранные словечки. Но в этом я не был «новичком», так как мой предшествующий армейский опыт позволял мне многократно и умело использовать грубые словечки, даже не повторяясь. Именно тогда я задумался: хорошо, что я перевожу не на официальном уровне, где каждое слово записывается, как говорится, «протоколируется», потом проверяется, уточняется, и если ты «соврал» в серьёзном моменте, то попадёшь в «чёрный лист», и работа на хорошем уровне тебе уже «не светит».

Но однажды я поделился этой историей с другим переводчиком, с которым работал на одном из международных форумов. Его тоже как-то пригласили переводить подобный фильм о разборках банд. Он, ничего не подозревая, согласился, но когда включили фильм, то звук оказался не на японском, а на китайском языке. Другой бы встал и ушёл, но тогда за устный перевод хорошо платили, и он, не подавая виду, глядя только на экран, сочинял на ходу свой собственный сценарий и реплики. Зрителям всё понравилось. Организаторам просмотра тоже. Они ещё несколько раз просили моего коллегу переводить этот же фильм, и каждый просмотр сопровождался успехом.

Но после одного из показов какой-то дотошный зритель, по-видимому постигавший азы китайского языка, донёс организаторам, что фильм не японский, а китайский, и язык оригинала тоже не японский. Казалось бы, всё должно было кончиться скандалом, но демонстрация фильма была запланирована ещё на целую неделю. Найти настоящего знатока китайского тогда было сложно, и мой приятель всю неделю «дурил» своим авторским текстом ничего не подозревавшую публику. Все остались довольны!

А ещё в связи с этим я вспомнил хороший армейский анекдот. Начальник вызывает переводчика с японским языком и приказывает: «Переводи!» Переводчик слышит, что речь на китайском, и говорит: «Товарищ генерал, я переводчик японского, а это язык китайский!» Тогда рассерженный генерал ему отвечает: «Какая разница! Ты же переводчик!»

Для тех, кто не понял, поясню. Разница между устным японским и китайским такая же, как между русским и эстонским. Только мой опыт военной службы подсказывает мне, что шутка про генерала – не анекдот, а реальный случай нашей армейской жизни… И не такое бывало!