Читать книгу Хрустальный замок. Роман. Рассказы - Алексей Савченко - Страница 8

В последние дни я переживал много унижений и потрясений. Мама была неумолима. Отныне улицы для меня не существовало. От стыда я не осмеливался даже к окну подойти. Спрятавшись за занавеску, с тоской глядел я на проходившее мимо нашего дома «войско». Христо то и дело задирал голову и с любопытством смотрел на наши окна, и хотя я и знал прекрасно, что за укрытием меня не видно, каждый раз я невольно отскакивал от окна.

Не помню, на третий ли, на четвёртый ли день моего домашнего заключения в дверь к нам постучали. Открыла мама, и я услышал, как Христо спросил обо мне. Мама ответила, что я ни разу больше не покажусь на улице, что мне надо заниматься уроками и что она не желает видеть меня рядом с такими испорченными мальчишками, как он, Христо. Я почувствовал, как жестоко обидели моего друга, и сам в свою очередь оскорбился и собирался уже зареветь, да вовремя сообразил, подбежал к окну и позвал: «Христо!».

Христо обернулся – на лбу у него была белая повязка. Я забыл всё, что хотел сказать в своё оправдание, и сделал ему знак рукой: мол, что это с тобой? Он как будто ждал этого вопроса.

– От вчерашнего сражения, – сказал он небрежно, как и подобает говорить истинному герою.

Каким ничтожеством почувствовал я себя в эту минуту! А он продолжал:

– Лупили они нас – у Мило все руки и ноги в крови были, ты бы видел! Но им тоже досталось, особенно этому самому Рауфу.

Но тут в комнату вошла мама.

– Марш от окна, – рассердилась она, – быстро! Ты что, не слышал? Я запретила тебе разговаривать с ними!

Я оторвался от окна, бросился в свою комнату и там рухнул на постель и чуть не задохнулся от слёз. Я понимал, что Кристина для меня навеки потеряна. Ясное дело, она отдаст предпочтение Христо и Мило, когда те, раненые, с независимым видом пройдут под её окнами. Я даже на улицу не могу выйти. Кончено. Не будет больше острова, не поедем вчетвером кататься на лодке – я, Христо, Мило и Кристина.

Всё было ясно. Несмотря на мою горячую любовь, Кристина в одну минуту сделалась для меня уже «недосягаемой». Я почувствовал острую зависть к Христо и Мило. Я понимал, что настоящими героями были они. Да, они – настоящие мужчины. Я был уверен, я нисколько не сомневался, что если бы их матери поступили с ними, как моя со мной, они не стали бы «терпеть», тут же перебрались бы они на свой остров и зажили бы самостоятельно.

Но ведь я для мамы был, как она говорила, «всем на свете – и сыном, и отцом, и мужчиной в доме». Ведь моего отца давно уже не было на свете. Вместо него осталась у нас фотокарточка в траурной рамке. Эта карточка висела в нашей гостиной с тех пор, как я себя помнил. Отец сейчас пребывал на небесах, и, чтобы он всегда оставался любимцем бога, мы с мамой каждый субботний вечер курили ладан перед его портретом. Мама при этом очень плакала, и, глядя на неё, начинал плакать и я. И каждую субботу клялся себе: «Никогда больше не пойду на улицу, всегда буду слушать маму!»