Читать книгу Демянские хроники - Алексей Шерстобитов - Страница 5

Игумен, попрощавшись, велел замуровать склеп Евмения, поставив на самом верху крест, который привез. Получалось, что-то вроде часовеньки, заметить которую в лесу никаждый способен был. Исполнив все на следующий день, Иона, взяв несколько мешков с сухарями, которых на год могло хватить с избытком, отправился к месту, где научил его наставник хранить провизию, нуждавшуюся в сухом и недоступном месте. Зачем-то выбрал он путь совсем не знакомый, но чем-то манящий – всегда обращал на себя внимание, как бы прогал между двумя высокими елями, стоявшими рядком, и служившими разграничительной линией между сосновым бором и густым, кажущимся не проходимым ельником. Сквозь последний и казалось, и действительно было длиннее, но проходя, каждый раз, когда он проходил мимо, будто шум потока бурной реки привлекал его, но стоило только остановиться или повернуться, как звуки пропадали.

Мало того, стоило только собраться углубиться в этот прогал, просто ради интереса, как найти становилось невозможным. Даже, если оставить какой-либо предмет у входа, он оказывался в другом месте, будто войти дуда можно было по предписанию и не баловства ради.

Вот в это прогал и, сегодня красовавшийся явно, и повернул, совершенно не задумываясь, Иона. О чем он тогда думал и потом вспомнит не мог, однако встрепенулся в незнакомом месте от боли в ушах, как бывает у человека в самолете при резкой смене атмосферного давления. Сбросив мешки на землю, он крутил головой, бил по ушам, жал на них ладонями, но ничего не помогало, пока интуитивно не зажав нос, дунул в него изо всех сил. Боль отступило, но вместо нее придавливал неприятный и пугающий, похожий на шепот нескольких людей, переговаривающихся между собой совсем рядом. Шум ветра и морской прибой, как белый шум заглушали слова, от того и разобрать сказанное было не возможно.

Иона застыл, поскольку, как только начал слышать, так подумал, будто шумы эти исходят откуда-то сзади, но стоило повернуться, как звуки снова оказывались за спиной, словно что-то или кто-то прятался от него или нарочно желал быть позади, что бы в любое время наброситься.

Молодой человек уже не помышлял о продолжении пути, да и цель его была забыта. Покинуть это место и никогда больше не попадать сюда – единственная преследуемая им цель, своей не исполнимостью ввергала его в отчаяние.

Делая шаг вперед, Иона натыкался на плотные лапы елей, отталкивавших и противившихся любому движению, кроме, как в одну сторону. Он настырно, а скорее, испуганно интуитивно рвался в другую, но и там его ждала та же реакция. Только замечая хотя бы маленькую щель, между колючими иглами, он устремлялся меж ними, мы отшвыривался вновь и вновь. Время потеряло значение, мысли потеряли оплот, да их уже и не было, молитва забылась, как память о ней – единственное, что могло помочь.

Вселявшие страх демоны, занялись этим не без своего интереса, к которому по слабости своей он и прислушался. Нашептываемые слова душ прободавшихся в местах страданий повинуясь злым духам, гнали его от Бога, но Спаситель не был бы Самим Собой, если бы в трудные минуты не помогал, давая знать, что он рядом.

Внезапно Иона почувствовал влажность, будто какая-то ядовитая слизь обнимала его тело, пропитывая и одежду и волосы и саму кожу: «Будто меня преваривают в чьем-то желудке!» – послышалась ему в своем же разуме собственная мысль. Он любил читать о ветхих пророках, знал в честь какого их них назван был сам, и еожиданно вернулся к строкам, повествовавшим о пророке Ионе, пытавшемся «сбежать о Бога» на корабле, и в результате попавшем во внутренности огромного морского животного.

В миг разбрызгались страхи, будто в маленькую лужу упал большой камень, заместивший собой всю влагу. Булатом стало его сердце, охладилась воля, сознание из парализованного вернулось в свою гибкость, разум пришел в себя и воскликнула обретшая себя душа: «Господи, прими меня грешного в лоно Твое! Я пугаясь своих грехов, бежал к ним от тебя, не зная, что делать и чего просить. Если ты со мной, то кто на нас?!»…

Он обнаружил себя лежащим на земле в неудобной позе. Чуть приподняв голову и оглянувшись назад, увидел торчавшую корягу, болевшая нога, сразу подсказала, что он споткнулся и упал, видимо ударившись обо что-то и потеряв сознание.

В изнеможении голова упала на мягкую землю, а рот издал стон умирающего великана. Сразу что-то кольнуло под глазом, Иона снова приподнял голову и увидел нескольких муравьев стоявших на ногах против него, гневно выражавших свое недовольство. Поражаясь этой картиной он и совсем ошалел, услышав их голоса:

– Этот здоровенный идиот думает, что если он такой огромный, то мы не сможем его передвинуть со своей тропы. От куда они берутся такие, не работы не пользы, одни стенания! Приходят и пропадают, теряются и находятся, а мы только время теряем! Эй, верзила, если слышишь, подвинь свою задницу, иначе мы вырвем тебе глаз, тебе придется бежать за ним до самой пещеры! Тебе говорим!… – Не поверив, что это происходит наяву, Иона, попытался ответит всерьез, как бы подыгрывая малышим:

– Простите, я кажется упал, и не самом подходящем для этого месте… – Трудяги отпрянули, теперь их очередь было пугаться, но они быстро пришли в себя:

– Первый раз слышу что это верзилы понимают то, что мы говорим. Ты правда нас слышишь?

– Наверное…, наверное, точно так же, как вы существуете. Я хочу сказать, что я, наверное, сплю…

– Сейчас, погоди… Спит он… – Самый крупный подскочил к кончику его носа и укусил изо всех сил. Боль была настолько неожиданная и сильная, что парень подскочил на колени, и вскрикнул.

– Ну что похоже, что ты спишь, а мы тебе снимся?

– Нет… Но люди не могут понимать разговоров животных!

– Зато мы все понимаем… Знали бы вы люди, какими глупыми часто выглядите… Чего расселся, убери свой зад с тропы и не мешай работать. И вообще что тебе нужно в этом месте? Здесь только мы и можем существовать, да еще пчелы – нас здесь больше, чем во всем остальном лесу. Да еще один Ангел захаживает в шкуре медведя – Лука со «хранителем», кажется единственным нормальным человеком.

– Я хотел срезать путь…, а попал в западню…, какое-то страшное место…, но кажется, если прийти сюда с чистым сердцем и добрыми намерениями, ловушку можно избежать…

– Дурень! Нет здесь никаких ловушек! Это все ваше человеческое воображение…, слышал наверное: сон разума рождает чудовишь… Ха ха ха… – Они смеялись, совсем, как люди, и Иов поймал себя на мысли, что эти маленькие существа не только трудолюбивее него, но и умнее, о чем сразу и сказал, на что услышал:

– Нет! просто вы люди перестали верить в Бога, вы Его не видите, а раньше мы говорили с вами и жили сообща в мире и согласии. Да, да, тогда были люди и жили в несколько раз дольше вас и умели управлять ветрами, землями, много чем… А сейчас вы даже не знаете, кто вы на самом деле – противно на вас смотреть, но раз Господь вас любит, то и мы тоже… А что ты хочешь от этого места…

– Почему-то я подумал о пещере…

– Пещеру им всем подавай… А ты знаешь, что еще никто из нее не вышел живым?!

– А вы Евмения знали?

– Кто ж не знал Евмения! Хороший был старец, душа его часто посещает эти места… Он не был в пещере – считал себя недостойным, мы обсуждали это. Все то он ждал, какого-то подвижника…, видать не дождался… Ну может быть, ты дождешься… А ты не злой… Хочешь мы будем собирать тебе пыльцу, выпадающую на закате, она укрепит твои силы…

– Как же мне благодарить вас за это?

– Зачем? Господь нам дает с лишком, мы просто поделимся с тобой…

– А чем я могу поделиться с вами?

– Хм… Мы перетащили потерянные тобой мешки, если разрешишь нам взять пару сухариков…

– Конечно, конечно…, но это просто, я хочу сделать, что-нибудь, что потребует усилий…

– Мы бы попросили тебя осушить родничок, но в нем течет леченый источник, мы бы попросили тебя убрать камень с нашей рабочей тропы, но он преодолевая его, мы получает разминку наших суставов, нет, нечем нам помочь, но одно намерение дорогого стоит. Запомни: ничего не случается просто так, если появляется препятствие, то в ем настолько глубокий смысл, что убери ты его, потерпишь неудачу, хотя и должен был пожать успех! Мир Господь создал очень гармонично, нужно только то вписаться в эту гармонию ничего из нее не утеряв и не изменив.

– А пещерка, которую ты ищешь, найти просто, не имея цели не найти…, мы можем показать тебе путь, она рядом, но явись ты перед ней не готовым, уже не сможешь войти в нее – это можно сделать только единожды. Ты хочешь испытать себя или ты хочешь отчистить и получить дар?

– А есть разница?

– Во втором случае ты еще можешь иметь надежду остаться живым… Ладно, у нас нет времени болтать с тобой, это вы люди привыкли терять его, а у нас каждая минута – целая жизнь! Если мы тебе понадобимся, скажи об этом нашим братьям из муравейника рядом с твоей кельей и никому не позволяй разорять его…

– СпасиБог!

– И тебе Бог в помощь!… – Иона встал с колен, отряхнулся, поднял голову вверх, что бы посмотреть пробивается ли солнце сквозь кровли высоких вековых елей, порадовался лучику, поблагодарил Бога и двинулся, куда показалось верным.

Через минуту, он вышел от туда, куда зашел в ельник, рядом стояли мешки. Развязав один, он вынул несколько, приличного размера, сухариков, положил рядом, потом вспомнив о одной конфетке, залез в карман, вынул, развернул фантик и положил рядом.

Конфетка была одна, и он любил их, почти больше жизни, поэтому это был еще тот поступок, впрочем, о котором было сразу забыто.

С тех пор Иона уже не ходил задрав голову, дивясь солнышку и бесцельно рассматривая окружающее пространство, но разглядывал каждое место, на которое предстояло поставить стопу, ни раз тем самым спасая всевозможных насекомых, от которых получал массу благодарностей. А разве это странно, когда начинаешь понимать, что кроме тебя жизнь дорога каждому существу, и каждое из них, изо всех сил пытается тебе не помешать, и если, что-то и делает, то только после того, как некуда от тебя деется не может.

Каждый день приносил неожиданные открытия, только лишний раз подтверждающие: хоть ты и не видишь Господа, но все это создал Он и Он же совсем рядом, а если захочешь, то сможешь найти Его и в глубине своего сердца.

Все это к чему вело, и размышления теперь не покидавшие его разума ни на минуту, исключая только молитовку, спонтанно готовили его к главному на сегодняшний день испытанию. Но не имея на это благословения, Иона не мог и думать о пещере покаяния, а только боролся с собой, моля Бога раскрыть перед его взором неугодное Ему в себе и словеса Евангелия для собственного разумения.

День его начинался еще засветло, оканчивался далеко за полночь. В светлое время суток он много читал, быстро возрастая в знаниях и мудрости – вся природа была ему учителем, многие знания космоса раскрывались ему неожиданно и вовремя. Отец Олег задерживался, будто специально не желая прерывать возрастания.

Нужно заметить, что испуг в еловом лесу близ пещеры покаяния, был настолько сильным, что сам не хотел и думать о походе в нее, но страхи эти открывали, в том числе, и пережитое Христом после задержания, на пытках и истязаниях, на Кресте. Вставая на молитву, он явно представлял, что воспринял совершенно по собственной воли Господь за его грехи, от которых он теперь пытался избавиться. Эти чувства научили его сердце быть разумным, а ведь в неразумное Бог не входит. Не станем увлекаться рассказами об этом, однако заметим, что перед молитвой Иона научился умерщвлять свое тело, призносил первое слово с мощным понуждением отрыва от всего мирского, превозносился и отрывался от всего, что могло быть телесным желанием или, хоть каким-то малым сигналом. Он вставал своим сердцем в середину души, которая сораспиналась ее Спасителю, и страдала вместе с ним.

Отец Олег, как никто чувствовал это и не мешал готовить из чистого сосуда наполненного прозрачной водой, сосуд священный, вот-вот должный наполниться священным елеем.

И вот через два месяца, гораздо больше предсказываемого, «хранитель» двинулся в путь, полагая до заката встретить совершенно другого человека, по сравнению с тем, которого оставил еще недавно, приходя похоронить Евмения….

Пещера покаяния и могла быть посреди рая или святого места, где не ни демонов ни откликов страданий или признаков гибели душ, где они выступали свидетелями фиаско своих гордыни и тщеславия, возомнивших себя способными на полное покаяние, считающими себя святыми, безгрешными, смиренными, ни такими, как прочие, а значит возвышающими себя как фарисей над мытарем в притче Христа о молитве.

Такую точку на земле должно окружать все, что может вселить в претендента страх предстоящего и сомнения в своих силах, что порождает в смиренном и нищем духом человеке его взгляд внутрь себя. Разобравший в своем внутреннем космосе все не принадлежащее душе и сердцу, но прицепившиеся пиявками грехи и страсти, только он сможет, по настоящему узрев картины своей внутренней мерзости пред Богом, осознать тяжесть и гнет бремени происходящей внутри себя борьбы.

Описанное выше происходит внутри каждого из нас, лишаясь гармонии, как со своей личностью, так и с собственными душой и сознанием, которые когда-нибудь совместно, покинув тело, отойдут в вечность.

Иона странно спокойно относился ко всему не ординарному, происходящему вокруг его. Быть может причиной тому послужила его сжатое до границ, им испытанного, мировоззрение, да и видел-то он в своей осознанной жизни вот этот вот клочок леса, монастырь, дважды небольшой уездный городок, значащийся на карте населенным пунктом Демянск. Его детские годы не в счет – воспоминания о них давно покрылись теплотой и любовью, ставшего ему отцом, матерью, наставником в вере и учителем в жизни покойного Евмения.

Молодой человек за всю свою жизнь не прочитал ни одного романа, не видел фильмов ужасов, не говоря уже о многом, что калечит и развращает сознание современного человека с детского возраста. Конечно, он имел понятие о космосе, земле, ее обитателях, истории человечества, знал многие, как бы он сказал, «умные слова», но не спешил их применять.

Евмений много рассказывал о мире вообще, об опасности его для души, о преступлениях и наказании за них, о государствах и нравах правителей, семье, браке, обо всем, что должно было и создало верное представление о мире, пусть и без опыта. Главная причина, по которой наставник был вынужден открывать глаза своему духовному чаду, заключалась в наущении принимать верное и отторгать опасное. Он научил его различать богоугодное и противное Господу, знать меру, не поддаваться искушениям, не замечать испытания. Послушник не отскакивал и не убегал от агрессивности современной цивилизации, а проходил сквозь, останавливая свое внимание только на нужном.

Главная Книга, дающая бесконечное знание – Святое Евангелие, стало давно источником всех ответов на вопросы, которые возникали в существовании, сначала, мальчика, потом юноши и сейчас молодого человека. С строках Откровения Божиего умел он находить не только мудрость и наставления, но и обращение к себе, отвечал же молитвой.

Все четыре Святых Евангелия знал Иона наизусть, но не умел ни читать их быстро и ни повторять невнимательно. Подняв со страницы несколько слов, несущие суть, в свое сознание, он опускал их такими в сердце, от куда понимались они, чем-то новым, затем следующие и так далее. Читал он и псалмы, любил и «Пятикнижие» и все книги пророков.

Сколько книг, прочитанных человеком, играют для него действительно важное значение?

Если читатель задумавшись, начнет составлять список, то хоть и не сможет вспомнить и десятой части прочитанного, сможет перечислить те из них, что сформировали, совместно с опытом и воспитанием его сознательную концепцию мировоззрения, жизненные принципы, тот фундамент и здание на нем, что стали основой определения верности его поступков и их обоснований.

Вряд ли у кого-то наберется таких источников больше нескольких десятков, но чем духовнее человек, тем менее он нуждается в материальном, минимум чего, уместится и в одной книге. Постигший ложь, изменчивость, поддельность и временность этого мира, рано или поздно остановится на том же, на чем предпочел остановиться Иона. К одной и той же точке на карте можно дойти разными путями, Господь вел его кратчайшим. Так мы, если внимательно присматриваемся к детям, часто замечает, что наши дети и мудрее нас, правда с возрастом почему-то стремятся к нашим познаниям, забывая ту чистоту мудрости, что заложена в их интуиции и чистом сердце.

Духовное чадо Евмения не потерял ничего из этого, но приобрел необходимое, оценил и научился хранить – с Богом в сердце это не сложно. Нам может показаться, что обучение в лесу в отшельничестве при наличии минимума от жизненно необходимого, где нет даже электричества и связи, недостаточно, но так было все время существования человечества, исключая всего-то последние несколько сотен лет. Вся мудрость и спасительный опыт нашего вида созданы именно во времена отсутствия всего того, что сегодня нам кажется основными приметами цивилизации. На самом деле они только движут ас к настоящей деградации. Скоро человек совсем перестанет двигаться и забудет о самой главной своей ипостаси – душе. Что будет дальше, знаю читающие Апокалипсис святого Иоанна Богослова.

Чтобы заставить человека одумавшись, вернуться в лоно Свое, Господь посылает то Вестников, то пророков, то святых, но что они, если большинство живущих на земле не приняло и Его Единородного Сына? «Много приглашенных, но мало спасающихся» * (654) – значит они, все таки, есть! Ради них и появляются такие, как Иона…

***

«Хранитель» появился незадолго до заката. Его всегдашних попутчик Лука не преминул так же поддержать коллектив, серьезно настроенных людей, но пока хранил молчание, только наблюдая со стороны.

– Что ты думаешь о своем будущем?

– Он в руках Божиих…

– Но выбор всегда за тобой. Сможешь ли ты сделав его, следовать ему до конца, даже если он покажется, через, какое-то время блажью, идиотизмом, бесцельным и не полезным существованием, если каждый встречный, будет не только бранить, но и обижать тебя, человека находящегося в постоянной нищете и непонимании.

– Если такое мое существование будет богоугодным, я готов – Он и защит, и вразумит, и наставит. Евмений жил перед Богом, я видел, как это бывает. Пусть он не пророк Илия, а я не Елисей, я просто человек, названный именем пророка Ионы, но я знаю его жизнь, понимаю, почему она сложилась именно так, знаю, что другой она сложиться не могла.

– То к чему тебя готовил, сам того не зная Евмений, никак не ляжет ровно и удобно рядом с жизнью современных людей, даже здесь в деревенской глуши, но Господь все управит так, что эта выделяющаяся стезя, станет направляющей для многих. Нет в тебе заслуги! Возомнишь о себе, как о ком великим или выдающимся, погибнешь с остальными отступниками.

– Я понимаю это, хотя и знаю, что сложно одному делать то и так, как ты говоришь, но если Господь рядом, все возможно человеку. Одно меня смущает…

– Что же?

– Я знаю, что я ни тот, кому предназначен этот путь… Я ни тот, о ком говорил Евмений, как о подвижнике, должном прийти ему на смену, и возросшем в большую, чем он меру… Я просто простой человек, желающий жить там, где и сейчас живу в тишине и мире…

– Я вижу, что стержень еще не окреп в тебе…, возможно так и буде, как ты говоришь, если до завтрашнего вечера не почувствуешь непреодолимую тягу к месту, где предназначено состояться предсказанному. Все, что я знаю – это то, что завтра к полночи я должен отвести того, кто мня об этом попросит и сделать все, что бы никто не смог проникнуть внутрь, того, что перед нами предстанет…, никто ни живое существо, ни дух… Я даже не знаю сколько это подлиться, и тем более, чем закончится… – С последними словами Лука, приник своей огромной головой к груди отца Олега, собрав в свой взгляд всю печаль этого мира, понимая, что участь эту придется делить им на двоих.

Иона боролся с искушением признать в себе избранного, ибо знал, что оно не от Бога, и не было ничего в нем сегодняшнем, что бы позволило пизнать ему – это ты! Никто даже не благословил молодого человека, а тот, кто должен был бы это сделать – «хранитель», и сам не знал, о ком все говорят, а между тем осталось чуть больше суток…

Каждый, выбрав место для молитовки неподалеку от келейки, удалился в уединение. Каждый вернулся, когда посчитал нужным. Первым, прямо на улице лег Иона у самого очажка, прислонившись спиной к нагретым огнем большим камням. Гости не стали ложиться, предполагая эту ночь важной, что-то подсказывало, именно в эти часы произойдет, что-то, что может изменить предполагаемый завтрашний день…

***

«– Иона! Иона! Иона проснись!… – Кто-то трепал его достаточно сильно за плечо. Молодой человек открыл глаза и увидел одну руку, как бы вытянутую из пустоты, схватившую его за плечо. Он оттолкнул ее:

– Господи помилуй! Кто здесь?!

– Это я… Евмений…

– Отче? Я помню, что сам заложил тебя в склепе кирпичами…

– Заложил ты плоть мою, но душа моя, слава Богу, не в местах скорби, но радости…

– Почему я тебя не вижу?…

– Что даст тебе вид мой?

– Мне будет приятно воздать, как и прежде, плечо к плечу, воздать хвалу Господу…

– Истинно, истинно – Богу Божие… Радуйся, чадо мое, Господь с тобою… – С этими словами явился праведник во плоти и обнял Иону. Тепло и благодатное чувство охватило тело и душу послушника:

– Вижу, что ты, отче, а не бесы пришли… С чем пожаловал?

– Не знал я, кто придет за мной следом, не ведал, да и мог, и вот…, говорю тебе, что и сейчас не открыл мне Господь, чем кончится то, что может произойти завтра, и все потому, что в тебе самом твердости нет…

– Отец Олег сказал, что не тверд во мне еще стержень. Я не понял, что это значит…, и почему именно завтра все должно произойти? Что в этом дне? Возможно придет некто, кто успеет к ночи…

– Ты думаешь, что святые, будучи только людьми, почувствовавшими в себе желание стать перед Богом, знали свою участь?

– Нет, я так не думаю… Отче, могу ли я грешный и ничтожный захотеть стать святым подвижником? Захотеть этого – уже грех гордыни…

– Верно…

– Я обычный человек…, я грешник…, я даже не молитвенник, и боюсь просить дар молитвы. Отченька, я даже не знаю, каким бы даром хотел бы обладать, что бы выпади такое счастье, попросить его…, я просто боюсь воспринять его, потому чтооо…

– За это придется нести ответственность большую?

– Да и этого боюсь, а опасающийся водного потока, никогда не перейдет его!

– И это верно…

– Вот ты лучше меня…, ты с Богом, но и ты не осмелился посетить пещеру…

– Я слишком пытливый, мне нужны были ответы, я боролся с собой, ища объяснения, и случалось так из-за сомнений, которые я вырывал с Божие помощь из своего сердца. Но я понимал, что не смогу выкорчевать все поле. Я трудился, но тернии вырастали скорее, а только с чистый сердцем и успокоенной душой, уверенным в победе над собой, должно идти в ту пещеру… Каждому свою мера…, моя скромна на земле, но и ей в Царствии Небесном обильное воздаяние. Не смотри, что я учил тебя и был наставником, на самом деле и ты уже ребенком давал мне уроки… Многие вырастая меняются, ты – нет! в тебе то, что заложил в твое сердце Господь. Ты слышишь голос совести, ты молишься из самого сердца, замечаешь Ангела и улавливаешь его присутствие и для тебя это совершенно в порядке вещей – ты е умеешь по другому, и именно потому, в тебе, обладающему этим, нет и капли гордости и даже мысли о том, что в этом может быть, оть какая-то твоя заслуга…

– Но разве у других ни так…

– У них по-другому… Не думай об этом…

– Но я ничем ни лучше других, и Господь любит меня так же, как и всех.

– Истинно так. Ты не лучше других, и Господь тебя любит так же… У других свои грехи и таланты, у тебя свои – безгрешных и неталантливых нет!

– А в чем же дело? Почему именно завтра?

– Сие нам не известно все временные нити и их причины в деснице Его… Перед каждым своя стезя, предназначенная ему Богом, и перед каждым ежедневно встает выбор, всегда непохожий, но один знает, как выбирать и решает, исходя только из этого, а другой ориентируется на о, что может быть после – один уповает на волю Бога, второй нет…

Нет твоей заслуги, что ты знаешь свою душу, прислушиваешься к ней, но виноват тот, кто ее потерял и искать, что бы вернуть не хочет.

– Но ведь стремясь ее сберечь, вместе с жизнью земной, мы теряем и то и другое…

– Именно так… Если ты пойдешь в пещеру и победишь себя, ты воздашь хвалу за это Богу, если сгинешь, как гордецы, посчитавшие, что святость их стезя, то будешь виноват только сам…

– Так в чем же выход…

– В том, что бы идти туда не якобы единственно достойным, а уверенным в своем недостоинстве, но желающим большим, чем просто отшельником, послужить Богу, при этом не искать ответов или доказательств, а положиться на Него… «Душу свою положивший за Меня спасется» * (654)…

– Так я бы хотел, но не знал этого… Почему ты не научил меня?

– Ты знаешь все четыре Святых Евангелия наизусть и спрашиваешь меня, почему я не научил, а разве сам ты не читал этого?

– Читал… Отче… Но не знал, что это может относиться ко мне…

– Теперь знаешь…

– Что ждать в этой пещере?

– Вижу ты еще не готов, но интерес уже не праздный… В пустыне дьявол предлагал Спасителю …. (654), его клевреты не смогут искушать больше, даже, если явятся все вместе. Но Христос знал, Что в Нем, знал, что Он Богочеловек, а потому не было в нем страха перед врагом рода человеческого. Если будешь знать и ты, что Господь в тебе, как каждый может найти в сердце своем, не смогут бесы испугать и тебя. Ты не сможет освободиться от всех грехов и от каждого тебя бес этого греха атаковать будет, ибо от каждого имеет и потерять этого не хочет. Страшен им Господь в сердце человека, но только тогда, когда сам человек это знает. Воинствующие духи злобы и в церковь входят, случается в алтарь, и чистоту святого причастия почти сразу в человеке погубить способны, но все это, только с позволения самого человека, над которым стали хозяевами.

Пойдешь отдавать свое душу за Христа, так же как Он безвинный принес себя за тебя в Жертву, можешь спастись – Господь с тобой! А с ним и наши молитвы! Решай здесь на земле, как и всякий, свою вечную участь…

– Но я…

– Что еще?

– Благослови, отче!…

– Во Имя Отца и Сына, и Святаго Духа! Аминь!»…

Нет не пробудился Иона другим человеком и сил в себе для неведанного подвига не чувствовал, но осознал, что дорогу осилит только идущий. Ничто не могло противостоять его шагам. Так он и решил, идти не оглядываясь, ни ради себя, потому как и желания не было при верности понимания последних слов своего духовного наставника – просто идти и отдать свою душу за Христа, не важно будет она принята, как жертва или нет, так же, как и Спаситель приносил Себя в Жертву, зная заранее, что большинству Она и не нужна вовсе и принята не будет – он просто стал готов отдать Богу то, что сам от Него уже получил…