Читать книгу Книга судеб - Алексей Викторович Воронин - Страница 2

«Карета герцога Норфолка»

Лета 1772 года, января, двадцать третьего дня по дороге к Брэмптон Брайан Холлу в Харефордшире ехала карета. Эту большую, разменявшую второй десяток лет, скрипучую колымагу из каретного сарая герцога Норфолка в Норфолк-Хаусе использовали редко. Эдвард Говард, девятый герцог Норфолк, предусмотрительно держал ее на случай разных просьб и нужд родственников. Таковым родственником был внучатый племянник герцога, сын его наследника, Чарльз Говард-младший, который совершал свое путешествие из Лондона.

Лорд Чарльз был человек плотного телосложения, энергичный, среднего роста, кареглазый, с приятным округлым лицом и темными вьющимися волосами. Ему было двадцать пять лет, он слыл своего рода бунтарем и бонвиваном, среди хороших друзей имел прозвище «жокей», а среди завистников – «мясник». Бунтарский характер Чарльза Говарда-младшего проявлялся в том, что он почти никогда не носил парик, не пользовался пудрой, очень редко мылся и позволял себе нелестно высказываться о многом и многих, в том числе о родственниках, анекдоты о которых он собирал, записывал и рассказывал при каждом удобном случае. Молодого человека считали наследником девятого герцога Норфолка, так как его отец, племянник герцога, сам уже был в летах.

– Помню эту деревню по прошлой моей поездке в Харефордшир. Эти три вяза и пруд – лорд Говард посмотрел в окно кареты.

– У вас отличная память, – почти безучастно ответила супруга.

– Так оно и есть – Чарльз хмыкнул. – У тебя больной вид… Скоро будем на месте, дорогая.

Жена Чарльза Говарда-младшего, леди Фрэнсис Говард, урожденная Скудамор, была печальна и измучена. Два месяца назад у нее случился выкидыш, от которого она никак не могла оправиться. Женщина сидела напротив мужа, сутулясь и опустив голову. Она была высокой, одного с мужем роста, и худой, можно сказать тощей, с плоской грудью. У нее были мягкие черты лица, большие серые глаза и маленький рот.

Леди Фрэнсис с трудом переносила тряску, неприятный скрип колес, гадкий январский холод. Но сложнее всего ей было терпеть отвратительный запах пота и одеколона ее супруга, который доводил ее до отчаяния дома, а в тесной карете был просто невыносим.

– Надеюсь на это, сударь. Боль из головы нейдет. Воздух в январе холодный. Кажется, я простудилась и заболеваю. Не следовало мне тебя сопровождать, я совсем не знаю Харли. Ехал бы один, – леди Фрэнсис была измотана и сердита. – Мне не по сердцу эти сельские сборища. Летом они утомительны, а зимой и вовсе опасны. В эту пору люди много кашляют и хватают лихорадку. Я никого из хозяев и гостей не знаю. Что я буду там делать? Заводить знакомства, которых не хочу иметь? Вдруг я уже заболела? Тогда ты будешь веселиться, а я проведу все дни в своей комнате с Мартой, согреваясь у камина или под одеялом. Разве это справедливо?

Услышав свое имя, сидевшая рядом с леди Фрэнсис женщина перестала дремать и посмотрела на лорда Говарда. Служанка Марта Ричардс была женщиной средних лет, с мышиного цвета волосами. Полная, розовощекая, довольно ленивая. Хозяйка и хозяин редко к ней обращались, когда были вместе, но едва леди Фрэнсис оставалась с Мартой наедине, на служанку обрушивался поток упреков, жалоб и сетований госпожи на мужа и судьбу.

– Ты тоже устала, Марта? – леди Фрэнсис вздохнула.

– Не так как вы, бедняжка. Не так, как вы, – пробормотала Марта и снова задремала.

Чарльз Говард-младший бросил взгляд на жену. Унылая, вечно хнычет. Почему жизнь все время сводит его с такими женщинами? Первая жена лорда Говарда, Мэриан Коппингер, дочь Джона Коппингера, на которой он женился пять лет назад, была точно такой же. Худой и унылой. Она умерла спустя год после свадьбы, в 1768 году, рожая мертвого ребенка. Он уже забыл ее лицо, но помнил, какой невзрачной она была. У новой супруги, с которой они не прожили еще и года в браке, два месяца назад случился выкидыш. «Даже выносить не может, насколько слаба…» Вот она сидит напротив него, уставшая и поникшая, исполняет его волю, едет туда, куда не хочет. Но не злится, а просто обреченно ворчит, и глядит на него своими тусклыми глазами, как приговоренная к каторге.

Та женщина, к которой Чарльз Говард-младший ехал в Брэмптон Брайан Холл, чтобы сделать своей любовницей, была совсем другой. Единственная дочь четвертого графа Оксфорда и Мортимера, прекрасная леди Сьюзен Харли, голубоглазая блондинка, живая и изящная. Очаровательная и улыбчивая. Ее не раздражали его манера говорить, жестикуляция, смех и легкое фатовство.

– Старина Нед, наверное, держит эту рухлядь, чтобы не позволять нам пользоваться своим новым экипажем, – лорд Говард схватился за сиденье.

Раскачиваясь на ухабах, карета жалобно скрипела, как будто была готова развалиться. Он снова бросил взгляд на жену. По ее бледным щекам катились слезы, но она молчала. Лорд Говард вспомнил похожее событие пять лет назад. Тогда он был приглашен вместе с молодой женой Мэриан и отцом, Чарльзом Говардом-старшим, на ужин к девятому герцогу Норфолку. Эдвард Говард, девятый герцог Норфолк, седьмой граф Норфолк, двадцать седьмой граф Арундел, седьмой граф Суррей, четвертый граф Норидж, семнадцатый барон Мальтраверс, двадцатый барон Моубрей, двадцать первый барон Сегрейв, девятнадцатый барон Толбот, восемнадцатый барон Фёрниволл, четвертый барон Говард из Касл-Райзинга и четвертый граф-маршал Англии был монументальным стариком, состоявшим из превосходных манер и достоинства. Жена герцога, ее светлость герцогиня Мэри, присутствовала на ужине, несмотря на свои многие болезни. Она отлично знала его отца, почти такого же основательного, как ее супруг, но с Чарльзом Говардом-младшим встретилась впервые. Старушка была неприятно поражена поведением молодого человека, его частым хохотом, грубым юмором, отменным аппетитом и все тем, как он выглядел. Она сидела за столом, потрясенная новоявленным наследником, а потом, посреди ужина, вдруг закрыла лицо руками, разрыдалась, вскочила со стула и выбежала из столовой. Девятый герцог Норфолк и отец тут же перестали есть, а его жена, Мэриан, тоже залилась слезами, но хотя бы не унеслась вслед за герцогиней.

В крышу кареты постучали. Это Генри Смит подает знак, что они подъезжают к месту назначения. Генри был для лорда Говарда слугой, камердинером, телохранителем, собутыльником, соучастником разных проделок, а иногда и кучером. Карета еще сильнее заскрипела на повороте, но трясти перестало, они свернули на подъездную дорогу.

– Приехали, сударыня, – Чарльз Говард-младший покачал головой. – Будь любезна, вытри слезы, Фрэнсис, у тебя все лицо заплаканное. Что подумают граф и графиня? Что я изволил тебя силой к ним тащить? Дать тебе платок?

– Не надо, – жена вытащила из муфты платок и аккуратно дотронулась им до лица.

Карета стала замедляться и через несколько минут остановилась. Дверь открылась, внутрь заглянул Генри Смит. Слуга ухмыльнулся:

– Мой лорд, миледи, опускаю лесенку. Пожалуйте, сударыня, ручку, я вас поддержу. Вас встречают сами хозяева.

Первым вышел Чарльз Говард-младший. Он расправил плечи и глубоко вдохнул. Вслед за ним карету покинули Марта и леди Фрэнсис. Жена взяла лорда Говарда под руку. Поднявшись по ступеням парадной, гости оказались перед хозяевами Брэмптон Брайан Холла и дворецким.

Эдвард Харли, четвёртый граф Оксфорд и граф Мортимер, был мужчиной сорока шести лет, довольно полным, с двойным подбородком. Он рано облысел и поэтому почти всегда носил парик. У него были тяжелые, нависшие веки, но приятное лицо. Окунувшись в политику в возрасте двадцати лет, Эдвард Харли рано повзрослел. Он был обременен семейным и общественным долгом, но не тяготился этим. Граф был верховным стюардом Херефорда с 1755 года, лордом опочивальни с 1760 года и лордом-лейтенантом Рэдноршира с 1766 года. Два брата графа, достопочтенные Томас и Джон, обожали главу семьи. Жена практически целовала землю, по которой он ходил, многочисленная родня признавала его авторитетом во всем.

– Сударь, сударыня, – граф сдержанно поклонился. – Большая честь видеть вас. Пожалуйте, проходите, скажите нам, как добрались.

Рядом с Эдвардом Харли стояла его жена, леди Сьюзен Харли, урожденная Арчер. Графине исполнилось сорок три года, в прошлом она была признанной красавицей света, да, и сейчас еще ее красота не увяла.

Ее милость приходилась дочерью Уильяму Арчеру, урожденному Эйру, и его второй жене Сьюзен Арчер, урожденной Ньютон, дочери сэра Джона Ньютона, третьего баронета Баррс-Корт. Отец графини, Уильям Арчер, из Куперсейла, в Тейдон-Гарноне, бывший выдающимся юристом, членом палаты Общин и очень богатым человеком, унаследовал за свою жизнь несколько крупных состояний. Он умер более тридцати лет назад. Его дочь, Сюзанну, родня выдала за четвертого графа Оксфорда и Мортимера, обеспечив ее большим приданным в пятьдесят тысяч фунтов. Перед бракосочетанием ходили слухи, что Эдварду Харли, в силу скандальных обстоятельств, известных лишь семьям брачующихся, нельзя было принять за невесту меньшую сумму, не уронив достоинство. Скоро, однако, муж полюбил свою жену и нашел в ней доброго друга всей своей жизни. После свадьбы они сразу уехали во Францию. Такой брак, казалось бы, должен был принести большое потомство. Но единственным ребенком четвертого графа Оксфорда и Мортимера стала его дочь, названная в честь матери и бабки Сюзанной. После ее рождения тайные скандальные обстоятельства вспомнились и прояснились. Дело в том, что молодожены, покинув Англию на девять месяцев, вернулись домой с девочкой. Но не новорожденной, а способной говорить «мама» и делать первые шаги. Графу по этому поводу сочувствовали, над ним даже немного смеялись, но пятьдесят тысяч фунтов на дороге не валяются, дело было сделано, сплетни скоро прекратились. Родня графа также не выражала беспокойства обстоятельствами рождения ребенка. Наследником титула и поместья его милости многие годы был брат, достопочтенный Джон Харли, архидиакон Херефорда, и это с появлением у графа дочери не изменилось.

Младшая леди Сьюзен Харли, голубоглазая златокудрая красавица, стояла рядом с родителями и улыбалась супругам Говард теплой, счастливой улыбкой. В свой двадцать один год девушка выглядела очень соблазнительно. Стройная, среднего роста, с красивой грудью и правильной осанкой. Лицо в виде сердечка, верхняя губка чуть оттопырена, нижняя полная. Глаза большие, широко расставленные, живые. Нос маленький, правильной формы.

Увидев ее впервые год назад на приеме, Чарльз Говард-младший был сражен красотой и обаянием девушки. Кроме того, его покорила ее жизнерадостность. Если бы он к тому моменту не был помолвлен с Фрэнсис Скудамор, лорд Говард, весьма вероятно, захотел бы жениться на дочери четвертого графа Оксфорда и Мортимера. Увы, из-за помолвки это было невозможно, а юный возраст девушки закрывал Чарльзу дорогу к любовной связи с ней. Каково же было удивление наследника герцога Норфолка, когда после его свадьбы девушка сама стала искать его общества на разных мероприятиях. Ее не отвращали манера Чарльза громко говорить и смеяться, спорить и шутить на грани приличий, а также его нелюбовь к гигиене и странный круг друзей. Леди Сюзен Харли ценила в людях оригинальность, скромность и доброту. Первого у Чарльза Говарда-младшего было в избытке. Вторым он, правда, вовсе не обладал, но что касается третьего, был по-своему добр, особенно к людям, ниже его по положению. Очень скоро лорд Говард и леди Сьюзен стали достаточно близки, чтобы завести тайную интрижку, хотя Чарльз и понимал, что в случае огласки или осложнений, его обвинят в совращении невинных девиц. Понимал, но принял приглашение погостить вместе с женой в Брэмптон Брайан Холле, которое младшая леди Сьюзен сумела выпросить для них у отца. Что-то должно было произойти между ними, и оно приближалось.

– Ах, сударыня, вы так бледны. Скажите мне, вам нездоровится? – графиня взяла леди Фрэнсис под руку. – Дорога вас утомила?

– Немного, – леди Говард улыбнулась улыбкой мученицы. – На прошлой неделе я захворала, но лишь вчера поняла, что серьезно. Мне следовало остаться дома и не утруждать вас, ваша милость, своей болезнью.

– Сударыня, упаси Бог, вы нас нисколько не затрудните. Сию же минуту я велю уложить вас в кровать и пошлю за доктором, – графиня выглядела встревоженной.

– Благодарю за сердечную доброту, графиня, – леди Фрэнсис смутилась. – Лучше бы мне все же не беспокоить вашу милость.

– У нас с графом одно беспокойство, чтобы вы поправились в Брэмптон Брайан Холле и не пострадали нерадением нашим, – графиня поправила шаль на плечах леди Фрэнсис. – Скорее проходите, моя дорогая. И вы, лорд Говард, пожалуйте.

Младшая леди Сьюзен переглядывалась с Чарльзом Говардом-младшим за спинами графа, графини и леди Фрэнсис. Дворецкий, шедший за ними, с интересом наблюдал этот обмен взглядами. Возле кареты остались Генри Смит и Марта. Они снимали багаж хозяев с кареты и передавали его слугам имения.