Читать книгу Книга судеб - Алексей Викторович Воронин - Страница 7

«Договор»

Покинув дом садовника, Чарльз Говард-младший остановился у дверей. Ему как будто послышались голоса. Чарльтон что-то спросил у Генри? Нет, ветер. В апреле бывают такие дни, когда ветер вдруг усиливается во время полного штиля, а потом также внезапно ослабевает. Кроны деревьев шумели. С Чарльзом иногда случалось такое, что выйдя на улицу в незнакомом месте, он вдруг терялся и не знал, куда идти. Вот и сейчас лорд Говард огляделся, потом сообразил, где парадный вход Брэмптон Брайан Холла, и поспешил к Сьюзен. Дворецкий все еще был в прихожей. Он молча стоял справа от лестницы, жестом приглашая его в гостиную.

«Вот ведь проныра. Улыбается, а сам недоволен, что то подозревает. Нужно проследить, чтобы не подслушивал» – подумал Чарльз.

Когда он вошел гостиную, леди Сьюзен Харли стоял у окна. Лорд Говард отпустил лакея, дождался, когда тот закрыл дверь, прошел к камину и остановился возле него. Леди Сьюзен приблизилась, села на диван рядом с ним и жестом пригласила его сесть:

– Где ты был целый час после приезда, Чарли? Я вся извелась.

– Улаживал наше дело, любовь моя, – лорд Говард опустился на диван, ослабил галстук. – Не мог же я говорить при дворецком, в холле. Говоришь, ты извелась. А как думаешь, каково мне было после твоего письма? Хорошо, теперь я тут, мы вместе. Ты бледна, любовь моя. Тебе нездоровится?

– В моем положении я впервые, подлинно знать не могу. Слабость очень сильная, по утрам, тошнит, а порой и за обедом, преужасно кружится голова, – Сьюзен старалась не встречаться с ним взглядом. Направление беседы, видимо, ее не радовало.

– Я слышал, так бывает в положении. В письме своем ты написала, что была у доктора. Кто он? Бывал раньше при родах? – лорд Говард выглядел встревоженным.

– Некий Бернс. На вид не авантажный. Лицо как у хорька, какой то прощелыга. Его предложила моя камеристка. Он практикует в двадцати милях отсюда. Луиза говорит, что у него сильный соперник по соседству, поэтому Бернс никому не отказывает и проявляет всяческое понимание в деликатных вопросах. Я посещала его дважды инкогнито. Целый день провела в карете, устала. Встречались в доме его матери, он меня выслушал, осмотрел и подтвердил, что я в положении. Стала вопросы ему задавать, так он заявил мне, что я сама должна понять, что не больна, что ношу ребенка. Перечислил, какие могут быть опасности, когда крови много выделяется, боли сильные и все такое. Пригласить его сюда я, как ты знаешь, не могу. Посему, видеться с ним мы будем не часто, – леди Сьюзен поморщилась. – Какое у тебя дело в поместье отца? И ты решил, как мне помочь, Чарльз?

– Решил, моя милая, – лорд Говард протянул руку и погладил девушку по подбородку. – Сейчас расскажу, как нам все устроить. Но для начала открой мне, что за человек Персифаль Чарльтон, правнук баронета Чарльтона.

– Перси? – Сьюзен удивленно подняла брови. – Что тебе до Перси? Какая от него польза в нашем деле?

– Потом узнаешь, сначала ответь, – лорд Говард опустил руку и коснулся холодных пальцев своей любовницы.

– Я его весьма плохо знаю, Чарльз, – Сьюзен пожала плечами. – Они, Чарльтоны, нам очень дальняя родня. Его отец разорился много лет назад. Моя семья когда то давно вела с ним дела. Очень невеликие дела, гораздо меньше, чем выгодные. Больше, чтобы им от нас помочь. Отец Перси был правнуком сына первого баронета Чарльтона от второго брака. Гилберта, кажется. Мать Перси, когда ей дядя мой однажды сказал при всех о нерадении покойного супруга ее, взяла и закичилась происхождением мужа своего. Дескать, он ведет род от короля Эдварда Первого, что у мужа ее отняли наследство бесчестным образом. Я и кузены мои там были и все слышали. После мы с сестрой Перси рассорились на пруду, она меня обозвала, и я сказала ей, что она деревенщина, а не правнучка короля. Кузены стали ее с Перси дразнить и разнесли по всей округе эту историю. Они вскоре съехали. Взрослой женщине сказать такую чепуху моему дяде Томасу. Потомки короля! Вообрази!

– А что ту воображать? Такое может статься, в моей семье забавные анекдоты рассказывают все, кому не лень, – Чарльз Говард-младший пожал плечами. – В каких он отношениях с баронетом Чарльтоном?

– Ни в каких. Мы о них долго не слышали после их отъезда. Они на другой год не приехали по приглашению отца, а потом уж и отец их не приглашал. Дядя Томас сказывал, что они как покинули Брэмптон Брайан Холл тем летом, так явились к четвертому баронету Чарльтону, оставшись без крыши над головой, а этот гнусный старик их выгнал. Дальше они где-то бедствовали, с года два назад совсем обнищали и отец с кузиной приютили их. Отец взял Перси помощником управляющего, а кузина вдову и Кэтрин, сестру Перси. Теперь мать Перси живет у моей кузины Элизабет, виконтессы Веймут, на правах бедной родственницы, помогает по хозяйству. А сестра Перси все дни возится с детьми Элизабет. Кузина платит ей, немного больше, чем прислуге, но обращается деликатно, как с родней. Джонсону, нашему управляющему не нужен был помощник, он сперва подумал, что его подсиживают ради родственника. Отец его разубедил. Мол, как мальчишке тягаться с Джонсоном, и разве было бы разумно графу имение свое доверить ребенку и через такое легкомыслие разорить. Джонсон затем сдружился с Перси, они везде вместе ходят, тот обучает его делам, чтобы он набрался опыта и смог потом устроиться управляющим в какое-нибудь поместье. Для отца это не обременительно. Сама я почти не вижу Перси. Он все время в полях, садах, занимается скотом, торчит на конюшне. За два года я говорила с ним не больше трех раз. Он тихий и застенчивый, никогда не смотрит в глаза.

– Правда? – лорд Говард усмехнулся. – Тогда ты изумишься, милая моя. Этот твой родственник, будь он неладен, наставил мне рога в то время, пока мы гостили у тебя в январе. Теперь Фрэнсис носит его ребенка.

– Что? – Сьюзен была потрясена. – Как это возможно? Перси живет в домике садовника, он не бывает в Холле, а твоя жена не показывалась на улицу всю неделю. Как они проделали это?

– Хотелось бы мне это знать точно, – лорд Говард вздохнул. – Жена говорит, что ей стало тошно от растопленного камина той ночью, когда я пришел к тебе в январе. Марта заснула, так она встала, наделась плащ Марты и решила прогуляться. Вышла из дома, побродила по парку, увидела свет в доме садовника, постучала. Он принял ее за служанку. Говорит, она смотрела, как этот Перси мастерил какие-то инструменты, и кто там кого соблазнил, я до конца не выяснил. У него в доме кровать на втором этаже, там они и согрешили. Представляешь, она сбегала к нему три ночи подряд до тех пор, пока мы не уехали.

– Господи, – Сьюзен прикрыла рот ладонью. – Ты не шутишь, Чарльз? Когда она тебе открылась?

– Шесть дней назад. Как у нее был выкидыш в том году, я к ней ночью с той поры не приходил, – лорд Говард продолжать сжимать пальцы возлюбленной, время от времени лаская ее ладонь. – Эта безумная намеревалась сбежать в Шотландию к своей подруге, чтобы там тайно родить. Якобы та в письме пригласила ее пожить. Фрэнсис уговаривала меня поехать с ней. Детская хитрость, ей Богу. Мол, поехали вместе, а если не хочешь, оставайся в Лондоне, я могу пожить в Шотландии одна. Я сразу почуял подвох и вытащил из нее правду за минуту. Как же она рыдала, бросившись передо мной на колени, я едва не пообещал ей признать плод ее греха своим ребенком. Но это, конечно, невозможно. Вдруг родится сын, я не могу узаконить наследником бастарда, хотя бы из уважения к отцу.

– Разумеется, – Сьюзен вздохнула. – Как все немыслимо. Что же нам теперь делать? Ты меня просто убил этими новостями. И как она держится? Что с Перси? Он знает?

– Она, как всегда, в тоске, – Чарльз встал, подошел к камину, взял лопатку, наполнил ее углем из ведра и подбросил в камин. – Сейчас спит наверху, твоя экономка уложила ее отдохнуть с дороги. Мы с Генри Смитом нагрянули к твоему родственнику Чарльтону сразу после приезда. Генри ударил его дверью, когда он стал ее открывать, пару раз врезал. Хотел припугнуть. Привязал к стулу и дал нам побеседовать с глазу на глаз. Он мне нехотя признался в блуде, подтвердил слова Фрэнсис, раскаялся, согласился понести наказание. Генри теперь остался с Чарльтоном, пока мы не решим наше с тобой дело.

– Вот странно как все случилось в январе, – Сьюзен покачала головой. – Но зачем вы избили Перси, Чарльз? Ваша служанка не уследила за твоей женой, и ты решил выместить гнев на нем? Он разозлится, что его избили, и разболтает все. Обо мне, ты, надеюсь, ему ничего не порассказал?

– Нет, – лорд Говард махнул рукой, как бы отметая страхи возлюбленной. – Я могу быть вежливым и сдержанным с человеком, равным мне по рождению и положению. Но кто он такой, чтобы доставлять мне такие неприятности?

– Потомок Эдварда Первого, – глупо хихикнула леди Сьюзен.

– Прекрати уже, это ребячество, – лорд Говард нахмурился. – Его необходимо было проучить. Но не волнуйся так. Он не проболтается, милая. Генри обещал сломать ему ноги, если он совершит какую-нибудь глупость. Я же намекнул ему, что мать и сестра могут пострадать за него, если он не будет делать так, как я скажу.

– И что он должен сделать? – Сьюзен недоумевала. – Увезти твою жену во Францию и жить там с ней во грехе?

– Нет, конечно. – лорд Говард покачал головой. – Зачем раздувать скандал? Этот твой родственник может помочь решить наше дело. Он мне весьма вовремя подвернулся. Не иначе как сами небеса нам его послали.

– Я не понимаю, – Сьюзен пожала плечами. – Как он может помочь?

– Да почему же ему и не помочь? – лорд Говард вернулся к дивану, сел рядом с Сьюзен, снова взял ее руку в свою ладонь и тихо произнес. – Очень скоро твое положение будет не скрыть, любовь моя. Самое позднее через неделю ты должна выйти замуж, чтобы соблюсти приличия. Это необходимо сделать. Без этого нельзя.

– Замуж? За неделю? Без родительского благословения? —Сьюзен побледнела. – Как это возможно, во имя Бога? Ты сможешь развестись с женой за неделю?

– Развестись с ней я не смогу ни за неделю, ни за год, – Чарльз покачал головой. – Подумай сама. Я мог бы закрыть глаза на ее проделки, оставить все как есть, если бы она раньше родила мне сыновей. Признал бы ее ребенка и делу конец. Но если я обвиню жену в прелюбодеянии и потребую развода, тяжба продлится очень долго. Может быть, годы. Ей придет на помощь ее отец Фицрой-Скудамор и остальные фицрои. Они пойдут в суд. Скажут, что она больна, что я пренебрегал ею, что этот твой родственник Чарльтон ей насилие учинил, пока она гостила у тебя. Выставят меня злодеем, который выгоняет больную, обесчещенную, беременную жену, чтобы получить развод и не возвращать приданое. Тебе же придется родить ребенка вне брака. Когда я смогу жениться на тебе и признать ребенка своим, для тебя и ребенка настанут трудные времена. Вас, да и меня вслед за вами, изгонят из общества, заклеймят позором, откажутся принимать. А родственники жены скажут, что ты и я подстроили насилие и вероломство в твоем поместье, чтобы пожениться.

– Боже мой, – Сьюзен высвободила свою руку из ладони лорда Говарда. Ее нижняя губа дрожала – Что же делать, Чарльз? Если я не могу выйти за тебя замуж, кто возьмет меня в жены в положении? Знаешь, что я от слуг слышала о себе, как мне суждено было родиться и какие тяготы от этого отцу были? Мать не переживет еще один скандал. Может быть лучше мне выносить и родить ребенка тайно, а потом отдать его бесплодной женщине, которой нужно дитя, или в какую семью?

– Ты готова на это, дорогая? – лорд Говард вздохнул. – Ты больше никогда не увидишь своего ребенка. И как ты собираешься уклоняться от встреч с отцом и родней шесть месяцев кряду? Они будут искать тебя, допрашивать прислугу. Ты сможешь отцу солгать и перечить, если он тебя найдет? А если все откроется? Такой позор не скроешь, не забудешь. Какой урон ты нанесешь положению отца, дяде-архидиакону? Ты представляешь, что тебя ждет?

– Нет, не представляю, – Сьюзен была бледна как мел. – Я даже думать об этом боюсь. Это какой то рок. Что нам делать?

– Тут нам и нужен этот Перси, – лорд Говард наклонился, обнял Сьюзен и притянул к себе:

– Я уже все продумал в дороге. Он сильно виноват передо мной. Я предложу ему жениться на тебе. Потомок баронета, пусть и нищий, это не так уж плохо для дочери графа. Знаешь, я наводил о нем справки в Лондоне. Он хотел пойти на флот, но денег на обучение не у его семьи не было. Мы через поверенного заключим с ним договор. Поверенного я с собой прихватил из Лондона. Чарльтон напишет письмо, признает твоего ребенка своим. Откажется от твоего состояния. Он, его сестра и мать получат только небольшое приданное. Это будет во всем фиктивный брак. Он не будет жить с тобой ни одного дня. Обвенчаетесь, и я сразу увезу его в Лондон или Плимут, пристрою на какой-нибудь корабль. Мои друг, Биши Шелли сделает так, что он уйдет в море или уедет в Америку. У твоей родни не будет возможности у него все выпытать. В море он будет в руках Божьих. Я же буду с тобой. Пока смерть не разлучит нас.

– Это так низко, так тяжело, у меня не укладывается в голове, – Сьюзен тихо плакала на плече своего возлюбленного. – Невероятно, что он согласится.

– Вполне вероятно, – Говард погладил Сьюзен по голове. – Я не стану его убивать или калечить. Ему не предъявят обвинений в прелюбодеянии, он женится на богатой женщине, улучшит положение матери и сестры, получит место на флоте. Какой у него выбор? Стать участником скандала и вовлечь в него мать, сестру? Лишиться должности в поместье твоего отца? Когда я уходил, он трясся, как осиновый лист и был готов на все.

– Ты в самом деле хочешь решить все так скоро? – Сьюзен освободилась из объятий лорд Говарда, встала, разгладила юбки. – Для быстрого венчания нужно специальное разрешение. Если отпустить Перси за ним, он может не вернуться. Он до сих пор не сбежал, потому что вы его удерживаете.

– Разрешение у меня в комнате. Шелли вчера помог. Не бойся, милая, я ему ничего не говорил. В бумагу можно вписать любые имена.

– Не знаю, – Сьюзен вернулась к окну, у которого стояла в начале разговора, и посмотрела на улицу. – Скандала, пусть и меньшего, нам не избежать. Если я выйду замуж тайком за Перси, без благословения, батюшка будет рвать и метать. Родители возвращаются сюда на днях, мы с Перси не сможем тут остаться, Перси уж точно. Будет жуткая сцена. Если я скажу, что в положении от Перси Чарльтона, отец ему голову оторвет. Где нам тогда венчаться и укрыться? Местный священник хорошо знает отца и полностью от него зависит, он обязан венчать людей, но без согласия моих родителей трудно сказать, как он поступит. Запрет церковь и уедет искать отца. Может быть, спрятаться в поместье Ай? Это собственность семьи, мы купили дом совсем недавно, в нем никто не живет, даже слуг нет, он заперт. Рядом с домом есть старая церковь Петра и Павла. Не знаю, есть там священник или нет, проводится ли служба. Церковь видна прямо из дома.

– Может и так, любовь моя, – Чарльз говард-младший оживился. – Я сам хотел искать какой-нибудь дом, в котором ты могла бы переждать, пока шум не утихнет, а Чарльтон не оставит тебя. А если в этой церкви можно обвенчать тебя с Чарльтоном, мы сделаем два дела разом.

– Значит поместье Ай, – Сьюзен вздохнула. – Скажи, мне нужно будет присутствовать сейчас при разговоре с Перси?

– Пока нет, – лорд Говард ходил по комнате в волнении. – Я могу потянуть время до завтра. Обговорить условия, получить согласие, взять с него клятвы. Уладить все с его ребенком от Фрэнсис. Когда дело дойдет до подписей под договором, тебе придется присутствовать. Это ваше поместье Ай, оно в Харефордшире? Твой отец не решит в него нагрянуть, когда станет искать тебя?

– Я оставлю отцу письмо. Напишу, что еду в Лондон, в городской дом. Мы с ним как бы разминемся. В поместье Ай можно обвенчаться и остаться там мне, а Перси ты устроишь, куда хотел, – Сьюзен снова заплакала. – Господи, как мне стыдно. Не дави на Перси сильно Чарльз, иначе он меня возненавидит. Все время говори ему, как он тебя оскорбил, какое горе тебе принес. Но уступи в чем-нибудь. Не угрожай, прошу тебя. Неизвестно, как все потом сложится. Я не хотела бы, чтобы он был зол на меня и пытался отомстить.

– Постараюсь, – лорд Говард подошел к девушке, обнял за талию, поцеловал ее волосы.

– Ладно, я согласна, – Сьюзен не пыталась высвободиться из объятий, но ее тело было напряжено. – Иди же, договаривайся. Я пойду в кабинет отца, возьму ключ от дома в поместье Ай и повешу на его место другой, похожий. Луизу спрошу. Она посещала местную церковь в прошлом году. Когда вернешься, будем ужинать. Хотя не знаю, как смогу есть теперь. Твоя жена спустится?

– Не имею понятия, – Чарльз вздохнул. – Но будь готова приказать подать ей ужин наверх.

Он разомкнул объятия, поцеловал Сьюзен в шею, проследовал к двери и вышел из гостиной.

* * *

Когда лорд Говард вернулся в домик садовника, тени заметно удлинились. В комнате кто-то зажег свечу. Генри Смит расположился на бочке за спиной Персифаля Чарльтона, чтобы видеть его связанные руки. Юноша сидел, опустив голову. Лицо его немного отекло после ушибов, он безучастно смотрел в пол на пятно собственной крови. Грумы играли в карты за столом у окна. На столе стоял кувшин с элем. Лорд приказал грумам выйти на улицу, а когда они удалились, обратился к Генри. – Как наш юный друг? Не жаловался на судьбу?

– Нет, – Смит усмехнулся. – Пребывает в отчаянии. Даже по нужде не просился. Терпеливый, шельмец.

– Значит знает, что виноват, – Говард-младший подошел к столу, сделал пару глотков эля прямо из кувшина, сел на стул перед пленником, положил трость себе на колени. – Прогуляйся, Генри.

Смит встал и вышел на улицу. С минуту лорд Говард изучал лицо Чарльтона, потом тихо спросил. – Ты испортил мне жизнь, Чарльтон. Знаешь ли ты, что у нас с женой нет еще детей? Мы женаты всего год. Понимаешь, в какое положение вы меня поставили? Вчера я хотел убить тебя, но пока добирался сюда, поразмыслил и понял, чем ты можешь быть мне полезен. Искупить свою вину не желаешь?

– А это возможно? – юноша поднял голову. – Скажите, что хотите.

– Моя жена не вполне здорова, – начал лорд Говард издалека. – Ты и сам, наверное, это понял из разговоров с ней. Или вы с ней не разговаривали, а только грешили? Она все время плачет, тоскует, затворница. Фрэнсис и до свадьбы такой была, но ее отец скрыл это от меня, паршивец. Мы пытались жить вместе, принять супружество, но все больше отдалялись. В январе сего года я впервые позволил себе увлечься другой женщиной. И представь себе, угодил в такую же переделку, что и ты. Она понесла от меня, и я теперь должен ей помочь. У нее нет мужа. А я не могу отвергнуть жену. Если ты меня выручишь, мы забудем все плохое между нами, клянусь.

– Как угодно, чтобы я вас выручил? – Перси насторожился. – Вы хотите, чтобы я увез вашу жену и остался с ней?

– Нет. Это не годится. Я не могу стать двоеженцем. Моей возлюбленной нужен муж, который закроет глаза на ее положение и, когда она родит, признает ребенка своим. Ты мог бы пойти на это? – лорд Говард внимательно следил за лицом Чарльтона. – Мог бы жениться на женщине в положении и подписать договор, который ограничит твои права на ее имущество и состояние? Взамен я помирюсь с тобой. Чтобы и тебе не бедствовать, я куплю тебе место на флоте и помогу попасть на корабль к достойному капитану. Поддержу деньгами твою мать и сестру. Только не думай, что я предлагаю это с легким сердцем. Ты совершил великую глупость, наставив рога наследнику герцога Норфолка. Если мы не договоримся, Генри позаботится, чтобы ты уже никому не разболтал о своей связи с моей женой.

– Я понимаю, – Перси облизал сухие губы. – И я могу согласиться на это. На ком мне придется жениться?

– Ее имя ты узнаешь завтра, когда мой поверенный напишет договор. Могу лишь сказать, что она благородная, обеспеченная, молодая женщина, без каких либо физических недостатков, болезней и пороков. Женщина, на которую ты не достоин даже взглянуть.

– Ясно, – Персифаль Чарльтон постарался улыбнуться разбитыми губами, но у него получилась лишь болезненная гримаса. – У меня к вам есть смиренное встречное условие.

– Смиренное условие? – лорд Говард усмехнулся. – Разве бывают смиренные условия? Ты удивляешь меня, Чарльтон. Ладно, говори.

– Я хочу позаботиться о вашей супруге и ее ребенке, – пробормотал Перси.

– О своей жене я сам позабочусь, Чарльтон, – в голосе лорда Говарда звучало раздражение. – Но твое желание позаботиться о своем ребенке похвально. Что ты хочешь?

– Если ваша супруга благополучно разрешится от бремени, я бы хотел, чтобы она передала нашего ребенка моей будущей жене, а та его признала, – начал Перси. – Женившись, я ведь не смогу иметь других законных детей в этом браке. Я желал бы видеть своего ребенка время от времени, делать подарки, завещать моему ребенку то, что смогу нажить. Это можно было бы отразить в договоре.

– Ты слишком многого хочешь, Чарльтон, – Говард-младший хмурился. – Я подумаю, но последнее слово за мной. И ни слова в договоре об этом. Если я соглашусь, тебе придется верить мне на слово. Я не допущу, чтобы мое имя, имя моей жены были упомянуты в договоре. Это исключено. В договоре не будет ни слова, что я как то в этом участвовал. И я не уверен, что ты сможешь получить согласие будущей жены на то, что она примет твоего ребенка как своего. Она может возбранить такое дело, женщины непредсказуемы.

– Я знаю. Но все равно хочу усыновить своего ребенка. Хотя бы после женитьбы. Это лучше, чем отдать его в чужую семью, – Перси выглядел уставшим. – Я не настаиваю. Это не требование, а прошение к вам и моей будущей супруге. Я был бы ей очень обязан, согласись она принять моего ребенка.

– Хорошо, я спрошу свою жену и твою невесту об этом, – лорд Говард нетерпеливо прошелся по комнате. – Так мы договорились?

– Да, – Персифаль Чарльтон вздохнул. – Я могу дать сейчас те клятвы, которых вы требуете. У меня затекли руки, я их не чувствую.

– Пусть так, – Говард кивнул. – Когда ты дашь эти клятвы, Генри тебя развяжет. Спать будете здесь. Ты, Генри и мои слуги. Утром подпишешь бумаги с поверенным, и нам всем нужно уезжать. На днях в Брэмптон Брайан Холл возвращается его милость граф. Я бы не хотел с ним встречаться и объясняться. И не вздумай пытаться убежать и обмануть меня, Чарльтон, это будет стоить тебе жизни и принесет горе твоим родным.

* * *

На улице быстро смеркалось. Со стороны конюшен было слышно, как перекликаются конюхи. В особняке зажгли свечи на первом этаже, лестнице и в нескольких помещениях второго этажа. На обратном пути в дом Чарльз Говард-младший размышлял. Условие Чарльтона ему понравилось тем, что ничего ему не стоило, при этом решало проблему с беременностью Фрэнсис и связывало юношу в браке с Сьюзен с помощью его собственного, а не чужого ребенка. Клятвы клятвами, а взаимный долгосрочный интерес, как считал лорд Говард, надежнее любых клятв. В таком браке Чарльтон не сможет раскрыть его обстоятельства или навредить ему и Сьюзен, не навредив своему ребенку. Оставалось уговорить жену и Сьюзен. В первом случае лорд Говард не предвидел возражений, жена должна подчиниться, а вот Сьюзен могла отказаться. Однако, через два часа лорд Говард еще не добился согласия женщин, но не по вине Сьюзен. Она, к его удивлению, повела себя спокойно, услышав условие Чарльтона, сразу с ним согласилась и предложила спрятать Фрэнсис в поместье Ай до родов вместе с ней, чтобы не вовлекать в их тайну новых людей и уменьшить риск огласки. С женой же у лорда Говарда возникли настолько серьезные разногласия, что ему потребовалось дважды прибегать к угрозе развода, чтобы уговорить ее отдать своего ребенка Сьюзен. Для этого пришлось лгать и представить ту не своей любовницей, а весьма обязанной его семье доброй самаритянкой, согласившейся пойти на огромную жертву и принять чужое дитя во имя долга чести. Мысли Фрэнсис, как всегда, блуждали. Сначала она решила, что сможет оставить ребенка при себе и со слезами умоляла мужа пойти на это. Когда он категорически отказал ей в этом, она стала высказывать претензии к образу жизни и характеру Сьюзен, имея о них очень смутное представление. Сетовала, что ее дитя попадет в плохие руки. Лорд Говард осторожно заявил на это, что она еще не выносила и не родила, и что Персифаль Чарльтон, как будущий отец ее ребенка, согласился принять на себя ответственность и обвенчаться со Сьюзен. Фрэнсис некоторое время обдумывала услышанное. Она не знала, что произошло в последние два часа, такой поворот событий ее обескуражил. Леди Фрэнсис долго стояла у окна, опустив плечи, потом ходила по спальне, бормотала какую то чушь. Заламывала руки, стонала, чем чуть не довела Говарда до бешенства. Но в конце концов сдалась и согласилась отдать ребенка. Впрочем, этим дело не кончилось. Фрэнсис тут же начала ставить новые условия. Сначала она потребовала, чтобы ей позволили стать крестной матерью младенца и после этого навещать его в любое время, на правах крестной. Лорд Говард в ответ на это заявил, что Сьюзен и ее родня никогда на такое не согласятся. Отступив в этом требовании, Фрэнсис сказала, что отдаст ребенка, если ей позволят видеть его ежемесячно, а когда опять получила отказ, умоляла обещать два свидания в год. Сошлись на том, что она сможет увидеть ребенка два раза в год, но право приблизиться к нему и говорить у нее не будет, пока это не разрешит Сьюзен. Когда соглашение между супругами было достигнуто, лорд Говард решил для себя, что не повезет жену домой, в Норфолк-Хаус за вещами, а сразу запрет ее в поместье Ай, которое предложила леди Сьюзен, под надзором Генри Смита, вплоть до родов. Только бы в поместье Ай не нагрянул Эдвард Харли и не обнаружил там его жену в положении. Говарда пугало душевное состояние Фрэнсис, ее импульсивность и желание поступать так, как ей кажется правильно, насколько бы безумно это не было. То, что она трижды убегала от сиделки на всю ночь и изменила ему с совершенно незнакомым человеком, не на шутку его встревожило. Если раньше он воспринимал ее поведение как результат плохого воспитания, меланхолию и легкую неуравновешенность, теперь ему стало ясно, насколько она действительно безумна. Предстоящее материнство уже сказывалось на ней не лучшим образом. Лорд Говард страшился огласки. Он был наследником герцога Норфолка, человека очень строгих моральных устоев. А вдруг супруга снова убежит с явными признаками беременности и будет ходить по Лондону, посещать знакомых? Ей нужен был строгий надзор, уединение, ограничение любых случайных встреч. Поместье Ай в Харефордшире идеально для этого подходило. Если все сделать как надо, граф Оксфорд и Мортимер может ничего не заподозрить и не узнать. Сьюзен окажет содействие, а Генри Смит обо все позаботится. Вещи жены можно было доставить спустя какое то время. Чтобы не привлекать посторонних, Говард решил сделать это сам.

* * *

Ужинать сели поздно, когда давно стемнело. Ужин успел остыть, его несколько раз подогревали в кухне. Едва гости появились в столовой, Сьюзен поднялась с банкетки у камина и жестом пригласила их за стол. Чарльз Говард-младший извинился за опоздание, выдвинул стул жене, потом помог сесть хозяйке и приказал подавать блюда. Леди Фрэнсис попросила наполнить ее бокал вином, лакей бросился к столу, но Говард жестом остановил его и кивнул в сторону графина с компотом. Сьюзен Харли ожидала, что леди Франсис возмутится, но та лишь улыбнулась и сделала вид, что ее все устраивает. Ели молча. Хозяйка страдала от головной боли, которая сковала ей обручем лоб и давила на глаза, есть ей не хотелось. Она с ужасом представляла потрясение матери и гнев отца, когда они не обнаружат ее в поместье и узнают, что она вышла замуж за Перси, которого все считали почти слугой. Чарльз напряженно обдумывал планы на завтра, но ел с присущим ему аппетитом, опрокидывая при этом один бокал вина за другим. Когда трапеза почти закончилась, гостья вдруг обратилась к хозяйке и едва ли не шепотом произнесла. – Ах, любезная сестра моя, благодарю вас за вашу благородную помощь. Я места себе не находила все эти дни, так терзалась душа, а Чарльз не хотел мне помочь, он не знает мою сердечную муку. Я у вас в вечном, неоплатном долгу.