Читать книгу Записки военного музыканта. Полная версия - Алена Шенк - Страница 10

Прошло немного времени, и вернувшийся из Америки дядя Миша устроился в Москве и забрал к себе всю семью, и никто тогда и не предполагал, что всё повернётся печальной стороной, и уже дяде Мише придётся оказывать помощь нашей семье. Неожиданно где-то в конце лета 1919 года заболел отец. Болел он недолго, и немаловажной причиной его быстрой кончины сыграла ошибка его хорошего друга, постоянного заказчика, военного врача. Когда отец заболел, он первым делом послал за этим врачом. Это и оказалось роковой ошибкой. Врач начал лечение при каком-то предположительном диагнозе, а спустя некоторое время установил, что у него сап. Болезнь очень заразная и неизлечимая, чаще встречающаяся у животных. Нужны были, видимо, какие-то экстренные меры, а он просто, пытаясь облегчить состояние отца, продолжал лечение. Приехал из Челябинска один хорошо знакомый врач. Осмотрев отца, сразу определил ошибку, созвал консилиум из лучших врачей города, который и установил точный диагноз – "дифтерия". Лечение было запущено, и хотя были приняты все меры, спасти отца не удалось.

Этот год сделал нас полу сиротами. Матери одно нужно было подумать о том, как теперь прокормить семь ребячьих душ, восьмой – Ефим в это время был в Томске, учился в университете. Мы переехали в меньшую, следовательно, более дешевую квартиру. Кое-что сразу срочно было распродано. При помощи друзей мать сумела открыть маленькую лавочку и занялась торговлей хозяйственными товарами и кое-как сводила концы с концами. Разруха и неурожай в 1920 году привели к сильному голоду и в Поволжье, и в Зауралье. Жизнь в Троицке стала очень трудной, мелкая торговля уже не могла обеспечить существование нашей семьи, и по совету своего брата дяди Миши мать, распродав всё, что оставалось, с большими трудностями достала билеты в товарный вагон, пассажирских вагонов тогда было недостаточно. Мы погрузились все, кроме Ефима и Аркадия. Аркадий вскоре после смерти отца ушёл добровольцем с частями Красной Армии. В вагоне кроме нас поместилось немало семей, видимо, как и мы, пытавшихся переместиться куда-нибудь к близким в менее голодные районы. Морозным декабрём 1921 года мы двинулись к Москве, и никто не мог предположить, что путь окажется очень длительным, трудным, сложным и даже трагичным.