Читать книгу Инфинитум. Единожды солгавший - Алена Шилова - Страница 2

Мир грёз – обитель богов, прекрасная и недосягаемая для людей, переполненная энергией творения, а потому позволяющая создавать в этом месте всё, что только захочется… именно в это время казалась самым невыносимо скучным местом во всей вселенной. Возможно, дело было именно во всемогуществе – когда ты можешь создать всё что угодно, тебе слишком быстро приедается то, что ты получаешь, и хочется чего-то нового; но увы, именно что-то новое Мир грёз породить не способен. Только слепо копировать по образу того, что создают люди, или по прямой указке богов – никакого тебе творчества.

А ведь именно творчество от него и требовалось сейчас, в отчаянии подумала Ведущая битву Сиири. В то время, когда здесь так невыносимо скучно, в то время, когда у неё так много работы, и именно сейчас, когда ей больше всего на свете хотелось всё бросить и уйти в закат с чемоданом, заполненным до отказа купальниками и пляжными платьями.

Может, что-то интересное могут придумать остальные? Или, возможно, удастся кого-то заставить поработать? Сиири приподнялась в своём любимом синем кресле, всмотрелась в занавешенное жалюзи окно на стене кабинета, стараясь увидеть, что творится в главном зале. Кажется, там было что-то вроде общего собрания; по крайней мере, недалеко от её кабинета стояли кучкой несколько братьев и сестёр и о чём-то перешёптывались.

– Да бросьте уже стесняться, – послышался голос Порождающего тьму Деланея. – О таких вещах нужно говорить громко, чётко и сразу рядом с Сиири!

Богиня войны поморщилась. Братец знал, как она не любила, когда кто-то нарушал её личные границы, а потому понимал, что если сюда кто-то вломится сейчас, гнева богини войны ему или ей не избежать. Стоило ли удивляться, что он подначивал других небожителей?

Послышался робкий стук в дверь. Сиири усмехнулась, быстро придвинула кресло поближе к столу, притянула к себе стопку исписанных листов бумаги, даже не взглянув, что это, и напустила на себя максимально строгий вид.

– Чего ещё?

Ей не нужно было рентгеновское зрение для того, чтобы знать о том, что происходило сейчас за стенами её кабинета, она и так могла себе представить во всех красках. Почти наверняка каждый в той кучке сейчас вжал голову в плечи и воровато осмотрелся по сторонам, ища поддержки у остальных. Каждый, кроме Деланея, но он наверняка стоял в стороне и наблюдал за этим, тихо посмеиваясь – это было в его стиле.

– Можно? – послышался густой бас.

Сиири громко – так, чтобы за стеной точно было слышно – вздохнула и откинулась на спинку кресла.

– Заходите, вы же иначе не отвяжетесь…

Дверь мигом распахнулась, и крошечный кабинет богини войны мгновенно заполнился братьями и сёстрами. Сиири молча смотрела, как они толкутся, задевая друг друга локтями, как боги наступали на подолы длинных платьев богинь, и мысленно злорадно улыбалась – нечего беспокоить единственную, кто здесь хоть как-то занимается делами людей, по всяким пустякам. Внешне же она всем своим видом транслировала одну простую мысль: «я очень сильно, запредельно, чрезвычайно занята, поэтому как можно быстрее оставьте меня в покое».

– Родная, у нас появилась шикарная идея! – послышался голос Воздающего свет Фалберта.

Стоявшие впереди братья и сёстры расступились, втягивая животы и вжимая головы в плечи, чтобы дать возможность пройти самому широкоплечему и высокому богу Мира грёз. Фалберт напоминал Сиири старейшее дерево каури в Новой Зеландии – такой же огромный и массивный, так же смотришь на него снизу вверх, да и по возрасту они тоже близки. Здесь сама собой напрашивалась шутка о том, что дерево тоже белое, как бог света – он предпочитал деловые костюмы соответствующего оттенка – но то самое дерево, увы, было вида «агатис южный», а не «белый».

Бог света вышел вперёд – хотя тут, наверное, уместнее было бы слово «протолкнулся», – отбросил со лба светлые волосы, облокотился на стол и улыбнулся как ребёнок, увидевший маму после долгой разлуки. Это смотрелось так фальшиво, что сердце Сиири в какое-то мгновение затихло и сжалось в комочек; если Фалберт так расстарался, видимо, задумка действительно стоящая для братьев и сестёр и совершенно безумная с точки зрения богини войны.

– Слушаю, – сказала Сиири, подняв со стопки бумаг первый попавшийся лист.

– Ты не заметила, что в последнее время в нашем замечательном доме стало как-то слишком скучно?

Сиири опустила взгляд на лист и громко выругалась. Она держала в руках требование исполнить условие договора со спонсором, причём не просто требование, а уже пятое по счёту. Текст содержал прямую угрозу разрыва контракта. Нет, ей точно нужен помощник, иначе она сойдёт с ума. Или своими руками разрушит всё то, что строила несколько веков подряд. Ещё неизвестно, что хуже…

– Если тебе скучно, можешь поработать, – Сиири с силой опустила листок на стол и толкнула его к Фалберту.

Тот скривился, как будто ему под нос подсунули что-то протухшее, но уже через мгновение вернул приторно-сахарную улыбку.

– Прелесть моя, ты же знаешь, я в этом ничего не смыслю. – Бог света взял листок кончиками пальцев и аккуратно отодвинул от себя подальше, на край стола, сам же присел на столешницу. Стол жалобно скрипнул под ним. – У меня есть идея получше. Выслушаешь?

Сиири прищурилась и взяла в руки второй лист из стопки. По её замыслу это должно было выглядеть как «я стала ещё более занятой, и если ты не пришёл сюда для того, чтобы освободить меня от работы, просто исчезни». Видимо, эта мысль не считывалась с её облика так хорошо, как хотелось бы – Фалберт склонился над Сиири и перестал улыбаться.

– Брось, мы все знаем, что ты тоже жаждешь отдохнуть, – понизив тон, сказал он. – Прошу, выслушай меня, и если тебе эта идея не понравится, клянусь, я сделаю то, что там написано.

Он махнул в сторону листка, который сам же и отложил. Сиири плотоядно улыбнулась.

– Что, неужели лично? Своими руками? – негромко спросила она.

Позади бога света послышались перешёптывания. Фалберт кивнул.

– Обязательно.

– Даже если там требуют вылизать языком Авгиевы конюшни?

Послышались приглушённые смешки, в основном женские. Фалберт отмахнулся.

– Брось, мы оба знаем, что их никогда не существовало. Но если моя идея тебе действительно не понравится, я готов вылизать до блеска скотобойный завод.

Сиири мысленно присвистнула и невольно опустила листок, так и не взглянув в него. А Фалберт засиял улыбкой шире прежнего.

– Я хочу, чтобы мы устроили соревнования героев и их хранителей, – сказал он. – Давненько мы не мерились силами, а?

Если бы гнев Сиири можно было измерять в тротиловом эквиваленте, то сейчас она явно испытывала чувств не меньше, чем на взрыв атомной бомбы. У неё потемнело в глазах. Единственная работа, которую на себя изволили взять братья и сёстры – стать наблюдателями для Одарённых в их охоте за тёмными духами и поделиться с ними частичкой своего Дара в виде благословения – в эти секунды становилась источником развлечений. Эх, эту бы бомбу, да на головы этим…

– Прежде чем ты начнёшь испепелять его мощью своего праведного гнева, позволь вмешаться, – послышался приятный баритон. В следующее мгновение на Фалберта навалился другой братец и прижал его к себе настолько крепко, что будь бог света человеком, он уже посинел бы от удушья. – Это была моя идея, каюсь. И поверь, я знаю, как уговорить тебя не только согласиться, но и принять участие.

Сиири прищурилась. Ну да, конечно. Самое время заключать пари, что это точно не случится – с ним богиня войны станет миллионершей.

Деланей выпустил Фалберта, откинул чёрные волосы со лба и широко улыбнулся. Эти два братца были полной противоположностью друг друга, совсем как их Дары, тень и свет соответственно. И, казалось, всем своим видом оба старательно подчёркивали и различие, и свои способности; если бог света всегда носил белую одежду и не слишком коротко стриг светлые волосы, то бог тьмы предпочитал чёрный с красным отблеском цвет и оставаться брюнетом, несмотря на то, что пара сестёр уговаривали его попробовать хотя бы ненадолго стать шатеном, чтобы «разбавить этот невыносимо мрачный образ». Но, если честно, Деланей не выглядел мрачным; скорее, мятежным, плохим парнем из голливудских фильмов, наверное, даже в некоторой степени близким к рокерам или байкерам, пусть он никогда и не пробовал соответствующие стили. Сиири просто казалось, что такое ему шло бы невообразимо и подчёркивало бы его образ бунтаря, каким он ей виделся.

– Для начала я думаю, что это стало бы прекрасным испытанием для действующих героев, – заговорил Деланей. – Сама знаешь, как им полезно нестандартно мыслить, а выступление друг против друга однозначно вещь нестандартная. Затем…

Сиири чуть склонила голову влево, сложила руки на груди. Братец не обращал внимания. Богиня войны демонстративно зевнула – бесполезно. В какое-то мгновение она вдруг поняла, что не отказалась бы поспать, как люди – в конце концов, они так отдыхают, почему бы и ей не попробовать разочек за бессмертную жизнь?

– … и, в конце концов, это прекрасный способ направить нашу энергию в мирное русло, чтобы мы со скуки не придумали чего ещё похлеще, – закончил Деланей и выдохнул. – Думаю, уж что-что, а именно это для тебя должно стать главным аргументом, не так ли?

– О да, – машинально отозвалась Сиири и совершенно по-настоящему, без ненужного притворства устало потёрла глаза. – Когда вы заскучали в прошлый раз, я ещё лет десять разгребала последствия. Спасибо, что ограничились Священной землёй…

Деланей и Фалберт переглянулись. Оба перестали улыбаться. Ещё бы – они тогда если были не главными зачинщиками, то одними из главных действующих лиц точно.

– Ладно, – выдохнула Сиири и опустила листок на стопку. – Выкладывайте, что вы там задумали.

Комнату поглотило безмолвие, но уже через мгновение оно взорвалось десятком голосов. Заговорил не только Фалберт, но и стоявшие рядом сёстры, а те, кто был дальше, попытался им возразить; и никакие призывы к порядку не помогали, голос Сиири просто тонул в общем хоре. В какой-то момент она отчаялась и просто опустилась обратно в кресло, позволив Деланею и Фалберту дирижировать этим безумием.

Желая отвлечься, Сиири взяла в руки листок, лежавший неаккуратно поверх большой стопки, быстро просмотрела и выругалась. Это было шестое требование.

Что ж, видимо, братьям и сёстрам придётся подождать с их развлечениями. Сначала им придётся помочь Сиири разгрести текущие дела…

***

Вероника понимала, что Кайл уйдёт, как только поймёт, что она в безопасности. Но реальность смогла превзойти её ожидания дважды. Во-первых, Вероника пришла в себя на лавочке, ближе всего расположенной к границе Дивеево, и ей помог очнуться холод – одета она была всё-таки не по погоде. А во-вторых, дух всё-таки не смог уйти просто так – его связывал с ней магический договор, и пусть он был заключён в одностороннем порядке, Кайл всё же инстинктивно побоялся его нарушить. Вероника тоже побоялась бы – когда не проговариваешь, что должно произойти в наказание за нарушение, мироздание решает, как поступить с нарушителем. И порой оно бывает несправедливо.

То, что дух остался, заставило Веронику крепко задуматься. Конечно, в первую очередь она постаралась закрыть свои мысли от него, чтобы иметь возможность обдумать всё в тишине; и у неё получилось – по крайней мере, Кайл не отреагировал, когда она подумала о том, что стоит на самом деле вызвать отца каким-нибудь волшебным образом и познакомить его с новым напарником… ну и самой тоже не помешало бы с ним познакомиться.

Как хорошо было думать обо всём этом в кафе, где Вероника смогла наконец согреться и выпить несколько чашек горячего фруктового чая, а в туалетной комнате – осмотреть рану. Ничего страшного, просто ссадина, но огромная, почти во весь бок в длину, и куртка сильно порвалась. Это всё поправимо. Но было и ещё кое-что, что нельзя было упускать из внимания: с того момента, как она очнулась, тянуло лёгким запахом озона, и он только усилился, когда она зашла в помещение. Конечно, пару раз под её стулом прошмыгивал маленький чёрный шарик размером с футбольный мяч, посверкивая красными глазами, но на таких можно было не тратить силы – их всё равно было слишком много, всех не перебьёшь; но запах определённо исходил не от него. Здесь был кто-то ещё – чуть более могущественный, чуть более хитрый и опасный. И пока не было ясно, где он скрывается.

Впрочем, пока у Вероники были и другие важные дела: надо было сообщить всем заинтересованным лицам, что задание выполнено. Первым в списке, конечно, был куратор на Священной земле, и ему она уже сообщила о том, что всё прошло хорошо, и назад она вылетает завтра утром, как и планировалось. Дальше же было сложнее.

– Может быть, что-нибудь сладкое? – послышался женский голос.

Вероника подняла взгляд и посмотрела на хорошенькую кассиршу за стойкой. Они были чем-то похожи: обе невысокие, рыжеволосые и кареглазые; только девушка за стойкой была постарше, посимпатичнее и казалась женственной и милой, в то время как Вероника походила на вечно взъерошенного подростка, и страсть к кожаным курткам, кедам и чёрным майкам с рок-музыкантами только всё усугубляла. Иногда Вероника думала о том, что дочери бога не по статусу такой внешний вид, и на несколько часов перевоплощалась под руководством лучшей подруги Алины в нормальную девочку, но затем громко ругалась и стаскивала всё с себя, возвращаясь к привычной одежде. Нелюбовь к принцесскам в розовом и преклонение перед обожаемыми рок-группами каждый раз оказывалось сильней, а главное – её поддерживал в этом лучший друг Джереми. И эти двое были следующими в списке тех, кому следовало сообщить о том, что всё хорошо.

Вероника покачала головой, попросила новый чайник с чаем и взяла телефон в руки. Алине на Facebook ушло короткое сообщение о том, что задание выполнено, и подробности она расскажет позже. Хотя, если честно, не расскажет: подругу мало интересовали такие вещи, жива – и ладно; а вот если бы Вероника рассказала о том, что познакомилась с парнем или что у неё случился третий в жизни поцелуй, это было бы гораздо интереснее. Как минимум потому, что он в принципе случился, и даже не в восемнадцать, не в двадцать и не в двадцать четыре, когда закончивший спецподготовку Одарённый окончательно поступал на службу к богам.

Джереми не мог удовлетвориться коротким сообщением, и потому пришлось сочинять длинное электронное письмо с самым подробным рассказом, на какой Вероника только была способна. Правда, на моменте, когда надо было пересказать подробности встречи с Кайлом, она сжалась и стёрла наполовину написанное предложение – лучший друг был в курсе той давней истории с другим духом, а потому, если он вдруг узнает, что Вероника не просто подцепила нового «напарника», но и сделала это в таких условиях, точно надаёт тапочком по голове. Или заведёт своё обычное «Алекса́ндрова, да ты чокнулась!». Вероника ненавидела, когда кто-то неправильно ставил ударение в её фамилии, и приятель знал об этом, а потому стабильно два-три раза в неделю дразнил её этим. Четвёртый услышать не хотелось, и так достал…

Да, лучшие ничего не говорить. Вероника закончила письмо, нажала на кнопку «Отправить» и ощутила, как в груди как будто из ниоткуда появился массивный валун. Предстояло принять важное решение, и вес «валуна» как бы подсказывал, насколько тяжёлым оно будет.

Вероника открыла список контактов и пролистала до буквы «М». Палец застыл над записью, указанной как «Мама». В последний раз они виделись ещё тогда, когда Вероника уезжала на Священную землю – тогда они крепко поругались и потом около полугода не поддерживали связь. Затем мама каким-то чудом смогла написать письмо, причём бумажной почтой, причём отправить его в город, которого не существует для карт, спутников и обычных путешественников. Это потом Вероника узнала, что для таких случаев завели абонентский ящик в Обане, куда мог написать любой желающий связаться со Священной землёй…

Они не виделись больше трёх лет. С тех пор Вероника дважды побывала в России – правда, на Дальнем востоке, но это всяко ближе, чем то место, где она обычно находилась – завела себе телефон, но так ни разу и не позвонила, не написала sms и даже не нашла в себе сил указать адрес своей электронной почты. И сейчас, наверное, надо было уже как-то решаться, нажать уже на эти чёрные буковки на белом фоне, но…

– Чай, – послышался голос рыженькой кассирши.

Вероника вздрогнула и подняла взгляд. Девушка приветливо улыбалась и протягивала небольшой чайничек, от которого исходил потрясающий фруктовый аромат. На столе рядом обнаружилась небольшая корзиночка с печеньем.

– Комплимент от заведения, – добавила девушка.

– А? Да… спасибо, – выдавила Вероника и тоже попыталась улыбнуться.

Девушка отошла. Вероника опустила взгляд – экран телефона погас, а она так и не позвонила. Наверное, не судьба. Вероника вздохнула, убрала телефон в карман и потянулась за чаем и печеньем. Ладно, это всё подождёт, сейчас есть проблема посерьёзнее – например, тонкий запах озона, ощутимый даже сквозь аромат чая.

Полчаса спустя она вышла из кафе и направилась к гостинице, оглядываясь по сторонам. Ни на улице, ни возле гостиницы никого не было, хотя запах усиливался с каждой минутой. Даже странно – обычно на улицах можно заметить две-три маленькие красноглазые твари, прячущиеся по углам, а сейчас их не было вплоть до самой гостиницы. Стараясь не волноваться, Вероника в последний раз оглянулась по сторонам, открыла дверь и зашла в тёплый холл. Помахав рукой женщине за стойкой ресепшена, она направилась к лестнице и поднялась на свой этаж. Потянулась к карману за ключами, достала их, уже шагнула к своему номеру…

Что-то сбило её с ног, и Вероника покатилась по скользкому, недавно вымытому линолеуму. Её глаза осветились синим. Над ней из ниоткуда выросла высокая фигура, огромное бежевое пятно; миг спустя, как только зрение прояснилось, Кайл наклонился над ней и закрыл ладонью её глаза. Ещё через мгновение жар опалил лицо и руки, и Вероника машинально дёрнулась, но дух не позволил ей сдвинуться с места.

– Подожди немного, – тихо сказал он.

Вероника застыла в напряжении.

Пару секунд спустя жар схлынул, и Кайл наконец убрал руку. Вероника приподнялась на локтях и осмотрелась – ничего. И никого. Она оглянулась на духа – тот не сводил с неё глаз.

– Это был тёмный дух, – сказал он напряжённым голосом. – притом довольно могущественный. Ни за что не поверю, что ты его не почуяла. Значит, намеренно не охотилась на него, да?

Вероника кивнула.

– Зачем? – бесстрастно спросил Кайл.

Вероника пару мгновений молча смотрела на него. Поколебавшись, Кайл протянул ей руку и помог подняться.

– Тому есть причины, – ответила Вероника и кивнула на дверь своего номера. – Пойдём, мне нужно о многом с тобой поговорить.