Читать книгу Инфинитум. Единожды солгавший - Алена Шилова - Страница 6

На этот раз Вероника выбрала дорогу через центр города. Вечерело, на улицах зажигались первые фонари; от золотистого цвета как будто исходило тепло, и потому осенняя прохлада ощущалась не так остро. Правда, света они давали не так много, и если бы Алина не шла достаточно близко для того, чтобы её можно было бы рассмотреть, Вероника её бы и не увидела. Кажется, подруга говорила что-то про свидание; но то, в каком она была виде, явно не могло настроить на романтический лад. Толстовка, широкие джинсы, фигура полностью скрыта, волосы убраны в косу и скрыты под капюшоном – скорее, было похоже на то, что Алина за кем-то следит. И, что удивительно, её шпионские навыки явно не работали в обратную сторону – Веронику она так и не заметила.

В другое время, конечно, было бы интересно, что подруга забыла здесь в таком виде, но сегодня очень не хотелось в это вникать. Вероника проводила Алину взглядом до дерева, растущего рядом с её любимым кафе – нет, однозначно кого-то выслеживает! – и развернулась в другую сторону. Путь пролегал мимо магазинчика электроники. Это место обожали все студенты академии и городская молодёжь, и причиной тому была личность хозяина. Максим с полуслова понимал, чего от него хотят, знал, кажется, вообще все слухи (а то и умел их предсказывать), но главное – он был остёр на язык, и это многим нравилось. Если кто-то и мог высказать всё что думает, не боясь расплаты за болтовню, то это точно был Макс, и многим хотелось брать с него пример. Тем более, когда были основания; он был сыном бога света, и, как и каждый ребёнок небожителя, ни разу не видел своего отца, но, в отличие от Вероники, был крайне недоволен этим и не имел привычки молчать. Кажется, на Священной земле не было человека, Одарённого или нет, кто не знал бы об односторонней войне Максима с отцом. Односторонней потому, что боги не разговаривали с людьми, если не считали нужным. И это снова был извечный вопрос из разряда «а справедливо ли это» и «а точно ли стоит так поступать», и у каждого был свой ответ: Вероника считала, что если называешь богов богами, то и следуй божественной воле как положено; Максим же явно не собирался считать небожителей кем-то, кто имеет право приказывать. Его право… было бы, если бы главным законом этой земли не было бы «истреблять тьму, оберегать свет, следовать воле богов». Не на первом месте, но одно из трёх важнейших.

Вероника как раз проходила мимо магазинчика, в котором уже начинали гаснуть огни, как Алина вдруг подошла ближе. С её точки зрения можно было наблюдать за входом, не боясь быть пойманной. Вероника едва успела было задуматься, а не за Максимом ли следит подруга, как тот вышел из магазина и начал возиться с замком; Алина в эту же секунду невольно подалась вперёд, но сразу же отступила в тень. Ого. А вот это уже было серьёзно.

Вероника уже задумалась было о том, чтобы остаться и проследить за подругой – интересно же! – но вдруг как будто услышала тихий смешок, как если бы Кайл нашёл забавным её желание. Зараза. Точно же. Вероника отвернулась от Максима и ускорила шаг. Это всё, конечно, интересно, но сегодня у неё другая цель.

– Эй, Александрова! – послышался голос Макса.

Вероника остановилась и машинально обернулась. Невысокий, худой Максим, носивший слишком большие для него вещи для того, чтобы хоть немного стать шире в плечах и объёмней визуально, но добившийся ровно противоположного эффекта, выглядел сейчас её ровесником, причём на тот возраст, на который она выглядела. Зачем только Алина могла следить за ним – вообще непонятно.

– В храм идёшь? – спросил Максим.

Вероника кивнула.

– И тебе добрый вечер.

– Угу, – кивнул Макс и спрятал ключи в карман толстовки. – Что нового слышно?

Вероника пожала плечами и зашагала вперёд, Максим увязался за ней. Алина, как удалось рассмотреть боковым зрением, следовала за ними на небольшом расстоянии.

– Не знаю. Меня же не было здесь несколько дней, так что…

– А я слышал, что ты привезла с собой нового приятеля, – деловито сообщил Максим.

– Слухи распространяются быстрее, чем я передвигаюсь по Священной земле, – пробормотала Вероника.

Максим усмехнулся. Они миновали центр и вышли на широкую улицу, ведущую к порту. Солнце уже село, и золотистое сияние фонарей стало чуточку ярче. В нём можно было рассмотреть, что Максим улыбается.

– Брось, это не слух, а секрет, доверенный по большому блату, – сказал он. – Клянусь, я даже Элиоту ничего не сдам, если расскажешь подробности.

Вероника поморщилась.

– Да нечего пока рассказывать, – призналась она. – Мой новый приятель не идёт на контакт и предпочитает держаться подальше от моей жизни, хотя мог бы и помочь, в самом деле…

Максим несколько мгновений помолчал. Вдалеке показалась белая крыша храма, затем поддерживающие её колонны. К тому моменту, когда они вышли к набережной, стемнело окончательно, но белое, похожее на греческий Парфенон здание будто светилось в темноте, и его можно было рассмотреть издалека. Чудеса, да и только.

– А он хоть иногда появляется? – вдруг спросил Максим. – В том смысле, что он же до сих пор зачем-то остаётся возле тебя?

– Мы заключили договор, – сказала Вероника, – и по нему он должен помогать мне в случае опасности. Но по нему же он может не приходить в другое время, так что…

– Ну и отлично, – Макс заулыбался. – Я скажу твоему приятелю, что можно сделать, так что расслабься и отдыхай, скоро сессия.

От удивления Вероника остановилась. Максим прошёл несколько шагов вперёд прежде, чем понял это, остановился сам и обернулся.

– И чего? – спросил он.

– И зачем тебе это? – спросила Вероника.

– Жест доброй воли, – фыркнул Максим и развернулся к храму. – Идёшь, нет?

Вероника сорвалась с места и поторопилась за ним.

– А если серьёзно? – спросила она.

– А если серьёзно, то я люблю, когда мне кто-то должен, – отозвался Максим. – Ты же не откажешься исполнить маленькую просьбу, если я тебе помогу?

Вероника не успела ответить – они уже подошли к храму. Максим явно подгадывал финал разговора под это, потому что знал: каждый раз, когда она приближалась к этому месту, её накрывала с головой эйфория. Быть частью иного мира, чего-то высшего, особенного, недоступного простым смертным – всё это было её по праву рождения, а храм был доказательством этого права. И, как и обычно, у Вероники перехватило дыхание, едва она поднялась по ступеням к дверям, а когда Максим их распахнул, казалось, от восхищения застыло даже сердце.

Образ отца Вероника видела, может быть, и не каждый день с тех пор, как сюда приехала, но несколько раз в неделю точно, а потому знала наизусть каждую чёрточку, каждую шероховатость. Отец был одним из тех семи, кто удостоился собственной статуи в храме, остальным посвящались таблички на соседней стене; тех семерых называли Столпами, и это всё, что о них знала Вероника, её не интересовали даже имена. Впрочем, один факт был ей известен: образ бога огня, преступника и мятежника, по-прежнему оставался здесь, в то время как богине войны, основательнице академии и её бессменному небесному лидеру, отводилась всего лишь та самая табличка. И теперь, когда первое оцепенение спало, Вероника иначе посмотрела на всё это.

В храме ничего не могло перемениться без воли мироздания, таков был нерушимый закон. Вряд ли оно оставило бы бога огня на месте, если бы он на самом деле присоединился к противнице небожителей. Здесь было что-то не так.

– Ну, я пошёл, – сказал Максим, и боковым зрением Вероника увидела, как он шагнул в сторону статуи бога света. – Привет, папашка! Давно не виделись!..

Вероника поморщилась и отвернулась, стараясь сосредоточиться на деле. Манера Максима обращаться к богам вот так выводила её из себя. Надо было поскорее отыскать Элиота, а то если ещё хоть немного послушает эти бредни, точно заедет Максу кроссовкой по затылку.

Много на свете живёт ненадёжных людей – настолько, что когда появляется человек, умеющий держать слово, ты долго смотришь на него как на инопланетянина и постоянно ожидаешь подвох. Чтобы поверить в то, что он действительно надёжный, нужно куда больше времени, чем для того, чтобы разочароваться в ненадёжном. Так, например, чтобы поверить в то, что такие, как Элиот Кэмпбелл, вообще существуют, Веронике потребовалось несколько месяцев. А первые несколько дней она и вовсе хотела ходить в храм каждый день, чтобы посмотреть на него как на неведомую зверушку… шутка, конечно. Вероника ходила каждый день в храм, чтобы посмотреть на статую отца, а главного жреца видела за компанию.

И, что самое интересное, за эти три года Элиот нисколько не изменился. Он всё так же коротко стриг светлые волосы, всё так же носил очки. На его идеально выглаженных рубашках с длинным рукавом никогда не бывало складок или пятен, и цвета для них он всегда выбирал мягкие, пастельные, чаще всего синий, голубой или белый разных оттенков. В комплект к ним обычно шли джинсы и кроссовки, в холодное время – тёмно-синий свитер без рисунка. Веронике иногда казалось, что главный жрец на самом деле призрак, волею мироздания заточённый в храме, обречённый вечно стоять на страже этого места и служить богам – иначе его идеальность объяснить было нельзя. Впрочем, иногда его можно было встретить на улице, а ещё он носил очки, и это как будто показывало его человечность; наверное, будь он призраком, у него не было бы проблем со зрением, и очки были бы ему не нужны.

Среди студентов об Элиоте ходило достаточно слухов. Говорили и о том, что он был самым молодым главным жрецом, и о том, что он в своё время был лучшим студентом академии за всё время её существования, и даже о том, что учиться он закончил, но диплом Одарённого по каким-то причинам не получил, как и статус героя. В общем, много было слухов, а фактов совсем чуть-чуть: ему не так давно исполнилось двадцать два, он учился заочно на философском факультете в Окленде, а его феноменальной памяти могли бы позавидовать сервера Пентагона – главный жрец знал по именам всех Одарённых, живущих на Священной земле. И да, жрецы вели летописи и личные дела всех, кто поступал в академию, а затем и на службу к богам, но всё равно – это было очень, очень много. Даже чересчур. Вероника подумала о том, что если бы она обладала такой памятью, звание лучшего ученика могло бы принадлежать ей и без экзамена на знание Дара – остальные предметы перекрыли бы проблемный с лихвой.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты уже принесла отчёт, – заговорил Элиот, едва Вероника приблизилась к нему.

– Почти, – смутилась та. О такой совершенно неважной мелочи, ага, она и думать забыла. – У меня тут вопрос назрел, не поможешь?

Элиот прищурился.

– Слушаю.

Вероника протянула ему учебник.

– Можешь рассказать подробнее историю Дарующего пламя?

Элиот пожал плечами.

– У вас это будет на четвёртом курсе. Кроме того, я не думаю, что смогу сообщить что-то новое.

Вероника смутилась. Мгновение назад он просто стоял и ничего не делал, ну, максимум наблюдал за тем, что происходит в пустом храме, но она ощущала себя так, будто отвлекала его как минимум от написания диссертации. Вероника покачала головой.

– У меня тут просто спор случился… кое с кем, – сказала она, – поэтому и захотела уточнить кое-что.

– И поэтому пришла кое к кому, – усмехнулся Элиот. – Ладно, что там у тебя?

Вероника осмелела и шагнула ближе. Открыла учебник на нужной странице.

– Смотри, тут сказано, что Дарующий пламя встал на сторону некоей Джины, – сказала она, – и мой, э-э… мой знакомый считает, что это ложь, а я думаю, что ерунду в учебниках не написали бы, так что…

– Что за ерунда? – пробормотал Элиот и придвинул учебник к себе.

Вероника притихла. Взгляд главного жреца бегал по строчкам, он беззвучно повторял то, что написано. Затем покачал головой и посмотрел на Веронику.

– Нет, это неправда, – сказал он. – Дарующего пламя просто изгнали, и насчёт Джины нам ничего не известно.

– Но…

– Вероника, послушай, – перебил её Элиот. – Если мы о чём-то не знаем, мы это просто не включаем в текст учебника. Если что-то остаётся на уровне слухов, мы так и указываем, понимаешь? – Он захлопнул книгу, перевернул её задником вверх. – Посмотри на список авторов. Здесь только жрецы, мои предшественники, всех я знал лично. Никто из них так бы не сделал.

– Но разве это не было записано со слов богов? – не унималась Вероника. – Боги ведь безупречны, и…

– Было, – кивнул Элиот. – И да, боги безупречны, но люди допускают ошибки. Так бывает. Спасибо, что сообщила, можешь сказать своему приятелю, что он выиграл спор.

Он потянул учебник на себя, Вероника только растерянно за этим наблюдала.

– Какому при… ах, да. – Она покачала головой. Элиот потянул настойчивей, и она протянула ему учебник. – Ты же скажешь в библиотеке, что я отдала его тебе, чтобы это отметили?

– Конечно, – кивнул Элиот и прижал к себе книгу. – Не переживай, я не забуду.

Вероника хмыкнула. Как будто он вообще хоть что-то забывал!

Она попрощалась с Элиотом, бросила последний взгляд на Максима, сверлившего взглядом статую бога света, и вышла из помещения храма. В стороне, среди деревьев, обнаружилась Алина; Вероника видела, что та стояла, прислонившись к стволу, и смотрела вдаль, на линию горизонта. Хотелось поговорить с ней, но Вероника не успела даже подумать об этом.

«Видишь, твой маленький розовый мирок не совсем похож на тот, что окружает тебя на самом деле», – послышался голос Кайла.

Вероника поморщилась.

– Всего-то одна ошибка в учебнике, – сказала она. – И ты слышал Элиота, если слышал, конечно. Ошибки допускают люди, а не боги.

«Боюсь, это не тот случай».

Это прозвучало совсем близко, как будто дух стоял за её плечом. Вероника машинально обернулась, но никого не увидела. Состроила недовольное лицо, как будто Кайл мог её видеть.

– Если хочешь что-то сказать, говори прямо, прекращай свои загадочные намёки, – буркнула она.

«Сказать? О, очень хочу. Но мне жалко твой маленький милый мирок – не хочу быть тем, кто его уничтожит. Тебе по силам самой справиться с этим».

Сколько бы этим вечером Вероника ни спрашивала его об этом, Кайл не говорил, что он имел в виду. Она упрашивала, угрожала, взывала к пункту договора, по которому он должен был её слушаться, хотя и понимала, что это бесполезно – он был не про обычную жизнь. Вероника дошла до своей комнаты в общежитии, переоделась потеплее, сходила на ужин, вернулась, но её просьбы так и остались длинным монологом. И только когда она ложилась спать, пришло понимание: Кайл давал ей шанс во всём разобраться. И это, наверное, было куда гуманнее, чем просто сказать всё как есть.

Вероника выругалась – тихо, чтобы не разбудить Алину, давно уже спавшую в своей постели. Впереди сессия, экзамены, нужно было готовиться – это было самое неподходящее время, какое только можно было найти. Но теперь, она точно знала, спокойствия ей не грозит до тех пор, пока она не докопается до правды.

В тишине послышался тихий смешок Кайла. Его одобрение было ей не нужно, но это было всяко лучше, чем молчание.

Вероника накрылась одеялом и зажмурилась. Ей предстояли самые длинные две недели, какие только можно было придумать, а потому надо было выспаться.

***

Последнее, в чём ей нужно было копаться сейчас, так это в истории, но Вероника упрямо приходила в библиотеку при храме после каждого экзамена и тратила хотя бы по полчаса на то, чтобы что-то раскопать. В первые несколько дней ей не везло, старые книги просто повторяли то, что уже было рассказано в учебнике, за исключением той самой маленькой детали, о которой они говорили с Элиотом. Действительно, о дальнейшей судьбе Дарующего пламя ничего не было известно, как и о том, чем занималась Джина после последнего нападения на Мир грёз; но одно было известно точно. Джина обитала в Туманном мире, тёмном зеркале обители богов, и небожителям путь туда был закрыт. В этом-то и была главная проблема её атак: даже если бы боги решили ответить и собрать армию Одарённых, командовать ею они бы всё равно не смогли.

Дарующий пламя точно не мог бы присоединиться к Джине. Тогда появлялся логичный вопрос: кто решил написать об этом в учебнике и зачем ему это было нужно? Размышляя об этом, Вероника слышала тихие смешки Кайла. Не то что бы они были одобрительными, но так она понимала, что на верном пути. Ещё бы понимать, что именно она должна найти…

Времени на второй экзаменационной неделе, конечно, было совсем чуть-чуть, но Вероника и Джереми смогли встретиться в своём любимом кафе где-то между экзаменами по математике и родному языку у неё и теорией и практикой стрельбы из огнестрельного оружия у него. Как всегда, они устроились за дальним столиком в углу помещения, скрытым огромной раскидистой пальмой, взяли по два шарика ванильного мороженого и по одному шоколадного; Вероника заказала чайничек своего любимого фруктового чая, Джереми по привычке обошёлся двойным эспрессо.

– Я безумно устала, – выдохнула Вероника, едва они устроились на красных кожаных диванчиках напротив друг друга. – Кажется, будто все летописцы сговорились и решили писать об одном и том же. Всё было бы проще, если бы я знала, что ищу, и…

– Напомни мне, зачем ты всё это делаешь? – спросил Джереми и потянулся за чайной ложечкой.

Вероника поджала губы. Налила чай в чашку, добавила сахар. Если честно, ей было неуютно говорить об этом, будто она делала что-то противоправное (хотя, возможно, так и было, но если только на взгляд Джереми). Что-то подсказывало ей, что она движется в правильном направлении, иначе стала бы она тратить драгоценное время, которое могло бы пойти на подготовку к экзаменам?

– Я бы хотела, чтобы он помог мне на экзамене по знанию Дара, – неуверенно сказала Вероника. – Я пока не знаю, что там будет, но почти наверняка – стычка с духом, и…

– А просто попросить, конечно, ты даже не пыталась? – усмехнулся Джереми. – Или ты просто боишься признаться, что ищешь на самом деле для себя?

Вероника смутилась ещё больше. Ей стало совсем неуютно.

– Нет, мне это не нужно, – ещё более неуверенно сказала она. – Просто… он очень зол на моего отца, понимаешь? И мне, похоже, достаётся немного этой злости. И я бы хотела…

Вероника неожиданно поняла, что собиралась сказать «доказать, что я не такая», и это заставило её окончательно растеряться. Джереми смотрел на неё так, будто всё понимал, и от этого становилось ещё хуже. Казалось, на грани слышимости донёсся тихий смешок Кайла; конечно, это было лишь шуткой разыгравшегося воображения. Но будь дух здесь, он наверняка бы сказал, что её маленький розовый мир дал первую трещину.

Вероника покачала головой, подняла взгляд и упрямо посмотрела на Джереми.

– Что бы ты там себе ни подумал сейчас, это не так, – твёрдо сказала она.

– А я и не говорил, что подумал о чём-то. – Джереми заулыбался.

Вероника ощутила острое желание кинуть в него чем-нибудь. Пока она примеривалась, чем лучше, тканевой салфеткой или чайной ложечкой, Джереми с невозмутимым видом придвинул к себе чашку с мороженым.

– С твоей вымышленной телепатией я точно ничего не смогу сделать, – сказал он, – а вот с тем, чтобы этот парень тебе помог, я думаю, кое-что можно. Одна пташка мне тут напела…

– Максим? – тут же вскинулась Вероника. – Ещё не хватало слушать этого…

– Да какая разница? – отмахнулся Джереми. – Дело в другом. Мне нужно знать детали вашего договора. Как убедить твоего приятеля выйти на минуточку?

Вероника пожала плечами.

– Наверное, устроить нападение тёмного духа, – сказала она. – Мы договорились, что он обязательно приходит, когда мне угрожает опасность, и в такие моменты слушается меня во всём. Но что ты…

Джереми кивнул и моментально схватился за телефон, Вероника молча наблюдала за ним. Лучший друг и раньше мог придумать какой-нибудь странный план, но теперь, когда у него в этом много опыта, нужно было быть готовой ко всему.

– Я хочу с тобой встретиться сегодня… часов в девять вечера, – сказал Джереми, не отрываясь от телефона. – Там и объясню, что дальше делать.

Вероника состроила недовольное лицо.

– Дай угадаю – после этого я останусь должна Максиму.

– Нет, после этого ты будешь должна мне. – Джереми изобразил самую обворожительную улыбку, на которую только был способен; правда, обычно она предназначалась девушкам, с которыми он заводил мимолётные романы, чтобы заставить ревновать Санни. – Попрошу тебя снова изобразить мою девушку, и…

– Боже, Джей, никакая твоя помощь этого не стоит! – застонала Вероника.

Да, однажды он её попросил об этом, и Вероника тысячу раз пожалела о том, что согласилась. Потому что ей потом несколько месяцев пришлось отбиваться от пары влюблённых в Джереми девчонок из города, свято веривших, что отношения настоящие, что Вероника просто скрывает это, и что если они её спугнут, Джереми обязательно обратит внимание на одну из них.

– Ладно, попрошу что-нибудь другое, – фыркнул он и взялся за чайную ложечку. – Мороженое растает.

Вероника поморщилась и всё же обратила внимание на чашечку с шариками шоколадного. За окном уже начинала бушевать осень, и мороженое было таким себе удовольствием в дождливую и ветреную погоду; но здесь было так тепло, а чай был таким вкусным, что Вероника оттаяла и решила просто насладиться парой спокойных минут, потому что впереди ещё ждал экзамен. А через два дня был последний, самый проблемный.

Мысль о том, чтобы просто попросить Кайла, не шла из головы всё то время, пока Вероника заходила в храм, чтобы попросить благословения у богов, пока шла на экзамен и сдавала его. Быть может, всё действительно было так просто, и не надо было придумывать сложных планов, как лучший друг. Немаловажным в этой ситуации было то, что девять вечера – то время, когда для третьекурсников начинался комендантский час, и без причины их из корпусов не выпускали, а при опоздании можно было получить выговор. Джереми не мог не знать об этом, и то, что он выбрал именно это время, не могло быть случайностью.

Из-за всех этих размышлений экзамен прошёл как на автопилоте, и отключился он только в тот момент, когда Вероника поняла, что вернулась в храм. Она осознала себя стоящей перед статуей отца и смотрящей в пустые мраморные глаза. И внезапно понимающей, что за всё то время, пока она находится на Священной земле, она приходила сюда скорее по привычке, по принципу «так положено» или для того, чтобы просто испытать гордость за то, что была причастная к миру богов. Помощь ей понадобилась впервые.

«А ты знаешь, что они не слышат, когда ты им молишься?» – внезапно послышался голос Кайла.

Вероника машинально заозиралась по сторонам. Помещение практически пустовало, только неприятный мужчина лет пятидесяти, кажется, заместитель Элиота, крутился возле таблички с именами богов, да пара студентов стояли возле статуи бога света. Вероника пару мгновений колебалась, затем решила, что лучше отвечать через телепатию.

«И откуда тебе знать? – спросила она. – Или опять боишься сломать мой маленький розовый мир?»

«Можешь считать, что до меня слухи донесли. Из тех времён, когда я ещё был жив и находился на своём месте».

Вероника вдруг кое-что поняла.

«Кстати… а как ты умер?»

«Боюсь, ты ещё не готова это услышать».

«Ты хоть что-нибудь можешь рассказать? – вспыхнула Вероника. – Безо всех этих бесконечных увёрток и демонстративной загадочности?»

Послышался тихий смешок. На этот раз по-настоящему; Вероника даже обернулась и успела заметить, как тень, стоявшая за её плечом, спала на пол и приняла свой нормальный вид. Проклятый дух, он ещё и дразнится!

«Тогда тебе будет неинтересно. Или ты попросишь меня на выход, а я, боюсь, ещё не до конца пришёл в себя».

Он мгновение помолчал.

«Так что пока мой ответ – нет».

Если до этого мгновения Вероника ещё была готова попытаться поговорить с ним и решить дело миром, то сейчас поняла: он не будет слушать. Да и она сама, если честно, уже не особо желала договариваться. Потому она в последний раз взглянула в глаза отца, ощутив запоздалый прилив гордости за себя и своё происхождение, круто развернулась и направилась к выходу из храма. К встрече с Джереми нужно было приготовиться: успеть передохнуть после экзамена и привести себя в порядок.

Внутри вспыхнул незнакомый азарт. Ещё посмотрим, кто к чему готов, подумала Вероника. Ещё посмотрим…