Читать книгу Сухотин - Алики Пирамида - Страница 12

Во всех Уральских газетах только и писали, что о страшных пожарах, уничтоживших сразу два города подряд, но при этом писалось только именно о пожарах – никаких пугающих слухов официальная печать не распространяла. Но слухам оно и не нужно было – они и так всегда найдут себе дорогу. И вся Пермь пребывала в смятении, все ждали пожара, все верили в поджигателей, но представляли их себе при этом по-разному. О летающих бесах говорили мало, боялись почему-то больше немцев, что еще можно было объяснить фамилией Вульфов, но также искали и поляков. Многие жители принялись прибирать, что поценнее из имущества, дабы при случае оно было под рукой. Были даже такие, которые втихомолку, ночною порой, пытались вывезти кое-что в безопасные места, за город, но полиция, вероятно, желая предохранить город от общей сумятицы, силой вынуждала их возвратиться с вещами восвояси.

– Сегодня из окна я видела, как толпа людей с шумом вела какого-то человека в длинном нанковом сюртуке… Некоторые из толпы били и толкали его, и все без исключения ругали, – сказала Анна, перелистывая очередной тяжелый том газетных подшивок. – Его почему-то сочли за поджигателя.

– А вы что? – как-то неуместно обличающе спросил Григорий, и тут же сам смутился.

– Я… я отошла от окна, – ответила Анна, удивленно хлопая ресницами, и я, признаюсь, едва удержался от улыбки.

– Можно было и сообщить полиции, – сказал я. – В вашей гостинице ведь есть телефонный аппарат?

В Перми мы были уже третий день. Станция в Верх-Нейвинске уцелела, и оттуда мы смогли уехать поездом. Начальник полиции Невьянска после довольно продолжительных переговоров все-таки снизошел до того, чтобы снабдить нас с Двинских суммой, достаточной для покупки билетов. Но, кроме того, он связался с Кушвой, с Вульфами, и выяснил, что оба они в добром здравии, равно как и отец Анны Константиновны, уже отбывший в Петербург. Что касалось самой девицы, то она, как оказалось, смогла-таки выторговать себе право на фиктивный брак. Она обязана была в течении двух лет изображать счастливую молодую супругу, а потом ей была обещана полная свобода и довольно приличная сумма денег. Находилась она, как сообщили Вульфы, пока в Перми, туда-то мы с Григорием и направились. Найти Анну труда не составило – приличных гостиниц в городе было не так много, чтобы в поисках сбиться с ног.

И пока Пермский люд, растревоженный пугающими слухами, круглосуточно бдел, установив своего рода вахты, чтобы и днем и ночью охранять свой город, мы втроем засели в архиве, с самой, на первый взгляд, глупой целью – выяснить, не писали ли газеты когда-нибудь об оборотнях. Анна подрядилась нам помогать, что было, конечно, не всегда удобно. Григорий, так пылко убеждавший меня непременно ехать в Пермь, по прибытии переменился, общался с Анной оскорбительно-покровительственным тоном, и вообще всячески демонстрировал свое недовольство.

– Вот здесь, – сказал я, переворачивая очередной лист, – говорится об Аныкском деле.

– Я помню, о нем много писали года полтора назад, – сказал Григорий. – Целую деревню вотяков обвиняли в человеческом жертвоприношении. Потом оказалось, что жители соседнего русского села нашли на своей земле труп, и, испугавшись преследования, перенесли его на землю вотякской деревни, изрезав тело так, чтобы создалось впечатление ритуального убийства, а приставу дали взятку. Убитого звали Федор Вахрушев.

– У вас, Григорий Андреевич, хорошая память,– одобрительно кивнул я ему.

– Но как это может помочь? – спросила Анна, и Григорий немедленно фыркнул, хотя вопрос ее совсем не был глупым.

– По версии вот этой газеты, вотяки убили Вахрушева потому, что посчитали его оборотнем.

– Но ведь он в любом случае уже умер, – пожала плечами Анна.

– У него осталась семья, – возразил я.