Читать книгу Записки с Белого острова - Алина Пожарская - Страница 1

Остров отделён с востока поймой, с юга и севера рекой, а с запада МКАДом. Почему не Полуостров, а Остров? Потому что МКАД – это та же вода. Посмотри, и убедишься.

(Да и звучит «Остров» более гордо.)

* * *

– Я тебе кассету принёс, – сказал Седов. – Там, правда, плёнка помята на седьмом риффе седьмой песни на стороне «Б».

– То есть, – сказала я, – мой магник её зажуёт?

– Не боись, – ответил Седов. – Может, так всё и начинается.

Я принесла кассету домой и вставила в магнитофон. Олег, мой семилетний брат, в это время плавал в бассейне. Скоро он вернётся с недосушенной головой, поставит себе ирокез на тоненьких среднерусых волосах и будет говорить, что попсу не слушает.

Я лежала на красно-белом матрасе и чувствовала, что меня куда-то уносит. В голове это так и нарисовалось: какие-то вулканы, пучина бездны, космос над головой и я, как дура, на красно-белом матрасе.

Я думала о том, как случайно промахнулась на «бутылочке». До этого года мы играли в «казаки-разбойники», но Толя Рахматуллин знал болевые точки, и победить его не было никакой возможности. Тогда появилась «бутылочка». Однажды мне выпало поцеловать Седова в щёку. Я подпрыгнула: Седов меня на голову выше.

«Э-э, – сказал Седов, – Акела промахнулся».

И вытер мизинцем рот.

«Знаете что? – сказала я. – А ну вас всех. Лучше в футбол давайте».

…Я встала, достала пустую кассету, вставила во второй кассетник и нажала «запись». Записала сторону «А» и спрятала свою кассету под кровать.

Щёлкнула дверь. Дедушка Женя привёл Олега.

– Что ты там слушаешь, Алинька? – спросил он. С ударением на первый.

– Ничего, – ответила я.

– Это, – сказал Олег, – грайндкор какой-то!

– Сам ты грайндкор, – сказала я. – Это группа «Ария»!

Олег пригладил было волосы, потом спохватился, взъерошил их обратно и многозначительно посмотрел в сторону комнаты.

Почему грайндкор-то? И что это так шумит?

Тут до меня дошло. Я кинулась к магнитофону.

– Женщина имеет право на нежность, – сказал дедушка. – На эгоизм. На многое. Алинька, ты чего?

Я выдернула вилку из розетки. Олег взял со стола буклет.

– «В поисках новой жертвы»? – Кассета была пиратская, но все тексты песен на буклете имелись. – Вот тебе и жертва.

– Кто жертва? Магник?

– Дура, при чём тут магник?

– Ну и сам дурак, – ответила я. – Лучше тащи отвёртку.

– Алинька, – сказал дедушка. – Я пойду. Не забывай про нежность. Отвёртку Олегу оставь.

Дедушка ушёл, а мы принялись извлекать кассету из пасти старого магнитофона.

* * *

В школе Седов подбежал ко мне с альбомным листом, где его корявым почерком, с продавливаниями, был выведен заголовок его новой поэмы: «Шайтан-мышиная возня». По периметру листа шли жёлто-красные линии, призванные изобразить, наверное, огонь. Даже в этих линиях безошибочно угадывался седовский почерк.

– Свежак тебе принёс почитать, – сказал он. Но я была совершенно убита.

– Тим, – сказала я. – Вот твоя кассета.

В коробочке рядом с кассетой лежал аккуратный моток блестящей коричневой ленты. Олег вчера предлагал завязать бантик, я зашикала на него и отказалась.

Седов по-старушечьи всплеснул руками, забрал кассету и со всей дури меня о́бнял.

– Ты чего? – спросила я. – Я зажевала твою кассету!

– Ты дослушала до седьмого риффа! – ликовал Седов. – До седьмого риффа седьмой песни стороны «Б»!!

– Ага, – сказала я. – Седьмой рифф седьмой песни стороны «Б». Седьмой урок седьмого «Б» класса. Прямо про нас с тобой.

Седов не слышал, он задыхался от счастья и махал «Шайтан-мышиной вознёй» у себя перед носом, как будто веером. «Сие полночный бред воспалённого разума», – успела я прочесть в самом верху листка.

Придя домой, я достала из-под кровати кассету, на которую записала сторону «А», и поставила на видное место. Потом сгребла со стола другие кассеты и спрятала под кровать.