Читать книгу Эмигрань такая - Алла Дейвис - Страница 13

Я, безработная, но состоятельная, сделала своему супругу предложение «отдохнуть от вздохов» и попросила поговорить с мамой.

– С тех пор как мы поженились, уже два года, у нас не было выходных вместе. Мы решили провести выходные в отеле, – очень мягко сказал он матери, когда я раскладывала пазл.

Его мама засуетилась в полном понимании своего провала и молча удалилась, опять на кухню. Алекс пошел за ней. Разговор продолжался, но теперь он имел оправдательный характер, нежели функциональный. Ощутив вину в ярких гневных красках, мы собрали чемодан и переехали на две ночи в отель через дорогу.

Я плюхнулась на гостиничную кровать, выдохнула и растянулась.

– Мы не можем туда больше возвращаться, – рассуждала я вслух, – потому что, ну, я не знаю почему. У нас есть деньги, давай снимем квартиру, – предложила я Алексу, не давая пояснений «почему». Да они и не нужны были, эти пояснения. Мы знали, что и кого не хотим, но почему – не знали.

Чтобы найти, куда перевезти не распакованные за два месяца чемоданы, времени было только три дня и две ночи – на столько дней мы сняли номер в отеле через дорогу от дома свекрови Лизы. Переезжать было все равно куда. Место выбирали рядом с автобусной остановкой и максимум в тридцати минутах езды до рабочего места Алекса.

Поехали, посмотрели и решили взять. Оставалось совсем чуть-чуть: сделать предоплату за год. И не удивляйтесь. Суммарная годовая зарплата Алекса в 18 тысяч фунтов не позволяла снимать жилплощадь и платить за нее помесячно: годовая зарплата должна превышать 22 тысячи фунтов в год. Оплачивать квартиру на год вперед мы не хотели, да и денег у нас в наличии свободных не было. Оставался второй вариант: письмо-гарантия от кого угодно. Кого угодно у нас не было, а была сестра Алекса и моя золовка – Наташа.

Наташа носила русское коммунистическое имя. Умерший папа моего супруга был в душе английским коммунистом и назвал свою дочь по-русски. Волосы она подкрашивала в блонд, оставляя красную прядь, челкой свисавшую до плеч. Рядом со своей мамой больше чем двое суток подряд она тоже находиться не могла и поэтому с пониманием отреагировала на наш внезапный отъезд в гостиницу.

Долгое время Наташа снимала комнаты и квартиры, пока не приобрела свою собственную, со спальней, залом и встроенной в зале кухней. Потолки у нее были низкие, лампочку она вкручивала, не вставая на носочки, но это были ее потолки.

– Я не могу дать вам гарантийное письмо, ведь, если что, то я буду за вас платить, – оправдывалась сестра. Голос у нее дрожал, а мой наливался гневом. Разговор закончился ничем. Свободных наличных денег за год вперед у нас не было и письма с родственной гарантией тоже. Вечер замкнулся на ужине. Мы никак не могли отойти от шокирующей родственной нелюбви и оставалось успокоиться мясом по-английски Sunday Roast.

На противне лежали обжаренная в печи вырезка сочной говядины, по-свински жирной свинины и нежной индюшатины. А окончательно душа расслабилась за пудингом «Липкие ириски» с мороженым. Черные злые мысли забивались десертом и мясом. И хорошо, потому что утро вечера мудренее.

Утро было светлое и солнечное. Погода и день недели на англичан влияли по-английски. Вчера был понедельник, у британцев он называется голубым днем (от голубого цвета лица) и соотносится с бледностью и испорченным расположением духа. А сегодня был солнечный вторник. Алекс с надеждой набрал номер своей сестры и спокойным голосом успешно ее уговорил. Близкая родственная любовь оставила отпечаток кирзовых сапог в душе. Нам предстояло ощутить еще много таких следов.