Читать книгу Петербургский прозаик. Альманах №1 - Альманах - Страница 18

Первый рабочий день. Отдел кадров. Конструкторское. Бюро водяных турбин. Монтажный отдел. Какие на заводе столовые. Готовлюсь в первую командировку

В феврале 1962 года, по окончании энергомашиностроительного факультета Ленинградского Политехнического института имени М. И. Калинина, я был направлен по распределению на Ленинградский Металлический завод.

Отгуляв положенный месяц, утром 28 марта 1962 года я приехал оформляться на завод, носивший тогда имя ХХII съезда КПСС. До этого завод носил имя Сталина.

Отдел кадров, партком, завком и библиотека завода располагались тогда в симпатичном двухэтажном здании на углу Свердловской набережной и улицы Ватутина. До революции в этом особняке была контора завода и жил управляющий.

С утра в отделе кадров проходило совещание, и мне пришлось с полчаса ждать в безлюдном коридоре первого этажа. После короткой беседы с заместителем начальника отдела кадров меня направили к инспектору, занимавшемуся инженерно-техническими работниками. Там я предъявил диплом инженера-механика по специальности «Гидравлические турбины и другие гидравлические машины», заполнил анкету и был оформлен в должности шеф-инженера монтажного отдела Конструкторского Бюро водяных турбин с окладом 105 рублей.

Получив пропуск и пройдя через проходную на набережной Невы, я направился в КБ, находившееся тогда в корпусе гидротурбинного цеха № 19, точнее на 4-м и 5-м этажах в торце этого корпуса, выходящего на Неву. Я хорошо знал, куда идти, так как в этом КБ на пятом курсе я проходил преддипломную и дипломную практики. А на втором курсе института я полтора месяца проходил практику в цехе № 19 в качестве подручного токаря на большом расточном станке.

Поднявшись на лифте на пятый этаж, я прошёл коридор с двумя дверями справа, и вошёл в основной зал. Как и раньше, меня опять поразил высокий, длинный зал с огромными окнами до потолка вдоль всего зала, выходящего на Неву. Был редкий для Ленинграда солнечный день, и свет буквально заливал зал и многочисленные конструкторские столы, чертёжные доски, и работавших за ними людей.

Пройдя по проходу слева через весь зал, я вошёл в коридор. Открыв крайнюю дверь справа, я вошёл в комнату, где сидела секретарша главного конструктора гидротурбин, у которого в это время шло совещание. Минут через двадцать люди стали выходить, и меня пригласили войти. В большом кабинете были такие же, как в зале, высокие окна, через которые были видны Нева и Смольный на другом берегу. Слева у стены стоял большой письменный стол с телефонами, перпендикулярно которому впритык стояли длинный стол и стулья. Справа в стене была стеклянная дверь, выходящая в главный зал. Главный конструктор, Щёголев Г. С., вышел из-за стола, поздоровался со мной и пригласил сесть. Разговаривая с Глебом Степановичем, я немного волновался, так как он был известным конструктором, орденоносцем, Лауреатом сталинских премий.

Беседа быстро закончилась, и главный конструктор направил меня к своему первому заместителю Семёну Абрамовичу Грановскому, кабинет которого располагался в противоположном конце главного зала. Со стороны зала в кабинет вела стеклянная дверь, комната была поменьше, чем у главного конструктора, но тоже светлая, с высокими окнами, выходящими на Неву. С. А. Грановский, как и Г. С. Щёголев, был известным конструктором, Лауреатом сталинской премии. Ему подчинялись все конструкторские подразделения, а также монтажный и технологический отделы. Семён Абрамович поздоровался со мной, попросил рассказать о себе, задал несколько вопросов. Потом он рассказал о КБ, о его структуре, задачах и основных направлениях работы. Оканчивая разговор, Семён Абрамович пожелал мне успеха.

Выйдя из кабинета, я из зала вышёл в первый коридор, в котором вторая дверь слева была входом в монтажный отдел гидротурбин, располагавшийся в двух небольших комнатах. В первой комнате, в левом углу, за столом печатала на машинке женщина лет пятидесяти, Тамара Ивановна Павлик, секретарь начальника отдела. Справа за двумя большими столами сидело человек пять монтажников разного возраста. Напротив, посередине стены, находилась дверь в кабинет начальника отдела. Когда я вошёл, все перестали заниматься своими делами и с интересом смотрели на меня. Я поздоровался, назвал фамилию, сказал, что прислан работать шеф-инженером. Все заулыбались, послышались шутки.

Тамара Ивановна вышла из-за стола и, постучав, вошла в кабинет начальника. Через несколько минут она вышла и пригласила меня войти. За большим столом у дальней стены сидел Фитерман Яков Филиппович, начальник монтажного отдела, он встал, мы поздоровались. Фитерман был крупным инженером, до войны работал в должности начальника гидротурбинного цеха № 19, совмещенной тогда с должностью начальника отдела монтажа. О нём мне много рассказывал отец, работавший до войны в этом цехе бригадиром слесарей. Большую известность Фитерману принесла его книга «Монтаж гидротурбин», изданная несколько раз, в том числе за рубежом.

Яков Филиппович рассказал о работе отдела и о сотрудниках. Он сообщил, что после первомайских праздников хочет послать меня на Волжскую ГЭС имени ХХII съезда КПСС (бывшую Сталинградскую ГЭС). В заключение беседы Фитерман сказал:«Подготовься к поездке, изучи чертежи, техдокументацию, поговори с монтажниками». Он вышел со мной в первую комнату и обратился к сослуживцам:

– У нас новый сотрудник, прошу помочь ему подготовиться к первой командировке.

Фитерман вернулся в кабинет. Мне нашли место за столом, начали расспрашивать. Время пролетело быстро, прозвенел звонок на обед. Есть не хотелось, и в столовую я не пошёл. На площадке лестницы между четвёртым и пятым этажами стоял ларёк, где продавали горячие пирожки и котлеты, различные бутерброды, кофе, чай, молоко и кефир. Выстояв небольшую очередь, я купил бутылку молока и несколько бутербродов с колбасой и сыром. В комнате съел бутерброды, запив их молоком. Всё было свежим и вкусным.

Ещё проходя практику, я полюбил заводскую еду. На заводе было с десяток столовых и множество киосков и ларьков, разбросанных по цехам и подразделениям. Одновременно за столы садились сотни человек, обед занимал двадцать – тридцать минут. Была отдельная столовая для ИТР и столовая для диетического питания, которыми пользовались и рабочие. Качество разнообразной пищи было высоким. Часть столовых и ларьков работала ночью, поэтому даже в ночную смену можно было вкусно поесть, в чём я убедился, когда работал на расточном станке в ночь. Хорошее положение с питанием было налажено, благодаря наличию на заводе отдельного цеха по приготовлению пищи, а столовые и ларьки контролировались комиссией заводского профсоюза, куда входили рабочие и инженеры. Цена в заводских столовых была ниже, чем в городских – опять же из-за хорошего контроля и из-за доплаты на питание заводским профсоюзом. На цены влияло и то, что осенью завод закупал более дешёвые картошку, капусту, другие овощи и продукты, которые хранились до весны на заводских складах.

После обеда Тамара Ивановна проводила меня в архив. Он находился за стенкой, вход был из коридора, рядом с нашей дверью. Я принёс оттуда в отдел несколько папок с чертежами и инструкциями по Волжской ГЭС и до конца дня знакомился с ними.

Дома, после ужина, я рассказал родителям о первом рабочем дне. Они слушали с большим интересом, так как отец работал в производственно-диспетчерском управлении завода, а мама – воспитательницей в заводском детском саду. Младший брат, Вячеслав, окончив техникум, работал на заводе, откуда пошёл служить в ракетные войска.