Читать книгу Зимнее дитя. Часть I. Пророчество - Анастасия Елагина - Страница 2

Северные ветра пришли в Озерью в самом конце ноября и принесли с собой холодное дыхание зимы. Настало время темного Морана, господина зимы и бога смерти. Всякий раз, на изломе осени, вступал он в свои права, являясь на смену брату, светлому Витану, хранителю лета и дарителю жизни. Один из братьев прибывал в мир людей, а другой тотчас покидал его. Таков был древний порядок, призванный поддерживать равновесие, и никто не смел нарушать его.

Зима подкрадывалась к людям лениво, словно бы нехотя. В октябре она еще тайком серебрила инеем траву, дышала на лужицы, покрывая их тонким зеркалом льда, изредка пугала крестьян и горожан скупым снегопадом, точно боялась тратить снег раньше времени. Теперь же темный Моран окончательно проснулся и отпустил на волю мороз и ветер. Зима пришла в королевство, обездвижила реки, засыпала дороги и поля белесой снежной пылью, скрыла золотистую черепицу на крышах богатых городских домов под пушистыми снежными шапками и намела высоких сугробов у жилищ бедняков.

Этим вечером над Вейгорадом, столицей Озерьи, крутились в бешеной пляске снег и ветер. В народе говорили, что сильные метели приходят, когда хозяин зимы запрягает северный ветер в колесницу и отправляется в путь, разнося по миру свирепые морозы. Порывы холодного ветра бросали в закрытые ставни пригоршни колючего снега. Метель заставляла людей зябко кутаться в накидки и подкидывать в очаг лишнее полено, всякий раз, когда из печных труб доносился тоскливый вой голодного ветра. Улицы были пусты, никому не хотелось выходить из дому в дурную погоду, да и час был уже поздний. В такое время за порог сунется только глупец или безумец.

Однако, несмотря на ненастье, в Вейгораде нашлись те, кто рискнул покинуть теплое место у камина. В самом сердце столицы, в замке, окруженном каменными стенами и рвом, готовили для поездки небольшой возок. Мело так сильно, что даже белокаменные стены старого замка невозможно было разглядеть под пеленой снега. Где-то в темноте чертыхался кучер, представляя, как тяжело ему будет сегодня править. Он пропустил ужин из-за приказа короля, и теперь ему придется выехать на заметенные снегом городские улицы и отправиться, куда прикажет его величество, а там уже только боги-братья знают, когда они вернутся домой.

Отворились главные двери, и из замка вышел мальчик-слуга. Он побежал к кучеру, тяжело переступая через сугробы и, едва держась на ногах под порывами сильного ветра, подал тому две зажженные лампы. За зачарованными стеклянными колпаками билось яркое пламя, но в такую метель толку от него было мало. Сейчас света ламп едва хватало, чтобы осветить бородатое лицо кучера. Однако правила требовали, чтобы королевские кареты и сани всегда перемещались со светом, и мужчина принялся прилаживать лампы на переднюю стенку возка. Перед его мысленным взором стоял широкий длинный стол на замковой кухне, за которым слуги уплетают горячую кашу, приправленную сливочным маслом, и заедают ее широкими ломтями вчерашнего хлеба с кровяной колбасой. Ледяной ветер колол его пальцы и лизал щеки холодным острым языком, словно дикий снежный пес из старых сказок.

Кучер тяжело вздохнул, подтянул повыше воротник тяжелой овечьей шубы и покосился на двери, за которыми только что скрылся мальчишка. Он встряхнул меховую полость, освобождая ее от снега, уселся на козлы и принялся укутывать ноги. «Ишь как зима-то за нас принялась. Лютует Моран» – подумал мужчина, и, не снимая рукавицы, начертил в воздухе полумесяц серпа. Конечно за жизнь и безопасность в пути следовало бы просить светлого Витана, но кучер побоялся. Все-таки зима и метет так, точно бог-жнец вместе с метелью выпустил на свет божий всех своих беспокойников. Уж лучше просить защиты у темного брата, ведь по его милости над Вейгорадом свирепствует такая страшная метель. Глаза кучера обратились к белым ступеням, с которых вот-вот должен был сойти король Озерьи. Задумавшись, мужчина не сразу услышал, как чей-то голос окликнул его из темноты.

–Эй, Томаш, не обморозился еще?

–Мартин, ты ли? – радостно отозвался с козел Томаш, которому было очень неуютно сидеть на ветру посреди разгулявшейся метели.

–Держи. Марта велела тебе отнести. Да ешь сразу, пока не простыли. Только из печи, с капустой, – сказал Мартин.

Он приблизился и протянул кучеру тряпицу, в которую были завернуты горячие пирожки. Томаша, который недавно мог только мечтать об ужине, уговаривать не пришлось. Он скинул тяжелые рукавицы и, быстро развернув сверток, принялся есть. Пока кучер торопливо жевал пирожки, безмерно довольный тем, что о нем не позабыли, Мартин пританцовывал на свежем снегу, обильно усыпавшем весь замковый двор. Ветер налетал на него то с одной стороны, то с другой, а острые снежинки кололи щеки и нос, и мужчина мысленно посочувствовал Томашу, который вынужден будет править в такую дурную погоду.

–Куда ты повезешь короля, Томаш? – полюбопытствовал Мартин, придерживая руками воротник своего тулупа.

Кучер дожевал пирожок, все еще поминутно поглядывая на главные двери, почти невидимые из-за темноты и снегопада, и пожал плечами, надежно укрытыми толстым тулупом:

–Да я и сам пока не знаю. Велели приготовить возок и ждать. Может сыскался еще какой лекарь для принца? Куда им еще ехать на ночь глядя?

–Хорошо бы, да только странно выходит, что они сами к нему едут, а не он к ним, – заметил Мартин, который всегда соображал быстрее Томаша. —Все-таки, где король и королева, а где лекарь.

–Мое дело малое: мне сказали везти – я везу, сам знаешь. Внизу говорят, мальчик совсем плох и не переживет зиму. Ты видел его, Мартин?

–А кто, по-твоему, приносит ему подносы с едой? – ответил слуга, а потом добавил. —Маленький принц уже почти не встает, исхудал так, что все кости на виду.

–Жалко мальчонку, – отозвался подобревший после горячих пирожков кучер. —Значит, точно к лекарю едут, а может и к чародею, кто их разберет.

Тут главные двери вновь отворились, и слуга с фонарем в руке выскочил на крыльцо, чтобы сопроводить короля к возку. Томаш вгляделся в темноту и увидел, что его величество Карел идет не один. Рядом, крепко ухватившись за руку мужа, шла королева. Слуга распахнул дверцы, расправил меха на скамье и помог королеве Августе усесться в возок. Тут же на запятки прыгнул закутанный в длинный плащ стражник. Томаш ощутил, как возок накренился и скрипнул под его весом. Вот уж кому придется еще хуже, чем Томашу. У кучера есть хотя бы полость да немного света вокруг, а стражник будет стоять позади возка, вынужденный крепко держаться, чтобы не упасть, и свирепый ветер будет хлестать его по лицу и спине.

Прежде чем сесть в возок, король Карел сам подошел к Томашу и, перекрикивая вой ветра, громко приказал:

–Едь к Воробьиному кварталу, остановишься у трактира «Дочь рыбака», знаешь такой?

–Еще бы не знать, ваше величество! Сделаю!

Король забрался, наконец, в возок. Тем временем слуга с фонарем уже добежал до караульной будки, и стражники принялись спешно открывать ворота, чтобы выпустить королевскую чету из замка. Все догадывались, куда это направились король и королева в такую ночь, но почти никто не отваживался заговорить об этом деле вслух. Каждый знал, что младший сын Карела и Августы совсем плох, и люди боялись навлечь на себя гнев короля, задавая неуместные вопросы.

Возок покинул двор, стражники укрылись в теплой караульной будке, а слуга с фонарем быстро взбежал по заметенному снегом крылечку, забыв про достоинство, с которым приличествует двигаться лакею из королевского дома. Во дворе задержался лишь один человек. Он спрятался в тени галереи, где сегодня не стали зажигать факелы, и выжидал, пока во дворе больше никого не останется. От острого слуха Мартина не ускользнула брошенная королем фраза про Воробьиный квартал. Мужчина усмехнулся сквозь длинные усы, вышел из своего укрытия и отправился обратно на кухню, надеясь, что кухарка не заметила пропажи нескольких пирожков.

На безлюдных улицах Воробьиного квартала было тихо, никому не хотелось выходить в такую ночь, как эта. В домике, принадлежавшем семье пророчицы Теклы уже добрую сотню лет, горел очаг, и молоденькая девушка, лет пятнадцати от роду, убирала со стола остатки еды. Она опасливо поглядывала на бабушку, которая задремала в своем старом деревянном кресле, боясь разбудить ее каким-нибудь громким звуком. Сегодня они вместе готовили большой творожный пирог, старушка утомилась и уснула почти сразу после ужина.

Однако этим вечером ей не суждено было отдохнуть. В дверь громко и настойчиво постучали, и старая Текла заворочалась в своем кресле. Девушка застыла на месте с тряпкой в руках. Она как раз закончила вытирать стол, и теперь беспомощно глядела на бабушку, ожидая, велит ли та открывать. Кто мог прийти в такую страшную метель? Неужели кому-то так понадобилось пророчество, что он не в силах дождаться более подходящей ночи? Стук повторился, старуха поежилась под своим пледом и повернула к девушке седую голову.

–Открой, Зоренка, верно у кого-то беда, – тихо велела она, провожая взглядом внучку, тотчас метнувшуюся к двери.

Девушка подняла засов и отворила дверь. В дом ворвался порыв студеного воздуха, и две заснеженные фигуры в богатых меховых шубах переступили порог. Зорка сразу поняла, что гости пожаловали важные, но лишь когда мужчина сбросил ей на руки свои тяжелые рукавицы на собольем меху, она поняла, кто перед ней. На пальцах его сверкали кольца, самым большим из которых была печатка с соколом. Это могло означать только одно – к ним приехал сам король Карел.

Зорка быстро поклонилась, положила рукавицы на лавку, подхватила скинутую Карелом шубу, едва не согнувшись под ее тяжестью, устроила ее поверх рукавиц и повернулась ко второму гостю. Вторым гостем оказалась женщина, и по тому, как обходился с ней король, девушка догадалась, что перед ней стоит королева Августа. Карел сам помог жене снять шубу, передал ее Зорке, и, пока девушка укладывала груды меха на узкую лавочку, вошел в комнату и поприветствовал Теклу. Зорка же не могла отвести глаз от роскошного платья королевы и блестящих камней в ее перстнях.

–Доброй зимы тебе, госпожа пророчица. Прости за поздний визит, но дело, с которым мы пришли, не может ждать, – обратился к Текле король.

Голос у него оказался глубоким и сочным, с едва заметными жесткими нотками. Зорка пошла на кухню следом за королем и королевой. Она во все глаза глядела на Карела с Августой и никак не могла поверить, что это не сон. «Что могло понадобиться королю и королеве в нашем доме? Они никогда не обращались за пророчествами» – спрашивала себя девушка.

–И к вам зима пусть будет милостива, ваши величества, – ответила старая женщина, поднимаясь с кресла. —Зоренка, принеси стулья нашим гостям, хватит глазеть, да подбрось дров в очаг.

Девушка пристыженно опустила глаза и поспешила подставить к столу два грубых, покосившихся от времени стула. Карел и Августа осторожно опустились на сиденья, а Зорка тем временем отошла к очагу. Старушка же снова села, и обратилась к королю:

–Какая нужда привела вас в мой дом, господин король?

Карел, высокий, крупный мужчина, с прямыми черными волосами, короткой черной же бородой и яркими голубыми глазами и впрямь выглядел по-королевски. Он покосился на хлопотавшую у очага девушку, и сказал:

–Ты знаешь, госпожа Текла, что сын мой болен. Мы хотим, чтобы ты помогла нам вылечить его.

После слов Карела раздался тихий быстрый вздох, и обернувшись Зорка увидела, что королева Августа прижимает к груди кулак, в котором белеет скомканный платочек. Девушка отошла подальше, в темный угол, чтобы не мешать важным гостям, и принялась тихонько вытирать и без того уже сухие чашки и ложки. Со своего места она видела лишь спины короля и королевы, но зато бабушка сидела к ней лицом и могла, в случае необходимости, подать знак, чтобы Зорка помогла ей или принесла, что нужно.

–Для этого вам надо бы пойти к лекарю, звездочету или чародею. Я лишь вижу будущее, если духи-хранители ледяного озера позволяют мне его видеть.

–Мы пришли к тебе, госпожа пророчица, – снова начал говорить Карел, особенно выделяя последние слова. —потому что ни лекарь, ни звездочет, ни колдуны не сумели нам помочь. Вогдась очень часто болел, и здоровье у него слабое. Сколько раз он находился на пороге смерти, знают лишь боги-братья. Как видно, лишь милостью светлого Витана мой сын до сих пор жив. Но этой зимой он совсем зачах, и все лекари, как один, твердят мне о том, что Вогдась не доживет до весны. Ни молитвы, ни чары, ни зелья с порошками не помогли нашему сыну. Поэтому мы и пришли к тебе. Я хочу, чтобы ты попыталась заглянуть в ледяное озеро и узнать, как вылечить Вогдася.

Текла внимательно поглядела на короля и королеву, прежде чем ответить. Она была уже очень стара, и ей становилось все труднее смотреть в озеро, а иногда у нее и вовсе не получалось достучаться до хранителей. Это и пугало, и радовало одновременно. С одной стороны Текла была рада, потому что разговоры с хранителями отнимали много сил, и чаще всего предсказания их были темны и суровы, с другой же она понимала, что день, когда видения прекратятся, станет ее последним днем в этом мире. Таков был древний дар и проклятие ее рода – возможность посмотреть в ледяное озеро и увидеть грядущее, и необходимость жить с подобной ношей.

–Вы просите о невозможном, мой король, – старуха сокрушенно покачала седой головой. —Я уже стара, и сил у меня осталось не так много. К тому же хранители, вы ведь знаете, лишь предсказывают будущее, они не дают советов о том, как лечить маленьких мальчиков.

–Я дам тебе все, что захочешь: деньги, титулы, замки, хорошего жениха для твоей внучки. Чего ты хочешь за спасение моего сына? – спросил Карел.

Зорка вспыхнула как маков цвет, и ее воображение тут же нарисовало красивую картинку богатой жизни в собственном замке. Однако любопытство оказалось сильнее пустых фантазий, и она продолжила прислушиваться к разговору. Ей и самой стало интересно, возьмется ли бабушка за выполнение просьбы короля. Очень уж необычной она была. Хранители никогда не давали советов, и тем более не лечили людей, они просто разрешали бабушке Текле смотреть время от времени в глубины ледяного озера или сами рассказывали о грядущем. Наверное король и королева и впрямь отчаялись спасти маленького принца, раз приехали в столь поздний час, несмотря на метель и неприязнь к роду пророчиц.

Пророчиц в Озерье не любили, и все из-за одной истории. Когда прабабка Карела, королева Ива, отчаялась родить сына и наследника своему мужу, королю Яну, она обращалась ко многим лекарям и колдунам, которых было полным-полно в столице в то время. Кто-то и в самом деле обладал силами, другие были обычными обманщиками, желавшими нажиться на чужой беде, но все они были предметом пересудов и сплетен в народе и при дворе. Особенно колдуны и чародеи, ведь считалось, что им покровительствовал сам Моран, бог зимы и смерти. Однако никто из них так и не сумел помочь Иве, и она обратилась к последнему средству – отправилась к пророчице из бедного квартала, той, что умела, по слухам, говорить с хранителями ледяного озера и предсказывать будущее, высматривая его в темных зачарованных льдах. Пророчица взяла с королевы золотую монету за вопрос, и, когда хранители позволили ей заглянуть в грядущее, поведала женщине, что через год у нее родится сын. В семье Зорки рассказывали, что хранители тогда затребовали себе дюжину телят за это пророчество. На другой же день их пригнали к ближайшему озеру, забили прямо там, забрызгав все вокруг кровью, а потом побросали тела животных в прорубь. Говорили, что уже к вечеру на ледяной поверхности озера не осталось ни капли крови, лед очистился и сверкал, как новая монетка, и ни одного мертвого теленка не было видно под его гладкой коркой.

Пророчество хранителей ледяного озера сбылось, и на другой год у королевы действительно родился сын. Озерья тогда ликовала и радовалась, однако радость эта была недолгой. После теплой весны на страну обрушились сухое, неурожайное лето и тяжелая, голодная зима, которая принесла множество смертей в людские дома. Три долгих года королевство мучили голод и болезни. А в один из вечеров тайный советник донес королю, что в народе ходят слухи, будто неурожай этот – часть настоящей сделки его жены с хранителями ледяного озера и истинная плата за пророчество о рождении наследника. Король тогда не на шутку встревожился и совсем замучил жену расспросами. Лишь когда она, рыдая над колыбелью, поклялась жизнью их единственного сына в том, что хранители не просили у нее иной платы кроме забитых телят, поверил ей. Однако убедить простых людей в невиновности своей жены король Ян не мог, и многие до конца ее недолгой жизни тихо ненавидели королеву Иву за ее мнимое преступление.

Досталось бы и пророчице, предсказавшей рождение наследника, но старушка умерла от сердечной жабы задолго до того, как среди людей пошли дурные слухи о сделке королевы с хранителями ледяного озера. Иначе ее бы наверняка растерзали или забили до смерти камнями. Однако дочь старухи, занявшая дом матери после ее смерти, занималась пророчествами тайком, принимая посетителей лишь под покровом ночи, и потому семью умершей оставили в покое.

Была и еще одна причина, по которой потомков пророчицы не тронули. Люди, громко заявлявшие о том, что надо наказать или изгнать эту семью, втайне боялись ее. Пророчицы стояли особняком среди всех, кто занимался каким-либо колдовством в Озерье. Ходили слухи, что дар их пришел прямиком из мира бога-жнеца, куда после смерти уходят людские души, и что сам Моран покровительствует им. Лишь это и остужало людской гнев. Кто же захочет бросать вызов одному из богов-братьев? Жители Вейгорада поворчали и успокоились, но ничего не забыли. С тех пор род пророчиц жил в тени людского презрения и страха. Их не решались прогонять, к ним даже обращались за помощью, но на улицах старались обходить стороной и здоровались всегда сквозь зубы.

Королева Ива тоже умерла, но позже, в самом конце зимы. Ее сморила лихорадка, завершившая невзгоды трех неурожайных лет. Люди несколько поостыли в своем гневе, решив, что их умершие из-за голода и болезней родные, наконец отомщены. Король спустя год-другой женился снова, однако его сын, отец Карела, так и прожил всю свою жизнь под гнетом сплетен и недовольства, которые принесли с собой те три страшных года.

Зорка видела, как напряжен король, как его пальцы нетерпеливо постукивают по грубой деревянной поверхности стола в ожидании ответа Теклы. Он правитель и конечно не привык, чтобы ему отказывали в просьбах. Девушка ощутила неясную тень тревоги, глядя на широкие плечи и резкий четкий профиль короля, когда он поворачивался к своей жене.

Что если бабушка Текла все-таки наотрез откажется обращаться к хранителям по его просьбе? Что тогда будет? Король может разгневаться и выгнать их из столицы, отобрать бабушкины деньги или запереть в темнице, и во всей Озерье больше никто не подаст им и корки хлеба. В его власти ославить их столь сильно, что люди, которые итак не слишком расположены к пророчицам, начнут плеваться в их сторону. Они обе умрут с голода или же им придется собирать свои нехитрые пожитки и бежать в одну из соседних стран. Там пророчиц никогда не было, и Зорка с бабушкой могли бы легко затеряться среди обычных горожан.

–Ты ведь была когда-то матерью, госпожа Текла? – подала вдруг голос королева. —Ты знаешь каково это – терять свое дитя и видеть, как его кладут в холодную могилу? Скажи, чего ты хочешь за попытку помочь моему мальчику? Скажи, и я отдам тебе все, что ты попросишь. Прошу, не разбивай материнское сердце, забирая у меня последнюю надежду.

Старуха уставилась на Августу своими бледными, выцветшими глазами. Королева задела в ее душе старую незаживающую рану. Когда-то у нее тоже был сын, веселый сероглазый мальчик, который вырос в милого, доброго юношу. Звали его Боржеком, он женился на сиротке, которую старуха Текла, несмотря на свой непростой нрав, полюбила как родную дочь. У них родилась дочка, Зорка, а спустя пять лет сын старой пророчицы погиб вместе с молодой женой. Они ехали в гости в соседний город, попали в буран, заплутали и замерзли насмерть посреди поля.

–Ваша правда, госпожа королева. Я хорошо помню, как еда превратилась для меня в пепел, а день в ночь, когда мой Боржек ушел к темному Морану, – согласилась старуха, как-то сразу смягчившись. —Но все имеет свою цену. И вы хотите не пророчество, а совет. Согласны ли вы отдать хранителям то, что они запросят в обмен на это?

–Согласна. Все, что они захотят, все, что угодно, – торопливо ответила Августа, и глаза ее снова заблестели от слез.

–А вы, Карел, господин и король Озерьи, согласны ли вы уплатить назначенную цену вместе со своей госпожой? – обратилась старуха к королю.

–Согласен, – коротко ответил он.

–Вы скоры на обещания, но что если взамен на свой совет хранители потребуют чью-то жизнь? Они капризны и могут попросту не пожелать иметь дел с вами, или могут согласиться и затребовать мешок зерна, ягненка, воз репы, золотой обруч или сердце преданного слуги. Иметь с ними дело опасно, да и просьба ваша необычна. К тому же сделку с хранителями нельзя расторгнуть, они сурово накажут вас, если попытаетесь.

Карел задумался. Ему совсем не нравилась мысль о жертве в виде чьего-то сердца, но делать было нечего. Они уже потеряли всякую надежду вылечить Вогдася, и обращение к старухе Текле было их последним шансом. В то же время слова старухи показались ему зловещими. В душе короля тихой мышкой заскреблась тревога. О хранителях из ледяного озера он слышал немало, но в основном это были легенды или старые сказки. Никто из ныне живущих не имел с ними дела кроме женщин из рода Теклы, а они предпочитали держать язык за зубами и рассказывали лишь о коварстве этих капризных существ. Горький опыт собственных предков Карела говорил о том, что с хранителями лучше не связываться. Но еще горше было видеть на смертном одре собственное дитя и постаревшую от горя жену.

Карел бросил на Августу вопросительный взгляд и помрачнел еще больше. В глазах женщины все еще стояли слезы, и она с мольбой глядела на мужа. «Что ж, может хранители потребуют от нас не слишком много, а уж золота за сына я не пожалею. В конце концов мы вольны и отказаться» – решил Карел.

–Я понял тебя, пророчица. Сумеешь ты обратиться к хранителям ледяного озера сейчас? Если плата будет разумной, то мы пойдем на сделку. Однако поспеши, боюсь, что времени у нас очень мало, – произнес король.

Зубы его сжались, и на скулах явно проявились желваки. Где-то там, в прекрасном белом замке на холме, лежал в своей постели закутанный в меха Вогдась. Карел представил, как мальчик тихо плачет, вспомнил его глаза, казавшиеся такими большими на исхудавшем детском лице, надрывный кашель и тонкие бледные, словно присыпанные снегом ветви деревьев, ручки. Сердце его уколола невидимая булавка. Что бы там ни говорили о суровом нраве короля, но он любил своих детей и жену, которая сейчас сидела подле него, крепко сжав его руку.

Старуха Текла еще раз внимательно посмотрела на королевскую чету и сокрушенно покачала головой. Не деньги беспокоили ее, она жила скромно, поэтому сумела сохранить довольно золота из состояния, нажитого еще ее прабабкой. Даже о женихе для Зорки она просить не стала. К чему ей один из этих напыщенных богачей, который до конца дней будет попрекать девушку тем, что она из семьи провидцев и отец ее не был важным графом? Пусть выходит за простого парня вроде сына лавочника или кузнеца, там и будет на своем месте. Мертвый Боржек не шел у старухи из головы с той минуты, когда королева напомнила ей о гибели сына, и Текла, скрепя сердцем, окликнула внучку:

–Зоренка, принеси чашу!

–Хорошо, бабушка, – отозвалась девушка.

Пока Зорка выставляла на стол старую серебряную чашу с зеркалом и бегала за чистой колодезной водой, в комнате стояла напряженная тишина. Король и королева сказали уже все, что было нужно, а Текла не хотела тратить силы на пустые разговоры, раз уж ей предстояло обратиться к хранителям. Лишь треск поленьев в очаге да песни одичавшего ветра были слышны в маленьком доме в эти минуты.

–Мне нужен сребрен1, чтобы заплатить хранителям, – обратилась к королю и королеве Текла, а потом добавила. —Пока я буду говорить с ними, лучше не двигайтесь с места, ваши величества. Они этого не любят.

Старуха села поудобнее, придвинула чашу к себе, бросила быстрый взгляд на монетку, которую Карел выложил на стол, и кивнула внучке. Девушка взяла в руки запотевший от студеной воды глиняный кувшин и принялась осторожно наливать воду в серебряную чашу. Внутри чаша была гладкой и начищенной, а снаружи ее покрывал черненый узор в виде длинных скрученных листьев. Когда вода наполнила чашу на две трети, Зорка убрала кувшин и поставила его на пол. Она подала Текле небольшое круглое зеркало, та схватила его своими неповоротливыми пальцами и уложила на дно чаши.

Король с королевой затаили дыхание. Им обоим показалось, что зеркальный круг словно бы слился с чашей, и в комнате стало светлее и прохладнее. Зорка поспешила к очагу и быстро сунула в него несколько поленьев. Она не раз видела, как бабушка Текла общается с хранителями ледяного озера, поэтому точно знала, что к концу беседы в доме станет почти также холодно, как на улице, где на постоялых дворах, лавках и тавернах танцевали в порывах холодного ветра деревянные вывески. Девушка присела на низкий табурет подле очага, так, чтобы видеть бабушку, на случай, если той понадобиться помощь. Текла была уже стара, и иной раз Зорке приходилось после видений тащить ее на себе до постели, а потом весь день обкладывать горячими камнями.

Пока Зорка выставляла чашу на стол и наливала в нее воду, она ухитрилась рассмотреть платье королевы, которое так впечатлило ее, когда Августа сняла шубу. Платье было сшито из плотной серо-голубой ткани, в самый раз для зимы. Зорка с тихим восторгом разглядывала вырез от плеча до плеча, закрывавший грудь, широкий пояс коричневой кожи, нашитые по подолу цветы из тонких шелковых лент, по краям которых тускло мерцали молочно-белые, с голубым отливом, камни. Далеко не самое богатое платье королевы, но много ли надо, чтобы впечатлить обычную девушку из бедного квартала? Впрочем, предаваться мечтам и представлять себя в таком наряде Зорке пока было недосуг. Бабушке в любой момент могла понадобиться ее помощь, и девушка, бесшумно вздохнув, принялась наблюдать за происходящим.

Старая Текла тем временем засучила рукава, встала, наклонилась над чашей, опустила в нее руки, и ее крючковатые пальцы коснулись лежащего на дне зеркала. Она стояла и смотрела в него, не шевелясь, хоть это и было для нее тяжело. Пальцы сводило и скручивало болью от ледяной воды, и вскоре Текла почти перестала чувствовать их. Оставалось лишь ждать, когда хранители ледяного озера ответят на ее зов.

В комнате снова стало так тихо, что Зорка могла поклясться, будто слышит, как колотятся сердца всех присутствующих: тихо и размеренно у Теклы, гулко и решительно у Карела, быстро и взволнованно у его жены. Собственное сердце Зорки тоже билось часто, она беспокоилась за бабушку. Что если королю и королеве не понравятся слова хранителей? Что если хранители запросят слишком много за свой совет? Не решит ли суровый Карел выместить зло на беззащитной старушке и ее внучке? «Нет, королева не позволит ему, она добрая женщина» – решила девушка и позволила себе отвлечься, чтобы незаметно подложить к поленьям пару камней-грелок. Если дело затянется, то бабушке может понадобиться много тепла, чтобы согреться.

Откуда-то снизу потянуло холодом, король и королева поежились, наверняка уже пожалели о том, что сняли свои теплые шубы. Однако они явно понимали – не так страшно было померзнуть немного, страшнее было нарушить колдовство и утратить последнюю надежду на исцеление сына. Зорка вся напряглась на своем табурете, отсюда она не могла видеть хранителей, но зато прекрасно слышала, как громко завыл в печной трубе северный ветер. «Сейчас отзовутся» – подумала девушка.

Она едва успела сделать очередной вдох, как из зеркала на дне серебряной чаши хлынул холодный, белый свет. Он ударил прямо в старый потолок, слепя людей и высвечивая прокопченные деревянные балки добела. Зорка услышала тихий испуганный вздох королевы Августы, и свет стал расползаться по комнате, превращая ее в подобие сказочной ледяной пещеры. Бледные белые тени, отражения хранителей ледяного озера, замелькали под потолком, кружась в быстром танце, и по комнате разнесся странный, скрипучий, словно снег под ногами путника, голос:

–Здравствуй, давно я не видел тебя, старая Текла. Чего ты хочешь сегодня, пророчица? Будущее для кузнеца? Провиденье для богача? Предсказание для молодой девицы?

Голос за мгновение замолк, а потом рассмеялся тихо и протяжно, и, не успела Текла сказать и слова, заговорил вновь:

–Я вижу у тебя сегодня знатные гости. Давно, очень давно земные короли не обращались к нам за своим будущим, а ведь когда-то к наступлению каждой новой весны вы хотели узнать о том, что ждет вас в грядущем. Что ж, расскажи мне, старая пророчица, чью судьбу хочет узнать сегодня сын предсказанного сына?

Зорка заметила, как недовольно поморщился король. Все знали, что его прабабка обращалась когда-то к бабке самой Теклы, чтобы узнать, сумеет ли она подарить сына своему мужу и наследника Озерье. Однако Карелу было явно не по нраву, что один из хранителей упомянул об этом вслух.

Голос замолчал в ожидании ответа. Хранители обычно не общались с людьми напрямую, и Зорка понятия не имела, почему. Бабушка же на ее вопросы отвечала, что хранители высокомерием превосходят всех земных владык и отказываются беседовать с ними иначе, чем через посредника.

–Приветствую тебя, хранитель ледяного озера, – откликнулась на слова ледяного духа старая пророчица. —Ты прав, король Карел и королева Августа пришли с вопросом, но не о будущем. Они хотят узнать, как вылечить маленького принца. Сумеете ли вы помочь им?

Белый свет ярко вспыхнул, затем слегка притух, и Зорке показалось, что волна недоумения и раздражения захлестнула комнату. Воздух стремительно остывал, и отражения бледных силуэтов под потолком ускорили свой бег.

–Разве я лекарь, чтобы лечить людей? Зачем ты тревожишь меня по таким пустякам, пророчица? – недовольно ответил хранитель ледяного озера. —Я позволял тебе и твоим предкам смотреть в ледяное озеро в поисках картин грядущего и только.

–Скажи ему, что мы хорошо заплатим. Спроси, чего он хочет за ответ? – громко прошептал Карел.

Король выглядел недовольным, он не привык, чтобы с ним, владыкой Озерьи, обходились подобным образом. Королева же потрясенно молчала, разглядывая отражения бледных силуэтов на потолке. Озаренная отсветами холодного белого света, исходящего из чаши, она выглядела похожей на прекрасную статую. Зорка не могла отвести глаз от Августы, такой красивой показалась ей королева в этот миг.

Текла, тем временем, передала духу слова короля, и свет взметнулся еще ярче. Голос зашумел и яростно обрушился на всех присутствующих подобно горной лавине. В комнате отчетливо запахло снегом. Зорка не на шутку перепугалась, она еще ни разу не видела, чтобы кто-то из хранителей так злился. Обычно они были насмешливыми, немного надменными или просто безразличными. Однако сегодняшняя просьба явно вывела хранителя из себя. Девушка увидела, как узорная изморозь медленно поползла по стенам, покрывая их толстым снежным ковром. Такой она видела в глубоком земляном погребе, где снег не таял даже посреди лета. Огонь в очаге нервно заплясал и как будто бы сжался под натиском ледяной стихии. Зорка ощутила, как страх, словно крохотный зверек, пробежался вдоль спины, легонько касаясь ее своими невидимыми лапками.

– Почтенный хранитель, подумай хотя бы, что бы ты взял за такой совет? Король и королева не поскупятся и отдадут тебе все, что попросишь, – повторила Текла слова короля в попытке улестить хранителя.

Движение изморози резко прекратилось, и свет, исходящий из чаши, снова потускнел, будто задумавшись вместе с самими хранителями. В домике опять воцарилась тишина, и Зорка заметила, как обменялись встревоженными взглядами король и королева. Текла молчала и терпеливо ждала ответа, а серебряная чаша уже начинала покрываться тонкой наледью. Зорка не двигалась, она порядком озябла, даже сидя у огня, но боялась нарушить ритуал. Она позволяла себе лишь смотреть на бабушку, и короля с королевой. Они все прождали в безмолвии несколько долгих минут, а потом свет снова заиграл, и кривые призрачные отражения опять поплыли под потолком.

– То, о чем просит твой король, пророчица, мы можем исполнить. Но вопрос это необычный, и плата за него будет высокой. Пусть к чаше подойдет королева, – произнес наконец хранитель ледяного озера.

Королева Августа испуганно взглянула на мужа и встала со своего места. Она склонилась над чашей, белый свет осветил ее лицо, и Зорка увидела, как снежная крошка падает с покрытого изморосью потолка и медленно оседает на темных волосах женщины.

– Возьмите монетку и опустите руки в воду, ваше величество, – тихо сказала Августе Текла.

Старуха даже не подняла глаз на перепуганную женщину. Она неотрывно глядела на того, кто говорил с ней из зеркала. Королева Августа боязливо погрузила пальцы в чашу и едва не вскрикнула. Ледяная вода сотнями колючих иголок впилась в нежную кожу королевы, и тонкий лед начал стремительно нарастать на кольцах, причиняя пальцам еще больше боли. Женщина отпустила серебряную монетку, и та, неловко кружась, опустилась на дно. Затем королева приложила свои пальцы к зеркалу, рядом с пальцами старой Теклы, и наконец отважилась посмотреть в отражение. Зорка видела, как она переменилась в лице, хотя по опыту знала, что обычный человек не увидит в нем ничего, кроме бледных силуэтов. Смуглая кожа Августы, наследие предков из южных стран, стала сероватой и сразу приобрела нездоровый вид. Она явно была напугана, однако на мужа больше не смотрела. Зато Карел не сводил с нее глаз. Выглядел он так, словно готов в любую секунду бросится к жене, если ей будет грозить опасность.

– Не бойся меня, королева Озерьи. Мы, хранители ледяного озера не чиним людям зла, если эти люди выполняют то, что обещали. Равновесие мира – вот наша главная забота. Твой сын, твой младший сын, может быть спасен, и я скажу тебе, как, но сначала ты должна пообещать, что заплатишь назначенную цену, – обратился хранитель к королеве Августе.

– Какую же плату ты хочешь за жизнь моего Вогдася? – голосом, полным боли, спросила женщина.

– Жизнь за жизнь, вот моя цена. О, не твоя жизнь, не бойся, – тихо рассмеялся хранитель, увидев выражение лица несчастной женщины, и Зорка вновь услышала в его голосе скрип снега на лесной тропе. —Пообещай мне, королева Озерьи, вот что – когда ты понесешь в следующий раз, ты отдашь мне жизнь своего ребенка.

Зорка видела, как ужас проступает на лице королевы, как приоткрываются ее побелевшие от холода губы. Король Карел был, казалось, уже готов в бешенстве вскочить со своего места, когда его жена, едва дыша, спросила хранителя ледяного озера:

–А что если у меня больше не будет детей?

–Я заберу у тебя одно из твоих колец, и верну его, когда получу, что должно, а если судьба не подарит тебе больше ребенка, тогда кольцо будет платой за мой совет. Что ты скажешь на это? Согласишься ли обменять нерожденное дитя на дитя живое?

Августа переглянулась с мужем, и Зорка заметила, что гнев короля утихает. «Может быть у королевы и впрямь уже не будет детей? Она не так уж молода теперь» – подумала девушка, сидя в своем уголке у очага. Королева тем временем снова перевела взгляд на зеркало, на лице ее отразилось страдание, как видно руки у нее совсем окоченели. Рядом с ней стояла и смиренно молчала Текла. Старушка не желала вмешиваться и лишь ждала, когда разговор между королевой и хранителем закончится. Она сделала то, о чем ее просили, и теперь хотела одного – отогреть свои заледеневшие руки, по которым, словно по мостику, пробирался в ее тело жгучий холод.

–Но если… если ребенок все-таки будет, то как ты заберешь его? – спросила Августа, и вопрос этот явно дался ей с большим трудом.

–Если ты понесешь, то вели сварить крепкий отвар из корней тихой травы и выпей его. Когда же ты освободишься от дитя, положи его в золотой ларец, брось в ближайшее озеро, и тогда мы будем в расчете.

Королева Августа снова посмотрела на мужа, холодный свет, исходящий от чаши высветил ее глаза, полные надежды и сомнений. Она не могла решать одна в таком важном деле, и теперь задавала Карелу безмолвный вопрос. Король сидел, нахмурив густые черные брови, и глядел на жену с тревогой и недовольством. Какое-то время он колебался, но потом медленно, почти незаметно, кивнул. Августа перевела взгляд на дно чаши и произнесла:

–Хорошо, мы согласны на твои условия.

Бледные отражения вновь закружились на стенах и потолке нестройным хороводом, и скрипучий голос хранителя ледяного озера произнес:

–Мы заключили сделку, королева, с тобой и твоим мужем, и надеюсь, у вас хватит ума не пытаться обмануть нас, потому что наказание за это будет суровым. Лекарство для своего сына ты найдешь в первом ведре колодезной воды, которое наберут поутру твои слуги.

Не успела женщина вымолвить и слова, как полупрозрачная, будто сотканная изо льда, рука вынырнула со дна чаши, схватила ее за локоть и крепко сжала, скрепляя сделку, а затем мягко сползла вниз, оставляя на рукаве королевского платья след в виде тонкой корки льда. Хранитель ледяного озера стащил с пальцев королевы одно из колец, взял положенную ему за беспокойство серебряную монету и исчез.

Столб холодного света тотчас погас, и комната вновь погрузилась в полумрак. Зорка вскочила и бросилась к бабушке, которая с глухим стоном опустилась в старое кресло. Руки ее закоченели от ледяной воды, как и руки королевы, которую сейчас поддерживал король Карел. Августа не привыкла к холодной воде, к тому же кольца, украшавшие ее тонкие пальцы, все еще были покрыты льдом.

–Усадите ее, ваше величество, я сейчас вскипячу воду. Сначала нужно обтереть руки досуха, – обратилась Зорка к королю.

–Зоренка, помоги сначала госпоже королеве, – велела девушке Текла.

Зорка послушно встала и подошла к стулу королевы. В глазах Августы стояли слезы, то ли из-за боли в окоченевших пальцах, то ли из-за страшной сделки, которую она только что заключила. Карел молча стоял рядом, поддерживая жену за плечи. Зорка осторожно, стараясь не причинить королеве лишней боли, сняла с ее пальцев все кольца, которые только теперь начали оттаивать, и сложила их на стол.

Король отпустил жену и сел подле Теклы. Он устремил на старую женщину свои холодные голубые глаза и произнес:

–Мы причинили тебе много хлопот, госпожа Текла. Теперь я вижу, почему ты не слишком-то желала обращаться хранителям, – король перевел дыхание и продолжил. —Я не поскуплюсь, не бойся. Завтра же ты получишь свою награду. И я прошу тебя и твою внучку не рассказывать никому о том, что сегодня происходило в вашем доме. Эта магия однажды уже принесла беду в мою семью, и больше подобного не должно повториться.

–Будьте покойны, ваше величество, я не стану болтать, да и Зорка тоже, так ведь, милая? – Текла пытливо посмотрела на внучку.

–Так, – отозвалась девушка, скользнув взглядом по лицу бабушки и на мгновение встретившись глазами с королем.

Ей стало очень неуютно под гнетом его внимательных глаз, и она тотчас отвела взгляд. Растерев руки королевы, Зорка сняла с огня закипающий чайник, разлила по глиняным кружкам травяной чай и положила в каждую из них по две ложки меда. По комнате пополз приятный сладкий аромат, напоминавший о жарком лете, луговых цветах и нежной зеленой траве. Девушка поставила три кружки на стол, а четвертую отставила пока в сторону. Для начала нужно было напоить горячим чаем бабушку Теклу и королеву Августу.

Повинуясь приказу старушки, она начала с королевы. Руки женщины все еще плохо слушались, и она не сумела бы удержать кружку. Закончив с королевой, Зорка подошла к бабушке. Девушка волновалась, что чай остыл, пока она заботилась об Августе. Однако тут король Карел встал, и подал руку своей жене. Августа тоже поднялась с места, и Зорка, смекнув, что королевская чета собирается уходить, направилась подавать им шубы.

–Нам пора возвращаться домой, во дворец. Ты, госпожа Текла, оказала нам большую услугу, и мы не забудем об этом, как и о вашем обещании держать в тайне все, что здесь происходило сегодня, – обратился к Текле Карел и бросил на Зорку предостерегающий взгляд.

–Мы сдержим обещание, господин король, – вновь пообещала ему старушка.

Зорка быстро кивнула, подтверждая слова бабушки. При этом она старалась глядеть на королеву, а не на короля, чей холодный взгляд был ей неприятен.

Когда дверь за нежданными гостями закрылась, Зорка вздохнула с облегчением. Теперь нужно было нагреть постель для бабушки Теклы, уложить ее спать и подбросить побольше дров в очаг, чтобы заново нагреть остывшую комнату. На потолке и стенах до сих пор обманчиво мягким ковром серебрилась колючая изморозь. Зорка знала, что се это растает за ночь, оставив после себя неприятную сырость, которую придется вытапливать еще несколько дней.

Девушка побежала к очагу, бросила туда еще несколько поленьев, осторожно достала из огня горячий камень-грелку и поднялась на второй этаж, где была их с бабушкой спальня. Она сунула камень под одеяло, и вернулась обратно на кухню, чтобы помочь бабушке Текле подняться и дойти до постели.

Старушка принимала ее помощь с молчаливой благодарностью, слишком много сил отняло у нее общение с хранителями ледяного озера. Зорка уложила бабушку в постель, накрыла теплым одеялом на волчьем меху, и Текла, тихо поблагодарив внучку, тотчас закрыла глаза.

«Бедная бабушка» – подумала Зорка, снова спускаясь вниз, чтобы выпить свой остывший чай, помыть и убрать на свои места пустые кружки. Когда девушка наконец добралась до собственной постели и уснула, сны ее были полны белой изморози и бледных силуэтов, скользящих в хороводах по поверхности замерзшего озера. Лунный свет падал на них сверху, легко проходя сквозь бесформенные тела, и серебрил гладкий холодный лед под их нелепыми тонкими ногами.