Читать книгу Зимнее дитя. Часть I. Пророчество - Анастасия Елагина - Страница 6

Снежная, непривычно теплая зима подошла к концу, уступая дорогу молодой весне. Пока еще робкая, словно застенчивая невеста перед первой брачной ночью, весна один за другим начала снимать зимние покровы. Уже минул очередной шумный и веселый праздник нового года, знаменующий приход бога-сеятеля и прощание с зимой.

Жители всей Озерьи, не исключая и столицу, в этот день непременно пекли хлебный каравай, одну половину которого съедали сами, вторую отдавали скоту, а крошкибросали птицам. Считалось, что подкармливая пташек, можно задобрить светлого Витана. По легендам он очень любил пение птиц, в отличие от своего брата Морана. Последний был к пернатым безжалостен, и зимой, во время холодов, многие из них погибали. Однако время бога зимы и смерти закончилось, и бог лета пришел в мир, чтобы пробудить землю и согреть ее теплом весеннего солнца. Сугробы стремительно таяли, день становился все длиннее, и вместе с растущим днем росло и беспокойство в королевском замке.

По словам придворного лекаря, королева должна была родить уже в апреле, и король Карел почти перестал спать по ночам, размышляя, как ему поступить. Может попытаться обмануть хранителей ледяного озера и принести им другого младенца? Но тогда придется сказать всем, что ребенок, которого носила Августа, умер, и нужно будет скрыть его ото всех. Августа никогда не согласится отдать свое дитя даже в самую богатую семью королевства, да и ему это было не по нраву. К тому же оставалось загадкой, будет ли эта хитрость удачной? Хранители ледяного озера обладали древней силой, но пределы ее были неизвестны. Что если все их слова просто пустые угрозы, и они ничего не сумеют сделать? Карел был бы рад такому исходу, однако на ум невольно приходил и другой вопрос: а если эти странные хранители все же могут как-то отомстить? Он не раз допытывался до придворного лекаря, почему составленное им зелье не помогло, и Августа все-таки понесла. Старик клялся, что сделал все по рецепту, что чародей заговаривал зелье при нем, и сам никак не мог взять в толк, почему так получилось. По словам старика, такие зелья часто давали сбой, когда их принимали молодые женщины, но в случае с Августой, ее возраст и состояние здоровья говорили о том, что зелье надежно защитит королеву от беременности.

Король, боясь доверить кому-либо еще страшную тайну, вместе с Криштофом искал в библиотеке возможные упоминания о хранителях ледяного озера. Несколько ночей в неделю они уделяли тому, чтобы в тишине и одиночестве, без посторонних глаз, читать старые свитки, книги и летописи. Хранитель библиотеки, господин Эразмус, был заинтригован, однако не смел открыто перечить своему королю. Всякий раз, когда он передавал Криштофу или самому Карелу ключи от библиотеки, на лице старика явно читалась смесь подозрения и любопытства. Впрочем, Эразмус был достаточно умен, чтобы не задавать ненужных вопросов, и Карел был благодарен ему за это.

Тем временем поиски информации о хранителях ледяного озера продвигались очень медленно. Карел с Криштофом сумели найти множество легенд, которые порой напрямую противоречили друг другу, но так и не приблизились к пониманию, насколько серьезными последствиями может обернуться для королевской семьи и страны нарушение сделки с хранителями.

Играть с силами, мощь которых ему неизвестна, король не хотел, но и отдавать собственного ребенка каким-то колдовским созданиям он тоже не собирался. В конце концов Карел, совершенно измученный бессонными ночами, после настойчивых просьб Криштофа, решил написать единственному человеку, которому мог доверить тайну сделки с хранителями ледяного озера. Это был граф Роланд Ожерский, давний друг Карела.

Долгое время, пока Карел был молодым правителем, и его положение на троне считалось неустойчивым из-за неприязни, сохранившейся в народе к его покойным отцу и бабке, Роланд был рядом и помогал королю во всем. Они оба выросли здесь, в замке, и казалось, что ничего не может помешать дружбе, зародившейся между принцем и сыно графа. Роланд мог бы сейчас быть ближайшим советником Карела, но жизнь распорядилась так, что этого не случилось. В один из дней, когда осень еще окончательно не победила лето, и охотничий сезон только-только начался, лошадь Роланда понесла, и молодой граф вылетел из седла. Он остался жив, но так сильно раздробил ступню о камни, что лучшие лекари и чародеи, которых Карел призвал ко двору, лишь скорбно качали головами и предлагали отнять ногу. Все боялись, что кости срастутся неправильно или же Роланд и вовсе умрет от воспаления.

Карел холодно посылал всех к Морану и нашел-таки двух человек, которые не побоялись взяться за лечение его друга. Один из них был чародеем, позже Карел даровал ему титул барона и земельные угодья, а второй оказался настолько искусным лекарем, что молодой король оставил его при дворе, где тот умер три года спустя, во время зимнего поветрия.

В итоге Роланда удалось спасти, ногу ему сохранили, но теперь молодой граф вынужден был до конца своих дней ходить, используя деревянные костыли, потому что не мог опираться на искалеченную ступню. Карел не мог отказаться ради друга, пусть и столь преданного, как Роланд, от государственных дел и развлечений, и тот, вскоре заметив, как король постепенно отдаляется от него, покинул свою должность советника и попросил позволения жениться и уехать в свои земли. Карел отпустил его, велев отправить вместе с вещами молодого графа телегу с сундуками, набитыми золотой посудой, чудесными ворсистыми коврами, канделябрами из чистого серебра и прочими знаками его доброго отношения к старому другу.

Возможно, Карел не согласился бы так охотно на отъезд Роланда из столицы, ведь даже будучи увечным, молодой граф был умен, проницателен и прекрасно справлялся с ролью советника. Однако к тому времени, как он покалечился, возникла другая проблема. Сестра Карела, Анна, оказывается, успела влюбиться в Роланда. Когда Карел объявил сестре, что намерен отдать ее в жены сыну белморского правителя, она упала брату в ноги и, рыдая, словно речная дева6, призналась, что никто кроме Роланда ей не нужен, и замуж она выйдет только за него.

В тот же вечер Карел вызвал друга в свой кабинет и устроил ему настоящий допрос. Роланд не отрицал, что часто беседовал и гулял с принцессой, но говорил, что больше никак не поощрял ее симпатии. Уж он-то точно знал, что Карел даже при всем желании не сможет одобрить его брак с Анной. Для молодого короля был очень важен союз с сильной и богатой страной, вроде Белмора, чтобы укрепиться на троне и обезопасить границы Озерьи от довольно агрессивно настроенного правителя соседней Астии. Часть Озерьи располагалась почти посередине между этими двумя королевствами, поэтому постоянно рисковала стать целью общих планов по захвату новых земель, если астийцы тайно заключат договор с белморцами.

Это все и решило. Вещи Роланда быстро собрали, и граф отправился в свои земли, на восточной окраине Озерьи. Оттуда он написал принцессе длинное дружеское письмо, в котором советовал подчиниться воле брата и выйти замуж за белморского принца. Заканчивалось письмо коротко припиской, где Роланд сообщал, что следующей весной и сам он женится на дочери своего соседа, обедневшего барона. Принцесса проплакала над этим письмом всю ночь, и неделю ходила мрачнее тучи. Еще через две она пришла к Карелу, серьезная, как-то разом повзрослевшая, и сказала, что согласна выйти за того, кого выбрал брат.

На другой год, во время пышной церемонии, Анна вышла замуж, проехала по улицам города под ликование столичных зевак и пару дней спустя уехала в Белмор. С тех пор Карел ни разу не видел сестру. Она писала ему, но никогда не выражала желания вновь побывать в Озерье, ее не было даже на его собственной свадьбе, Анна отказалась приехать, сославшись на состояние здоровья. Карел полагал, что сестра так и не простила его, но дело было сделано. По ее сухим письмам, слухам и рассказам послов, брак Анны оказался не таким уж плохим. Муж любил ее, светлый Витан даровал им детей, и Карел после недолгих душевных терзаний, все же решил, что поступил правильно. Он надеялся, что со временем сестра сама поймет это, простит его, и письма ее станут более содержательными и частыми. Однако этого так и не случилось.

Что касается Роланда, то изредка, раз в три-четыре года он все же наведывался в столицу. Он пировал вместе с Карелом за его свадебным столом, но в последние годы, став вдовцом, перестал появляться в королевском замке. Старый друг иногда еще писал Карелу, но в этих письмах уже давно не было той искренности и душевной близости, которая читалась в них раньше. Чаще всего это были поздравления или соболезнования, короткие послания с отчетами о событиях в восточной части Озерьи, либо данные об урожае или доходах за последний год.

Воспоминания о Роланде вызвали в душе Карела глухое эхо совести. Сколько лет он почти не думал о друге, а теперь, когда пришла беда, ему оказалось не к кому больше обратиться. Нет, советников у него было достаточно, но разве может он доверять им так, как доверял когда-то старому другу, с которым учился стрелять и охотиться, другу, который когда-то благородно отрекся от его сестры и возможности породниться с королевской семьей? Конечно рядом был Криштоф, но он всего лишь камердинер, пусть и самозабвенно преданный королевской семье. Роланд был бы куда лучшим советчиком в таком деле. Его ум острее, чем у Криштофа и даже самого Карела. Возможно, он сумел бы найти выход из этой непростой ситуации.

Испортив несколько перьев, дюжину свитков и потратив на письмо добрую часть ночи, Карел наконец закончил послание. Оно должно было коротко и ясно объяснить Роланду, что он срочно нужен ему в столице. Король запечатал письмо своей личной печатью для неофициальных бумаг и положил в длинную серебряную трубку, которая предназначалась для перевозки особо важных посланий. Письмо отдали одному из самых быстрых и надежных гонцов с наказом не жалеть лошадей и передать послание лично графу Роланду Ожерскому.

Когда гонец откланялся и вышел, дверь королевского кабинета приоткрылась, и из проема показалась голова с залысинами на висках. Криштоф видел, что его господин закончил с делами, и поэтому позволил себе войти без приглашения. Высокий, с худой и нескладной, как у паяца фигурой, камердинер, склонился перед королем и произнес:

–Ваше величество, я дал Ганушу два сребра и распорядился выдать самую быструю лошадь. Он парень прыткий, обернется за неделю.