Читать книгу Путь отречения. Том 1. Последняя битва - Анастасия Шевцова - Страница 6

По стеклу барабанил дождь. Крупные капли стекали вниз и глухо падали на короткий стальной отлив. Порывы ветра то и дело кидали в окно сорванные листья и задували в плохо запертую форточку, из которой тоненькой струйкой сбегала на подоконник мокрая дорожка.

Лия вздохнула. За пару дней, пока держалась температура, она выспалась настолько, что снотворного, которое дал ей брат, хватило всего на пару часов. Странная тяжесть давила на сердце, заставляя снова и снова вглядываться в дождливый полумрак за полупрозрачным тюлем и вслушиваться в завывающий над крышей ветер.

Карл спал на старом матрасе возле кровати. Его мерное дыхание иногда прерывалось сухим отрывистым кашлем. Он тоже заболел, но оставлять ее одну все еще опасался: из-за врожденного порока сердца Лия плохо переносила температуру.

Полежав без сна еще с полчаса, она не выдержала и, откинув одеяло, встала. После теплой постели пол приятно холодил ступни. Осторожно подойдя к окну, Лия отодвинула занавеску и взглянула на косые струи, бьющие в землю в бледном полукруге фонаря. Чуть дальше виднелись кромка забора и поблескивающие на дорожке лужицы. Лампочка над входной дверью отбрасывала на сырой деревянный пол тусклое кольцо света, в котором белели забытые с вечера босоножки и лежал неподвижный желто— рыжий комок шерсти. Словно почувствовав на себе ее взгляд, промокший насквозь кот встал и отряхнулся.

Тихий вздох в глубине комнаты заставил Лию настороженно обернуться. Что-то прошептав во сне, Карл перевернулся на другой бок и машинально поправил сползшее одеяло. Вскоре его дыхание вновь стало ровным и спокойным. Подождав еще минуту, она подняла с пола шерстяной платок и накинула на плечи.

В коридоре было темно. Держась рукой за стену, Лия нащупала соседнюю дверь и вошла в комнату Кристиана.

– Ты забыл впустить Баму! – Ее голос прозвучал неожиданно гулко и низко.

Постояв с минуту в полной тишине, она вздохнула и зажгла свет. Высокая кованая кровать была аккуратно застелена, а на закапанной воском тумбочке лежал повернутый набок будильник. Серебристые стрелки показывали половину шестого утра. Только теперь Лия вспомнила, что брат еще позавчера предупреждал их, что не будет ночевать и вернется под утро: у него были какие-то дела с музейной документацией. В последнее время Кристиан часто задерживался на работе. Прерывистый стук в дверь тревожно завибрировал в воздухе. Вздрогнув, Лия решительно щелкнула выключателем и выбежала в коридор. Дождь на улице немного утих, и стало лучше слышно, как гуляет по крыше ветер. Невольно поежившись, она остановилась у двери, и плотнее закутавшись в платок, робко спросила:

– Кристиан?

Снаружи раздался приглушенный кашель. Не включая свет, чтобы не разбудить Карла, Лия вздохнула и, дважды повернув щеколду, отошла в сторону. Маленькая рыжая тень, задев ее ногу мокрым боком, стремительно метнулась внутрь.

– Простите за столь ранний визит, – голос человека, застывшего на пороге, был неестественно низок и совершенно ей не знаком. – Я ищу Карла Валлора. Мне дали ваш адрес.

Растерявшись, Лия кивнула и на всякий случай отступила еще на шаг. Словно почувствовав всколыхнувшийся в ней страх, гость убрал протянутую для приветствия руку.

– Подождите, я сейчас его позову, – сдерживая дыхание, ответила она, не сводя с него напряженного взгляда. Внутри все оцепенело. Ощущение опасности было настолько сильным, что казалось, будто застыл даже воздух.

– Не стоит, – тотчас же ответил мужчина и, быстро перешагнув порог, прикрыл за собой дверь.

Неспешно сняв темно-зеленый плащ, с которого тонкими струйками стекала вода, он набросил его на вешалку и, помедлив, словно раздумывая, включил свет.

Его движения и голос были настолько спокойными и уверенными, что Лия не успела среагировать. Холодные влажные пальцы сдавили горло стремительно и сильно, мир в одночасье превратился в сплошную пульсацию боли и ужаса.

– Кричи! Ну же! Зови его! – Цепкие ладони слегка разжались, позволяя ей сделать вдох.

– Пустите… – едва слышно прохрипела она, чувствуя, что еще немного – и не сможет удержать сознание: перед глазами угрожающе вспыхивали ярко-оранжевые лучистые круги.

Мужчина коротко выругался и, обернувшись, толкнул ногой стоящую поодаль массивную вешалку. С грохотом, от которого, казалось, содрогнулся весь дом, та упала и откатилась к входной двери. Спустя пару секунд из коридора послышались торопливые шаги.

Отшвырнув Лию на пол, незнакомец стряхнул с руки сорванную цепочку с крестом и выхватил из-за пояса искривленный кинжал.

– Вы прожили в этом мире столько лет, таясь и наблюдая за нами, чтобы явиться сюда с простым ножом? – Голос Карла прошелестел тихо и чуть насмешливо. Отразив тусклый свет лампы, в его руке угрожающе блеснул тонкий стилет. – Что ж, я вас ждал.

Незнакомец вздрогнул, а затем презрительно улыбнулся. Болезненно-худой и бледный, он выглядел будто черно-белый рисунок – плоско и безжизненно.

– Я соблюдаю закон, – в его голосе прозвучала холодная уверенность. – Мне хватит и кинжала: бастарды не достойны большего, а эту девку кто желал, тот и получит. Знал бы ты, как я жалею, что не придушил ее пеленками!

Поймав предупреждающий взгляд брата, Лия стала незаметно отползать к стене.

– Назовите себя, – потребовал Карл, медленно шагнув вперед и заведя свободную руку за спину. – По чьему приказу вы действуете?

– Узнаешь, когда придет время, – дерзко ответил мужчина и, кивнув в сторону Лии, добавил: – Брось оружие, Валлор, а не то я подправлю твоей сестрице личико.

Лицо Карла осталось спокойным, только губы едва уловимо дрогнули. Плавно подойдя ближе, он остановился и разжал пальцы. Упав на пол, стилет тихо звякнул.

Боясь дышать, Лия беспомощно прижалась к стене. Она чувствовала, что должна что-то сделать, но никак не могла взять себя в руки. Тело не слушалось, а мысли беспорядочно перемешивались, не давая сосредоточиться.

Несколько бесконечных секунд незнакомец смотрел на Карла, будто решая, что делать дальше, а затем резко занес кинжал и прыгнул.

Лия закричала одновременно с выстрелом. Она не ожидала увидеть в руках брата пистолет, хотя и знала, что тот много лет хранился у него в сейфе.

Мужчина упал молча, будто срубленное дерево. Пуля прошла навылет через череп, оставив большую окровавленную дыру. Остекленевшие глаза – распахнутые и черные от расширенных зрачков – смотрели куда-то сквозь нее, в стену, а по полу вокруг затылка медленно растекалось темно-алое пятно.

Отпрянув, Лия зажала ладонями рот. Ее едва не стошнило.

– Извини. – Опустив пистолет, Карл обошел тело и, наклонившись, осторожно обнял ее за плечи. – Не смотри.

– Что это было? – вцепившись в него, выдохнула она. – Что? Что теперь делать? Ты ведь его убил! Нужно вызвать полицию, нужно…

– Тише, все хорошо.

Легко подняв ее на руки, брат повернулся и пошел в комнату. Без сил уткнувшись в его плечо, она зажмурилась, силясь остановить бегущие по щекам слезы.

– Поспи. – Уложив в постель, Карл подоткнул одеяло и выпрямился. – Ничего не бойся, я рядом.

Лия хотела было ответить, что не сможет заснуть, даже если захочет, но вместо этого разрыдалась. Присев рядом, он легонько погладил ее ладонь и стал успокаивающе напевать. Глаза его лихорадочно поблескивали, а на лбу блестели мелкие капельки пота. Хмурясь, брат пел с придыханием, видимо, тоже пытаясь успокоиться.

– Красивая мелодия… – Закашлявшись, Лия непроизвольно провела рукой по горлу и поморщилась от боли. В голове тут же неприятно загудело, будто кто-то стер стоявшую перед глазами страшную картину широким ластиком, и страх начал отступать. – Ты так редко пел ее, а я никогда не могла понять слов…

– Это Древнейший из всех языков – один из первых отголосков единого языка, существовавшего до Вавилонского разделения, – в голосе Карла послышалась улыбка. – В этом мире он давно забыт, как и язык нашего отца, которому я тебя научил. Даже мне известно куда меньше слов и формул, чем хотелось бы… Впрочем, это поправимо, – задумчиво произнес он и чуть тише добавил: – Я не лгал тебе, хотя и не говорил всей правды. Молчание – не ложь, особенно когда оно во благо. Надеюсь, ты поймешь.

– Пойму что, Карле?

Брат внимательно посмотрел на нее и отвел взгляд.

– Пришло время ответить на все твои вопросы, Ветерок. Даже на те, которые ты не задавала и не хотела бы задать. Как ни желал бы я повременить, нам, похоже, не оставляют такой возможности. – Услышав, как хлопнула в коридоре дверь, Карл запнулся и торопливо встал. – Отдохни немного, я должен переговорить с Кристианом. Скоро вернусь.

Растерянно кивнув ему вслед, Лия села и поправила подушку. Сердце все еще билось так сильно, что едва не задевало ребра. Знакомая комната казалась отрезанной от остального мира. Там, снаружи, еще гремела вдалеке гроза, хлестал по крыше ветер, слышались тихие голоса братьев, а вокруг стояла непроницаемая тишина. Плетеная ширма отгораживала постель от письменного стола и маленькой библиотеки, которую братья собирали для нее на протяжении нескольких лет. Слева от окна висела в углу старинная, уже потемневшая икона – подарок тети Лиз на крестины. Под иконой блестела маленькая красная лампада. Иногда Лия зажигала ее, и тогда по потолку разбегались вытянутые тени, а стены озарялись теплым мерцающим светом.

Протянув руку, она взяла с прикроватной тумбочки тяжелый кожаный фотоальбом и, положив на колени, открыла толстую обложку.

Родителей своих Лия никогда не видела, а о матери не знала ничего, кроме имени и того, что она была второй женой отца. О нем Карл мог рассказывать часами, но в семейном альбоме хранилась только одна черно-белая фотокарточка.

Проведя кончиками пальцев по гладкой поверхности, Лия наклонилась и прижалась губами к пахнущему годами картону. Она делала так время от времени, когда никто не видел, не зная, как еще выразить то ли признательность, то ли упрек человеку, на которого так была похожа и который исчез из ее жизни, не оставив никакого следа.

Высокий и худой, с резковатыми решительными чертами лица, глубокими глазами и волевым подбородком, отец казался ей воплощением благородства и силы. Карл говорил, что глаза у него были светло-карими, как теплый липовый мед… Лия не знала больше ни одного человека, перед которым бы ее брат так благоговел. Даже о своей матери, Кетрин Кер, он не отзывался с таким трепетом и почтением. Впрочем, Карл и не помнил ее: та умерла во время родов, и все, что братья знали о ней, рассказала им тетя Лиз. Они с Кетрин не были родными по крови, но выросли вместе и очень друг друга любили.

На фоне старших братьев Лия совсем терялась: невзрачные темно-серые волосы; бледное, резковатое лицо, такие же блеклые тонкие губы… Единственное, что придавало цвет ее образу, это глаза – ярко-синие, глубокие, обрамленные короткими темными ресницами, они смотрелись мазком ультрамарина на поблекшем листе. Так сказал однажды Кристиан, когда думал, что она не слышит – брат любил живопись.

Вздохнув, Лия перевернула страницу. В детстве Карл улыбался так же открыто и тепло, как и Кристиан. На фотографиях, что были сделаны еще при жизни отца, братья выглядели обычными счастливыми детьми. Беда пришла неожиданно. Однажды ночью отец разбудил их, попрощался и, велев наутро позвонить тетке, ушел в бурю. Так с шести лет братья остались на попечении единственного близкого для них человека – Элисавет Кер. Еще через шесть лет на плечи доброй женщины легли заботы и о Лии. Почему так случилось, Карл никогда не объяснял, а сама Лия спросила только однажды и, увидев, как он расстроился, больше не смела. Конечно, попытки узнать правду на этом не закончились: она пересмотрела все бумаги, какие были в доме, и даже пыталась обратиться к семейному адвокату, знавшего отца. Но Вуллис только развел руками: без разрешения опекунов он не имел права ничего говорить.

В тот год, когда тетя Элисавет умерла от рака, Карл поступил в медицинскую Академию. Лии тогда едва исполнилось четыре, и забота о ней всецело легла на его плечи. Впрочем, брат и до этого неотлучно находился рядом. Благодаря ему она никогда не чувствовала себя сиротой. В отличие от Кристиана, который всегда старался держаться в стороне, Карл заменил ей и отца, и мать. Никого в мире Лия не любила больше, чем его.

Ее собственные ранние фотографии тоже были сделаны в ателье: худенькая девочка с двумя тонкими длинными косами и широкой улыбкой. Из-за высокого роста она всегда выглядела немного старше своих лет.

Лия отчетливо помнила день, когда Кристиан купил свой первый фотоаппарат. Брат радовался как ребенок и бесконечно слепил их вспышкой, почти на полгода забыв мольберт и краски.

Последний снимок сиротливо жался к обложке. Карл так и не приклеил его, хотя прошел уже ровно год. В тот день, поддавшись на ее уговоры, он позвонил Марку и пригласил его поехать с ними в Афины. Это была их маленькая семейная традиция – выезжать куда-нибудь втроем, чтобы не отмечать ее день Рождение дома.

Вглядевшись в лицо Марка, который стоял рядом с Кристианом напротив Башни Ветров и с улыбкой смотрел на нее, хотя Карл почти заслонял их друг от друга, Лия тяжело вздохнула и закрыла альбом.

Грохот, раздавшийся из гостиной, заставил ее вздрогнуть и прислушаться. Задев приоткрытую дверь, в комнату вальяжно вошел Бама. Вытянув вверх толстый полосатый хвост, он демонстративно потерся еще мокрым боком о ножку кровати, а затем запрыгнул на одеяло и замурлыкал.

За окном постепенно светало. Бесконечный дождь за ночь смыл с неба все яркие краски, и теперь тонкие мокрые дорожки бежали по стеклу на фоне беспросветной серости. Лии вдруг действительно захотелось спать. Укутавшись с головой в тонкое одеяло, она свернулась калачиком и закрыла глаза.

Пока Кристиан вскрывал пол, чтобы добраться до спрятанного под досками погреба, Карл внимательно осматривал труп. Никаких бумаг, кроме авиабилета и фальшивого паспорта, у нападавшего найти не удалось, да и обыскивал он больше ради брата, чтобы избежать ненужных вопросов. Он давно знал, кем был этот человек: Хансвэд выслеживал его не один год, а последние дни контролировал каждый шаг. Не будь Карл уверен, что Лии ничего не угрожает, он не стал бы рисковать.

– Я против, – в голосе Кристиана отчетливо слышались раздражение и страх. – Зачем ей вообще знать? Пусть живет спокойно. Я бы на ее месте…

– Боишься? – Подняв голову, Карл внимательно взглянул на близнеца и натянуто улыбнулся, заметив, как тот вздрогнул.

Отложив лом, Кристиан потянул за железное кольцо и рывком приподнял фанерную дверцу.

– Нужно было рассказать все раньше, а не тянуть до последнего, – зло огрызнулся он. – Почему я должен в этом участвовать?

Карл выжидающе промолчал. Он знал брата достаточно хорошо, чтобы понимать ход его мыслей.

– Ты наверняка ожидал, что так все и случится, не так ли?! – Кристиан явно не собирался успокаиваться. – Пол обмолвился летом, что предчувствия тебя не обманули… Не знаю, что там у вас произошло, но эта авария явно была не тем, что ты нам преподнес. А твои отлучки до этого? Ни Вуллис, ни Хранитель не говорят и полуслова – сколько ты им заплатил, а? Судя по тому, что мы имеем сейчас…

– Эти события никак не связаны. – Поднявшись, Карл убрал билет в карман и оглянулся, прикидывая, как далеко придется тащить труп. – Орден тогда прислал убийцу, чтобы освободить своему кандидату путь к власти. Мне пришлось его устранить, равно как и всех, кто приходил до этого. – В его голосе, вопреки стараниям, скользнула едва различимая нотка недовольства. Подозрительно прищурившись, Кристиан тут же вызывающе расправил плечи. – Что касается сегодняшнего, я пока не готов сказать, что было нужно этому человеку и кто за ним стоял. Главное, Лия цела и невредима.

– Чудом, брат, чудом!

– Возможно, – легко согласился Карл, – но учитывая, что тебя вообще не было поблизости… Кстати, как там твоя срочная работа? Хорошо отдохнул?

Последовала небольшая пауза. Кристиан недовольно поджал губы и отвел взгляд. Врать он так и не научился, хотя с тех пор, как занялся своей личной жизнью, делал это с завидной регулярностью.

– Я хотел убедиться, – сбивчиво ответил он, будто извиняясь. – Раз таблицы по твоему мнению неточны…

– И?

– Цикл Западного лепестка действительно сбился: ветер запел, Тропа формируется… Ты был прав.

Карл довольно кивнул:

– В таком случае, у нас не больше четырех часов для принятия решения. И, как мне кажется, выбора больше нет. – Наклонившись, он взял убитого за ноги и, пятясь, потащил к зияющей в полу дыре.

– Это безумие! Что мы сможем? Куда ей возвращаться?

– В отличие от тебя, – тяжело дыша, отозвался Карл, – я думал над этим почти шестнадцать лет. И если ты наконец-то готов мне доверять, то сделать мы сможем очень многое. Никто не посмеет оспорить права единственной законной наследницы.

– Никто и не допустит, чтобы она эти права предъявила! – с горечью заметил Кристиан и, услышав глухой удар, с гримасой отвращения захлопнул люк.

Выпрямившись, Карл пристально взглянул на близнеца.

– Отец отдал приказ, и я его исполню. Любой ценой. Если хочешь, можешь оставаться здесь.

– Разумеется, нет! Я пойду за тобой куда угодно, и ты это знаешь. Прекрати мной манипулировать!

– Нам следует держаться вместе и сейчас, и в будущем. – Карл попытался улыбнуться, но не смог. – Мне нужно твое доверие, а не слепое послушание. Настало время взрослеть – и желательно быстро. Все, что происходило с тобой до этого момента – иллюзия, Кристиан. Ты создал ее сам, и я позволял верить в нее до последнего, но на этом все.

Зазвонил телефон. Кивнув головой на разбросанные доски, Карл поспешил на кухню. Пол позвонил как нельзя кстати. В том, что это именно он, сомневаться не приходилось: судя по прерывистым сигналам, звонок был международным.

– Привет, Пол, – сняв трубку, Карл прижал ее плечом к уху и поставил на плиту чайник. – Нет-нет, все хорошо. Все, как и договаривались. – Бросив мимолетный взгляд в гостиную, Карл чуть слышно добавил: – Может, и свидимся, кто знает: жизнь долгая.

Кристиан заколотил пол быстро – всего на пару секунд раньше, чем закипела вода. Злость и досада придали ему сил. Исподволь поглядывая в гостиную, Карл мысленно усмехнулся и нарочито громко спросил:

– Кофе будешь?

– Нет! – Бросив молоток, брат встал и нервно отряхнул запылившиеся брюки. Было видно, что он едва сдерживался, чтобы не ответить грубостью.

Безразлично пожав плечами, Карл выключил плиту и снял чайник. Ему нужно было вернуться к Лии, поэтому тянуть с разговором он не хотел. Кристиану требовалось выговориться, но, как обычно, не хватало решимости.

– О каком доверии может идти речь, если все эти годы ты нам врал? – Подойдя к раковине, брат наскоро ополоснул руки и сел за стол. – Почему я только сейчас узнаю о том, что Орден нас нашел?

Поставив перед ним чашку, Карл взял с подоконника корзинку с нарезанным хлебом и, достав пару ломтиков, спокойно ответил:

– «Нужно жить настоящим». Так ты сказал десять лет назад, помнишь? Я пытался поговорить, но ты не захотел слушать. Да и сейчас не стал бы, не случись этого покушения.

Нахмурившись, Кристиан отвернулся к окну. Карл знал, куда бить – возразить близнецу было нечем.

– Мы ведь даже не сможем доказать нашу причастность к Роду… – наконец мрачно произнес тот. – Не понимаю, на что ты рассчитываешь? Столько лет беречь ее, чтобы самому бросить в руки Совета?

– Я рассчитываю выжить. – Сев напротив, Карл бросил в свою чашку два куска сахара и, подняв взгляд на брата, добавил: – Если ты думаешь, что есть другой способ, то ошибаешься. Годом раньше, годом позже, но однажды я допущу ошибку. Королевство вот уже шестнадцать лет без короля, Кристиан. И Ведущая, и народ не будут ждать вечно. Если Параман не примет трон, власть Тарэма окажется под угрозой, поэтому он пойдет на все. Сумеем его опередить – есть шанс опереться на сторонников отца. В отличие от тебя, я многое помню – например, те имена, которые он называл нам и указал в письме. Не думаю, что Совет сумел перебить всех.

– Почему именно сейчас? Почему не подождать еще пару лет до следующей Тропы?

Мысленно усмехнувшись, Карл покачал головой:

– Потому, что два года назад мне удалось убедить посвященного в смерти наследницы, а он, в свою очередь, передал радостную весть Главе Совета. Очень скоро тот поймет, что это была ложь, потому что никто не сможет пережить коронацию, пока Лия жива. Надеюсь, хотя бы это ты еще помнишь?

Кристиан неуверенно кивнул и, постучав пальцами по столешнице, с нескрываемой обидой процедил:

– Хорошо, делай как знаешь. Мне все равно.

Ветер разгулялся не на шутку. За окном то и дело раздавался треск пригибаемых к земле ветвей кустарника и далекий шум моря.

– Я позвонил Вуллису, – сказал Карл, нарушив затянувшееся молчание. – Хочу перевести дом на Хэмали.

– На Марка? – Кристиан искренне удивился. – Почему на него-то?

Карл пожал плечами:

– Решил, что это оптимально – ни для кого из нас здесь все равно уже не будет безопасно, а ему с матерью в их каморке тесновато. – Сделав паузу, он улыбнулся: – Но счета останутся за семьей. Вдруг ты захочешь когда-нибудь вернуться?

Недоверчиво нахмурившись, Кристиан махнул рукой:

– Только предупреди Марка. Будет неудобно, если он узнает от Вуллиса. И нужно что-то сделать с телом…

– Об этом не беспокойся: мои люди тут приберутся. – Карл задумчиво нахмурился и снова взглянул на циферблат висевших над кухонной дверью часов. Пора было будить сестру.

Громко мурлыча, в кухню важно зашел Бама. Поведя носом воздух, он вразвалку подошел к Кристиану и потерся о ножку стула рыжим боком.

Воспользовавшись тем, что близнец отвлекся на кота, Карл быстро поставил недопитую чашку в раковину и поспешно вышел.

Распустив слуг, Якир попросил Хашшу задержаться. Кивнув, Хозяйка кухонь подождала, пока он сложит исписанные именами листы на край стола. На коронацию, до которой оставалось меньше недели, в замок съезжалось больше трех тысяч человек, не считая двух стоп6, вызванных Параманом из Горгота для поддержания порядка и охраны. Трон пустовал уже больше пятнадцати лет. Со времен Великой Смуты такое случилось в Королевстве впервые, поэтому даже самые дальние лорды и те, кто имел в себе хоть каплю крови Тара, не желали упустить возможность лично принести присягу новому королю.

– Нам не хватает еще около полусотни помещений, – начал Якир, жестом попросив Хашшу присесть. – Я приказал привести в порядок темницы. Часть прислуги, которая будет обслуживать первый уровень, придется перевести на это время туда. Другого выхода не вижу.

К его удивлению, Хашша отреагировала спокойно.

– Там сухо и тепло. – Ее голос, гортанный и низкий, звучал немного задумчиво. – Думаю, даже не будь такой необходимости, решение вполне разумное, Ваше Высочество. Я все устрою, можете не беспокоиться.

Благодарно улыбнувшись, Якир протянул ей верхний листок:

– Список тех, кого нужно будет разместить у кухонь. Мне они мало знакомы…

Хозяйка бегло просмотрела список.

– Южные вотчины? – Не сдержав улыбки, она медленно кивнула. – Поняла, Ваше Высочество. Прослежу.

– Вот и славно. Можешь идти.

Плавно встав, она слегка поклонилась и не спеша направилась к дверям. Несмотря на то, что ей едва ли минуло тридцать, Хашша выглядела намного старше своих лет: постоянные заботы и волнения вытягивали жизнь куда быстрее бегущего времени.

«Еще неделя…» – Уронив голову на руки, Якир закрыл глаза и на мгновенье задержал дыхание. Гроза за окном набирала силу, и по стеклу уже вовсю колотили крупные, тяжелые капли. Их успокаивающий перестук заставлял сердце биться спокойнее.

– Совсем мальчишку загонял, – раздался над ним чуть насмешливый голос. – Гляди, даже не проснулся.

Узнав голос герцога Аармани, Якир вскочил, едва не уронив кресло. Он действительно не заметил, как уснул.

– Ваше Высочество… Мой генерал… – сбивчиво произнес он и оправил съехавшую перевязь. – Простите, я ожидал вас обоих только завтра.

Генерал Бартайоты рассмеялся и, указав стоявшему по левую руку Параману на два высоких кресла у камина, попросил заглянувшую девочку-служанку принести вина и холодного мяса.

– Учись, Якире, учись, – добродушно ответил он и, подцепив пальцем стопку листов с именами, подошел к очагу. Его черный камзол поблескивал тонкими серебряными нитями так же, как и седина у висков. – Сколько у нас гостей-то намечается?

– Около двух с половиной тысяч, не считая двух стоп. – Прикрыв глаза рукой, Параман устало вздохнул. – Надеюсь, хотя бы непогода заставит любопытных повернуть назад.

– Не надейся, – довольно резко оборвал Аармани и, дождавшись, пока тот взглянет на него, покачал головой: – После убийства Лирдана позиции Ведущей подорваны. На тебе лежит непростая задача, сынок.

– Вы прекрасно понимаете, что происходит, – вяло отозвался тот. – Даже с вашей поддержкой я не стану открыто идти против Ордена. Один уже пошел – и поставил Ведущую в положение, в каком она не была со времен Великой Смуты. Кто у нас остался? Якир, я и Али-Нари? При том, что линия сестры под большим вопросом. Возможно, она потому и жива, что бесполезна.

– Двое – уже немало, – тихо отозвался генерал. – Даже если Якир возьмет ее в жены, можно найти обходные пути. Ради продолжения Рода допустимо все. Да и твои дочери…

Вздрогнув, будто от пощечины, Параман медленно опустил руку и зло посмотрел на Аармани:

– Я не вписал их в книгу Рода, и это не обсуждается. Ни одна из них не прикоснется к Ведущей и не встанет на пути Ордена. Довольно вам меня.

– Тогда тебе придется самому решать этот вопрос, Параман. Как Глава Рода ты должен позаботиться о его продолжении.

– При том, что Тарэм вынес решение прервать линию? – Параман усмехнулся и отвел взгляд.

– Тарэм – еще не весь Орден, сынок. Властолюбию этого старика нет предела. Если хочешь знать, единственное, что сделал твой покойный отец для Королевства и своей семьи – был ты. Мы все берегли тебя как могли.

– Лучше бы вы так берегли Лирдана.

Тяжело вздохнув, герцог Аармани на мгновенье прикрыл глаза.

– Он не умел проявлять гибкость, Парамане… Я ничего не мог. Но ты прав, это было нашей ошибкой. Следовало объединиться и дать Совету отпор. Тарэм сумел подмять и сломать нас по одному, даже меня. Кто был посильнее – выжил, кто послабее… – Повернув голову, генерал посмотрел на Якира. – Твой отец не мог держать удар, но он хотя бы прикрыл тебя, Якире, сохранил Боковую линию для Рода. Всегда помни об этом, цени свою жизнь.

– Я всецело предан Ведущей, Ваше Высочество, – заверил его Якир. – Но Параман прав: идти против Ордена – безумие. Мы обескровлены и слабы и, кроме того, сами принадлежим к их кругу. – Помолчав, он развел руками, мельком глянув на белеющий на запястье шрам. – Нужно помнить уроки прошлого и делать выводы.

Параман едва заметно кивнул, благодаря за поддержку. Было видно, что у него не осталось сил спорить.

– Так-то оно так, сынок. – Замолчав, генерал подождал, пока вошедшая рыжеволосая девочка поставит груженый поднос на столик у камина, и, улыбнувшись ей, потянулся к откупоренной пузатой бутылке. – Да вот только не впервой детям Тара проявлять гибкость. Как-никак уже двадцать пять веков выживаем, и каждый раз вот так, на грани. Справлялись раньше, справимся и сейчас. – Налив полный бокал, он протянул бутылку Параману. – А моя вина есть… Конечно, есть. Да и Фалинор хороша: она братьев своих не хуже знала, видела, к чему идет. Могла бы и предупредить, да, видно, испугалась за детей. А Кайл бы не остановился, нет… Не такой он был человек. Только смерть и могла связать ему руки.

– Смерть ли? – Параман залпом выпил темно-красное вино и швырнул бокал в камин. – Вы в это верите?

Увидев, как окаменело лицо Аармани, Якир недоуменно нахмурился.

– Скорее да, чем нет, – тихо ответил герцог. – Будь он жив, не упустил бы возможности прибрать тебя к рукам. Слишком велико искушение, сынок… Даже для него. – По губам генерала скользнула холодная, острая улыбка. – Думаешь, я не искал? Или всерьез считаешь, что у меня нет людей среди твоих молодчиков?

– Даже так? – Скрестив на груди руки, Параман хмыкнул. В его серо-зеленых глазах отражались маленькие язычки пламени, но взгляд снова был спокоен и немного задумчив.

– Разумеется. – Насадив на вилку толстый кусок мяса, Аармани откинулся на спинку. – Якире, шел бы ты спать, – почти ласково посоветовал он. – Достаточно уже понаслушался, отдохни. Мы тут потолкуем чуток и разойдемся.

Якир не стал возражать. Поклонившись вначале Параману, затем генералу, он подошел к входным дверям и, трижды постучав, подождал, пока стража отворит внешний засов.

Тори стоял на посту перед высокими золотыми воротами тронного зала и со скучающим видом рассматривал начищенные мыски черных кожаных сапог. Заметив Якира, он подобрался, но выражения лица не изменил.

– Снова в ночь? – Подойдя, Якир весело глянул на него и жестом попросил открыть ворота.

– Вашими заботами, – бросил офицер, не шелохнувшись. Его товарищ, слегка побледнев, тут же повернулся и отпер тяжелый блестящий засов:

– Прошу вас, Ваше Высочество…

Благодарно кивнув, Якир шагнул к полутемному залу и, задержавшись на пороге, чуть слышно бросил:

– Зря ты так, Эринма. Тяжело тебе придется: я не Лафаст и даже не Параман. Жалеть не стану.

– А мне вашей жалости и не нужно, – в тон ему ответил офицер, неподвижно глядя перед собой.

– Ну как знаешь… Придется тебе тогда подежурить до конца торжеств.

– У меня приказ герцога сопровождать Ее Высочество, – в голосе Тори послышались нотки гордости. – Покорнейше прошу извинить.

Хмыкнув, Якир повернулся и сам затворил за собой дверь.

«Не знаешь, против кого идешь, – мысленно ответил он. – Кто бы за тобой ни стоял, здесь не Горгот».

Пройдя через тронный зал к малым боковым воротам, он постучал и, выйдя, тут же свернул налево, к залу Совета. Раздражение от вызывающего поведения Тори уже улеглось. Якир прекрасно понимал и злость, которую тот испытывал, и ее истоки, но спускать дерзость не имел права. За полтора года, которые Эринма провел в замке, ему уже следовало понять и расклад сил, и те перемены, которые вскоре предстояли. После коронации Парамана Якир становился третьим в очередности престолонаследия и входил в Совет Рода и в Большой совет – это была сильная позиция. Очень сильная и очень опасная.

Громко вскрикнув, Лия села на постели и огляделась. Воспоминания нахлынули потоком, на мгновенье оборвав дыхание и заставив сердце бешено забиться. Скомкав в ладони одеяло, она без сил откинулась на подушку и неподвижно уставилась в потолок. На улице уже рассвело, но из-за дождя в комнате по-прежнему было сумрачно и серо.

Бесшумно отворив дверь, Карл вошел и, скользнув взглядом по лежавшему на полу фотоальбому, почему-то нахмурился.

– Как ты, лучше? – осторожно спросил он и, подняв его, положил на тумбочку.

Облизав пересохшие губы, Лия неуверенно кивнула.

Наклонившись, Карл коснулся губами ее лба и сел рядом. От него пахло кофе и каким-то горьковато-ментоловым лекарством.

– Мой рассказ будет недолгим, – тихо сказал он, накрыв ладонью ее руку. – Возможно, следовало объясниться раньше, но я хотел, чтобы ты пожила спокойно. У нас с Кристианом было пусть и короткое, но счастливое детство. Я желал того же и для тебя. Чем глубже корни, тем крепче дерево, как говорил отец.

Отстранившись, Лия растерянно моргнула. После того, что они пережили парой часов ранее, сказанные слова звучали почти устрашающе.

За окном сверкнула молния, и спустя пару секунд воздух вновь сотряс далекий раскат: гроза упорно кружила над ними, словно взяла в осаду. Закутавшись в одеяло, Лия села на постели и прислонилась спиной к стене. Карл внимательно следил за ней, по-прежнему не решаясь начать разговор.

– В крещении мы нарекли тебя Лией, – наконец произнес он и, рывком поднявшись, отошел к окну. – Но в книге Ведущей линии Рода ты была записана отцом как Лирамель. На Древнем языке твое имя означает «песня ветра».

– Что?.. – Удивленно глядя в широкую спину брата, Лия нахмурилась.

– Подожди, – он обернулся и предупреждающе поднял руку, опережая ее вопрос, – я начну с самого начала. Не старайся запомнить названия и даты – сейчас это не нужно, у нас еще будет время. Много времени, я надеюсь.

Обхватив плечи руками, она поймала в сером стекле отблеск его взгляда и молча кивнула.

– Несколько тысяч лет назад, – понизив голос, начал Карл, – до Великого Потопа, Земля была защищена от космических излучений плотной водяной оболочкой. Ты наверняка слышала: «И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом»7. Но мало кто знает, кроме детей Тара, что «вода над твердью» удерживалась прочным воздушным куполом. После катастрофы плотные потоки воздуха спустились к поверхности Земли и под действием взаимного притяжения образовали своеобразный щит над небольшим материком в Атлантическом океане, где на тот момент находился магнитный полюс. Именно там ты родилась… Почти шестнадцать лет назад.

Лия смотрела на брата так пристально, что он обернулся. Взгляды их встретились и долгое мгновенье не расставались, будто сражаясь в невидимой борьбе. Карл молча ждал.

– Я не знаю, что сказать… – ее голос дрогнул, как надорванная струна. – Ты говоришь так спокойно, будто ничего не произошло, и я должна просто взять и поверить… Тебя пытались убить, Карл! Меня пытались убить. Ты застрелил человека на моих глазах. А теперь говоришь, что… Что ты вообще такое говоришь?!

– Просто слушай, – как ни в чем не бывало, спокойно продолжал он. – О природе Поющих Ветров, как называют их в легендах, я знаю достаточно, но, боюсь, тебе будет сложно понять. Если говорить кратко, воздух, как и вода, имеет три природных состояния: проницаемое, тягучее и непроницаемое. Ветра, окружающие Королевство, являются непроницаемыми, их ореол – условно тягуч. Благодаря отражающим свойствам микрочастиц тягучего слоя современная техника не может обнаружить ни щит, ни того, что под ним скрывается. Этой территории просто нет для остального, Большого Мира. Ты ведь слышала рассказы о Бермудском треугольнике и катастрофах, с ним связанных? Иногда в том месте проходит одна из выпадающих из щита Троп. Она нигде не соприкасается с сушей, в отличие от других – двух нисходящих и двух восходящих.

Лия с трудом кивнула. Ей казалось, что мир схлопывается вокруг, как пустая картонная коробка. То, о чем рассказывал брат, было больше похоже на бред и никак не умещалось в голове.

– Что ж, – вздохнул Карл, – тогда ты вполне сможешь сопоставить теорию и реальность. Сейчас есть вещи поважнее. Если судить по древнейшим летописям, история Королевства началась примерно за тысячу сто пятьдесят лет до Рождества Христова. Несколько сотен человек под предводительством Тара Валлора, спасаясь от врагов, чудесным образом были перенесены из Аравийской пустыни на необитаемые земли Малого Мира. Уж правда ли это или вымысел летописца, узнать теперь невозможно, так что прими как факт.

Заметив краем глаза какое-то движение, Лия повернула голову и встретилась взглядом с Кристианом. Брат стоял в дверях и внимательно слушал.

– Наш пращур стал основателем правящей королевской династии, или Ведущей линии, как ее называют. – Сделав вид, что не заметил близнеца, Карл подошел и встал у изножья кровати. – Спустя триста лет за Северными горами на берег выбросило несколько десятков судов. Люди, которым удалось выжить после столкновения со щитом Поющих Ветров, назвались аллотарами и основали у подножия гор независимое Княжество. Постепенно история становилась легендой, и люди Королевства потеряли представление об истинном мироустройстве. Лишь немногие дети королевской крови – внуки и правнуки Тара, дерзнувшие после первого путешествия повторить его путь – составили карты и таблицы, позволяющие рассчитывать пространственно-временные точки соприкосновения Ветров по обе стороны щита. Эти точки назвали Тропами, всего их, как я уже сказал, четыре. Тогда же появились Хранители, которые наблюдали за странниками и помогали им выжить в непривычных условиях. Одного из их далеких потомков ты уже знаешь: Пол Андерс вступил в свое наследие не так давно, но его корни уходят к роду Миссара.

Лия судорожно вздохнула и несколько раз зажмурилась. Мысли смешивались и разбегались. Ей казалось, что это всего лишь какой-то страшный сон – еще немного, и она проснется.

– Минуло несколько эпох, прежде чем трон Королевства перешел к королю Аритону, нашему деду. – Карл провел по растрепавшимся волосам и отбросил со лба надоедливую черную прядь. – Несмотря на то, что власть в Королевстве издревле принадлежала прямому потомку Тара, коронованному согласно традиции и закону, спустя лет пятьдесят после Первой Войны почти все вопросы стали решаться не им, а Советом, состоящим из глав Десяти влиятельных семейств. Чистота рода, а тем более генетических линий тех, кто продолжал королевскую династию, всегда соблюдалась очень строго. Наш отец был наследником короля, но не нашел общего языка с Советом и потому был вынужден некоторое время скрываться в Большом Мире. Когда дед умер, ему пришлось вернуться и принять трон. О том, что произошло после, я думаю, лучше расскажет Кристиан.

Вздрогнув, словно от пощечины, Кристиан с недоумением посмотрел на брата.

– Не думаю, что смогу сделать это лучше, Карл.

Молча улыбнувшись, тот отвернулся и отошел к окну.

Кристиан молчал больше минуты. Хмурясь, он смотрел то на Лию, то на широкую спину брата и наконец тихо произнес:

– Мы нашли тебя на пороге дома Андерсов, где гостили с тетей Лиз. С тобой было уже кем-то вскрытое письмо и королевский перстень. Так ты оказалась у нас. Что касается отца, вряд ли на тот момент он еще был жив. Вот, собственно, и все, что мне известно.

– Отец просил позаботиться о тебе, – тихо добавил Карл, обернувшись, – и когда придет время, помочь вернуться в Королевство, чтобы принять наследство. Ведущая линия не должна быть прервана – такова аксиома, сausa causarum8 существования Рода. Запомни это на всю жизнь, Лирамель. Никогда не забывай! И не открывай никому, кроме того, кто займет когда-нибудь твое место.

Повисла напряженная тишина.

– А тот человек, сегодня? – несмотря на прилагаемые Лией усилия, голос прозвучал испуганно и хрипло. – Кто он?

Карл одобрительно кивнул: он любил, когда она задавала правильные вопросы.

– Вероятно, у него помутился рассудок от долгого пребывания в Большом мире… Думаю, именно он тогда принес тебя к порогу Андерсов. Пол, кстати, придерживается того же мнения.

– Он знал? – встрепенулся Кристиан.

– И я знал, – Карл мрачно усмехнулся и раздраженно поджал губы. – Этот человек давно наводил о нас справки. Мои люди следили за ним.

– Твои люди? – уловив в голосе брата растерянность, Лия укоризненно покачала головой. Она окончательно перестала понимать, что происходит.

– Мне был дан приказ возвести тебя на престол, – спокойно пояснил ей Карл. – Как твой опекун, считаю, что настало время исполнить волю отца. Ты возвращаешься в Королевство, Лирамель. Сегодня же.

Барабанил по стеклу дождь, жужжала под потолком одинокая маленькая муха. Мир, такой уютный и привычный, рушился, разваливаясь на части, как мозаика. Лия вдруг вспомнила, как совсем недавно она делилась с Карлом своими мечтами и планами: окончить школу, поступить, как и он, в медицинскую Академию, потом выйти замуж за Марка… Брат слушал, кивал, но никогда не говорил, что все это сбудется – и теперь она поняла, почему. Словно тяжелый камень упал на грудь и смутное предчувствие, порой необъяснимо тревожившее душу, наконец обрело черты. Ей хотелось кричать от боли и отчаяния, но она не смела – не находила в себе сил обмануть надежды братьев, положивших всю свою жизнь на то, чтобы она была счастлива.

Часы продолжали равнодушно тикать. Карл не сводил с нее внимательного взгляда. Кристиан мрачно смотрел в сторону. Никто из них не мог сейчас утешить ее или дать хотя бы призрачную надежду на выбор.

– Мне необходимо все обдумать, – разлепив ссохшиеся губы, сказала Лия и вздрогнула: таким чужим и странным показался вдруг собственный голос. – Прогуляюсь немного… Зайду к Марку. Можно?

Карл согласно кивнул, словно ждал этого вопроса.

– У нас не больше двух часов, Лирамель, – предупредил он, вновь легко и привычно назвав ее чужим странным именем. – Мы соберем кое-какие вещи и будем ждать тебя к девяти. Запомни, не позже.

– Я поняла.

– Будь осторожна.

– Постараюсь, – пообещала она и, проведя ладонью по шее, с болью добавила: – Этого больше не повторится: я могу за себя постоять, ты ведь знаешь…

Хмыкнув, Карл повернулся к близнецу и что-то резко произнес. Слова звучали так же непонятно, как и в колыбельной, но язык она уже узнала. Судя по тому, с какой готовностью Кристиан ответил, нетрудно было догадаться о смысле сказанного. Впрочем, ей сейчас было слишком плохо, чтобы спорить. После пережитого опека брата не казалась Лии ни странной, ни чрезмерной. Словно в подтверждение догадки, Кристиан засуетился и, объяснив, что ему необходимо заехать за адвокатом, ушел.

Уже на пороге Карл окликнул ее и, чуть помедлив, протянул свой стилет. Благодарно кивнув, Лия спрятала тонкие ножны в рукав куртки и, проколов ткань, закрепила клипсу.