Читать книгу «Родина» наша. Есть ли будущее у северной деревни? - Анатолий Ехалов - Страница 15

Приходится только удивляться насколько схожи судьбы героев, собранных в этой книге. Вот я не удержался, чтобы рассказать историю рода Петра Никифоровича, главного ученого специалиста по молочному скоту.

– Село Кирилловка историческое, – Рассказывал Прохоренко. – Их в Советском союзе было три Кирилловки. Первая – наша на Брянщине, вторая Кирилловка – в Алтайском крае, и третья – на Украине, где родился поэт Тарас Шевченко.

Я хотел бы сказать, что у нас была очень работящая большая семья. Отец Никифор Артемович имел четыре класса образования, мать – Улита Тимофеевна, два класса, они колхозники были.

У матери фамилия Куликова, у деда, то есть у ее отца Тимофея, было девять детей.

И вот Улиту он отдал в монастырь на реке Снови. Она пробыла там два года. Однажды девочка прошла лес за грибами, бросила корзинку и прибежала домой. И она упала перед дедом и сказала:

– Я не хочу в монастырь.

Дед сказал:

– Нет!

Дед Тимофей был жестокий человек. Тогда девочка сказала ему:

– Я лучше утоплюсь, но не вернусь в монастырь больше.

И бабушка Евдокия заступилась:

– Оставь!, – говорит.

Вот такая мать у меня была – Улита. И вот продолжаются события. У отца моего отца – это дед Артем Павлович, тоже было девять детей, и всё дочери.

Бывало родится очередная дочь, он выругается на бабушку, и пойдет с горя в лес.

А генетика показывает, что от бабушки ничего не зависит, пол зависит только от мужчины.

И вот, наконец, десятым в 1909 родился Никифор Артемович, мой будущий отец. Дед был работящим, плотник, столяр. И вот когда отцу было 17 лет, умерла бабушка Евдокия – деда Артема жена.

И вот дед говорит:

– Ну, что, сын, кто будет жениться?

Отец такой был боевой:

– Я буду жениться.

А в семнадцать лет не регистрировали.

Кое как уговорили власть и зарегистрировали брак.

Нас было у деда семь внуков, вот у деда были дочери, а у отца были только сыновья. И вот, я помню, голодные годы, сад был небольшой, но яблоки были.

– Ну, внуки, яблоки посчитал.

И вот, бывало, сорвешь, о песочек потрешь, говоришь ему: —

– Дедушка, упало.

– Покажи. Ну, хорошо, одно со счета сниму.

Вот как было. Значит, пошла коллективизация, уже родился брат Филипп – 1927 год, и потом уже где-то 1931 года Федор – первые братья мои. Отец вступил в партию.

А вот у матери деда Тимофея раскулачили. Он был инвалидом, не ходил, а шарашился, опираясь на палку.

Что у деда было? У деда была пасека – 50 ульев. И там небольшая речушка, на речушке водяная мельница.

Вот я сейчас узнал, что для каждой деревни был доведен план раскулачивания. У нас в Кирилловке было раскулачено 28 семей.

– А дворов сколько было?

– А дворов около трехсот.

– Ну, каждый десятый…

– Да, причем раскулачили, а не хватило все равно до плана. Вот и пришли раскулачивать деда. Сыновей – сразу на выселку.

Все семьи наши выселялись в Омскую область. Они рассказывали, что два года жили в землянках. И пол был ледяной, зимой морозы в Омской области какие были!

Ну, короче говоря, пришли деда раскулачивать. Дед сидел на скамеечке с палкой в полушубке… И стали стаскивать с него этот новый полушубок и тут оторвался рукав:

– Ну, черт с тобой, оставайся.

Короче, говоря, сыновей на выселку, а деда оставили жить в этой деревне. Ну, куда везти его больного!

А потом, когда мой отец с матерью уже жил, дети народились, отец вступил в партию. И вот отца вызывают на партсобрание, вопрос поставили:

– Или ты остаешься с кулацкой дочерью жить или положи партбилет.

Что делать? И дед ему говорит:

– Эх ты, таких красавцев парней двоих ты поменяешь на партбилет?

И отца исключили из партии, что не развелся. Вот какие были времена.