Читать книгу «Родина» наша. Есть ли будущее у северной деревни? - Анатолий Ехалов - Страница 7

Знаменитая чемпионка Вена в последние годы жизни

Историю коровы Белавы записал я у старой крестьянки из-под поселка Молочное, который вот уже целое столетие является признанным научным центром Российского животноводства.

В самом Молочном обязательно поведают вам историю другой коровы, судьба которой могла бы лечь в основу целого романа.

Корову звали Веной. Взята она была в стадо, над которым работал молодой ученый-селекционер Алексей Емельянов, с крестьянского подворья деревни Митицино, что в пятидесяти километрах от Вологды. Ничем особенным не выделялась – обыкновенная ярославка из Домшинского племенного рассадника, заведенного еще земством.

Таких племенных рассадников до революции на Вологодчине было много. Наверное, некогда в недрах партийного политпроса родилось обидное определение дореволюционной северной крестьянской буренки – «корова – навозница», от которой проку и было только – поля удобрять.

Определение это переносилось на все северное молочное животноводство, Но тогда, скажите, откуда у нас мог появиться обширный маслодельческий промысел, который в начале этого века вывел Россию в лидеры по поставке на мировой рынок сливочного масла?

Конечно, были на Руси нерадивые хозяева, у которых коровы кроме навоза ничего не давали. Но большинство крестьян не стало бы держать корову ради навоза.

Племенная работа с молочным скотом на Севере велась уже много веков. Сначала ей занимались монастыри, через систему монастырей племенной скот проникал в крестьянские хозяйства, а уж позднее племенной работой вплотную занялись земства, организуя племенные рассадники породистого скота на территории всей Вологодской губернии.

Держать породистый скот было престижно. В 1911 году в Вологде прошла крупнейшая сельскохозяйственная выставка, на которой были представлены не только продукты и товары, производимые селом, техника для обработки земли и переработки сырья, но и племенной скот. Тогда лучшей коровой была признана корова предводителя Вологодского дворянства Андреева, коему и был вручен почетный Диплом и денежная премия. На базе андреевской фермы многие годы существовало под Вологдой племенное хозяйство, разрушенное ныне.

Сегодня лучшим в мире молочным скотом считается заморская голштинофризская порода. Однако, наши ученые порой шутят, что голштинофризы, есть не что иное, как испорченная хорошим содержанием наша северная холмогорка.

Холмогорская северная порода молочного скота имеет тысячелетнюю историю, и вполне вероятно, что поморские коровы являются далекими предками голштинофризского скота. Иноземные купцы зачастую увозили из России не только меха и пеньку, но и скот для пропитания в дороге, для скрещивания со своим скотом. В тринадцатом веке Голландия подверглась такому наводнению, что весь скот ее утонул. Несомненно, что стада ее пополнялись через морской путь с Севера России. Так что Россия не только «лаптем щи хлебала да решетом воду носила». И не только царская, но и советская, колхозная.

В годы застойные и не столь давние любили у нас рассказывать такой анекдот: «На ферму в орденоносный колхоз «Родина» приезжает первый секретарь Вологодского обкома партии Анатолий Семенович Дрыгин, беседует со знаменитой дояркой, Героем Социалистического труда Клавдией Петровной Грачевой:

– Скажи, Клавдея, – спрашивает секретарь, – ты три тыщи от коровы надоить можешь?

– Могу, – уверенно отвечает доярка.

– А четыре?

– Могу и четыре, – подумав отвечает героиня

– Ну, я пять? – Не унимается Дрыгин – Могу и пять, и шесть, но ведь, Анатолий Семенович, синё будет.»

…Впрочем, разбавлять молоко водой в колхозе «Родина», которым командовал дважды Герой Социалистического труда, крестьянский самородок Михаил Григорьевич Лобытов, не было нужды. Коровы здесь и так доили по пять тысяч и шесть тысяч литров в год. Потому как уход за ними и кормление были настоящими.

И сегодня здесь, не смотря на всеобщий экономический развал, доят не меньше, а много больше. Некоторые коровы и вообще подбираются к мировым рекордам знаменитой Вены.

Но вернемся к корове Вене, родоначальнице современных рекордов.

В конце тридцатых годов прошлого столетия Вена стала бить один за другим мировые рекорды в надоях молока. А сороковом году ею был поставлен мировой рекорд, который долго не удавалось побить. Тогда суточный надой Вены составил 82, 4 литра! Восемь с половиной ведер!

Рассказывают удивительные истории об этой корове. Она настолько в своем коровьем сознании прониклась важностью поставленной перед нею задачи, что отдавала рекорду самою себя. Несмотря на усиленное питание \ кормили девять раз в день, а доили шесть \ кости ее истончились и стали хрупкими, так что на пастбище, рассказывают, ее возили на специально оборудованном автомобиле. Одна беда: от Вены не могли получить бычка. Для того, чтобы получить большое потомство нужен бычок, а рождались у Вены одни телочки.

Эта причина, должно быть, охладило отношение к Вене партийных органов, а соответственно и ученых, Когда началось война, то и вовсе было не до науки. Да и сам Емельянов был мобилизован и охранял с винтовкой военный аэродром.

Вена превратилась в обыкновенную корову, для которой весь рацион составляла охапка соломы Но и в этих условиях она еще долго давала рекордные надои за счет своих внутренних ресурсов, сдоилась с тела и стала похожей на обтянутый кожей скелет.

Не обошла Вену и участь коров военной поры. На ней пытались пахать и боронить. Алексей Емельянов вновь отыскал Вену уже после войны, с трудом узнав в ней бывшую чемпионку мира. Девять лет из-за бескормицы она не давала потомства, не годилась даже на мясо.

Но Вена узнала ученого, потянулась к нему, замычала жалобно. Емельянов решил вновь взять корову под свою опеку.

И поразительно: Вена в первый же год огулялась и принесла долгожданного бычка. И в этот же год дала три тысячи литров молока: надой, который считается для коров ярославской породы оптимальным.

Вена умерла своей смертью. Но и после смерти еще долго служила науке. Скелет ее был выставлен в качестве учебного пособия в Вологодском молочном институте. А мировой рекорд Вены был побит лишь двадцать лет спустя кубинской коровой Убре Бланка – Белое Вымя, которая дала в сутки 127 литров молока, годовой надой ее составил свыше 27 тысяч литров.

В Гаване установлен памятник корове-чемпиону.