Читать книгу Душа на безмене. записки современного странника - Анатолий Ехалов - Страница 13

…Каждый день около полудня со стороны деревни появляется в лугах белое пятно. То и дело распадаясь, и соединяясь вновь, оно медленно продвигается в мою сторону. До деревни метров пятьсот, и через десять минут уже можно явственно видеть маленькую старушонку в белом платке, черном суконном пиджаке, красных шароварах и коротких сапожках, бредущую вдоль реки в сторону леса.

Бабуся опирается на еловый, отполированный руками посох. За спиной ее мешок, сооруженный из наволочки. в котором, я знаю, лежит скипа присоленного хлеба, три вареные картошины нового урожая, да еще сапоги с долгим голенищем, чтобы перейти у речки Леденьги ручей Перовку, не намочив больных ревматизмом ног. Вслед за бабкой, то обгоняя ее, то возвращаясь, следуют белая козочка Милка с сыночком Яшенькой, у которого уже начинает кучерявиться над крутым лбом нахальный козлиный чубчик.

Бабуля бредет к устью реки, где в старопрежние времена были привольные монастырские угодья. Там ее нынешний сенокос, нарезанный властями – соток семьдесят заливных лугов. До лугов еще километра четыре, и бабка едва ли к вечеру попадет к своим стожарам.

Бабкина дорога лежит через мой дом.

– Толька, – еще издали кричит она.– Как там в Москве=то? Здоров ли хоть президент – от?

– Да говорят, что здоров, хотя кто ж его знает… Разве нам скажут, – отвечаю я уклончиво.

– То-то и оно, -подтверждает бабка. – Борька вон Битюков сказывал, что неможется ему. Упетался с выборами-то, намаялся. Эстолько народу надо было уговорить, вот и незанедужил…

Она присаживается передохнуть на скамейку у дома.

Старую добрую мою знакомую зовут Ниной Ивановной Крюковой. Ей скоро восемьдесят.

…Она поднимается со скамейки, не в силах уже разогнуть сгорбленную трудами спину.

– Отвези-ка, давай меня до Перовки, – на правах друга предлагает она мне. И я везу ее на своей колымаге, рискуя оставить навечно ее на разбитой лесной дороге.

…У брода высаживаю свою пассажирку.

К вечеру в доме у меня гости: Ани де Бантон, писательница из Франции, с переводчицей. Ани намеревается написать книгу о сельской России, набирается впечатлений. Я хочу познакомить ее с Ниной Ивановной и уже собираюсь встречать бабулю, как она сама с Милой и Яшенькой появляется на пороге. Какие-то грибники подвезли старушонку.

– Пять сотых осталось докосить, – сообщает она довольно с порога. – Да две копны накопнила.

Мы усаживаем ее за стол за самовар с французскими разносолами московского происхождения, и Ани пытается взять у Нины Ивановны интервью.

– А ты из какова царства-государства? – опережает Крюкова Ани. – Стало быть из Франции? Из Парижу? У меня тоже племянница тамо где-то под Краснодаром живет. Ну, а вы тоже под президентом живите? И на выбора так же ходите?

– Все то же самое, – отвечает Ани.– У нас то же много кандидатов, и все борются друг с другом. А вы нынче за кого голосовали?

– Да за его, лешего, сотону! – отвечала бабка. – Знала ведь, что омманет, вот и омманул. А у вас так же омманывают?

– Врут, много врут.– Говорит Ани. – Когда демократия, то так бывает всегда.

– Ну, а живете вы тамот-ко как? Колхозно, либо единолично?

– У нас все индивидуально.

– Значит не совхозно, не колхозно? А порозно, всяк сам по себе?

– Сами по себе! – вздохнула Ани.

– Значит, и начальства у вас нет?

– Нет.

– Значит, нет и государства? -Сделала Нина Ивановна логический вывод.

– Нет, государство есть, – возразила Ани.

– Не пойму я чего-то: начальства нет, а государство есть… -удивилась Нина Ивановна заморским причудам.

Помолчали.

– Ну, а вот этакая страсть, как перестройка у вас была? – спросила Нина Ивановна прямо. Писательница засмеялась.

– Была, но очень давно.

– И так же жили бедно?

– Нет. Жили лучше. И работали меньше.

Нина Ивановна задумалась.

– Ну, а скота-то сама держишь? – спросила Нина Ивановна заинтересованно французскую писательницу. -Может не сама, так мама твоя?

У Ани от удивления полезли на лоб глаза.

– Нет, я скота не держу. И мама не держит. Мы все покупаем в супермаркете. – Почему-то едва прошептала она.

– Тогда, может, сена ставите на продажу? Чем хоть живете-то? -в свою очередь удивилась Нина Ивановна.

Сена Ани не ставила тоже. И Нина Ивановна скоро потеряла интерес к зарубежной гостье. И на вопросы ее отвечала вяло.

Да и усталость сморила ее. Мы вышли провожать ее на крыльцо. Августовская бархатная ночь укутала мир. И только звезды щедро сияли драгоценными каменьями над лесным поселком с пугающим названием Тринадцатый квартал, над речкой Леденьгой, пожнями и лугами, в которых едва виднелся белый платок русской крестьянки Крюковой.

Наверное, так же щедро сияли сейчас эти звезды и над французской столицей Парижем, где не держат по дворам скотины и не ставят летами сенокосов.