Читать книгу Чужая жизнь - Анатолий Михайлов - Страница 8

Алексей закинул дорожную сумку на плечо и вышел из здания аэропорта. Гелену он заметил сразу. Она стояла около своей машины. День был теплым, солнечным. На солнце ее рыжие волосы отливали золотом, а на фоне красной «Тойоты» казались еще ярче, чем обычно.

Гелена тоже его заметила и, улыбнувшись, помахала рукой.

Он хотел ей ответить тем же, но ему помешали.

– Когай? Алексей Дмитриевич?

Слева к нему приближались двое незнакомых мужчин.

– Да. А что такое? – он напрягся, мало ли кто эти двое.

– Вам придется поехать с нами.

– С какой это радости? – спросил Алексей.

– Необходимо, чтобы вы ответили на несколько вопросов, – сказал тот из двоих, что стоял ближе к Когаю, доставая из нагрудного кармана рубашки удостоверение сотрудника уголовного розыска.

Впрочем, по тому, как отсекая ему путь к бегству, профессионально переместился за его спиной второй из подошедших мужчин, Алексей уже сам понял, кто перед ним.

– Что ж, раз так необходимо, то я весь ваш. Ведите, – попытался пошутить он, но внутри все дрогнуло.

Минут через пятнадцать он как бы невзначай оглянулся. Там, позади, в потоке машин, за ними неотступно следовала красная «Тойота».

– Она рядом, все будет в порядке, – мысленно сказал себе Когай, расслабившись, откинулся на сиденье и закрыл глаза.

Спустя минут сорок он уже сидел в кабинете следователя. Тот пока не задал ему ни одного вопроса, тщательно изучая лежащие перед ним документы. Это раздражало Алексея, как раздражал и этот внешне ничем не примечательный человек, расположившийся по другую сторону стола. Он производил впечатление заурядного простака. А первые буквы его фамилии, имени и отчества – Максимов Максим Максимович, напоминали старую, девяностых годов, рекламу о мошеннической организации «МММ».

Подумав об этом, Алексей ухмыльнулся.

– Да-да, именно так в шутку сослуживцы меня и называют, – словно прочитав его мысли, сказал следователь.

Когай собрался, сообразив, что первое впечатление, скорее всего, обманчиво, и следователь не такой простак, каким кажется. И тут внезапно ощутил всепоглощающее чувство страха. Оно захватило его до такой степени, что он с трудом его сдерживал.

– Может быть, мы все-таки начнем. Время идет, а мы тут в молчанку играем. Хотелось бы знать, зачем я здесь? – дрогнувшим голосом бросил Когай с раздражением.

Заметив изменения в голосе, он про себя стал считать. Счет, сколько он себя помнил, с детских лет помогал ему успокоиться.

– Вы куда-то спешите? – спросил следователь.

– Нет, но, знаете ли, я устал с дороги, и неплохо было бы отдохнуть, – огрызнулся Когай.

– Хорошо. Начнем. Извините, что заставил ждать, но хотел кое-что уточнить в деле. Итак, скажите мне, пожалуйста, Алексей Дмитриевич, где вы были в ночь перед отлетом? Желательно поподробнее.

– Где? Дома спал. Как приехал около десяти вечера, так сразу и лег. У меня на полшестого было заказано такси. Хотелось выспаться перед долгим перелетом.

– Это может кто-то подтвердить?

– Нет. А зачем это нужно? Скажите, что вообще здесь происходит?

– Так. Значит, алиби у вас нет, – не обращая внимания на вопросы Алексея, заключил Максимов.

– Алиби? Зачем мне алиби? – резко спросил Когай.

– Дело в том, что той ночью, о которой я вас спрашиваю, около трех часов ночи, в нескольких десятках метров от своего дома был сбит автомобилем Андрей Подгорнов, ваш шеф и друг. Утром того же дня от полученных травм он умер в больнице, не приходя в сознание.

– Андрей? Не может быть! – воскликнул Алексей.

– Но это так, – сказал следователь. – И сбит он был вашей машиной.

Но Когай его не слышал. Он словно одеревенел, впал в ступор. Взгляд его, сфокусировавшийся в одной точке, замер. Максимов не сразу осознал, что произошло, но, когда понял, налил из графина в стакан воды и протянул Алексею. Но тот не обратил на стакан никакого внимания. Однако через некоторое время глаза Когая ожили, он схватил стакан и выпил его полностью залпом.

– Что вы сказали? – спросил он, сделав глубокий вдох.

– Я сказал, что сбит Подгорнов был вашей машиной, – ответил следователь.

– Как такое возможно?

– Вот и я хотел бы знать, как такое возможно?

– Вы что думаете, это я? Андрея? Бред полнейший. Да как вы могли такое подумать?! – Алексей вскочил со стула и нервно заходил по кабинету.

– Сядьте, – резко бросил ему Максимов. – Не маячьте. И скажите мне, что я должен был в данном случае подумать? Ваш друг сбит вашей машиной. Расскажите мне лучше, где тем вечером вы оставили свой автомобиль.

– Тем вечером? Да, тем вечером, – забормотал Когай, возвращаясь на место. – В нашем дворе мест, где можно бы припарковаться, не было, и, сделав круг, я оставил его на улице, метрах в ста от дома.

– А утром, когда уезжали, вы не обратили внимания, что машины нет на месте.

– Я не мог заметить, что машины нет на месте. На нашей улице одностороннее движение, и когда такси выехало со двора, то поехало в сторону противоположную той, где я запарковал свой автомобиль.

Максимов слушал Алексея, буравя его взглядом. Обычно интуиция подсказывала ему, когда человек лжет, а когда говорит правду, но сейчас она молчала. Его сегодняшний оппонент был так убедителен своей реакцией на случившееся переживаниями в словах, что невольно приходила в голову мысль – либо он великолепный актер, либо действительно ни в чем не виноват и о гибели друга узнал только что, здесь, в его, Максимова, кабинете.

От Максимова Когай вышел через час. Состояние угнетенное, в душе беспокойство. И тому было две причины. Первая – сам следователь. К концу их беседы Алексей окончательно убедился в том, что первоначальное впечатление от Максимова оказалось ошибочным. С виду добродушный, простоватый, пухлый, слега напоминающий сдобу следователь на поверку оказался совсем не прост. Клещом вцепился в него, спрашивал, переспрашивал, уточнял, порой снова возвращался к тем вопросам, на которые уже получил ответ, слегка перефразируя их, всячески стараясь поймать Алексея на малейшей неточности. Но тот никак не давал ему повода усомниться в своих показаниях. Ох как бесился внутри все это время Когай, как все больше и больше раздражал его сидящий напротив него «простак». В конце концов, «простак», взяв с него подписку о невыезде, подписал ему пропуск, и они распрощались.

Вторая причина резко изменившегося настроения тоже существовала. Но Когай даже думать о ней боялся, всячески выгоняя ее из головы и стараясь думать о чем-нибудь другом.

На выходе из здания Алексей огляделся. Увидев в череде машин на ближайшей парковке красную «Тойоту», сразу направился к ней.

– Ух-х-х-х, – тяжело вздохнул он, плюхнувшись на сиденье рядом с водителем.

– Здравствуй, милый, – Гелена наклонилась и поцеловала его.

Когай ничего ей не ответил. Страхи, которые он больше часа успешно сдерживал в кабинете Максимова, теперь поглотили его полностью. Он сидел с отсутствующим взглядом, уставившись в одну точку, и нервно покусывал губы.

– Ты что, не рад меня видеть? – в ее голосе нотки удивления смешались с недовольством.

– Этот следователь как клещ вцепился в меня. Чувствую, рано или поздно он докопается до истины, – глухо пробормотал он, не обратив внимания на слова Гелены.

– Лучше поздно, когда нас уже здесь не будет, – сказала она.

– Он точно меня подозревает. Да и кого ему подозревать, если Андрей был сбит моей машиной, а у меня нет алиби на ту ночь. Ума не приложу, как из такого капкана выбраться.

Гелена поняла, Алексей ее не слышит. Он где-то далеко на своей волне. Чтобы привести его в чувство, ей ничего не оставалось, как резко схватить его за плечи и сильно тряхнуть.

– Есть у тебя алиби! – почти прокричала она.

– Что ты сказала? – во взгляде Когая появилась осмысленность.

– Наконец-то вернулся, услышал меня, а то я все никак не пойму, с кем разговариваю. Не впадай больше в ступор, однажды не вернешься, – съязвила Гелена.

– Что ты только что сказала?

– Есть у тебя алиби. Всю ночь ты провел со мной в моей квартире. А вскоре мы собираемся пожениться. Так я сказала вчера Владимиру. Думаю, совсем скоро и следователь твой об этом узнает. А если бы у тебя не было дурной привычки отключать на отдыхе телефон, ты узнал бы об этом еще до встречи со следователем и чувствовал себя сейчас совершенно спокойно.

– Спокойно? Совершенно спокойно? Как я могу чувствовать себя совершенно спокойно, если я убил своего друга?!

– Поздно посыпать голову пеплом, раньше думать надо было. Андрея не вернешь.

– Но я же совсем не этого хотел. Я не хотел убивать его, просто сделать так, чтобы какое-то время полежал в больнице и не мешал нам закончить наше дело, – оправдываясь, произнес Алексей.

– Хотел, не хотел, сейчас уже не важно. Важно, чтобы эта история с гибелью Подгорнова не сорвала наши планы. И не надо передо мной оправдываться, – холодно бросила Гелена.

– Планы, планы. Деньги, деньги. Тебя что-нибудь, кроме них, интересует? – с надрывом сказал Когай.

– Ах, так ты у нас бессребреник. Я тебя, бедняжку, во все силой втянула, – в голосе женщины прозвучала сталь. – Да если бы ты тем вечером не притащился ко мне домой, ничего бы и не случилось. Так что давай прекращай истерить.

– Истерить? Тебе-то что, ты, как в случае с Синицыным, в стороне останешься, а я…

– Раньше надо было бояться. Бояться и думать, что делаешь. Кой черт тебя дернул потащиться тогда за Андреем?

– Да, я боюсь, – начал было Алексей, но Гелена вдруг сильно с размаху ударила его по лицу:

– Заткнись!

Некоторое время после они сидели молча, затем она спросила:

– Успокоился? К тебе или ко мне? – буднично, словно ничего не случилось, спросила она.

– К тебе, – кротко ответил Когай.

Щека его горела, но, как ни странно, после полученной оплеухи он действительно стал приходить в себя. Теперь возмездие за совершенное преступление не казалось таким неотвратимым.

– Что у них на меня есть? Только машина, – подумал Когай. – Но машину могли той ночью и угнать. Пусть еще попробуют доказать, что именно я сидел за рулем. Все прекрасно знают, я порой забываю не то что на сигнализацию свою машину поставить, – просто закрыть. Ничего, ничего, мы еще потанцуем на этом празднике жизни.

Паника окончательно прошла.

«Надо рассказать Гелене о том доме, что я купил для нас с ней в Кюрасао», – мысли сами собой перескочили на более приятную для него тему.

Алексей вспомнил, как познакомился с ней несколько лет назад на вокзале. Он заметил ее тогда выходящей из вагона номер «6» фирменного поезда Москва – Калининград «Янтарь». Высокая стройная девушка с яркими рыжими волосами не могла не привлечь внимания. Она шла в толпе по перрону, волоча за собой тяжелый чемодан на колесиках. Когай, прихрамывая, догнал ее и предложил свою помощь. Она не отказалась, заметив только:

– Вам, наверно, тяжело будет? – имея в виду его трость в правой руке. Хромоты его она в тот момент не заметила.

Именно в этот момент он увидел ее поразительные зеленые глаза.

– Кажется, я пропал, – подумал он. – В такую девушку нельзя не влюбиться.

– Ничего, справлюсь, – бодро сказал Алексей. Закинул на плечо свою дорожную сумку, взяв под мышку трость, перехватил из ее руки ручку чемодана.

Оказалось, приехала девушка из Мурманска. Работала там бухгалтером в процветающей компании. Год назад в ней сменился генеральный директор, и отношения с ним не сложились. Пришлось уволиться. Пару месяцев пыталась найти работу по специальности, но неудачно. Потом случайно узнала, что новый директор постарался создать ей определенную репутацию, после чего от нее все шарахались как от зачумленной. Тогда она решила начать жизнь с нуля. Так и оказалась в Калининграде, попутно заехав на неделю в Москву, чтобы посмотреть столицу.

Чувства на обоих нахлынули стремительно, лавиной. Несмотря на то, что Когай жил у родителей – Гелена наотрез отказалась поселиться в их доме, – а она в гостинице, они почти не расставались, «купаясь» во взаимном общении. Потом, когда она сняла квартиру, он переехал к ней. Те несколько недель после знакомства они были абсолютно счастливы. Весь мир, как сцена в театре, служил только фоном развивающихся отношений, легких, простых, понятных, которыми они просто наслаждались. И жизнь казалась праздником, но праздники всегда заканчиваются, и в один из дней, подсчитав остатки своих финансов, они обнаружили, что через месяц такой жизни им будет нечем платить за квартиру. Пришла пора подумать о работе. Когай нашел ее без труда. Андрей Подгорнов не изменил своим словам, и через несколько дней Алексей занял в его компании должность начальника службы безопасности. Гелене оказалось труднее. Почти месяц она ходила в разные фирмы на собеседования, но везде ответом был отказ.

– Слушай, зачем тебе работать, моей зарплаты с головой нам вполне хватит, – видя, как нервно она переживает отказы, сказал ей Алексей после очередного неудачного собеседования.

– Спасибо, но я с детских лет привыкла ни на кого не надеяться и зарабатывать сама, – ответила она. – Ты, пожалуйста, не обижайся, но я не хочу быть просто домохозяйкой.

– Как знаешь, – пожал он плечами.

Через пару дней после этого разговора Алексей случайно встретил на улице Женю Синицына. Он учился в параллельном классе их школы и частенько проводил время в одной компании вместе с Андреем и Володей. В разговоре тот упомянул, что ищет бухгалтера. Тут Когай и намекнул, что у него есть на примете одна хорошая девушка с опытом и сейчас она как раз свободна.

– Отлично. Завтра с утра, часиков в 10, пусть приходит на собеседование, – Евгений протянул Алексею визитку.

Так у Гелены появилась работа.

Месяца через три отношения их стали меняться. Меняться со стороны Гелены. Произошло непонятное для Когая охлаждение с ее стороны. Поначалу он объяснял это себе занятостью на работе – часто задерживается, устает, пытается себя зарекомендовать на новом месте. Но розовые очки, которые он сам себе водрузил на нос, слетели очень быстро. Вскоре Алексей узнал, что Гелена закрутила роман со своим шефом Женей Синицыным.

– Слушай меня. Если ты хочешь закатить скандал, то не пытайся, он ничего не изменит, – резко оборвала она его попытку выяснить отношения. – Есть два варианта. Первый: ты не вмешиваешься в мои личные дела, и между нами все остается по-прежнему. Правда, видеться мы будем реже и афишировать знакомство друг с другом никогда не будем. Второй: если ты попытаешься мне помешать, мы расстаемся. Это не обсуждается. Если тебя это успокоит, то для меня ты остаешься лучшим из мужчин, и я тебя даже почти люблю, но мне необходимо подумать о будущем. Я не хочу снова столкнуться с холодом, голодом и нищетой, что были в моем детстве.

Возможно, Алексею надо бы тогда отказаться, хлопнуть дверью, уйти. Но как только подобная мысль рождалась в его голове, он тут же гнал ее прочь, понимая, что уже не может без Гелены. Она, как наркотик, притягивает его, подавляет волю, без нее он задыхается. Это была любовь – тяжкая, горькая, жестокая, разрушающая, но в то же время так ему необходимая, без которой и жизнь – не жизнь.

В тот день он согласился на ее условия. Они разъехались, став жить отдельно. Однако они продолжали встречаться два-три раза в неделю, и ради этих встреч Алексей, несмотря на то, что его разъедала ревность, готов был терпеть любые романы любимой женщины.

Через год Синицын подарил ей квартиру. Как-то ночью, когда Евгений уехал в командировку, Когай ночевал у Гелены.

– Лёшик, иди сюда, посмотри, – крикнула она ему из гостиной.

– Что случилось? – появился он на пороге, не заставив себя ждать.

– Посмотри, – рука ее указывала на дисплей ноутбука, лежащего на столе.

Он подошел. На экране компьютера высвечивался какой-то документ на английском языке и цифры. Бросалась в глаза нижняя итоговая цифра 1 012 000.

– Что это?

– Счет в банке, – Гелена сидела в кресле, поджав под себя босые ноги, и хитро улыбалась, – один миллион долларов. Это мои деньги. Если хочешь, наши.

– Как наши? Откуда? – не понимал Алексей.

– Очень просто. Твой Синицын вор. Наглый, тупой вор, прикарманивающий деньги учредителей, инвесторов и партнеров. Я решила, что не грех и мне на этом поле урожай собрать. И вот результат.

– Тебе хочется попасть за решетку?

– Не беспокойся. Я умнее Евгения Николаевича и потихоньку только откусывала 3—5% от того, что воровал он. Если обнаружат недостачу, во всем окажется виноват только Синицын.

Когай в сомнении покачал головой.

– Ты во мне не уверен, Лёшик? – Гелена, словно кошка, только не мурлыча, стала к нему ластиться. – Ну Лешик, ты сомневаешься в своей Лесечке? – она обвила руками его шею и прильнула к его груди.

– Я не сомневаюсь, я за тебя боюсь, – сказал он дрогнувшим голосом, чувствуя, как мутнеет сознание.

– Я ведь все это для нас делаю. Еще несколько лет – и мы с тобой поселимся в большом красивом доме где-нибудь на Кюрасао. По нему, гомоня, будут бегать маленькие зайчики-когайчики.

– Почему на Кюрасао? – Алексей крепко обнял ее.

– Название красивое. Не знаю, правда или нет, но я слышала, что оно произошло от испанского слова «Corazon» – сердце. И потом, в моем детстве присутствовало достаточно темноты, холода и нищеты, я хочу жить в достатке, там, где много солнца.

– Зайчики-когайчики? – до Когая только сейчас дошел смысл ее слов. – Так ты ради этого…

– Конечно, – сказала Гелена. – Я же тебе всегда говорила, ты для меня лучший из мужчин. Остальные не в счет, так, для воплощения в жизнь плана будущего жизнеустройства.

Через три года Синицина посадили. Гелена, как и говорила, вышла сухой из воды. Но уволиться ей все же пришлось. Учредители компании не захотели видеть в должности главного бухгалтера компании человека, который не заметил или не хотел замечать такого масштабного воровства принадлежащих им денежных средств.

В те несколько недель, пока у Гелены не было работы, их чувства пережили ренессанс. Все происходило так, как в первое время после знакомства. Но через некоторое время Алексей встретил ее в коридоре компании. Он понимал, ей нужна работа, но никак не думал, что искать она ее будет в их компании. Увидев его, Гелена поздоровалась и, проходя мимо, подмигнув, шепнула:

– Ты меня не знаешь.

Он так и поступил, сделав вид, что они не знакомы.

Через некоторое время у Гелены начался роман с Подгорновым. Ее отношения с Когаем вернулись на круги своя.

В этот день Алексей остался у Гелены. Вечером, лежа на диване в халате, отдохнувший, расслабленный, он любовался ей, только что вышедшей из душа, завернутой в полотенце, длинноногой, стройной. Ее огненные волосы чуть потемнели от влаги, и глаза не казались такими ярко-зелеными, как изумруды на солнечном свете. Она сидела в кресле напротив, расчесывая влажные волосы. Вся она была такой уютной, домашней, что хотелось, чтобы его Лесечка оставалась такой всегда, всю жизнь. Когай вспомнил, что он хотел рассказать ей о доме.

– Я купил дом. Красивый, в старинном стиле, на берегу моря. У одной пожилой пары. Они собираются переехать к детям в Голландию и освободят его примерно через месяц. Просили 350 тысяч, но сторговались на 300, – сказал он.

– И до сих пор молчал? А фотографии есть? – она явно оживилась.

– Здесь, – Алексей протянул ей свой айфон.

Гелена взяла его, долго смотрела на дисплей, перелистывая картинки, потом задумчиво сказала:

– Действительно красивый. Как хорошо, что у нас теперь есть свой дом.

– Ты не рада? – спросил Когай, удивившись ее реакции.

– Нет, рада, очень рада. Просто даже не верится, что, наконец, заживем так, как я всю жизнь мечтала. Но, оказывается, когда сбываются мечты, иногда становится грустно. Впрочем, что это я?

Она тряхнула головой, словно избавляясь от морока.

– Такое событие нужно отметить.

Гелена выскочила из гостиной. Вернулась она через несколько минут с двумя бокалами шампанского.

– Кому шампанского? – игриво спросила она.

Но Алексей не ответил. Он уснул.

– Оказывается, бывает, радость и разделить не с кем, – вздохнула она, глядя на него.

Тут же выпив залпом бокал шампанского, она поморщилась от ударивших в нос пузырьков газа, поставила второй бокал на стол. Затем прикрыла спящего Алексея пледом и, поцеловав его в висок, ушла в спальню.