Читать книгу Чужая жизнь - Анатолий Михайлов - Страница 9

Утром Когай засобирался к себе домой. Гелена просила его остаться – впереди все выходные, но он, сославшись на то, что обещал навестить родителей, все же уехал.

К родителям Алексей, конечно, не поехал. Оказавшись дома, позвонил, но их телефон не отвечал. Тогда он набрал номер мобильного телефона отца. После нескольких гудков услышал голос отца.

– Привет, пап, вы где, на даче? – стараясь быть бодрым, спросил он.

– А где ж нам еще быть, сынок? Мы сейчас постоянно здесь, в город выбираемся один-два раза в неделю, подкупить кое-что из продуктов. Ты когда прилетел?

– Вчера.

– А звонишь только сегодня. Понятно.

– Не обижайся, па. Дела были. Как мама?

– Мама? Рядом огурцы собирает. Может, приедешь? Посидим, поговорим.

– Может быть, но не сегодня.

– У тебя все в порядке, сынок?

– Все нормально. Ладно, пап, я вас обнимаю. Скоро увидимся. Пока.

Услышав ответ отца, Алексей положил трубку. Откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Он подумал, что зря пообещал отцу приехать. Не было ни настроения, ни желания. Когай явственно чувствовал, как вдали от Гелены все сильнее погружается в пучину депрессии. Вчера рядом с ней он еще как-то держался, но сегодня уже не мог справиться со своим угнетенным состоянием. Совесть грызла его, и с этим он ничего поделать не мог.

Если бы он мог вернуть назад ту злополучную ночь. Не было минуты с той поры, когда Алексей, узнавший в кабинете следователя о гибели Андрея, не пожалел о случившемся. Зачем он тогда выскочил из квартиры следом за Подгорновым? Зачем следил за ним ночью? И самое главное, зачем совершил убийство? И то, что он не хотел его совершать и это получилось случайно, совершенно не успокаивало.

Порой ему казалось, что он живет не своей, а чьей-то чужой жизнью. И его сегодняшняя жизнь – это всего лишь сон. Завтра он проснется, и все, что в ней прожито (и хорошее, и плохое), растает, уйдет в небытие, забудется. Но заветное «завтра» все никак не приходило, и он продолжал жить в этом давящем сне.

За сутки после возвращения в его голову несколько раз пробивалась мысль: надо во всем признаться, сказать следователю, что это он, Алексей Когай, убил своего друга Андрея Подгорнова. Но он тут же гнал ее прочь, понимая, что если так сделает, то потеряет Гелену. Сколько ему дадут: пять, семь лет? Она его не дождется. А жизни без нее он не представлял. Лучше так, мучаясь от ревности, но рядом с ней, чем без нее.

Когай встал, подошел к бару. Перебрал несколько бутылок. Нет, коньяк, текила, виски, джин – все не то. Достал бутылку водки, пару стопок и пошел на кухню. Открыл холодильник и тут же усмехнулся самому себе – что хотел в нем найти? Перед отъездом все оставшиеся хорошие продукты он отвез родителям. На одной из полок лежал только кусок черствого черного хлеба. Алексей взял его и вернулся в комнату. Открыв бутылку, он налил обе стопки и одну тут же выпил. Понюхал черствую краюху и тут же налил себе еще водки. Содержимое второй стопки тут же отправилось вслед за первой.

– Земля тебе пухом, Андрюша. И прости меня, – прошептал Алексей.

Он снова потянулся за бутылкой, но от двери, переливисто наигрывая неприхотливую мелодию, в квартиру проник звук входного звонка. Когай пошел открывать.

– Привет, с приездом, – на пороге стоял Володя Слепцов. В левой руке он держал большой пузатый, видимо, довольно тяжелый пакет.

– Привет, проходи.

Они прошли в гостиную. Увидев на столе початую бутылку водки и краюху черствого хлеба, Володя сказал:

– О, да ты тут уже без меня начал.

– Да, решил помянуть Андрея.

– Я к тебе, собственно, за тем и приехал. Сегодня девять дней.

– Девять дней… Как быстро летит время, – задумчиво произнес Алексей. – Присоединяйся. Только с закуской у меня напряг, холодильник пустой.

– Ничего, не первый год вместе, знаю тебя. Я тут кое-что с собой прихватил.

Он стал доставать из пакета продукты. На столе появилась нарезка сыра, бекона, круг копченой колбасы, еще одна бутылка водки и банка килек в томате.

– Кильки в томате, – улыбнулся Когай.

– Непременный атрибут на нашем столе с юных лет. Помнишь, как мы в школе ходили в походы и всегда брали ее с собой? И потом, когда ты приезжал в отпуск из училища, мы собирались у твоих родителей на даче, и всегда на столе стояла банка килек в томате. Казалось бы, мясо, шашлыки, но именно кильку мы сметали со стола первой, – сказал Владимир.

– Да, хорошее было время. Ведь мы тогда всю область облазили с запада на восток и с севера на юг. И везде: на Бальге, и на Балтийской косе, и в Янтарном на озере, и на Мазурском канале, – всегда у каждого из нас в рюкзаках обязательно лежала хотя бы одна баночка килек в томате, – Алексей повертел консервную банку в руках. – Слушай, и этикетка такая же, как много лет назад.

– Завидное постоянство.

– Володь, а помнишь, как мы после восьмого класса на Виштынец ездили. Ты откуда-то притащил ласты, маску и подводное ружье. Мы каждые полчаса менялись: один сидел на берегу, ожидая свое время, другой строил из себя подводного охотника. Андрюха же все это время, взяв лодку напрокат у соседей, ловил с нее рыбу. Мы тогда еще подтрунивали над ним, мол, мы вот сейчас настреляем рыбы видимо-невидимо, а он так и просидит весь день впустую.

– Да, и в результате не добыли ни одного хвоста, а уху варили из того, что наловил Андрей.

Они рассмеялись.

– Думаю, на сегодня достаточно, – посмотрев на стол, сказал в заключение Слепцов. – Остальное отнесу на кухню, тебе потом пригодится. – Он взял пакет и вышел.

Через минуту вернулся с консервным ножом. Открыл банку килек, присел в кресло. Когай в это время налил в стопки водку.

– Ну что, поехали. За Андрея. Земля ему пухом, – сказал Володя.

– За Андрея, – поддержал Алексей.

Оба выпили залпом, опрокинув в рот содержимое рюмок.

– Я вчера к тебе заезжал вечером. Не застал дома, – закусывая, заметил Слепцов.

– У родителей был. На даче, – отмахнулся Когай.

– Не было тебя там. Мы с твоим отцом по телефону разговаривали.

В душе Алексея внезапно поселилась паника. Что сказать? Он сидел и молча смотрел на друга. Может быть, Володя его подозревает или о чем-то догадывается.

– Да ладно. Ты ведь у Гелены был. Хватит нам тайн мадридского двора. Она мне все рассказала. Что вы встречаетесь, что ты ей предложение сделал.

– Ну, раз ты все знаешь, – вздохнув, развел руками Когай. В душе, выталкивая панику, поселилось успокоение.

– Когда свадьба?

– Попозже. Сейчас как-то неуместно. Андрей… Следствие…

– Неуместно, это точно. Но жизнь продолжается, так что вы не затягивайте.

– Давай еще раз за Андрюшу, – Слепцов наполнил стопки.

Когда бутылка водки оказалась пуста, Алексей почувствовал, как захмелел. Видимо, те первые стопки или то, что он более суток ничего не ел, дали о себе знать.

Он сидел на диване, крепко обхватив голову руками, словно боясь, что, если отпустит ее, она упадет на пол, и раскачивался из стороны в сторону.

– Господи, как я виноват. Как виноват, – забормотал он.

– В чем виноват? – удивленно спросил Слепцов.

– В смерти Андрея, – Алексей запнулся (сработал инстинкт самосохранения), поднял голову, посмотрел на друга. – Ты ведь знаешь, его сбили на моей машине. И потом, когда он был с Геленой, я чудовищно ревновал ее к нему. До такой степени, что порой желал ему смерти. Вот и накликал.

– Не кори себя. Ревность порой выжигает душу дотла, но не она причина смерти нашего друга. И не виноват ты в том, что какой-то подонок угнал твою машину.

За те двое суток, что прошли после разговора Слепцова с Геленой, сомнения Владимира относительно вины Алексея развеялись. И после долгих и мучительных размышлений он окончательно уверился в том, что Когай не виноват. Не мог он так поступить и все. Не мог. А машина… Просто трагическое стечение обстоятельств.

Алексей слушал его и не слышал. В душе поселилась тревога, скользкая, холодная. Его захмелевший мозг в критической ситуации не подвел, сумел сработать на опережение, вовремя остановил чуть было не слетевшее с языка признание, и сейчас Когай пытался вспомнить все, что говорил Владимиру, не выдал ли себя. Прокручивая в голове и не находя в их разговорах ничего для себя опасного, Алексей постепенно успокоился. Но оставалась опаска, что подобное может повториться, и потому сейчас ему хотелось, чтобы Владимир оставил его в покое, ушел. Он прилег на диван, прикрыл глаза рукой.

– Леш, тебе плохо? – спросил Слепцов друга.

Ответом ему послужило тихое похрапывание.

– Вот оно что, – улыбнулся Владимир. – Ну спи, спи.

Однако Алексей не спал. Когда минут через десять хлопнула входная дверь, он открыл глаза и осмотрелся. Уходя, Володя прибрался на столе, оставив там только бутылку минеральной воды.

– Заботливый, подумал, когда проснусь, меня будет мучить жажда, – съязвил Когай, но в глубине души ему было приятно.

Потом он лежал и думал о зигзагах, которые выписывает жизнь, и о той трагедии, что произошла девять дней назад и виновником которой был. Спрашивал себя, кто же на такое способен – погубить друга? На этот вопрос он старался сам себе не отвечать, потому что боялся ответа, хотя и знал его хорошо.

Он вспоминал их детские и юношеские годы, какая веселая и счастливая тогда была жизнь. И опять ему казалось, что именно тогда он жил своей настоящей, его, Алексея Когая, жизнью, а эта, та, что сейчас, чья-то чужая. И придет время, и стряхнет он ее с себя, словно слой налипшей грязи, очистится, и все станет так, как было много лет назад. Так размышляя, незаметно для себя он действительно уснул.

Проснулся Алексей под вечер. На улице все еще светило солнце, но уже не так ярко, а перед его глазами белели красивые женские коленки.

– Какой соблазнительный вид, – сказал он, потягиваясь.

– Проснулся, бедолага, – Гелена наклонилась к нему, внимательно вглядываясь своими зелеными глазами. – Пил?

– Да, пил. Не сердись. Приходил Володя Слепцов, поминали Андрея. Сегодня девять дней.

– Надеюсь, тебя не посещали муки совести во время вашей попойки? – в ее глазах мелькнул холодок.

– Посещали, но я с ними справился, – Алексей присел на диване. – Что-то я проголодался.

– Я так и знала, – покачала головой Гелена.

– А что ты хотела, тебя рядом нет, поддержать и успокоить меня некому, вот чуть и не раскис.

– Ты же с родителями собирался встретиться. Вот и поехал бы к ним.

– Отец с матерью на раз бы вычислили, что со мной что-то не так, и с живого бы не слезли, пока не узнали причину. Нет, мне к ним пока нельзя. Тем более одному.

– Почему одному? Поехали вместе. Пора же им, наконец, узнать, что их сын собирается жениться, – лицо Гелены приняло отсутствующее выражение.

– Лесечка, ты серьезно? – чуть не задохнулся Когай.

– Как никогда. Ты никак не можешь понять, что все, что я говорю тебе о нашем будущем в последние сутки, чрезвычайно серьезно.

– Едем прямо сейчас? – Алексей чувствовал, как, нахлынув, волна радости переполняет его существо до краев.

– Прямо сейчас, – Гелена встала и пошла к выходу.

Когай подскочил с дивана и последовал за ней.