Читать книгу Жизнь в зелёном мундире. Книга третья. Командир зенитно-ракетного дивизиона - Анатолий Рыжик - Страница 13

Если дела на тыловом, второстепенном участке продвигались, то на основных направлениях – боевом дежурстве, боевой готовности и боевой подготовке появились «камни преткновения». Возникла ситуация отсутствия специалистов на некоторых видах вооружения.

Из трёх моих заместителей только один – заместитель по вооружению – капитан Фокин соответствовал должности по уровню своей подготовки.

Начальник штаба, начальник разведки и комбат стартовой батареи «дослуживали до пенсии» придя в дивизион с других видов вооружений ПВО.

Все они старше меня на 12 – 15 лет, и им как в тюрьме – надо было только «отсидеть срок» и свобода.

Им было всё «до фени», а о том, чтобы их научить не могло быть и речи, но я всё же пытался это сделать.

Три «пенсионера» непроизвольно объединились в борьбе с моими потугами сделать из них классных специалистов.

Ежедневно в 8.00, я, проводил развод на занятия и места боевого дежурства. Ставил задачи заместителям и командирам подразделений на служебный день. Вечером, в 20.00 подведение итогов, на котором они отчитывались за свои дела.

Со временем стал замечать, что всё меньше выполняется моих указаний и всё больше находятся у моих подчинённых причин для их невыполнения.

Объяснения попыток невыполнения, порученного стали перерастать в демагогию с намеками на мою молодость и свою «старческую мудрость».

Это было мной резко пресечено. Теперь я начал ставить задачи на разводе в форме приказов.

Тогда начальник штаба, начальник разведки и комбат стартовой батареи в один голос с 20.00 на вечернем совещании стали отрицать ряд утренних задач, говоря, что их слышат впервые.

Замполит пытался им напомнить о том, что они коммунисты – бесполезно, тем более начальник штаба

майор Музыкин был секретарём первичной партийной организации дивизиона.

Видя нарастающее сопротивление, я завел журнал приказаний, и теперь после развода доводил поставленные задачи исполнителям под роспись.

Вечером виновных в невыполнении моих указаний стал наказывать за низкую личную исполнительность. Первой «жертвой борьбы» стал 45 летний комбат старта – капитан Абросимов.

После объявленного мной взыскания он «взвился как ужаленный» и начал мне хамить.

Пришлось выгнать его из кабинета. Позже, через час, его вызвал. В присутствии замполита сказал, что вижу в нём одном проблему низкой исполнительности в дивизионе. Предупредил, что если он не изменит своего отношения к служебным обязанностям, то напишу рапорт об отстранении его от должности, с последующим увольнением из вооружённых сил.

Замполит меня поддержал. Сказал, что он будет докладывать начальнику политотдела о безответственном выполнении служебных обязанностей коммунистом Абросимовым.

Комбат сник, не ожидая такого оборота событий – ему совсем не хотелось оказаться в такой «мельнице неприятностей» одному.

На следующий день капитан Абросимов выполнил всё поставленные задачи и был на совещании «тише воды, ниже травы».

Теперь «сопротивлялся» мне начальник разведки капитан Усачёв, а начальник штаба майор Музыкин ему поддакивал. Они ещё не знали, чем закончилась «вчерашняя история» с Абросимовым.

Я поступил с Усачёвым точно так же как с комбатом. Наказал, а, оставив одного в кабинете, сказал, что теперь он является первым кандидатом на увольнение. Капитан Абросимов вчера меня отлично понял, и я думаю, что мы нашли с ним общий язык.

Усачёв не был «мощным противовесом», он был демагог и болтун. Оказавшись «виновным» на «острие моей атаки» сразу же испугался и стал заверять нас с замполитом в том, что теперь будет служить Родине верой и правдой.

Дела в дивизионе пошли лучше.

Думаю, что мои приказания теперь оспаривались только в туалете – внешне «оппозиция» была сломлена и затаилась.

В течение полутора лет капитаны Абросимов и Усачёв дослужились до предела своих «пенсионных мечтаний» и были уволены из армии.

Их места заняли молодые, толковые офицеры.