Читать книгу Жизнь в зелёном мундире. Книга третья. Командир зенитно-ракетного дивизиона - Анатолий Рыжик - Страница 7

Очень хорошо помню свои мысли, и состояние души, когда я совершал путь (уже на УАЗ -469! из дивизиона под Череповцом до вокзала) на аттестационную комиссию в Ярославский корпус ПВО. Надеялся, что по этой дороге обратно поеду командиром дивизиона – тогда пять лет проведенные в лесах возле деревни (в четыре дома) под названием «Жары» не зря.

Очень хотелось, чтобы сбылся мой девиз:

– «Если служить в дивизионе, то только командиром!»

Это были мечты, а суровая реальность была впереди. Я себя готовил к разговору на комиссии, мысленно повторяя возможные вопросы беседы.

В Ярославль поезд приходил в пять утра. Проводник поднял всех пассажиров за час до прибытия, не дав поспать. По приезду, отсидев два часа на вокзале, я стал добираться в управление 3-го корпуса ПВО.

В предписании было указано: прибыть к 9.00.

Ярославля я не знал, поэтому в Череповце мне нарисовали кроки движения. Они выглядели простыми: прямая линия вокзал – ресторан «Москва» (был такой возле Знаменской башни), затем вправо, Спасо-Преображенский собор, затем пару зигзагов по улицам и – управление.

Найти штаб корпуса оказалось просто, поэтому добрался туда быстро и просидел возле отдела кадров около часа.

Выдвиженцев на повышение в 23 частях корпуса было много – около двух десятков.

Узнал: Комкор лично беседует только с командирами «выдвинутыми» на должность «подполковников» и со всеми категориями, выдвинутыми на должность «полковников».

С остальными «разбираются» замы, начальники родов войск и начальники служб утверждая в должности.

Значит, мне встречи с генералом Акчуриным не избежать.

Настало время, и начались хождения по «мукам» – все кандидаты, по очереди, посещали кабинеты начальников служб и подвергались индивидуальному собеседованию.

Многих из начальников, за время пятилетней службы в соединении, я ранее ни разу не видел.

Не мудрено – в корпусе было 54 зенитно—ракетных дивизиона, и они до нашего не доезжали.

Основная масса начальников служб была полковниками, которые в беседе знакомились со мной и рассказывали о требованиях, которые будут предъявлены мне в случае назначения.

Были и такие, которым хотелось показать свою значимость путём моего уничижения.

Я не лез на рожон, не ерепенился, а спокойно с «глубоким уважением» участвовал в этом спектакле, понимая, что всё будет определяться не ими и не в этих кабинетах.

Перед обедом я попал на «аудиенцию» к начальнику отдела кадров корпуса полковнику В*.

Это был квадратный человечек размером 1м60см². Внешне – копия хохла по фамилии Пацук (по-украински крыса), который глотал галушки в фильме «Вечера на хуторе близ Диканьки».

Такого самовлюблённого офицера я ещё не встречал!

Он был уверен, что все люди делятся только на две категории – выше его должностью и ниже.

Те, кто выше – боги, а для «нижних» он сам является мессией.

Около часа он вдалбливал в мою голову, что мне дураку повезло – ОН меня заметил и решил побеспокоиться, выдвинуть на должность командира дивизиона! Полковник доказывал, что я всем своим существом по гроб жизни ЕМУ обязан, иначе бы букашкой канул в «никуда».

Расхаживая по кабинету и декламируя лозунги моих «задолжностей» перед ним, принуждал меня давить в себе смех, несмотря на серьёзность момента.

Уж больно он был похож разговором, походкой и манерой поведения, на того персонажа, которого описал Гоголь так:

– «Пацюк – несмотря на небольшой рост, в ширину был довольно увесист. Притом шаровары, которые носил он, были так широки, что, какой бы большой ни сделал он шаг, ног было совершенно незаметно, и казалось – винокуренная кадь двигалась по улице».

Я сидел и изображая глубокое уважение думал о том что полковнику В* у следовало бы галушки глотать, а не руководить отделом кадров корпуса.

Я терпеливо выдержал эту «клоунаду», и как мог (в те времена у меня не было опыта) заверил полковника в своей глубокой преданности и благодарности за заботу.

До аттестационной комиссии оставалось менее двух часов. Кандидатам на замещение вакантных должностей дали команду следовать на обед.

Столовой в управлении корпуса не было, и офицеры ходили обедать в… Спасо-Преображенский собор!

Там, где сейчас расположена экспозиция «Слово о полку Игореве», именно в этом зале была городская столовая. В глубине зала был закуток – отдельное помещение для командира, замов и начальников родов войск корпуса.

Интересным являлось то, что начальник ЗРВ корпуса полковник Лебедев, тот который не отпустил меня поступать в академию, к этому моменту уволился из армии. Он стал директором «Историко-архитектурного комплекса Спасо-Преображенский собор».

Я не знал, что столовая существует последние месяцы. Перейдя работать из управления корпуса в музей, (через улицу) Лебедев считал, что не место «общепиту» в помещениях музея-заповедника.

Может, Вениамин Иванович так считал и раньше – не знаю, а вот то, что при Лебедеве Спасо-Преображенский собор здорово преобразился в лучшую сторону это сущая правда.

…

После Лебедева начальником зенитно-ракетных войск корпуса был назначен полковник Бильчанский, по кличке «Седой лев».

Прозвище соответствовало: он был (как мне казалось) достаточно высокого роста, была и грива – седая с желтизной шевелюра волос, зачесанных назад.

Этим сравнение не заканчивалось.

Из-за низкого тембра голоса, только Бильчанский открывал рот, раздавалось тихое рычание.

Оно было властным, настораживало и пугало.

Ранее я с ним встречался всего один раз, когда дивизион стрелял на полигоне, и получил оценку «отлично». В тот раз Бильчанский собрал офицеров перед боевой стрельбой: устроил заслушивание командира и меня – заместителя по вооружению.

Командир и я должны были доложить о готовности к выполнению боевой задачи – стрельбе по ракете класса «земля-воздух» РМ-207.

Бильчанского в войсках боялись – не было ни одной угрозы с его стороны по снятию с должности, которую он бы не выполнил.

Заслушивание проходило в крайне напряженной обстановке, прерываемое рычанием «седого льва».

Мне поручено было докладывать о состоянии техники и вооружения, готовности зенитно-ракетного комплекса к стрельбе. Вопросов Бильчанский задал мне не много, а последним был вопрос:

«Рыжик, Вы гарантируете качественную подготовку ЗРК к стрельбе и надёжную его работу на протяжении стрельбы по крылатой ракете?».

Ну и вопрос!

Что я Господь бог? Что я могу гарантировать, когда ЗРК может выйти из строя в любой момент – «сдохнет» какая-нибудь лампа типа 6Ж1П?

Электровакуумных приборов установлено в комплексе более тысячи! Всю предыдущую ночь мы устраняли лавиной высыпающиеся неисправности на станции наведения ракет.

Она «рассыпалась» на глазах….

А если вдруг заглохнут дизеля? Да мало ли что ещё может произойти?

Но жизнь меня уже пообтёрла и я доложил Бильчанскому:

«Товарищ полковник! Параметры станции наведения ракет настроены и находятся в пределах допусков. Зенитно-ракетный комплекс готов к выполнению боевой задачи – боевым стрельбам».

А что я ещё мог сказать?