Читать книгу Тропами Кориолиса. Книга 2. Демон руин - Анатолий Юрьевич Шендриков - Страница 7

За взрывами на сто второй снова воцарилось гробовое безмолвие. Солдаты еще какое-то время лежали без движения, опасаясь повторных вспышек. Оглушенные от грохота разрывающихся снарядов, уставшие и напуганные, они, наконец, смогли открыть глаза да выдохнуть.

Первой вскочила Тори, освободив Зою от своих заботливых объятий. Вслед за ней, отряхиваясь от грунта и гравия, поднялись и остальные. Скаврон не переставала оплакивать парня, который совсем недавно стал ее героем-освободителем, вырвав из лап каннибала Масуда Вармажа, готовый пожертвовать собой при нападении стаи анубисов, уносящий ее от варваров на своем железном коне. Слезы текли по покрытым пылью щекам, и, пытаясь вытереть их рукавом короткой кожаной куртки, она лишь размазывала грязь по лицу, переставая быть похожей на себя прежнюю.

– Сохор, подонок! – схватив радиста за грудки, выкрикнула Тори. – И почему апокалипсис забирает с собой только хороших людей, оставляя в живых лишь предателей, трусов и прочую нечисть вроде тебя?!

Испуганный радист поднял руки вверх и, пытаясь отмыть свою совесть, ответил:

– Если бы не я, вы все сейчас лежали бы там, разорванные на куски!

– Замолчи! – сорвалась Зоя. – Погубил хорошего человека и еще оправдывается. Лучше бы ты оказался там вместо него!

Тори Бецу внимательно выслушала девчонку и добавила:

– А может, и правда стоит скинуть его вниз, чтобы испытал, каково было парню, оказавшемуся по ту сторону барьера?

Глядя на девушку, которая казалась готовой исполнить свое обещание, радист задрожал, словно заяц, и, мгновенно обмякнув, опустился медленно на колени. Тори тут же почуяла противный мускусный запах и, опустив взгляд вниз, увидела, как у того намокли штаны в области паха.

– Фу! – оттолкнула она его подальше от себя. – Ты просто омерзителен!

От стыда тот лег на пол, вниз лицом, и молча закрылся руками.

– Что будем с ним делать? – поинтересовался у соратников артиллерист Шона.

– Его смерть уже ничего не изменит. Но пусть знает, что поступи он по-человечески, все могло сложиться совершенно иным образом, – с презрением заключила Тори.

Зоя тем временем принялась внимательно осматривать окрестности сто второго, выискивая хоть какое-то напоминание о своем друге. Она уже не таила в своем сердце особых надежд, но чувствовала, что просто обязана похоронить парня, предать его тело или то, что от него осталось, земле. Над чадящим, изрытым минами полем повсюду сновали голодные вороны, выискивая для себя чего-нибудь съестного. Как и любой голодный зверь, они не побрезговали бы поживиться и человеческой плотью. «Кыш отсюда! – крикнула Зоя. – Не троньте моего Ганси, проклятые стервятники!» Тори стало жалко девушку. Но японка была очень скупа на положительные эмоции, и все, что сделала, так это, подойдя сзади, положила руку той на плечо, выказав соболезнования и добавив:

– Хватит! Не мучай себя. В этом мире ничего надолго не залеживается. Его душа скоро покинет этот мир. А тело… пусть хоть в коем-то веке голодные животные насытятся.

– Уйди прочь от меня! – отдернула плечо полячка. – Своих друзей будешь скармливать птицам! А моих не тронь! – пригрозила она. – Бедный мой Ганси! – отвернувшись, вновь зарыдала полячка.

Тори Бецу молча отошла в сторону, понимая, что логика в данном случае – бальзам не подходящий.

Внезапно за парапетом Шона услышал шорох. Сначала он было подумал, что это канат трется о стену Козырька. Но тот становился все громче, и совсем не совпадал с ритмом, заданным ветром.

– Вы это слышите? – прислушиваясь к таинственному шороху, поинтересовался он у других.

Остальные недоумевающе переглянулись. Артиллерист стоял ближе всех к месту, где к ножке биноскопа крепился канат, на котором уже висел лифт, и вместе с порывами к нему первому доносился издаваемый им звук.

Шона быстро подбежал к парапету, оперся на него животом и, опустив взгляд вниз, вдруг внезапно выдал:

– Невероятно!

Тори и Зоя тут же бросились к нему, и, опершись о верхушку парапета, тоже уставились вниз.

Между облепленным липкой землею с внешней стороны висящим вертикально лифтом и наружной стеной козырька кто-то повис и притаился, внимательно таращась на них снизу. Это был Ганс. «Он жив!» – запищала Зоя и начала радостно прыгать на месте, хлопая в ладоши от счастья.

Парень почти не двигался. Его взгляд был одновременно испуганным и непонимающим. Он будто бы только отошел от наркоза и пытался сопоставить причину и следствие своего настоящего положения.

– Контузия, – предположил медик. – Кому-то нужно спуститься вниз и помочь ему подняться. Сам он не справится.

– Я пойду! – тут же среагировала Зоя.

– Нет! – отодвинул ее артиллерист. – Без обид, но там больше понадобится мужская сила, – добавил он и спустился по канату на болтающийся в трех метрах ниже лифт.

Когда Шона обращался к парнишке, тот никак не реагировал, а лишь продолжал недоумевающе глядеть на него округленными глазами, практически не моргая при этом. Контузия повредила слуховой аппарат, замедлив реакцию и нарушив ориентацию в пространстве. Ганс его просто не слышал. Беднягу это немного пугало. Но когда артиллерист начал вызволять его из плена между деревянными поддонами лифта и стеной, Ганс, наконец, понял, чего от него добиваются, и быстро пополз вверх. Шона вскарабкался следом.

Неуверенно встав на поверхность крыши, Ганс зажато, но радостно улыбнулся, увидев знакомое лицо полячки. Та кошкой бросилась к нему на шею и крепко поцеловала в губы. Парень, казалось, даже немного начал приходить в себя. Но это был больше дружеский «чмок», нежели нежный и страстный поцелуй. Однако парню и того было достаточно. Он и вовсе обомлел от счастья. «Два раза за какой-то там час так повезло!» – приглушенно промелькнуло у него в мыслях.

Зоя не отходила от него ни на шаг, вцепившись в руку своими тоненькими, словно коготки, пальчиками, аккуратно положив голову на плечо. Слух к парню так и не вернулся, и на вопросы, которые больше идентифицировал визуально, когда смотревший на него человек начинал шевелить губами, он громко вскрикивал: «Не слышу!» и интуитивно переспрашивал: «Что? Повторите!» Медик предупредил, что лучше его пока вообще не трогать, и тогда слух благополучно вернется в течение двадцати четырех часов.

– И вообще, – добавил медик, – парень настоящий молодец! Было очень грамотно с его стороны спрятаться за деревянным лифтом. Он спас ему жизнь, прикрыв от огня и осколков. А контузия, мелкие ссадины и ожоги – это все ерунда! Заживет!

Тем временем к сто второму километру на дребезжащей дрезине приближалась группа дежурных офицеров с четвертого штаба (счет шел со стороны Миядзаки), под чью юрисдикцию попадал беспечный караул, где несла службу Тори Бецу. Солдаты с других караулов смотрели вслед проезжающей мимо них дрезины с разъяренными офицерами на борту и с облегчением выдыхали, когда громоздкая железяка, минуя их зону, проносилась дальше, и, покачивая из сочувствия головой, не завидовали коллегам, вызвавшим подобное негодование старших по званию.

Дрезина, похожая на зловещего мутного призрака, показалась на горизонте сто второго.

Сохор вскочил с места и побежал в шатер, чтобы переодеться к моменту прибытия дежурных.

Медик перевязывал Гансу уши сухим бежевым платком вокруг основания черепа, когда дрезина со свистом остановилась у самого их порога, разбрасывая по сторонам мгновенно сгорающие искры из-под массивных металлических колес.

Статный высокий офицер в темно-зеленой военной форме неспешно спустился вниз. При этом он будто специально громко стукнул каблуком начищенных кирзовых сапог о каменный пол, дабы заявить о своей влиятельности. Услышав это, Сохор тут же выбежал из шатра, будто ни в чем не бывало, и практически вплотную мелкой рысью последовал к нему. Отдав честь, он представился и прокомментировал происходящее:

– Вследствие неуставного поведения одного из членов состава в рядах караула сто второго километра Козырька произошел вооруженный конфликт с варварами Таро, которого можно было избежать. Поэтому я был вынужден призвать к помощи штаб. По истечению конфликта был ранен гражданский, не имеющий прямого отношения к деятельности варваров, но и не являющийся гражданином империи. Он приблизился к внешней границе барьера с гражданкой, чья принадлежность и национальность также пока не установлена, – гордо отчитался радист.

– Кто зачинщик конфликта? – протараторил офицер, аккуратно сложив руки за спиной, окинув осуждающим взглядом присутствующих.

– Часовой Тори! – без промедления указал на японку Сохор, которую корежило от ненависти и презрению к этому жалкому существу, успевшему намочить штаны от одного упоминания о смерти совсем незадолго до этого момента.

– Ах ты гад! – дернулся в его сторону Шона.

Офицер его притормозил.

– Но-но-но! Будьте сдержаннее! А то и на вас найдется что доложить, – отшатнувшись, пригрозил Сохор.

Еще два офицера, приехавшие на дрезине, так и не спустились с нее. Они лишь брезгливо глядели на сдающего своих же соратников радиста. Это не приветствовалось ни в одном обществе, даже прогнившем до самой белой кости. Судя по выражению физиономии, ведущему беседу офицеру тоже был неприятен Сохор, но он был вынужден выяснить причину конфликта, по которой сто второй километр стал, точно голым, свободным от мин и доступным для коварного врага. Тот, прищурившись, повернулся к радисту.

– Значит, вы утверждаете, что причиной произошедшего стало нарушение устава часовым по имени Тори? – уточнил он.

– Так точно! – ответил Сохор.

– Но, если мне не изменяет память, вы ведь только упомянули, что про артиллериста тоже есть что сказать? Так? – хитрым прищуром, глядя на покрасневшего радиста, высверливал информацию офицер.

– Ну… я… это… – замямлил Сохор.

– Отвечать! – сурово заявил офицер, нависнув над тем.

– Артиллерист Шона тоже был соучастником военного преступления! – быстро проговорил он. – Когда варвары Таро напали на нас, он умышленно отказался выполнять свои прямые обязанности из-за того, что за пределами оказался наш сослуживец, поставив под угрозу безопасность всей империи.

Офицер хмыкнул и, отвернувшись, подошел к парапету. Наклонившись, он заметил болтающийся на ветру, сорванный с одной стороны, лифт.

– Тааак!.. – начинал вникать он. – А что делали вы, когда враг начал атаковать вашу базу?

– Как и полагается, связался со штабом! Ведь без помощи артиллерии мы были беспомощны, и… – недоговорил он.

– Не надо напоминать мне, что и как вам полагается делать! – дико заорал офицер, и быстро засеменил в его сторону. – Знаете ли вы, что в уставе есть статья, где черным по белому написано: «По причине ранения, смерти или вследствие прочих факторов, если тот или иной участник караула не может полноценно нести службу, его обязанности автоматически делегируются находящимся поблизости сослуживцам». И вместо того, чтобы взять в руки оружие и одним лишь выстрелом снести с лица земли целый отряд потенциального врага, на протяжении многих лет пьющего сладкую кровь империи, вы лишь взяли и трусливо сдали с потрохами своих соратников. Это вы называете патриотизмом, это вы называете верностью?

Стоя в тени нависшего над ним офицера, Сохор снова затрясся, словно осиновый лист.

– Была б моя воля, я бы всех вас отправил под трибунал, как дезертиров и предателей! Но вам крупно НЕ повезло! Теперь ваши судьбы будет решать «добрейшей» души человек, инспектор четвертого штаба, вершитель справедливости, «великодушный» господин Юл.

В этот момент офицеры, наблюдавшие за происходящим с дрезины, нехотя спрыгнули вниз, чтобы временно подменить отряд караула со сто второго километра, которого вместе с Зоей и Гансом статный офицер был обязан переправить в штаб для дальнейшего разбирательства.