Читать книгу Odnoklassniki.ru. Неотправленные письма другу - Анатолий Зарецкий - Страница 2

Однажды немалую часть людей, имеющих доступ к компьютеру, охватила новомодная эпидемия. Используя возможности Интернета, все, как одержимые, бросились на поиски одноклассников, однокурсников, армейских сослуживцев, коллег по работе и даже бывших соседей по квартирам. Искали тех, кого в повседневной суете давно забыли и вспоминали лишь изредка, да и то в связи с событиями многолетней давности.

Я тоже попался на эту наживку, словно нарочно подброшенную ностальгирующим интеллектуалам, скучающим у своих компьютеров в офисах или дома. Владельцы замечательного проекта odnoklassniki.ru ведали, что творили.

Как же разбросала нас жизнь! Я находил тех, кого когда-то знал, не только в родном городе, но и повсюду в этом огромном мире. Англия, Австралия, Германия, Израиль и, страшно подумать, Соединенные Штаты, – приняли моих одноклассников в свои объятия. Мало кто остался в родных местах, где человек родился, и где, казалось, должен пригодиться. Увы.

Наивная и неугомонная сущность – человек. Что связывает тебя с этими "бывшими", кроме детских и юношеских воспоминаний? Даже друг детства, если ты на долгие годы потерял с ним связь, вряд ли снова станет другом. Ведь огромный отрезок жизни вы прожили, словно на разных планетах. Ты помнишь его юным, полным планов и надежд, а встретишь другого, нередко чуждого по духу человека. Да и сам ты, искалеченный жизнью, уже давно не тот, кого он хранит в воспоминаниях.

Что же тогда ищешь в этих Интернет-контактах, чего ждешь от них?

Вряд ли тобой движет нечто иное, нежели банальное человеческое любопытство. Эй! А что там – за горизонтом? А как, интересно, сложилась жизнь, если бы поступил в институт вместе с другом? Что он успел сделать за эти годы, а что не удалось? Почему у него получилось, а ты так и остался на обочине жизни?

А если, вдруг, наоборот? Готов ли бескорыстно, как в детстве, оказать посильную помощь? Готов ли принять ее? Наконец, готов ли заполучить в своем окружении еще одного отвратительного завистника твоим успехам, если таковые налицо? Ведь известно, что самые лютые враги вожака обезьяньего сообщества – старые самки. Они помнят его слабым и беззащитным, а потому никогда не признают в нем лидера, которому должны подчиняться. Игнорируя вожака, доводят его до бешенства, причем, без всяких для себя последствий. Так устроена жизнь животных. А намного ли иначе устроена наша жизнь? Мне так не показалось.

И все же. А вдруг.

Долгие годы мне хотелось узнать, как сложилась жизнь у одноклассников, которые сбежали из нашей "передовой" школы после седьмого класса. Ведь ушли самые лучшие, в том числе Юра Елдышев, с которым несколько лет просидел за одной партой.

Надо сказать, дружили мы по его инициативе. Еще в четвертом классе он подкатился к нам с Женькой и целых полгода пытался расколоть нашу дружбу. Тогда, мне показалось, он хотел оттереть меня. Ведь Женька был генеральским сынком и безраздельно верховодил во дворе военного городка, где жили оба.

Но, вскоре семья Женьки переехала в Москву, и образовавшийся вакуум безапелляционно заполнил Юрка. В школе он пересел ко мне, на освободившееся место. Его родители не возражали, и очень скоро мы все же подружились.

В наших отношениях Юрка, несомненно, доминировал. У него было много преимуществ, кроме одного – меня считали способнее. Я успевал во всем, за что ни брался, и ни капельки не напрягаясь, ходил в отличниках. С годами понял, что именно эти мои успехи не давали ему покоя.

Иногда я уставал от его опеки, и мы надолго ссорились. Ведь, несмотря на покладистый характер, всегда и во всем предпочитал отношения равных. В лагере военнопленных немцев, где пришлось прожить большую часть детства, я был единственным ребенком – центром всеобщего внимания. Позже, когда мы переехали из зоны, мне приходилось опекать младших братьев. Да и в нашем дворе сразу стал неоспоримым лидером. А в деревне, куда нас с братьями отправляли на летние каникулы, и где за много лет стали своими, нередко бывал организатором коллективных игр, командиром или капитаном команды.

А потому я всегда пресекал попытки друга манипулировать мной – это и вызывало наши бурные ссоры. Последняя кончилась тем, что, не выдержав словесной дуэли, он с такой злостью захлопнул крышку парты, что сломал мне пальцы правой руки. Намеренно ли это сделал, не могу сказать. Но я и сейчас крупным планом вижу его торжествующую физиономию, когда вскрикнул от боли, а в глазах потемнело.

С неделю не ходил в школу, да и потом месяца три из-за гипса мог лишь с трудом выводить каракули. В результате в той четверти впервые вылетел из отличников. Не знаю, по чьей инициативе, но, когда вернулся в класс, нас с Юрой рассадили, а наши отношения прекратились.

Еще в седьмом классе нам объявили, что с нового учебного года будем учиться по особой программе. Кроме аттестатов зрелости, по окончании двенадцатого класса мы получим дипломы технологов холодной обработки металлов. Такая перспектива устраивала не всех. Особенно ребят успевающих и целеустремленных. И восьмые классы были сформированы заново – из учащихся близлежащих школ

Родители не хотели, чтобы я перешел в другую школу. Что-то подсказывало, все может перемениться. Так и случилось. Эксперимент не удался, и перед новогодними каникулами нам объявили, что возвращаемся к старой программе. И, вплоть до нашего выпуска, школа оставалась единственной в городе школой-десятилеткой. Все, кто ушли, ринулись назад. Но обратного пути не было.

Какое-то время мы поддерживали отношения с бывшими одноклассниками, но прошли три года, мы окончили школу. У нас начиналась "взрослая" жизнь, с другим кругом забот и интересов. Нам предстоял нелегкий выбор будущего, а "беглецам" маячил еще целый год школьной жизни.

Даже связи с одноклассниками своей школы постепенно слабели, а то и полностью прекратились – зачастую, сразу после выпускного вечера. Но, пока я жил в родном городе, или гораздо чаще, чем в последующие годы, приезжал погостить, случайная информация о товарищах доходила.

Так однажды узнал, что Юра Елдышев и Петя Поляков поступили в МГУ. Петя был уникальным человеком. Он нравился своей уверенностью и целеустремленностью. Учился стабильно, на уровне выше среднего, но в отличниках не ходил. Еще в четвертом классе нам зачитали его сочинение, в котором тот заявил, что его мечта – стать профессором математики в МГУ.

Класс лишь дружно рассмеялся, ведь наши мечты были совсем иными – мы хотели стать летчиками, моряками, полярниками.

Доходили слухи, что Петя окончил МГУ, защитил кандидатскую, а затем докторскую, и действительно стал университетским профессором. Его судьба трагична – добившись всего, он внезапно заболел и скоропостижно умер.

Мне думается, и в школьной, и в университетской жизни Юры именно Петя занял освободившееся место друга.

И вот почти через полвека с момента нашей последней встречи с Юрой, я набрал необходимые данные в поисковой системе сайта odnoklassniki.ru, и через мгновенье увидел его фото. Я сразу узнал потерянного друга, да и указанные им данные о себе не вызывали сомнений. И все же.

Недолго думая, отправил первое послание:

“Привет из детства!

Юра, если помнишь военный городок ХВАИВУ, школу №36 города Харькова и, наконец, Толю Зарецкого – отзовись”.

Ответ пришел на следующий день. Это действительно был тот самый Юра. Конечно же, он помнил меня, как школьного друга. И я отправил эту весточку, поскольку он ждал её "с нетерпением":

“Привет, дружище!

Спасибо, что так быстро откликнулся.

Что тебе рассказать о себе?

Родной Харьков покинул в 1969 году. С 1973 года живу в Москве.

В 1971 году женился (жена – Татьяна), в 1972 году родилась дочь Светлана, замужем. С 2000 года живет у мужа – в Италии, в районе Венеции.

Об учебе и работе быстро не расскажешь.

Успел поработать в Харькове, в Сибири, в Средней Азии, в Италии и, разумеется, в Москве. Трудовой стаж с 1962 года.

Если интересно, постепенно опишу свою жизнь.

Часто вспоминаю вас, "бегунков": тебя, Петю Полякова, Алика Гершгорина, Борю Фельдмана, Женю Шлиффера, – словом, тех, кто ушел с тобой в 17-ую школу.

Если что о них знаешь, напиши.

Разумеется, интересно узнать, как сложилась твоя жизнь.

Обнимаю, Толик”.

И снова ответ на мое послание не заставил себя ждать. Юра двумя-тремя мазками обрисовал автобиографию, опуская ключевые моменты и не вдаваясь в подробности. Понял только, что личная жизнь не сложилась, да и в науке давно не у дел. А, кроме того, сообщил, что Петя Поляков – профессор математики Университета Вайоминга, последние лет двадцать живет в США.

Последняя новость ошеломила. Человек, которого много лет считал умершим – жив! Я был счастлив. Оказалось, трагедия случилась не с Петей, а с его младшим братом. Он, как и Петя, окончил МГУ, был таким же талантливым, достиг подобных результатов. А слухи о смерти, которые дошли до меня, содержали лишь фамилию и перечень достижений, которые у братьев были одинаковыми.

Мне очень хотелось встретиться с Юрой, как он однажды предложил в своем послании, но какое-то шестое чувство и отголоски прошлых обид подсказывали:

“Не спеши. Пообщайся на дистанции. Попробуй рассказать о своей жизни, не просто, как о череде событий, а о тех душевных переживаниях, которые делают человека личностью. Друг поймет и ответит искренним сопереживанием. Недруг порадуется неудачам. Любопытный удовлетворит порок, но останется равнодушным. Ты все почувствуешь по реакции на твои послания другу. А пока по-прежнему считай его другом, ведь когда-то это так и было”.

И я продолжил переписку:

“Привет!

Чем же я смог тебя заинтриговать? У тебя, мне показалось, такая яркая жизнь. Представляю, скольких трудов это стоило.

Предложение свидеться, конечно же, понравилось. Правда, у меня сейчас время радикальных перемен, а это напрягает. Давай, дождемся лучших времен. Главное, мы снова нашлись – почти через полвека!

Немного о себе. Я активный пенсионер. Правда, в дополнение к отдыху на огородных грядках вынужден продолжить работу, которую начал 10 лет назад.

Я учредитель и генеральный директор кучи небольших производств и двух заводов в Подмосковье, созданных мной с нуля и успешно работающих до сих пор, увы, без меня. Каждый раз из-за недобросовестных партнеров приходится все бросать и начинать сначала. Вот и сейчас готовлюсь к очередной попытке. Надеюсь на успех”.

Юра не настаивал на встрече. До лучших времен решили ограничиться контактами в Интернете. И я начал словесную дуэль, не представляя, во что это в конечном итоге выльется.

Достаточно скоро понял, что шлю письма равнодушному человеку, который удовлетворил любопытство, а детали моей жизни его не занимают. Но просто так остановить поток нахлынувших воспоминаний уже не смог. И продолжил, уже бесцельно, накапливать в недрах компьютера все новые и новые письма, не отправляя их больше никому.

Папка “Неотправленные письма другу” пухла и пухла, пока ни стала превращаться в подобие рукописи довольно объемистой книги. И тогда переслал содержимое папки своей дочери Светлане и старинному армейскому другу Александру Дудееву – большому любителю литературы и автору стихов “Книги любви”, изданной им в 2003 году.

Мнение столь разных людей было однозначным – это интересно нам и, конечно же, не оставит равнодушными потенциальных читателей, а значит надо продолжать писать письма-воспоминания. Потому что это рассказ не только о трудной судьбе главного героя, жившего в непростое время, но и повесть о большой любви и настоящей дружбе. Это противовес негативу, который все настойчивей обрушивается со всех сторон.

Светлана Старикова, Александр Дудеев и Олеся Лапшина стали первыми читателями моей повести, и очень помогли своими замечаниями и предложениями.

И вот эта повесть перед вами. Я не изменил имен исторических, общеизвестных или особо колоритных персонажей. Остальные имена вымышлены, хотя, в принципе, в том не было необходимости. События, отраженные в повести, достоверны. Главное, что старался сохранить – это постепенно стирающийся даже в памяти современников тот особый дух времени, в котором жили мои герои, а также субъективное восприятие грандиозных событий, о которых мало известно, или известно лишь участникам.