Читать книгу В этот раз я родился… или Путешествие Души. Часть первая - Андрей Аксёнов - Страница 7

Ну вот, уважаемые читатели, мы и начали движение по моей биографии. Искренне благодарен вам, что дочитали до этой страницы и попробовали на «зуб» мой «слог», так сказать. Кстати, «слог на зуб» – это метафора, если помню из школьного курса, а может, аллегория или гипербола, скорее аллегорическая метафора, или гиперболическая метафора, или метафорическая аллегория, гипербола. Ладно, не важно, не отвлекаемся.

Предполагаю, что кому-то непросто читать всё, понимаю, а каково мне это писать? Зато интересно, мне кажется. Ранее уже звучало авторское предупреждение о том, что болтать нас будет в разные стороны и с разной амплитудой, ну, как на «американских горках». При этом я планирую поначалу поберечь вашу психику и напомнить ещё раза три об этом, через пару «виражей», например, но потом перестану, так что дальше уж сами, если хотите.

А пока двинули дальше, помолясь…

Проснулся я сегодня удивительно поздно. Сколько сейчас? Не знаю, но, похоже, много – уже совсем светло. Сквозь наглухо закрытые занавески в спальню весело пробивается солнышко.

Подумалось: «Странно, обычно я просыпаюсь очень рано, часов в пять или в шесть, ещё темно, и лежу до семи, жду, когда прозвенит будильник. Не спится: возраст, наверное, уже, да и не переставая крутится “бетономешалка” не самых позитивных мыслей». Это знаете, как в анекдоте: «Если женщина стала рано просыпаться, значит, она уже бабушка (заменяем женщину на мужчину, а бабушку на дедушку, и получаюсь я со своими заботами)!»

Ну, всё! Значит, проспал. Надо вскакивать и бежать на работу. Странно, на тумбочке нет телефона-будильника. А, понятно, забыл с вечера его в другой комнате и оттуда его не услышал. А почему меня тогда не разбудила жена? Кстати, где она, вон холодная постель рядом пуста.

Встаю, иду в гостиную. Никого, и телефона нигде нет. Что ж такое, без него как без рук.

Вот ещё закавыка: нет настенных часов, и мои наручные куда-то делись.

На большом обеденном столе лежит записка с почерком жены: «Привет! Ждать не стала, уехала на занятия. Каша на плите. Тебе звонили из соседней школы и просили обязательно зайти. До вечера!»

В голове журавлиным клином проносятся вопросы: «Почему она уехала без меня, почему не разбудила, да и зачем мне идти в эту школу для одарённых детей?» Ну, ладно, разберёмся.

Странно, при всей абсурдности и нелепости ситуации почему-то во мне селится стойкая уверенность, что в школу эту я должен сходить.

Быстро завтракаю, почти не ощущая вкуса пищи. Одеваюсь как обычно: хороший, дорогой костюм, молочного цвета рубашка с красным галстуком, зимнее пальто.

Отмечаю про себя, что за окном погода великолепная: морозно, светит яркое солнце, искрится первый снежок. Пока спускаюсь по лестнице со второго этажа, визуализирую позитивную мысль о том, что у подъезда, как всегда, стоит моя персональная машина, и я плюну на эту школу и поеду привычно на работу.

Но нет! Машины всё-таки нет! Подумалось: «Вот паршивцы, бросили меня одного и уехали. И тут ещё нужно зачем-то в школу идти!» Ладно, делать нечего. Иду. Школа расположена тут, совсем рядом, через забор от нас. Это современное четырёхэтажное здание, построенное года три тому назад, носит название «Школа-сад гуманной педагогики. Европейская классическая прогимназия». В простонародье – «Школа для одарённых родителей», понятно, наверное, почему.

Выходя из ворот нашего двора, спрашиваю у охранника, видел ли он, когда и как уезжала жена? Говорит, что видел: утром приехала моя машина, жена села в неё и уехала. В общем, всё как всегда, но без меня. От этих слов гнев и недоумение ещё активнее заметались в промежутке между темечком и под ложечкой. Решаю звонить на работу или жене из будки охранника. Но опять облом: телефоны-то я не помню, они все в записной книжке исчезнувшего телефона.

Всё, ладно, иду в школу, может, там что-то прояснится.

Тут чуть вверх, вдоль забора и равняюсь с тамошним охранником. Только разеваю рот, чтобы спросить и объяснить свой необычный визит, как тот радостно улыбается, делает вид, что знает меня уже сто лет, и обращается по имени-отчеству со следующей фразой: «Здравствуйте, вас давно ждут! Проходите, пожалуйста, и поднимайтесь на третий этаж в кабинет номер 551».

Во дела, меня тут знают и ждут. Понятно, что я многим уже известен в этом городе, но чтобы до такой степени, тут, в школе?

Ладно, посмотрим. Вхожу в здание, поднимаюсь не спеша на третий этаж и попадаю в большую рекреацию, выкрашенную в весёленький лаймовый цвет.

Про себя отмечаю гул собственных шагов по ламинированному полу. Кроме этого, – тишина, а где все дети, ведь время урочное, может, сейчас на прогулке или на физкультуре?

Почти в центре – светлая дверь, на которой табличка с цифрами «551» и чуть ниже надпись: «Лаборатория».

Ничего не понимаю. Ладно бы это кабинет директора был, а сюда-то мне зачем?

Нажимаю на ручку, дверь подаётся, она явно очень тяжёлая, но открывается легко.

На всякий случай говорю: «Здравствуйте» и вхожу.

В кабинете светло от солнечных лучей, беспрепятственно врывающихся через три огромных окна, но пусто. Оглядываюсь.

Справа от входа стоит огромный учительский стол, он же лабораторный. Отдалённо он напоминает мне тот самый стол в кабинете химии в моей школе номер триста восемнадцать. Он явно не первой свежести и выкрашен в ужасный коричневый цвет моих воспоминаний о нём.

Стоит этот стол на ещё более заслуженном дощатом полу, по которому ходили, носились и шаркали наверняка несколько поколений младших школьников.

В центре кабинета – одинокая двухместная парта, плохо отмытая от чернильных пятен, с откидывающимися на рояльных петлях частями столешницы, двумя продольными ложбинками для перьевых ручек и двумя же дырками, в которые в моём школьном детстве вставляли чернильницы с фиолетовыми или синими чернилами.

Вид этого кабинета, мягко говоря, удивляет. Безобразие, современная школа и такая допотопная лаборатория! Почему только одна парта?

И вообще, странно всё!

К мечущемуся гневу и недоумению, в упомянутый ранее промежуток, добавляется ещё возмущение.

Но тут я замечаю на стене за учительским столом современную интерактивную доску. Ну, слава богу, оборудование-то хоть у них современное, а на мебель и ремонт, похоже, денег не хватило.

Подхожу к окну, в него виден наш дом и дерево рядом, облюбованное для бесед семейством чёрных воронов (Владивосток всё-таки). И тут вдруг за спиной слышу отдалённо знакомый голос: «Андрей, здравствуй!» От неожиданности вздрагиваю и поворачиваюсь. За лабораторным – учительским столом стоит женщина лет сорока, с незапоминающимся лицом, абсолютно без макияжа, седеющие и неокрашенные волосы собраны в большой старомодный пучок на макушке. Она в строгом синем костюме с юбкой ниже колен и в белой блузке. Кого-то она мне явно напоминает… «Галина Александровна?!»

Боже мой, это же моя учительница и классный руководитель в средней и старшей школе! Помнится, сначала она во мне души не чаяла, а потом наши отношения подпортились, двойки с тройками пошли.

Но нет, не может быть, той же сейчас должно быть уже много лет, наверное, как маме, а эта даже моложе меня. Мягкий, но строгий голос подтверждает:

– Ну, что ты, Андрей, меня зовут Александра Геннадьевна, ты что – забыл?

После этих веских слов я выдавливаю из себя только:

– Да?! А почему на «ты» и по имени?

Ответ следует веский, строгий и не оставляет вариантов:

– Я учитель, садись!

Тело тут же почему-то вспомнило детские, школьные повадки и съёжилось, стал запихивать себя в парту Тогда, в детстве, она казалась огромной, а сейчас я еле всунул ноги, и то по очереди. Руки автоматически сложились перед собой, правая на левой.

Учитель согласно кивает головой и говорит:

– Хорошо, начнём первый урок.

Голова моя взрывается: «Какие уроки, при чём тут я! Мне же надо на работу ехать!»

Она как будто прочитывает мои мысли:

– Сегодня мы начинаем цикл занятий-уроков, которые включают в себя практические и лабораторные работы. А тема их имеет к тебе, Андрей, непосредственное отношение: «Твоя болезнь – твой учитель».

Честно, в этот момент мне почему-то сильно захотелось домой. Но вот незадача, ноги неподъёмные, как две двухпудовые гири, – двинуться не могу. А строгий голос назойливо продолжает:

– Андрей, достань из портфеля тетрадку и ручку, будешь записывать!

Я перестаю сопротивляться, затихаю, становится страшновато, нагибаюсь к портфелю. Странно, вместо моего начальственного и недешёвого портфеля, с которым я пришёл, под партой лежит маленький дерматиновый, чёрный, потёртый портфельчик из моего детства.

Открываю, в нём действительно лежит тетрадка в линейку за две копейки и простенькая шариковая ручка из белой пластмассы (таких теперь и не делают уже) с обгрызенным от мечтаний колпачком.

Строгий голос снова возвращает в класс:

– Так, повторяю, записываем! Тема цикла наших уроков следующая: «Твоя болезнь – твой учитель!»

В этот момент в руках Галины, то есть Александры, появляется длинная деревянная указка, а за её спиной зажигается интерактивная доска.

На ней сначала медленно, а потом всё ускоряясь и ускоряясь до мелькания, проносятся волнующие кадры моей жизни. Я вижу себя: сидящим на горшке в детском саду; прыгающим через забор, для того чтобы разбить бровь и не выйти из-за этого на сцену для чтения стихов; на ветке дерева в пионерском лагере на Оке; на выпускном вечере; в институтской аудитории. Вижу свою свадьбу, рождение детей, похороны Брежнева и последующую перестройку, свою бесконечную работу в науке и в должностях.

Я сижу заворожённый и не могу пошевелить ни рукой, ни ногой от восторга и изумления.

Мне показалось, что этот фильм про жизнь шёл всего несколько минут. Однако, когда мелькнули кадры про переезд во Владивосток, я обратил внимание, что за окном уже темно, а в кабинете горит искусственный свет. Это не удивляет, я уже перестал вообще всему удивляться.

В тот момент, когда жизненный поток притормозил, учитель говорит:

– Итак, чуть более года назад ты и твоя жена приехали в этот город с важной миссией, но обсуждать сейчас это мы не будем. Сейчас наша цель в другом. Записываем!

На доске появляется синяя цифра «1» с точкой, а следом медленно всплывает фраза: «Полное погружение в работу, до самоотдачи. Работа с утра до позднего вечера. Без выходных и отпуска. И ни на что другое времени нет, включая твою семью!»

Сразу, как только в конце последнего предложения медленно, словно в замедленном кино, появляется восклицательный знак, звучит вопрос учителя:

– Ты согласен с тем, что тут написано?

Спорить бессмысленно, и я киваю. За этим сразу появляется вторая синяя фраза: «За истекший год пять раз ты попадал в больницу, один из которых – в реанимацию».

Подумалось: «Неужели пять раз?»

Но считать некогда, я записываю, а на доске уже вырастает третья фраза: «Сеульское обследование выявило… да, в общем-то, ничего не выявило».

Только записал это, как на доске сразу появляется следующий текст: «Несмотря на обследование и лечение симптомов, тебя продолжает преследовать плохое самочувствие, высокое давление и головокружение».

И сразу дальше: «Появились страхи и даже фобии. Реально, ты боишься оставаться один, ходить на работу и даже гулять. Ты устал от негативных мыслей. Ты надломлен и уже несколько раз думал о смерти как возможном и лёгком избавлении от того, что с тобой происходит».

Во время очередной медленно образующейся точки я успеваю подумать о том, что тексты, в общем-то, страшные, но абсолютно правильные, соответствующие действительности и, самое интересное, что в последнее время я встречаю что-то такое периодически среди вороха своих мыслей.

Учитель подтверждает:

– Вижу, что тебе не нужно доказывать очевидность этих исходных данных. Тогда сформулируем цель нашего цикла: осознать и прожить те уроки, которые тебе «подбросила» болезнь. Зачем, для чего тебе дано это всё? Тема урока…

Пока на доске выписываются все слова, а в моей голове крутятся описанные выше мысли, я периферийным зрением наблюдаю, что несколько раз в кабинете сменяется освещение от естественного до искусственного, а за окном ночь периодически высвечивается ярким и солнечным днём. Меня это чуть удивляет, но точно не волнует, мне уже очень важно всё, что тут происходит.

В тишине звучат слова:

– Так, Андрей, не отвлекайся, записывай тему первого урока.

На доске уже повисают зелёные готические буквы, складывающиеся в слово «Гордыня».

Прочитываю и тут же выпаливаю с места:

– Я так и думал, что!..

Это вступление обрывает строгий голос:

– Андрей, в чём дело? Ты что, забыл, как надо вести себя на уроках? – А потом более смягчённый: – Ну, ладно, объясни, как положено!

Я подчиняюсь, медленно вытаскиваю себя из-за парты и отвечаю подрывающимся голосом:

– Гордыня является темой первого урока, потому что… потому что… Мысли путаются. – Нет, тут коротко не скажешь!

– Мы не торопимся, говори, – кивает учитель.

Я громко сглатываю, чтобы чуть смочить горло, и отвечаю как по выученному:

– Слово «гордыня» периодически приходит ко мне. Чаще всего я слышу его от самого близкого мне человека – жены. Раньше, как только оно звучало, я сразу начинал прополку собственного «огорода» от зарослей этой самой гордыни. Чем больше полол, тем реже звучало это слово. А сейчас…

– А сейчас, последнее время, ты постоянно только отмахиваешься от слов жены про гордыню. Разве не так? Чего стоит недавний случай с твоим секретарём, которая почему-то в воскресенье должна была тебе напомнить про твои же личные дела? Что-то ты давно не полол свой «огород»! Конечно, может быть, ты думаешь, что в части гордыни к другим людям можно предъявить больше претензий, чем к тебе. Может быть, но сегодня – твой урок, с тебя и больше спрос.

– Да, – выдавливаю я из себя.

– Ну вот и приступим к разработке темы нашего урока. Для этого напишем классное сочинение. Тема объявлена, время пошло, и не забудь отразить в сочинении такие важные для тебя аспекты, как значимость и ответственность.

Я снова втискиваю себя в парту, привычным движением вырываю из тетрадки двойной листок, надписываю его в правом верхнем углу и начинаю писать, но почему-то левой рукой.

Предложения рождаются очень нелегко. На листе постепенно появляются корявые слова, смысл которых я понимал и раньше, но наиболее очевидными в своём сочетании они становятся только сейчас – на бумаге.

Одновременно вся моя писанина проявляется и на интерактивной доске: «Значимость. Именно значимость того, что я делаю, чем занимаюсь, всё время возрастала, а значимость нынешней моей работы подскочила до небес. Но вот удивительно, весь парадокс в том, что её величина является таковой только для меня. Для других людей то, что я делаю, может ведь и не иметь такого значения или даже быть полным нулём, пшиком».

Пока всё это писалось, вдруг стал очевиден вывод, и его тут же вывела рука: «Из-за значимости, которую я придаю своей работе, отчётливо выглядывают “ослиные уши” гордыни».

На весь кабинет торжествующе звучит:

– Да-да. Правильно. Жги дальше!

Левая рука отваливается, но я всё равно пишу дальше: «Моя жена считает, что последнее время для меня возросла ещё значимость собственной болезни. Пожалуй, эта вторая даже затмила собой значимость работы. Я ловлю себя на мысли, что постоянно говорю и думаю об этом. Меня уже самого это порядком утомляет, а каково это всё терпеть любимому человеку?»

Тут останавливаюсь на мгновение: «Ну, вроде всё с этим?!»

Но учительский голос не даёт расслабиться:

– Как всё? А собственная значимость, она-то уж точно разрослась до невероятных размеров. Разве не так? Помнишь название сталинской работы «Головокружение от успехов»? Тебе это ни о чём не говорит?

– Да, в общем, да! – выдавливаю я из себя, а рука пишет: «Конечно, приходится признать, что это гордыня в чистом виде. От огромных перспектив и колоссального интереса работы в этом городе у меня захватило дух, и в результате закружилась голова в переносном, а потом и в прямом смысле этого слова».

– Вот-вот. Именно так. Ладно, теперь про ответственность. Продолжай!

Ободрённый похвалой, я пишу дальше: «То, чем я занимаюсь сейчас на работе, а также то, что делаю последние лет пять, я делаю с чувством величайшей ответственности. Мне кажется, что я потерял, не заметил того момента, когда перешёл от состояния “просто хорошо и качественно делать своё дело” к состоянию “постоянного перетаскивания невероятно тяжёлого для себя груза ответственности”. Чем больше и дальше я тащу этот груз, тем невыносимее и тяжелее он становится. Это последнее время сопровождается ещё постоянной неудовлетворённостью собой. Чем тяжелее груз и чем дальше я его тащу, тем хуже всё получается, чаще и изощрённее я себя ругаю за это!»

Тут я вздрагиваю от неожиданности прозвучавшего за спиной голоса:

– Да-да. А кто ты, собственно, такой, чтобы брать и нести такую ответственность без Божьей поддержки? Вот это уже и есть гордыня! Ладно, продолжаем.

Рука самопроизвольно выводит дальше: «Гордыня – потому что тащу груз, который не мой. А ещё потому что не принимаю себя таким: ругаю и осуждаю».

Дальше – как озарение, и занемевшая рука выводит: «Именно гордыня, проявляясь через ответственность, как мне кажется, приводит к повышению давления. Причём повышенное давление как результат ответственности сопровождает меня по жизни уже давно. А вот не принимать себя, пожалуй, явление относительно новое для меня и развилось особенно сильно последний год, то есть после моего приезда сюда».

Мои размышления прерывает Александра Геннадьевна:

– Ну что ж, самокритично. Вопрос в том, что теперь делать со всем этим?

Заметив тут, видимо, растерянность в моём взгляде, она говорит:

– Ладно, положи ручку, давай разбираться. Во-первых, надо отдать свой неподъёмный груз Богу, да просто попросить Его помочь тебе! А во-вторых, попробуй для снятия ответственности «сдавать» себя в аренду работе. Вот увидишь, это позволит тебе просто и качественно, без экстремизма и излишней ответственности делать своё дело.

«Звякнуло: где-то я это уже слышал, а может, читал где? Но насколько важно и нужно мне услышать это ещё раз, именно сейчас!»

Поразмыслить дальше над этим мне не дают:

– А вот со значимостью посложнее будет. Сказать просто – сделать сложнее. Надо ежедневно, ежечасно «выпалывать» свою значимость, причём как в словах и делах, так и в мыслях.

В момент выговаривания учителем этих слов они проявляются в золотисто-красном цвете на доске: «В словах, в делах и в мыслях».

– И ещё, ты ведь неплохо знаешь историю? Ну-ка, назови мне фамилию архитектора китайского экономического чуда.

Я, ни секунды не мешкая, выпаливаю:

– Дэн Сяопин!

– Вот-вот. А теперь знай, что дословный перевод его имени и фамилии звучит так: «обычный маленький человек». Так-то! В следующий раз, когда твоя значимость «зачешется» в тебе, вспомни этого человека, может, и голова перестанет кружиться в прямом смысле этого слова. Ну, хорошо, мы будем заканчивать этот урок. На дом тебе я задаю очень серьёзную и непростую работу, о которой только что сказала. Андрей, сдавай сочинение, оценка, видимо, тебя не интересует. Сейчас важен процесс. Начинаем следующий урок.

Звенит звонок и сразу второй, а это значит, что перерыва не будет.

– Итак, следующий урок мы проведём в форме практического занятия. Его тема: «Твои зависимости».

– Зависимости? – изумляюсь я. – Но у меня их…

– Не торопись. Давай разбираться. Кстати, вот твой телефон, да и часы.

На учительском столе из ниоткуда проявляется мой телефон, великолепный с чёрным отливом iPhone – и не менее красивые швейцарские часы.

Вырвалось:

– А как?.. Ну да! Я без телефона как без рук.

– Вот!!! – буквально визжит в ушах и сразу: – Это зависимость номер один. Не по значимости, а по порядку.

Подумалось: «Ну, в общем, да. У меня сложные отношения с телефоном. С одной стороны, я его очень люблю, это дорогой и очень хороший телефон, а с другой – он всё время прилипает ко мне, как банный лист. Вот и сейчас. Какой телефон? Ведь такие важные занятия».

Эти мысли стали проявляться на доске весёленьким сиреневым текстом.

– Ну что ж, мы на правильном пути, к телефону надо добавить часы. Но развивай мысль дальше.

Я выскакиваю, если так можно выразиться, из-за парты и с энтузиазмом начинаю говорить. Сразу вспоминается автоматический измеритель давления. С одной стороны, хорошая вещь. Я даже веду дневник по давлению. Но реально это очень сильная моя привязка, и измерение давления становится последнее время даже навязчивой идеей – без него и командировка не командировка.

Дальше. Конечно, персональный автомобиль. Его наличие тешит моё самолюбие. Я всегда мечтал об этом. Но если разобраться?.. Это как в анекдоте: «В мире всё фигня, кроме пчёл; но если разобраться, то и пчёлы тоже фигня!»

Ещё дальше – это, конечно, работа. Это что-то огромное и ужасно важное для меня. С одной стороны, тут присутствует страх: ну, потеряешь работу – потеряешь стабильный доход, а с другой стороны, мне нравится ощущать собственную значимость.

Александра подбадривает:

– Да-да. Продолжай.

Ещё-ещё дальше – я нахожусь в сильной зависимости от мнения людей. Мне очень важно, что думают и говорят люди обо мне. Я всё делаю, чтобы меня любили и уважали люди вокруг, особенно на работе.

Снова подбадривает:

– Ну вот, ты и признался себе в этом. Это хорошо. Ещё!

Я разошёлся. Дальше, конечно, жена. Да, надо признать, что сейчас я испытываю значительную зависимость от неё, от её мнения и суждения. Кроме того, любое её отсутствие, выходящее за рамки привычных схем, сразу может вызвать у меня страх и, как следствие, повышение давления (как в Сеуле).

И, конечно, больница, лекарства и всё такое. Надежда на помощь медицины и скорейшее чудесное выздоровление. Мнимая защита в виде больницы и лекарств вселяет в меня некоторое чувство уверенности и стабильности. Хотя, если честно, даёт только временную передышку.

А ещё… Я глубоко вздыхаю:

– Не знаю!..

– Пожалуй, этого достаточно. Смотри, в твоём перечне есть зависимости от вещей, людей и мнения людей. Я очень рада, что именно на уроке произошло такое осознание. Теперь вопрос: а что со всем этим делать? Да, пожалуй, надо бы избавляться от этих зависимостей.

«?????»

– Самое простое в твоём случае – это вещи. При этом никто не запрещает тебе иметь их – такие функциональные и красивые вещи. Надо снизить значимость их в твоей жизни. Попробуй оставлять телефон, как, впрочем, и часы, дома хотя бы на время прогулки. Остальные зависимости присутствуют только из-за страхов, которые живут внутри. Страхи, ну, во-первых, это просто страхи, которые ты сам себе напридумывал. Во-вторых, надо прекратить подпитывать собственные страхи негативными мыслями и энергиями. И ещё. Надо принимать решения в твоей сегодняшней жизни, противоположные тем, которые тебе диктуют страхи. Да-да, тут придётся поработать, без серьёзной домашней работы ты материал не усвоишь.

Запиши задание, и переходим к третьему уроку. Его тема следующая: «Твои взаимоотношения с женой».

Оранжевые буквы с завитушками названия урока тут же высветились на доске.

Моё лицо вытягивается от изумления.

На это тут же следует ответ:

– Сейчас всё станет понятно. Занятие мы проведём в форме лабораторной работы.

Как только она перестала говорить, на лабораторном столе появляются две большие колбы, наполненные жидкостями. Одна слева – бело-жёлтого цвета, а справа – искрящегося жёлто-оранжевого.

На стекле постепенно проявляются, выведенные моим почерком, синие слова: «Андрей» (слева) и «Елена» (справа). Да, в общем, мне и без подписей сразу ясно, кто есть кто.

– Ну вот, – деревянная указка замахала в сторону колб, – мы видим два сосуда, которые уже долго находятся вместе. Вместе строили свою семью, рожали и воспитывали детей, строили дом и решали другие многочисленные бытовые проблемы. Самое главное, что во всём этом живёт любовь. Это здорово. Но в новых условиях тебе, вам вместе, надо без суеты, просто научиться вместе дальше жить, любить и красиво стареть. Смотри!

Я, заворожённый, смотрю на лабораторный стол. Из каждой колбы тут поднимаются струйки пара своего цвета. Высвободившись, они соединяются и закручиваются вместе в искрящуюся спираль, которая постепенно превращается в алмазно-белый мощный поток, бьющий в потолок и осветивший весь кабинет. Одновременно с увиденным я ощущаю невероятный заряд любви, уважения и в то же время спокойствия. На глаза наворачиваются слёзы умиления и счастья.

– Так, мы достигли нужного результата. Реакция прошла полностью, осадка нет. Твоё задание на дом – просто сохранять и развивать в ваших отношениях эту «святую троицу»: любовь, уважение и спокойствие. Непросто, но старайся, у тебя есть время для этого.

А за окном при этом всё мелькают яркие дни и тёмные ночи. Уверенность, что это ещё не всё, и я тут же слышу подтверждение:

– Ну и наконец, завершающий на сегодня урок: «Творчество».

Салатовые буквы этого слова сразу же появились на доске.

– Андрей, давай разберёмся. Да, я абсолютно согласна с тем, о чём ты думаешь. В твоей жизни, безусловно, присутствует творчество. Оно было в науке, которой ты с интересом занимался. Оно присутствует и в работе, которую ты сейчас делаешь. Но сейчас, в настоящий момент, только творчества в работе уже мало. Вся твоя жизнь, во всех её аспектах, должна быть пронизана творчеством, но и любовью, конечно. Во всех, ещё раз повторяю! Не меньше! Твоя Душа не согласна на меньшее! Давай поразмышляем над этим, говори!..

Я снова поднимаюсь и начинаю, сначала медленно, а потом всё активнее и увереннее:

– Мне всегда хотелось писать. Ну да, конечно. Мне ещё в детстве одна пожилая женщина предрекла будущее писателя. У меня уже много написано в науке. И это неплохие вещи.

На доске вдруг зажигаются кадры из фильма «Семнадцать мгновений весны». На них Плейшнер закадровым голосом Ефима Капеляна мечтает о пустых листах будущей книги, которые ждут его дома, и это несмотря на все ужасы войны.

Параллельно звучит голос:

– Я специально для тебя включила этот эпизод в сценарий фильма.

«???????»

– Не удивляйся и продолжай!

– Ну, в общем, да, конечно, что тут удивляться. Когда я раньше писал книги и статьи, Душа у меня точно пела. Именно это у меня происходит и сейчас, когда я пишу биографию!

Проговорив это, останавливаюсь и задумываюсь.

Мысли тут же озвучиваются:

– Да, насколько ты сам себя обкрадывал последние годы, лишая творчества. Ты даже представить не можешь, насколько гармоничнее была бы у тебя жизнь в творчестве. Но не всё потеряно. У тебя есть ещё шанс. Ладно, подводим итоги, промежуточные выводы и общие по всему циклу уроков. Первое: ты и твоя жена неслучайно приехали в этот прекрасный город. Второе: тебя привели сюда и приостановили для того, чтобы ты, наконец, разобрался в самом себе, чтобы ты вспомнил, кто ты есть на самом деле, чтобы ты, наконец, вспомнил свою неразрывную связь с Богом, чтобы любовь, творчество и радость снова вошли в твою жизнь и больше не покидали тебя, чтобы ты снова ощутил то состояние Души, в котором и должен постоянно жить гармоничный человек. Так! Теперь пора приступить к самостоятельной работе. У тебя есть на это время.

Я слушаю заворожённый и одновременно счастливый. Как хорошо, что я пришёл сюда.

– Ну что же, согласна, мы неплохо поработали. Результат ты скоро увидишь. Я смотрю, ты устал. Закрой глаза на минуту, пускай отдохнут, и ещё – перестань бороться с болезнью, её нет. Лучше учи уроки!

Я закрываю глаза и сразу понимаю: что-то изменилось – в комнате темно.

Я лежу?! На кровати?! Дома?! Рядом чувствую тёплое тело спящей жены. Открываю глаза и скашиваюсь на тумбочку. На ней лежит мой классный, дорогой телефон-будильник, который показывает 6:00.

А где же кабинет номер 551?

И тут – мысль: «Фу-х-х – это же был сон?!» Но тут же следующая, более спокойная и уверенная, которая ставит всё на своё место: «Это не просто сон! Со мной говорил Бог!»