Читать книгу Ювелирный мастер - Андрей Андреевич Храбрый - Страница 8

Колокольчик зазвонил, качаясь из стороны в сторону и ударяясь язычком о стенку, и в темную железную дверь вошел человек лет тридцати в изящном официально-деловом костюме. Посетитель, едва переступив порог, зажмурил глаза, попутно закрыв их рукавом – ослепительно ярко-белый свет с остротой швейных игл врезался в зрачки. Витрины, небольшие стеллажи с украшениями из различных металлов и камней ослепляли блеском огромного количества белых лампочек. Напротив кассы, в дальней части помещения, особо выделялась некая витрина, считающаяся гордостью магазина. Ее ножки и края украшались золотыми узорами, слишком искусными, как казалось с первого взгляда, и на ней же крепилась табличка: " Ручная работа".

Мужчина не стал рассматривать украшений – прямиком двинулся к кассе. Приветливо улыбающаяся молодая девушка со слегка растрепавшимся за день хвостиком каштановых волос и в строгой форме встретила очередного посетителя.

– Я бы хотел поговорить с вашим ювелиром. – Он протянул карточку серебряного цвета. Девушка аккуратно переняла ее из рук и внимательно изучила обе стороны, гордость выступала в карих глазах.

– Боюсь, сегодня не получится. Приходите завтра с восьми утра до шести вечера.

– Насколько он хорош?

– О, – воскликнула девушка тонким голосом, – он потрясающий мастер! Я уверена, вас очаруют его изделия. Только взгляните на них! – Она указала рукой на выделяющуюся витрину. – Талантище!

Мужчина приблизился к указанной витрине. Высокие, на первый взгляд, цены на тоненьких бумажках обжигали и отталкивали, однако после первого случайного взгляда цифры теряли присвоенное значение. Множество чарующий деталек, мельчайших вкраплений, сочетаний драгоценных камней всевозможных цветов и оттенков, все это вместе на каждом отдельном украшении складывалось в единую картину, чаруя смотрящего, как будто приглушенный голос гипнотизировал человека откуда-то издали. Обжигало, меняло реальность, вызывало неконтролируемое желание заполучить любым способом блестящие предметы, манило, ломало тело, жестоко мучило… Изделия, не поддающиеся описанию, но заставляющие биться сердце намного быстрее, туманящие разум, сводя смотрящего с ума блеском драгоценного металла и драгоценных камней. Посетитель застыл, не мог оторваться: устремленные глаза перескакивали с ювелирного изделия на изделие, уголки губ поднимались, лицо сияло не только от восторга, но и от блеска самих украшений.

– Единственный в своем роде мастер, лучшего вам не найти. Можете оставить номер телефона – я передам ему при первой возможности. – Девушка говорила неуверенно, крепко вцепившись руками за деревянные края белых витрин и опасливо поглядывая на клиента. Мужчина, не отрывая взгляда, поспешно полез в карман пиджака. Трясущимися руками небрежно вырвал листок из худенькой записной книжки, разодрав страницу наполовину. Накарябал цифры и протянул бумажку. Через несколько минут, опомнившись, ушел с обещанием непременно заглянуть завтра.

На следующий день дверь отворилась около шести часов вечера, и на пороге показался вчерашний посетитель. Та же девушка менее радостно встретила его.

– Я со вчерашним вопросом.

– Я все передала мастеру, он вас ждет, секунду, сейчас позову. – Девушка скрылась в двери за кассой, клиент на миг увидел хорошо освещенные, обитые деревом стены, скрытые за белой дверь. Она вышла через несколько минут вышла в сопровождении ювелирный мастер.

Девушка учтиво отошла в сторону, не мешая разговору. Константин остался стоять за кассой напротив посетителя, скрестив руки на груди и пристально изучая мужчину лет сорока.

– Я по поводу весьма крупного заказа.

– Насколько крупный?

– Два кольца.

– Этого добра в тех витринах хватает. – Ювелир кивнул в нужную сторону. – Все с заводов, за исключением одной.

– Мне нужно нечто особое. Из золота наивысшей пробы.

Брови Константина с презрительной усмешкой поднялись вверх.

– Интересно-интересно. Вон куча колец из вашего золота.

– То есть отказываетесь?

– Не трачу драгоценное время на золотые безделушки.

Незнакомец молча вытащил крохотный черный футляр из внутреннего кармана пиджака и положил его на кассовый столик. Константин, торопясь, откинул крышку. Не замер и ничего не почувствовал: аккуратные крошечные камни не опьяняли ювелира.

– Идите за мной. – Он взял футляр в руки и скрылся за дверью, когда же закрыл ее продолжил. Указал посетителю на стул у стола. – Садитесь. Чую, вы хотите то, о чем сами не знаете.

Комната с отличным освещением, большим окном, закрытым жалюзи, просторным рабочим столом, по краям которого стопками лежали эскизы в файлах и книги по ювелирному делу. Одна из книг как раз лежала раскрытой на столе. Её гладкие листы сами переворачивались блаже к началу. Казалось, будь у нее воля, она бы закрылась и не позволила любопытным людям рассматривать свое содержимое.

Мужчина без спроса рассматривал верхние эскизы – ювелир позволял и ждал, с любопытством наблюдая за клиентом.

– Говорят, вы превосходный ювелир. Боже, эти рисунки…

– Эскизы. – Поправил тот.

– Они… Боже, вам надо видеть их моими глазами, чтобы понять. Честно, я ожидал застать сгорбившегося старичка в очках.

Воронтов рассмеялся, серьезность и юмор посетителя привлекали.

– Как видите, я ещё полон сил и молод. А эти листы не такие уж и ценные.

– Не любите хвастаться, верно? – Удивленно любопытствовал тот, не отрывая глаз от эскизов.

– Эту работу выполняют за меня окружающие. – Усмехнулся тот. – А я лишь исполняю заказы и свои желания. Так что вам нужно?

– Обручальные кольца. Очень необычные. Все материалы, разумеется, предоставляю я. Золото куплено лично мной. Если необходимы еще камни – достану. Цена за вами

– Необычные кольца… -Задумчиво повторил Воронтов, затем взял одну из папку с чертежами и начал доставать оттуда листы, протягивая их клиенту. – Какие необычные кольца? Такие? Или, может, такие? Или вот эти? Каждый желает необычное и при этом не в состоянии вообразить того, что можно связно передать словами или аккуратно накидать на бумаге.

Посетитель внимательно изучал предложенные эскизы. Всматривался, поднимал глаза на мастера и вновь погружался в изучение, перебирая листы. Эскизы разлеглись полумесяцем, чаруя грациозностью линий невоплощенных изделий. Его пальцы левой руки нервно постукивали по столу. Константин выжидал, оперевшись подбородком об сжатые кулаки, когда тот сломается и уйдет. Он мысленно пытался сделать ставки, но терзался между сторонами, отдавая предпочтение то “за”, то “против”. Мужчина с глубокими морщинами и загорелым лицом не отрывался от выбора, настойчиво вглядывался в эскизы, ни капли не смыслив в них. Смотрел с желанием стать обладателем всех зарисованных колец сразу же и одновременно, настолько омрачали хилый разум изделия. Виктор подсознательно знал: среди предложенного все равно нет нужного, однако воображаемый зов металла и камней колебал сознание. Эта растерянность вызывала жуткий интерес у ювелира, колеблющегося между правильностью ставок.

– Не обязательно стучать пальцами при размышлениях. – Раздраженно сообщил Воронтов, и тот перестал. – Если вы раздумали, то ручки на дверях поворачиваются без затруднений.

– Как бы не так. Ваш профессионализм потрясающе прощупывается. А по поводу "необычных" колец вы правы. Впрочем, уверен, обманывать не станете – одна из причин, по которой я не ухожу, другая… Боже, эти эскизы… – Замялся, заерзал руками по карманам. Слова, описывающие нарисованное не подбирались. – Они… Они…

Он набирал воздух в легкие, не в силах выпустить ни слова наружу.

– Не обязательно говорить. Что приглянулось?

– Хочу свое. Могу ли попробовать что-нибудь начертить?

– Имя?

– Виктор. Виктор Цветков.

– Константин. Перейдём на "ты", так удобнее. Вот все необходимое, не торопись, покажи мне засевшие в твоей голове кольца. – Воронтов положил перед ним несколько листов, линейку, стерку и карандаш. Виктор смутился не только от бестактности ювелира, но и от страха позорного рисунка среди художественных шедевров, ведь карандаши он держал только для заметок и то в редком случае. Константин не придавал значения эмоциям Цветкова – взялся за книгу и продолжил читать, бережно оттягивая листы, чтобы те не мялись.

Ювелир не следил за резкими и грубыми движениями рук мужчины, только углубляся в текст, иногда отвлекаясь и думая о собственном кольце, которое после Алисы начала намного хуже поддаваться мысленной прорисовки. Когда же последний штрих наброска пал на бумагу, Цветков, помяв края бумаги, протянул реализованную фантазию.

– Нет, нет, нет, – протараторил Константин, опираясь руками об стол, – твое творение слишком небрежно и отвратительно. В нем и мысли на изящество нет. Что ж, попытаюсь исправить.

Ювелирный мастер начал чертить на совершенно чистом листе карандашом, который был заточен карандашом и противоположный край которого обвивала вырезанная змея. Она двигалась в зависимости от движений пальцев держащего, маленькая змеиная морда то устремляла мелкие глазки на Виктора, то безразлично поворачивалась затылком. Виктор с жадностью следил появляющимися контурами.

– Очень хорошо, но чего-то не хватает, я могу дополнить?

Они вместе продолжали работать, передавая листок из рук в руки. Виктор чертил корявые линии – Константин поправлял, вырисовывая изящные линии, с невероятной точностью угадывая желания клиента. Цветков восторженно кивал головой и вскакивал при каждом новом подчеркивании. Еще чуть-чуть и захлопал бы в ладоши. Оба были увлечены делом: Воронтов – собственной работой, Виктор – воплощающимися грезами.

– И вот сюда бриллианты. – Цветков провел грифелем карандаша по выбранному месту.

– Здесь они будут мешать пальцам, да и смотреться будут слишком тускло. – Он внес очередные изменения, и Виктор с радостью одобрил их.

Маленький футляр вынырнул из внутреннего кармана пиджака – Воронтов открыл и бережно, не спеша вытащил один камень маленькими щипчиками, поднес ближе к настольной лампе. Зрачки, оруженные серыми радужками, на мгновение застыли. Потом снова задвигались в поисках увеличительного стекла.

– Поработай над наброском. – Цветков по указанию погрузился в листы, изредка поглядывая на Константина, который, повернувшись спиной, проводил манипуляцие с камнем у стола возле стены. Минут через десять ювелир убийственно серьезным голосом вынес приговор. – Потрясающий, сомнений нет.

Константин поставил стакан на стол, налил в него воды из бутылки и погрузил в прозрачную жидкость щипцы – камень бесследно исчез. Между двумя железными палочками как будто бы ничего и не было. Вытащил – камень вновь вынырнул из невидимой пелены, сбрасывая с себя капельки. Поднес еще раз к лампе в поисках дефектов. Отблеск давно знакомых глаз, незабываемых серых глаз мелькнул в чистейшем бриллианте. Константин испуганно и поспешно запрятал его в футляре.

– Все в порядке?

– Да, более нет нужды проверять.

Время, как всегда, не стояло на месте, однако за ним не следили. Оно существовало, но в стороне от увлеченных людей. Такие люди только после того, как сами или вынужденно остывают, смотря на морщины, или складки на руках, или чувствуя затекшие конечности, безразлично осознают, но не принимают факт того, что сущность под псевдонимом "время" сама же и оставила их в стороне. Если же колодец увлеченности иссяк не полностью, то эти же люди стремительно продолжат двигаться дальше, несмотря на усталость, отвлекающие удобства и лающие слова окружающих. Мчатся, пока не добегают до финишной прямой или пока времени не наскучит наблюдение за деятельностью… Каждый работник ювелирного магазина, зная привычки Воронтова, старался не беспокоить его, когда дверь в кабинет плотно закрывалась. Лишь самые срочные дела позволяли маленькому женскому кулачку робко и неуверенно постучать в дверь, чтобы затем войти и отвлечь ювелирного мастера.

Дверь оставалась закрытой более двух часов с того момента, как двое переступили ее порог. В кабинете заперлись серьезные люди, желающие обсудить заказ и вознаграждение, а вырвались из преобразующей комнаты – добродушно болтающие. Работающие вместе с Константином вовсе не удивлялись, лишь тепло произносили слова прощания и улавливали их в ответ. Некоторые недовольные или обиженные жизнью клиенты с упреком и боязнью косились в сторону двух шумных мужчин в костюмах, продолжая небрежно задавать вопросы обслуживающим их и строить из себя важные персоны.

– Костя, я ведь директор металлургического завода, так что если тебе нужно разобраться с металлом, смело обращайся ко мне. – Шутил тот, открывая дверь.

– Было бы кстати. Видел серьги на столе?

– Да, очень красивые. И ведь на заказ? Жаль, так бы я взял бы их за любую сумму.

– Они еще не закончены. – Рассмеялся тот.

– А что за кольца в том ящичке? Они невыносимо соблазняли. Начинаю жалеть из-за того, что не позволил рассмотреть их без спроса.

– Который под столом? – Воронтов напрягся: алчность, исходящая от Виктора, схватывалась также надежно, как и смешанный запах хлеба с пирожными из булочной.

– Именно. Тогда я отвлекся на эскизе и забыл спросить.

– Это испорченное множество колец. Их погубило всего-навсего одно неверное движение. Только с виду кажутся чудом. Конечно, потенциальная красота томиться в тех металлах, и большинство покупателей отдаст приличную сумму за эти железки, но я-то, создатель, знаю их истинную стоимость, и поэтому они страдают от неспособности украшать мужчин и женщин. Считай, будто человека бессрочно засадили в клетку.

– Но ведь они…

– Они – русалки. Обманщицы. От них необходимо избавиться – Резко перебил Воронтов.

– Подвезти?

– Предпочитаю ходить пешком.

– Поздно, я ведь непростительно задержал тебя. Сам торопился освободиться, но… – Его фраза осталась оборванной, однако Воронтов, предугадав продолжение, рассмеялся.

– От твоей спешки я раньше по итогу не освободился.

– Куришь?

Воронтов кивнул.

– Может, по стаканчику кофе?

Они сидели на веранде кофейни. Рядом за столиком какие-то выпившие мужики бурно обсуждали прошедшие футбольные матчи. Один из них часто хлопал по столу ладонью, а затем вскакивал, выкрикивая имена футболистов и показывая растопыренные пальцы. Сворачивающие и проезжающие прямо машины освещали покрытые потом и оттого блестящие лица тех мужчин. Еще через несколько столиков мило болтали подружки, постоянно улыбаясь и частенько смеясь, прикрывая рты руками так, что дергались только брови.

– В девяносто восьмом отец оставит завод по производству пиротехники. Его дело мне не шибко-то нравилось, поэтому я к чертям собачьим продал этот бизнес и вырученные деньги вложил в собственный. Закончил я машиностроительный университет в Москве, и поэтому плевал я на салюты. Где-то через полгода, – он выкинул жест, означающий “приблизительно”, при этом Воронтов успел заметить небольшие шрамы от ожогов на пальцах и безвкусное кольцо с рубином, – дела начали налаживаться, а уже через два я позволил себе расширяться. Матери было все равно до моих дел, ей было нужно, чтобы я обеспечивал ей хорошую жизнь и ничего не говорил об отце.

– Выплачивал деньги?

– Именно. Все-таки она не чужой человек, деньги у меня были – помогал. Платить все равно долго не пришлось. – Виктор задумался, потянул несколько раз сигарету и проглотил кофе. Внешне человек казался крайне озабоченным. – Иногда не верится в такое человеческое везение. Кажется, будто я не заслужил и одежды на теле.

– Ничтожные размышления. Будь благодарен, раз уж имеешь. Если не хочешь держать в руках свои сбережения, отдай их тем, кто действительно нуждается в деньгах, но учти, особо жадные знакомые обидятся, посчитав передачу твоих богатств несправедливой. – Собеседник словно репортер записывал в памяти каждую фразу, и Константин ощущал, как тому нравится предаваться рассуждениям ювелирного мастера. Глоток горячего кофе разбил краткий привал в разговоре. – Но если ты выдерживаешь свою ношу, то нужды передавать ее новому хозяину нет. Большинство людей не понимает коварства драгоценностей и платит за неосознанность рассудком. – Говоря последнюю фразу, ювелирный мастер внимательно следил за меняющимся выражением лица Цветкова: он словно видел ошеломление Виктора перед витриной с ручными изделиями. Тот, невольно выпячивая глаза, как раз вспоминал мистический охват разума, который не поддавался контролю.

– Все выдерживаю, но, знаешь, иногда, проходя мимо тех, кто нуждается в помощи, как с цепи срываются мысли: я редкостный везунчик, раз питаюсь сытной и вкусной едой, сплю в теплой кровати с будущей женой, разъезжаю на машине, развлекаюсь и ни в чем себе не отказываю. При этом, вместе со мной существуют и другие люди: более богатые и бедные. Я точно такой же человек, как и все остальные, а волей случая мог вытягивать руки на улице под дождем, снегом, зноем в грязной и рваной одежде молясь о щедрости случайного прохожего. Этого не случилось: я родился в обеспеченной семье, получил знания и научился ими пользоваться, что жизненно необходимо. Признаюсь, я выиграл в крупнейшей лотереи судьбы. А все-такие роскошная жизнь дается не просто так, верно?

Цветков, шептал, нагнувшись над столом. В его важном голосе чувствовались нотки сострадания и беспокойства. Выражение лица сделалось гибридом задумчивости и печали.

– Я часто бросаю мелочь из карманов в коробочки, или пластмассовые стаканчики, или рука, чтобы не тратиться на бесполезную ерунду, о которой после пожалею. Так хоть полезное дело капнет на мой счет. – Паузу повисла над столиком между двумя олицитворяющими задумчивость лицами. Воронтов откинулся на спинку и продолжил. – Везение остается везением. Ты бы , как и любой другой человек, с легкостью можешь растранжирить все накопления, однако в подобное безумие не пускаешься. Почему? Может, потому, что у тебя есть некая цель, которую ты упорно преследуешь, верно? – Виктор одобрительно кивнул. – Ты бессмертен, пока придерживаешься ее. Не телом, но нутром. И это бессмертие, в отзвуках которого слышится бесконечность, само по себе нескончаемо. Вернее, конец – это бесцельная жизнь. И он отсутствует и будет отсутствовать, пока человек не решит иначе. В твоей голове могут рождаться недавно высказанные переживания, но раз уж ты что-то имеешь, значит, неспроста дано. Может, это средство для достижения высших целей, главное, не заплутать на пути к ним.

–Главное, не заплутать… – Задумчиво отозвался тот, уставившись в одну точку: на бутылку темного цвета возле стойки.

– Дьявольская работа. Идем, уже много времени.

Они подозвали официанта и расплатились. Вставая, ювелирный мастер предупредил:

– Обязательно воспользуюсь твоими услугами завода. Сначала следует осмотреть то, что имеем, а дальше уже решать.

– Мой номер есть?

– Цифры на той бумажке оказались безобразно неразборчивыми.

Виктор наморщил лоб в попытках вспомнить утерянные детали вчерашнего дня. Открыл записную книжку – посередине торчала небрежно оторванная половинка листа. Цветков вырвал его и сложил в карман, аккуратно написал номер разборчивым почерком на чистом и протянул записку Воронтову, которая в этот раз не была ни мятой, ни подранной.

Виктор подбросил ювелира до дома, но тот, вопреки собственным ожиданиям, резко развернулся у самой парадной, испугавшись ожидавшего в темноте квартиры призрака, и через пару минут расхаживал по просторным дворам, встречая бледную луну на прохладном воздухе улицы. Он встречал ее восход не в душной квартире, а там, где воздух раскрывает свою приятность носу.