Читать книгу Тысячелетник - Андрей Бауман - Страница 18

Сманил нас мед небесный

    забыть лугов цветенье,

 сманил нас мед небесный

     оставить улей тесный.

       Волшебное гуденье

    из высей изумрудных,

       волшебное гуденье,

чье беспробудно бденье,

    ведет нас, безрассудных,

              в сиянье ледяное,

  влечет нас, безрассудных,

к цветам созвездий чудных.

          От родины и роя

мы к тайнам полетели —

          от родины и роя,

      отринув всё земное.

      Но кто ж на самом деле

 страстей остудит жженье —

         и кто ж на самом деле

бессмертье встретит в теле.

       Само изнеможенье,

пронзенное сверканьем,

        само изнеможенье

  бесплодного движенья,

        мы вознеслись и канем,

           бесцельно и бестело,

        мы вознеслись и канем,

бесплотной хрупью станем —

скольженьем хлопьев белых,

     летящих вниз безвольно,

 скольженьем хлопьев белых

          меж ульев опустелых.