Читать книгу Нечестивым покоя не будет - Андрей Дорогов - Страница 6

Глеб осторожно выглянул в коридор, тот был пуст.

– Да, Сонь. Что случилось? Опять этот приходил?

Та замотала головой и после паузы разродилась длинной, почти без пауз фразой.

– Нет, я готовить начала… Сунулась, соль кончилась… В магазин идти – денег нет… пособие только через неделю. А, без соли никак…

– Тебе соли одолжить?

Соседка быстро словно курица, клюющая крошки, закивала.

– Да не вопрос, Сонь, сейчас. Ты подожди здесь, а то у нас там такой бардак… – Глеб подмигнул. – Сама понимаешь двое мужиков в съёмной хате. Хорошо?

И не дожидаясь ответа, прикрыл дверь.

Глеб рванул на кухню, грохнул кухонным шкафом, схватил полупустой пакет соли, помедлив, уцепил за край початую пачку муки, сложил всё аккуратно в пакет.

На шум выглянул Степан, вытирая катившийся по лицу пот.

– Ты, чего здесь гремишь?

Не ответив, Глеб открыл холодильник, заполненный ячейками с яйцами, оставшиеся им от предыдущих жильцов, присоединил к муке и соли два десятка яиц. Подумав, скрежетнул примёрзшей дверцей морозилки, кинул в пакет твёрдую до окаменелости пачку масла.

– Соседке гуманитарку оказываешь? – ухмыльнулся подельник.

– Типа того.

– Зачем? Она же страшная, дурочка, да ещё и беременная? Даже не присунешь.

Глеб ожог товарища взглядом.

– Поэтому и помогаю.

– А-а, грехи отмаливаешь?

Слова сослуживца заставили Глеба на миг замереть. Память нехорошо ворохнулась, подкинула перед мысленный взор его первое предательство – похожую на Соню русскую девушку, закинутую неизвестно каким ветром в глухую приднестровскую деревушку. Вышедшую замуж за местного и счастливо жившую, пока в её жизнь не пришла братоубийственная война. А вместе с лихой годиной на порог её хутора занесло Глеба с бойцами. Он уже не помнил её лица, только узкие, всегда улыбающиеся губы и чуть неровные, белые, как сахар-рафинад, зубы. Помнил её большой живот огурцом. Он тогда, помнится, пошутил – мол, такое пузо, верный признак, что пацан будет, и это правильно – сейчас стране нужны воины. Помнил, как от неё вкусно пахло свежим хлебом и молоком.

Не помнил имени.

Помнил только…

Как она висела, прибитая гвоздями сотками за ладони и лодыжки к неструганому створу ворот, помнил выколотые глаза и вспоротый живот, под которым на куче влажно ещё блестевших внутренностей лежал обезглавленный трупик младенца.

Помнил…

Как клялся найти уродов.

И помнил, как не выполнил клятву.

Глеб привычно отбросил от себя воспоминание и, молча отодвинув плечом Степана, вышел в коридор. Он сам не знал, почему заботится о соседке и её детях. Может, потому, что в своё время не смог отомстить за ту беременную девчонку, хотя и торжественно клялся. Чёрт их тогда дёрнул завернуть на этот хутор. Возможно, ничего бы с ней и не случилось, не реши они тогда отдохнуть. И сейчас, испытывая стыд от невыполненного зарока, он откупался подачками от гложущей нутро совести. А, может, просто хотел бросить хоть один камушек добра на чашу весов, в противовес той тонне грехов, что скопилась на противоположной чаше.

– Держи, Сонь, – он сунул пакет ей в руки.

– Зачем? – соседка заглянула в пакет. – Я… только… соли…

– Да бери. Детям блинов сделаешь. У нас всё равно заваляется, мушки заведутся.

– Спасибо… – Соня прижала пакет к животу.

– Да, ладно. Так что насчёт брата – не появлялся?

– Нет… Его избили… Сильно…

– Что? Где?

– Около кафе… на выезде… с района… В больничке лежит…

– Кто?

Соня пожала плечами.

– Не знаю… Кто угодно… Он постоянно… нарывался.

– Ясно. Ладно, Вовке с Люсей привет передавай.

Соседка кивнула.