Читать книгу Отпуск - Андрей Эмдин - Страница 5

Программа оказывается увлекательной и, на удивление, интересной. Надя, поддавшаяся царящему вокруг веселью, несколько раз пытается утащить мужа танцевать. Но Вадим крепко держится за бокал, отнекивается и остается на месте, так что танцевать уходим мы с Надей. Потом возвращаемся, выпиваем с хитро улыбающимся и постоянно подливающим в мой бокал спиртное другом, и снова ныряем в танцующую толпу.

Надя в полном восторге. Чувствуется, что замужняя, но вполне молодая женщина оказалась рада выбраться из душного круга детского плача и грязных памперсов. Она закрывает глаза и, как завороженная, медленно двигается в такт музыке, пропуская через себя каждую, сотрясающую воздух ноту.

Украдкой наблюдаю за ней и отмечаю, насколько она красива в окружении всех этих мечущихся огней и звуков. Отмечаю просто, без какого-либо подтекста, как факт. Интересно, Вадим понимает, насколько красивая у него жена или взгляд приятеля уже замылился среди всех этих пеленок, цветастого передника и предсказуемой, точно реклама майонеза, картины семейного счастья?

В один из заходов к столу, зову Вадима на палубу подышать свежим воздухом. Чувствую, что хмель сильно ударил мне в голову – значительно быстрее, чем я рассчитывал. Поэтому нужно хоть немного проветриться, чтобы не упасть без сознания в середине очередного танца.

– Пойдем, покур-рим! – речь дается с трудом, Вадим принимает предложение, согласно кивает и поднимается из-за стола.

Выходим из душного ресторана на палубу и попадаем в приятную свежесть московской ночи. Голова кружится. За бортом, будто огромные светящиеся горы, величественно проплывают небоскребы делового комплекса Москва-Сити, освещенные никогда не гаснущими огнями офисных окон.

– Я что-то сильно захмелел, – признаюсь я Вадиму, облокотившись на перила палубы.

Потом вдруг с пьяной нетвердостью обнимаю друга и громко кричу в темную московскую ночь:

– Мы тусиииим!

Вадим улыбается и бросает взгляд на проплывающие за окном светящиеся башни делового центра:

– А кто-то все еще работает, представляешь!

– Вот ты вечно так – возьмешь и обломаешь кайф, – деланно-обиженным тоном отвечаю я и несколько раз тычу пальцем Вадиму в лоб. – Ты можешь хоть чуть-чуть не думать о работе и отдаться потоку событий? Позволить ему завладеть собой, забыть о планировании и просто открыться всем приключениям, которые ждут, пока ты отложишь в сторону календарь! Кстати, о приключениях…

Беру драматическую паузу и жду, пока Вадим сфокусируется на лице своего философствующего товарища.

– Вот ты знаешь, дор-рогой друг. Я весь день, между прочим, как на иголках. Жду, значит, звонка от очередной беременной подруги или неожиданного похищения… Ик! Пардон. …Бандитами. И знаешь что?

– Что? – спокойно спрашивает Вадим.

– Ничего! – отвечаю другу с пьяным вызовом. – Вот вообще ничего, от слова совсем! Ни малюсенькой беременности. Ни малюсенького похищения. Сейчас… – пытаюсь сфокусироваться на часах. Это удается с трудом – когда я успел так сильно напиться?

– Сейчас почти половина двенадцатого! – мне все-таки удается отыскать на циферблате минутную стрелку и посчитать нужное до нее количество кружочков. – Один, два, три, четыре… Да! Точно половина. У тебя осталось всего полчаса на традиционный розыгрыш. И если ты не собираешься потопить этот милый ресторанчик на колесах… пардон. На чем там эти посудины бороздят просторы водного пространства? Неважно! Если ты не собираешься прямо сейчас пустить это корыто ко дну, я вообще не знаю, как ты собираешься меня разыграть. Ты сдрейфил? Скажи, я пойму. Ну? Сдрейфил же?

Вадим некоторое время молчит. А потом вдруг совершенно трезвым голосом выдает:

– А сейчас настало время вручить тебе подарок!

Эти слова друг произносит тоном киллера, готовящегося произвести фатальный выстрел в жертву. В моем затуманенном алкоголем мозгу вдруг мелькает идиотская мысль, что Вадим прямо сейчас вместо продуманного розыгрыша возьмет и неоригинально сбросит меня за борт. Я рефлекторно сжимаю поручень палубы, но Вадим не делает попыток утопить друга, а вместо этого достает телефон и набирает короткое сообщение.

Через минуту на палубе появляется Надя, некоторое время осматривается и, заметив нас, подходит.

– Дорогой Саша! – не слишком твердо начинает друг, когда супруга оказывается рядом. – Мы с тобой традиционно устраиваем друг другу розыгрыши последние 20 лет. На прошлой неделе ты провел свою юбилейную подставу. Организовал её изящно и красиво, я впечатлен! Но!

Он в нетвердом жесте поднимает указательный палец, корабль в этот момент немного качается на волнах. Вадиму приходится приобнять супругу, чтобы не потерять ораторскую выразительность позы.

– Но! – продолжает он, когда чувствует, что снова твердо стоит на ногах. – Сегодня я должен был устроить тебе юбилейный розыгрыш. Должен был. Но… не буду.

Непонимающе смотрю на друга, а Вадим, переведя дыхание, продолжает:

– Неделю назад я понял, что кто-то должен эту ребяческую традицию прекратить. Понял, что я уже в том возрасте, когда хороший коньяк и коробка дорогих сигар ценятся выше, чем все эти твои… – он шевелит пальцами в воздухе, подбирая слово, – демонические приключения. Ты ни за что не остановишься первый, не тот у тебя характер, да… Поэтому. Я. Да, Надя? Решил, что сдаюсь и капитулирую. Розыгрыша не будет!

Последние слова он выкрикивает громко. Не с вызовом, нет. Но так, чтобы я расслышал наверняка.

Вот тебе и розыгрыш! Целый день пустого ожидания. Не могу сказать, что сильно разочарован. Все-таки я хорошо знаю Вадима, и ждал, что рано или поздно этот добродушный и семейный человек скажет «хватит». Похоже, что день капитуляции друга перед взрослой жизнью символично пришелся на юбилей наших взаимных шалостей.

– Дружище, – отвечаю я, обдумав услышанное, – я все равно тебя люб-блю, ты же знаешь. И тебя, Надя, люблю. Я не обещаю, что весь следующий год твой выбор не станет поводом для моих насмешек. Ну, ты же понимаешь, да?

Вадим пьяно кивает, прикрыв глаза, а я продолжаю:

– И я люблю тебя полностью, со всем твоим занудством и тягой ко всяким извращениям, вроде семейной жизни!

– Балда! – говорит Надя и отвешивает мне легкий щелбан.

– Заслужил! – соглашаюсь, склонив голову. – Я вас всех люблю, даже если ты, друг, отказываешь мне в заслуженном подарке!

– Погоди, —Вадим, резко отстраняется, – я отказываюсь участвовать в дальнейших розыгрышах, но это не значит, что я заявился к тебе без подарка. Надюш, покажи?

Надя прислоняет нетвердо стоящего на ногах Вадима к бортику. Открыв сумочку, достает из нее белый конверт и протягивает мне.

– Это что? Деньги? – изумляюсь я, принимая подарок.

– Пфф! Какая пошлость! – презрительно фыркает Вадим. – Деньги в кассе – бери, сколько хочешь. Тут другое, открывай, давай!

Открываю конверт. Внутри лист бумаги, покрытый мелким текстом. Бумажный бланк смутно знаком по форме, но совершенно недоступен в моем текущем состоянии по содержанию.

– Вадиииим! Ну, ты издеваешься? – ною я, тряся полным мелкого текста листом из конверта, перед глазами приятеля. – Я едва могу отличить твое лицо от Надиного. А можно мне аудиоверсию подарка? Что это такое?

Вадим принимает из моих рук листок, разворачивает его и сует прямо к моим глазам:

– Читай, пьянь!

Бросаю кривляться и пытаюсь сфокусироваться на документе. Через некоторое время мне это частично удается. В документе значится, что гражданин Александр Смирнов улетает из Шереметьево в неизвестном направлении.

– Авиабилет? – убрав от лица пахнущий типографской краской протянутый Вадимом лист бумаги, озвучиваю возникшую догадку. – Мой? А куда лечу-то? Не могу разглядеть.

Вадим убирает листок и складывает обратно в конверт:

– Там нет пункта назначения. Это сюрприз!

Ошалело смотрю на друга:

– Серьезно? Ты отправляешь меня в неизвестном направлении? Ты?! Человек-планирование, человек-четкость, человек-органайзер? – захожусь я в смехе и с душой обнимаю друга. – Не ожидал от тебя такого, не ожидал! Настоящее приключение. Пытать тебя, как я понимаю, бессмысленно?

– Абсолютно. Тем более, что, может, я и сам не ведаю, куда ты направляешься.

– Пф. Не смеши! Я знаю тебя. Знаю и поэтому с закрытыми глазами тебе безоговорочно доверюсь! Потому что ты, сволочь, все наверняка спланировал до мелочей! Я могу прямо сейчас закрыть глаза и отдаться твоему навыку планирования… – с этими словами я действительно закрываю глаза и делаю несколько неуверенных шагов по палубе.

Супруги подхватывают меня в тот самый момент, когда я чуть не спотыкаюсь о лежащий на полу швартовочный канат.

– Ох, круто, Вадик. Ты знаешь, сколько я не был в отпуске!?

– 2 года, 7 месяцев и… – Вадим смотрит на часы, – 9 дней.

– …Пятнадцать минут! – пищит Надя, смеясь.

– Когда вылет?

– Через 6 часов, – спокойно говорит Вадим.

– Что, прости?

– Через 6 часов, – по слогам повторяет приятель и снова бросает взгляд на часы. – Через час мы причалим, и водитель отвезет тебя домой, чтобы ты собрал вещи. Сильно не собирайся, возьми только основное. Все, что тебе нужно, будет ждать тебя в пункте назначения.

Грожу приятелю пальцем:

– Так и знал, что ты все спланировал! Вот обожаю тебя за это. Обожаю и ненавижу. Но 6 часов, Вадик! Посмотри на меня! Ты же видишь, что я никакой? Меня в самолет просто не пустят!

– Пустят, не волнуйся. Это частный самолет. Тебя туда пустят даже в состоянии полной отключки. И будут тебя лелеять, как младенца. Я обо всем позаботился, дружище.

– А если у меня есть планы? – задиристо бросаю я приятелю, восхитившись уровнем организации подарка.

В голосе Вадима вдруг прореживается металл:

– Слушай, кто из нас великий искатель приключений? Какие у тебя планы? Проектов сложных сейчас нет – я это знаю, лето, все разъехались по Куршавелям и дачам в Черногории. Единственные дела, которые у тебя могут быть – это твои девки. Ну, так что с ними станется? Поживут без тебя недельку, чай не заблудятся на Красном Октябре или где ты их там по ночам подбираешь?

Я глупо хихикаю. Неожиданное приключение, да еще в исполнении того, от кого этого меньше всего ожидаешь! Вадим! Вадим, месяцами выбирающий отель для отпуска! Вадим, однажды загонявший до полуобморочного состояния свою помощницу, помогавшую ему с организацией семейного отдыха. И тут такое предложение!

В конце концов, я машу рукой:

– Черт с тобой! Звони в свою белую машину, скажи, что я согласен, пусть везет меня в приключения-я-я! – я снова обнимаю друзей и уточняю: – А меня точно пропустят в самолет в любом состоянии?

– Точно, – кивает Вадим.

– Тогда… Тогда… Тогда пошли пить! – азартно предлагаю я, и, не дожидаясь ответа, тащу друзей обратно под купол шумного ресторана.

И мы снова пьем и танцуем. Расслабившийся после нашего разговора Вадим даже позволяет два раза вытащить себя танцевать, чем вызывает горячий приступ ликования своей супруги.

Все дальнейшее ощущается, как настоящий праздник жизни. Мы молоды, успешны и счастливы. Каждый по-своему, но все-таки слепо, безудержно счастливы. И счастье это, подхваченное и многократно усиленное музыкой, яркими огоньками и ослепляющими вспышками стробоскопов, разливается в пьяном ночном воздухе, увлекает за собой, топит в сладкой тягучей пучине.

Через несколько часов мы сходим с теплохода нетвердой походкой перебравших рома пиратов. Вместе с нами на берег сходит компания таких же веселых мореплавателей, полностью разделяющих наш восторг от алкогольно-речного путешествия. На этой волне всеобщей радости мы умудрились стать лучшими друзьями ровно за пятнадцать минут до прибытия судна к пристани.

Сойдя на сушу, мы с компанией заверяем друг друга в искреннем уважении, и расходимся в разные стороны, договорившись «обязательно как-нибудь созвониться», что на современном городском сленге означает «никогда».

Едва перебираю ногами и с трудом, не без помощи Вадима добираюсь до терпеливо дожидающегося в сторонке белого автомобиля с матово-черными стеклами.

– А верный конь все ждет и ждет! – задорно пою я, увидев перед собой знакомый автомобиль. Вадим помогает мне забраться на заднее сиденье и вдруг начинает прощаться.

– Пог-гди, друже,.. – возмущаюсь я заплетающимся языком. – А вы что, не п…едете?

– Нет, – тоном, не терпящим возражений, отвечает Вадим и добавляет, смягчив голос: – Мы с Надей немного пройдемся по набережной, проветрим головы, а потом вызовем такси. Не хочется возвращаться в таком состоянии к теще и ребенку. Нужно немного выветрить запах… – Вадим запинается, подбирая мягкое определение: – Запах праздника! Вы сейчас с водителем прокатитесь к тебе, заберете документы и нужные вещи. Напоминаю: много вещей не бери, я обо всем позаботился. Только самое нужное!

Я нетвердо улыбаюсь:

– Ваааадик… Ты сегодня меня удивляешь. Куда делась твоя правильность? Это на тебя так речной воздух действует? Знатный целебный воздух Москворечья! Над-дя, когда я вернусь, мы с тобой потащим Вадика в этот… к-круиз! И там за два месяца из него сделаем че-ло-ве-ка!

Последнее слово я выдыхаю в лицо девушке, и она картинно отмахивается рукой, отгоняя воображаемые пары спирта.

– Хватит трепаться, Демон, – ласково отрезает Вадим. – У тебя самолет через три часа. Хорошего отдыха!

– Приятно отдохнуть, Саш! – машет рукой Надя, и Вадим, не дожидаясь моей реакции, захлопывает дверь автомобиля.

– Уютный ты мой, зануда… – невнятно бормочу в пустоту, откидываюсь на удобную спинку заднего сиденья и закрываю глаза.

Машина мягко трогается с места.

Дальнейшее, сквозь мутную пелену пьяного тумана, вспоминается с трудом. Мы бесконечно петляем по ночным улицам города. Потом, когда в окне показываются знакомые очертания моей многоэтажки, водитель закрывает машину и провожает меня до квартиры. На лестничной клетке он сам открывает ключом дверь, после того как мне это не удается.

Оглядев квартиру, понимаю, что собирать чемодан мне совершенно не из чего. Ко всему «самому нужному», о котором говорил Вадим, относятся разве что зубная щетка, паспорт и зарядное устройство для мобильника. Все остальные сборы предполагают знание пункта назначения, поэтому ограничиваюсь лишь этими предметами, в точности соблюдая оставленные другом инструкции.

Сборы занимают минут пятнадцать, после чего я со своими вещами, легко уместившимися в небольшом портфеле, вновь оказываюсь в автомобиле. Машина снова трогается с места, унося своего единственного нетвердо стоящего на ногах пассажира в аэропорт.

«До чего же однообразны мои пятницы!» – последнее, что успеваю подумать, прежде чем провалиться в глубокий пьяный сон.