Читать книгу Норманская теория, вымыслы о князе Владимире и их тяжелейшие последствия (Об истоках украинского национализма и не только). Второе издание - Андрей Константинович Гоголев - Страница 19

В лето 6486 (978)

Пока Владимир в среде своих предков за западными границами Польши плёл козни против своего брата Ярополка, киевский князь прошёлся огнём и мечом по землям печенегов (или таки хазар?); в результате они стали его данниками. И вроде бы точка поставлена: племена любителей нежиться на печи наказаны за зверство своего (но своего ли?) князя Кури, который наслаждался напитками, испивая их из черепа отца Ярополка. Зло покарано, вопрос закрыт. Но не тут-то было: далее набеги киевлян, а по сути, набеги населенцев форпоста Хазарии на Днепре на печенегов будут неоднократными; впрочем, печенеги отвечали взаимностью более активно.

Но вот что удивительно: в тревожной для Ярополка ситуации некий молодой варяг настоятельно будет рекомендовать ему обратиться за помощью – кто бы мог подумать?! – к печенегам! Внесу дополнительный акцент к предстоящей далее истории: даже после того, как Киевский князь прошёлся с карательной экспедицией по землям южных соседей-славян, оставив за собой пепел, кровь и слёзы, он, получается, не потерял расположение печенегов, не растерял их симпатии! Где именно полностью деморализованный автор этого фрагмента летописи видел славянский народ, который бы после своего унижения и понесённых утрат был бы готов пригреть супостата? Это всё одно как если бы Бандера нашёл бы кров и уют в любой семье на Волыни, где его каратели устроили в 1943 году геноцид поляков… Впрочем «французы среди славян» (термин Ницше) в XXI веке кровь своих замученных предков угрюмо и молча смыли в унитазы также, как и французы кровь своих солдат, погибших в июне 1940 года.26 – Это их общий почерк.

Такая рассогласовка морали в Национальной летописи могла возникнуть, на мой взгляд, только в случае, если монахи-летописцы были просто вынуждены сделать подмену действующих лиц – поменять хазар на печенегов – постольку, поскольку сказители таки помнили, что вроде как ещё князь Святослав всех хазар извёл под корень. Да и помыслить, что Киев и в X веке оставался еврейским городом, они не могли ни при каких обстоятельствах, так как этому городу «вскорости», в XIX веке предстояло стать «Матерью городов русских».

В лето 6487 (979)

Пожаловал в Киев печенежский князь Илдея проситься к Ярополку на службу. Просьбу князь уважил, отдав просителю несколько городов в окормление:

«Ярополк же приат его, и даде ему грады и власти, и имяше его в чести велице».

Тут, пожалуй, пора настала дать пояснение к терминам «деревня» (/«хутор»), «село» и «город» для тех лет. Станислав Немоевский во время своей ссылки в 1606–1608 годы (отправленный по этапу по решению царя Шуйского после Московской резни в Смутное время) вёл дневник, в котором он однажды отразил очередное наблюдение, которое, на мой взгляд, вполне подходит и для X века:

«Называют деревнями, если 4–5 изб вместе; так всюду. Редко поселение в десяток или в несколько десятков изб; тогда оно называется селом… Немалое количество изб вместе, что они и называют городом».

Иначе говоря, городом в X веке называлось село, огороженное рвом и, в лучшем случае, ещё и городнёй, то есть жердями, вбитыми в землю вертикально, но иногда дополнительно и наклонно, с заострёнными концами, против конницы супостатов. А более понятный нам городской строительный элемент «крепостная стена» – это уже особенность XIII–XIV веков, чрезвычайно дорогое «удовольствие». К этому можно добавить филологическую очевидность в сходстве слов «город», «град», «городня» и «ограда».

Согласно летописи, Ярополк вывел из своего подчинения под управление печенежского коллеги сразу аж несколько городов, то есть в терминологии XXI века подарил бывшему врагу существенный пакет своих акций. За какие заслуги?