Читать книгу Кочевник - Андрей Мирошников - Страница 5

Любовь есть противостоянье

Двух начал,

Вой на миров – двух противоположных

По сути, и по форме – тел:

И в сочетанье – душные стенанья,

И обещанья – не смолчать! —

        невиданных даров Вселенских

                         так граничат с ложью,

Но так возможны,

И каждый слышит голос – «В это верь!»

Любовь – объединённость двух врагов,

И каждый жертвы ждать неосторожен,

Но насторожен – не отдать противнику

Всего, что может, хочет, должен,

Хотя на жертвы и готов —

Политика

Двух берегов,

Двух разных вер.

А порознь – печаль потерь…

Любовь – возвышенное зло.

Свирепостью земных напастей —

Сведя, сроднив, – порвёт на части

И что бы ни спасло —

Кто выживет, не будет счастлив:

Вернёт и боль, и то, что жгло и жгло, —

Вспоров осколком горло

Новорождённому покою, —

Забытое разбитое стекло…

Нет, время раны не закроет —

Утроит, сколько б ни прошло…

Но кто любил – тот славит это зло.

Город цепко сторожит

ночь,

Напускает на людей

сны,

Не проснётся до утра

дочь,

Говорит со мной во сне

сын.

Сонно бродит сигарет

дым,

Бредит морем твой янтарь

бус,

В летаргии полюсов

льды,

Только грусть моя не спит.

Пусть.

Я умею подарить

смех

И устроить фейерверк

чувств.

Но не хочется пугать

снег,

Но волшебный сундучок

пуст.

И в карманах у меня —

брешь.

И с друзьями у меня —

крах,

И растёт с годами лишь

плешь,

А заместо волшебства —

брак…

Сколько в Лету утекло

лет?

Сколько вписано в тетрадь

слов?

Только жалости во мне

нет,

Что я многих не видал

снов.

Нынче реки не текут

вспять,

И не тает за окном

снег.

Не пора ли мне идти

спать,

Потому что новых строк

нет?

Без поцелуя ночь не та,

Как небеса без «Аллилуйя!»

Я умираю в полночь злую,

Где торжествует Пустота.

Я без тебя – напополам,

На черепки, на горстку пыли,

На крохи по чужим столам,

Как все, которых не любили.

Давайте не разменивать любовь

На суету и ложные обряды.

Друг другу поднося вино без яда,

Вкушая плоть преломленных хлебов.

Мы станем ненасытно говорить,

Мы будем слушать лучшие из песен,

И станет каждый чист из нас и честен,

И примет эти правила игры.

Давайте никого не торопить,

И не сжигать до срока пыл и свечи,

Не обжигать, твердя, что время лечит,

Не обижать, твердя, что Бог простит…

Давайте не прощаться никогда,

Восторгам верить, чувств не унимая.

И если нас дороги распинают —

Давайте не прощаться и тогда.

Давайте никогда не засыпать —

И краток век, и так возможно счастье!..

Уже пора. Приходится прощаться.

Прощаться, чтобы встретиться опять.

Твоя тактичность —

Как нетоксичность.

Ты не отравишь

Корявой фразой.

Нет, ты не варишь

В котлах чумазых

Прогорклой фальши

Эрзац-заразу.

Ты не ударишь,

Прицелив глазом.

Ты не ужалишь,

Не станешь язвой.

Твоя надёжность —

Твоя причуда.

И ты не сможешь,

Как смог Иуда:

Ты не погубишь,

Целуя в губы.

Тебя не купишь.

Пытаться – глупо.

Надеюсь, грёзы

Не станут грязью,

Не вздрогнет разум —

«Остерегайся»,

Эко —

Логичность —

Логичность

Эго.

Эдак

Эдем

Соберётся сватать:

Возникнет ангел,

Беспол,

Как вата…

Гаси лампаду.

Нарушим святость?

Строки мои – это суть Домино[1] —

Чёрное, белое – выплески клавиш.

Любишь? – И сердце, как свечку, оплавишь.

Если не любишь – сгоришь всё равно.

Я – Домино, очевидец, проснись!

Плач или смех – ты поймёшь, если хочешь.

Окоченев от бескрайности ночи,

Каменным ангелом падаю вниз.

Если на улице ни огонька,

На подоконнике свечку поставь лишь,

Зная – напрасно её ты не спалишь —

Я постучу троекратно, слегка.

Я принесу долгожданную весть:

ПРИГОВОРЁННЫМ ДАРУЕТСЯ ВЕЧНОСТЬ!..

…Страшно, не видя условленной свечки,

Каменным ангелом падать с небес…

Я – Домино! Я не вижу огня!

Слепо пронзаю туманные клочья.

Не засыпай посреди этой ночи! —

Если уснёшь, кто согреет меня?

Между нами океан

лет,

Только звёзды, словно сталь

брызг.

Между нами ничего

нет,

Лишь нетронутый пером

лист…

Между нами проводов

звон

И навеки горизонт

чист.

Только накипь радиоволн

И нетронутый пером

лист.

Между нами тишина

недр,

Бесконечная её

песнь,

И на свете никого

нет,

Кто сказал бы: «Что-то тут

есть…»

Никому не посмотреть

вслед —

Так надёжно нет следов

нас.

Да и тот, кто мог смотреть, —

слеп,

И мы оба – разных два

сна.

Есть река, а берегов

нет,

Нет убежища и нет

лиц.

Лишь тончайший, словно он —

нерв —

лист.

Нетронутый пером

лист.

По волнам плывёт кораблик

На бумажных парусах,

Волны, острые, как сабли,

Хлещут, путаясь в снастях.

А на палубе, геройски,

Оловянный человек

С непогодой бьётся грозной,

Разъярённой, как медведь.

По волнам идёт кораблик

«Побеждающий грозу»,

И стоит герой-солдатик

Капитаном на носу:

Он бесстрашно смотрит в море,

Море – волнами кипит,

Море силится измором

Человечка победить.

Но герой он. Он не сдастся

Ни усталости, ни мгле.

Со стихией будет драться

На размокшем корабле.

И однажды море стихнет,

Жажду гнева утолив, —

И судёнышко достигнет

Тихой гавани вдали…

Я живой, я теплокровный,

И не стоек, и не смел.

В море нет дороги ровной:

То девятый вал, то мель.

И когда туманы скроют

Маяка последний луч,

Пусть я вспомню о герое,

Покорившем ярость луж…

До умопомраченья, до беды,

До бездны, до пророческого края.

Уходят дни, и каждый день – карает,

За то, что из него уходишь ты.

Я скучаю. Ты слышишь? Скучаю,

Словно больше нигде, никого.

От себя этот мир отлучаю,

Запрещаю иное родство.

Я скучаю. Не греется чайник,

Сигарета летит в пустоту.

Отучаюсь, сгущая молчанье,

Безутешно мычать в темноту.

Я скучаю. Минуты считаю,

А минуты – длиною в года.

Через час самолёт прилетает —

Это значит почти никогда…

«Я скучаю» эпоху венчает.

За окном залетали стрижи,

Вот и сердце, на блюдечке чайном

С голубою каёмкой,

Лежит.