Читать книгу Тундровая болезнь (сборник) - Андрей Неклюдов - Страница 10

Бесконечно долго поднимаемся по ущелью, протянувшемуся от подножья к вершинам гор. Два перевала отгораживают от нас тот самый дальний многообещающий участок.

По дну ущелья с рокотом бежит вниз со ступени на ступень голубой пенистый поток. Порой его русло от стенки до стенки перекрывает снежник, плотный, с волнистой поверхностью. Ручей булькает где-то внизу, в холодной ледяной пещере. В начале сезона мы опасались ходить по таким снежникам: они лежат обычно под большим уклоном, вполне реально поскользнуться и поехать вниз на острые камни или свалиться в ручей. Но потом приспособились: шагали, втыкая для подстраховки рядом с ногой геологический молоток на длинной рукоятке или лопату. А в конце концов и вовсе потеряли чувство опасности и не раз в конце маршрута съезжали вниз на подошвах сапог, ставя одну ступню ребром немного поперек и по необходимости притормаживая ею.

– Вы бы в лотки свои промывочные садились – и вперед, как на санках! – шутил по этому поводу Никита.

– И лопатами сзади рулить! – потешался я.

Знали бы мы, чем это кончится…

За вторым перевалом открылась внизу широкая, абсолютно голая долина – бывшее ложе древнего ледника. Мы с Серегой, как и договаривались, разделили между собой сбегающие вниз ручьи и разошлись.

До вечера мы промыли по восемь проб. Пусто. Странно: весь мой геологический и шлиховой опыт говорил, что золото тут должно быть. Обидно. Если так ничего и не выявим, то и вправду получится, что все наши труды, все мучения с вездеходом, с непогодой – все коту под хвост. Нет, с этим невозможно смириться! Завтра же придем сюда снова и «прощупаем» каждый ручеек на том дальнем борту долины, хоть там уже и не наша территория.

С первого перевала, чтобы выиграть время, решили спускаться не по ручью, а воспользоваться «эскалатором» – длинным снежником, простершимся от вершины хребта почти до самого дна ущелья.

Серега ехал впереди, я – метрах в пятнадцати от него. Неожиданно он покачнулся (наверное, провалилась нога), шлепнулся на спину и заскользил вниз уже с нешуточной скоростью. Он пытался тормозить, так что из-под каблуков взметались фейерверки снежных брызг, но безуспешно.

Язык снежника заканчивался уступом. Мой напарник со всего разгону слетел с него, прокатился по курумнику и остался лежать на дне распадка у жиденького ручейка. Пока я спускался к нему, подгоняемый нехорошими предчувствиями, он пошевелился, высвободил руки из лямок рюкзака, попробовал даже встать, но тотчас же опустился на камни.

– Что-то с ногой, – хмуро ответил он на мои расспросы.

Я стащил с него сапог, портянку, задрал штанину. На лодыжке красовался лиловый кровоподтек, она угрожающе вздулась.

– Что за хрень! Что за проклятый сезон! – выкрикнул я в низкие равнодушные небеса.

– Тут уж некого винить, сами дураки, точнее, я дурак, – глянул на меня исподлобья приятель. – Перелома вроде бы нет. Вывих или растяжение, – констатировал он. – Надо как-то добираться до лагеря.

Легко сказать – до лагеря… До лагеря было километров шесть, причем через еще один перевал, через распадки и отроги. Либо в обход хребта, по безымянному ручью до Очетывиса, а затем вверх по нему до самого озера, а это километров пятнадцать по скользким галечным косам и прибрежным кустарникам. Нет, это немыслимо. Проклятье, что же делать?! Тащить напарника вверх, к вершинам?..

Это только в кино герой картины волочет на себе раненного товарища многие километры. Я уже через двадцать шагов убедился, что героя кино из меня не получится. На мне висели два рюкзака – сзади и спереди. Серега держался за меня, обвив рукой мою шею, и пытался прыгать на одной ноге, но вверх по склону у него это, честно говоря, получалось неважно. Оба мы очень скоро выдохлись. Вдобавок упористый злобный ветер как будто задался целью противодействовать нам.

– На ту ногу опираться совсем не можешь? – без надежды спросил я.

– Нет.

Я посмотрел вперед и вверх на беспорядочные нагромождения угловатых каменных глыб, местами покрытых лишайником, мылким от сырости:

– Дня за три доберемся… В лучшем случае.

– Иди, Ген, один, – проговорил напарник. – Приведешь наших – втроем, вчетвером легче будет.

– Двое – за ноги, двое – за руки, – пошутил я. – Да мы на этих колдобинах тебя десять раз уроним! Или оторвем что-нибудь.

Но нечего другого в голову не приходило – я оставил приятеля и всю нашу кладь и двинулся на перевал один, слабо представляя себе, как мы сможем тащить пострадавшего даже вчетвером. Тут я остановился в испуге: а как мы вообще найдем его? Как мы разыщем среди этих развалов лежащего человека? Тем более что через час-другой начнет смеркаться. Разжечь возле него костер? Дров нет. Олух! А GPS на что?! Скачками я вернулся назад, засек на приборе Серегины координаты и снова ринулся в гору.

На перевале, опустившись на камень отдышаться, я разглядывал сверху вытянутое оловянное пятно озера и наши крохотные палатки у его заостренного кончика. До них было еще топать и топать. Я перевел взгляд левее, и то, что я увидел, заставило меня тотчас вскочить на ноги. Чукчи! Их стойбище виднелось почти прямо подо мной, причем гораздо ближе нашего лагеря. А кроме того – у них есть олени, нарты! Мы объедем хребет вокруг быстрее, чем я на него взбирался.

…Часа через три, уже в синеватых сумерках, стрелка прибора вывела меня точно на Серегу. Двое нарт остались внизу, у подножия, так как оленям было их сюда не втащить. Втроем – я, старик-ненец с поврежденным, похоже, незрячим глазом и мальчишка, одетый, несмотря на холодный ветер, в тонкую рваную болоньевую курточку, кое-как спустили раненого обратно к ручью.

– Это нам знак. Предупреждение… – пробормотал вдруг приятель.

– Ты о чем? – не понял я.

– Так, о своем… – ответил он, размещаясь с помощью старика на узеньких нартах.

Дальше можно было не беспокоиться – олени потащили нас по камням, мелким кустикам, по галечным косам быстрее и ловчее вездехода.

В лагерь прибыли заполночь. Наши спасители были довольны не меньше нашего и еще часа два пили у нас чай.

Сергей угадал: у него оказалось растяжение, но довольно серьезное, так что о маршрутах уже говорить не приходилось. Впрочем, нам оставалось доработать совсем немного, примерно через неделю нас обещали вывезти.