Читать книгу Там, за Невидимым Пределом - Андрей Павлович Глебов - Страница 6

Хан сидел, опираясь на диванный валик, и раздумывал. Конечно, Кувагай – пройдоха, каких поискать, но сообразительностью он не обделён, и его положение в Гаранде прочно. Правит давно, и вот надумал жениться. Хайрак отшвырнул письмо Кувагая в сторону.

На границах хочешь – не хочешь, а стычки случаются. Прежде степняки преодолевали Гребень Дракона и через перевал Метелей обрушивались на мирные посёлки Элуги. Приятно было воевать на чужой территории в уверенности, что за спиной – родные степи, юрты и жареное баранье мясо.

Землетрясения никто не ожидал, и вдруг раз – и глубокая трещина вдоль Гребня Дракона положила конец бесчинствам в прибрежных землях. Одна ночь – и набеги ушли в историю, но тяга к грабежу у степняков осталась. Хуначане переключились было на северного собрата – ханство Гаранду. Однако, хан Кувагай, в жилах которого текло много хуначанской крови, остудил их горячность.

Граница между Хуной и Гарандой условна. Какая граница в степи? Это не Гребень Дракона. Среди заснеженных вершин легко разобраться, где чья территория: поднимаешься вверх – на своей земле; спускаешься вниз – идёшь по чужой.

Кувагай, выросший в степях, кожей чувствовал уловки Хайрака. Степняк степняка, как говорится… В общем, Хайраку приходилось трудно. А тут ещё засуха. Ведь у степняков лошади, а не боевые верблюды. Жестокое солнце загнало воду вглубь земли, подземные источники обмелели. И вот хан Гаранды присылает письмо…

Хайрак плотнее завернулся в шёлковый халат и задумался. Придётся соглашаться. Любимая дочь Югита… Трудно в юном возрасте остаться без матери. Как дочка рыдала, бедная!

Кувагай понимает: Югита будет хорошей женой. Она любому будет хорошей женой. Но её беречь надо и любить, иначе она будет плохой женой. И правильно: не стоит размениваться; или – или.

Не любить Югиту нельзя. Если её полюбят, она будет счастлива. Будет жить во дворце, а не скитаться по степям, как скитались предки Хайрака. Не приспособлена она к этому, как не была приспособлена и её мать…

Хайрак вздохнул. Югите шестнадцать, к ней уже сватались сыновья степных ханов. Нет, Хайрак не позволит дочери провести всю жизнь в провонявших юртах, перебираясь с одного стойбища на другое. Дочь владыки Хуны станет женой хана Гаранды. Для северян это большая честь. Да и с Кувагаем лучше дружить, потому что воевать нет ни сил, ни возможности. Всё делается к лучшему.

Хайрак поднял с пола свиток и перечитал. Да, Кувагай большой дипломат. Пусть всё идёт как идёт. Для девочки это лучше, чем пыльная Хунарра. Мужество на поле брани совсем не то, что мужество отца. При этом неважно, кто отец – крестьянин, солдат или хан. Трудным будет разговор с дочерью.

– Ты снова ездила купаться? – нахмурился Хайрак. Югита опустила глаза. – Сколько раз я тебя просил?

– Папа, я…

– Знаю. Я тебя позвал не для того, чтобы воспитывать…, – смягчился отец. – Девочка, ты уже большая. Хан Кувагай хочет взять тебя в жёны. Ты должна согласиться.

– Как же так? – удивилась Югита. – Я его ни разу не видела!

– Он владыка сильного государства, и этого достаточно, – развёл руками хан. – Он умён, дочка. Да, вы с ним не встречались, но он знает и о твоей красоте, и о характере. Мне непросто расстаться с тобой. Но Хуна нуждается в союзе с Гарандой.

Югита попыталась возразить, но отец прервал её:

– Научись подчинять желания потребностям страны, – сказал хан. – А может ты его и полюбишь.

Югита призадумалась.

– Как же я могу его полюбить, если он такой старый?

– В твоём возрасте любой старше двадцати кажется стариком. Кувагаю нет и тридцати. Ты родишь ему наследника, детство закончилось.

– Можно я подумаю? – спросила девушка.

– Это ничего не изменит, – покачал головой Хайрак. – Давай посмотрим с другой стороны. Тебе предстоит выйти замуж. Кого бы ты хотела видеть супругом? Кадира? Он простолюдин и к тому же твой молочный брат. Кто ещё? Степняки, кичащиеся численностью лошадей и ослов? Они сватались за тебя, ты сама всех отвергла. Наёмники? Оборванцы? Ты можешь по молодости влюбиться в кого-то из них. А дальше что? Такой брак несовместим с обычаями Хуны. А государство крепко традициями и властью.

Мать была права, подумала Югита, мир жесток и не даёт поблажек.

– Папа, а как тебе удалось… с мамой? Ты же любил её, – спросила принцесса.

– Твоя мама была редким подарком, – снова вздохнул хан.

– Может, и мне повезёт?

– Вряд ли, дочка. Женщины для степняка – "хун-ки" – "добыча воина". Это справедливо для всех хуначанок, кроме твоей матери.

– Когда я должна быть готова? – выпрямилась Югита.

Хайрак подошёл к дочери и потрепал по щеке.

– Я в тебе не сомневался, – сказал он. – Через два дня отправишься с отрядом охраны на север. В Уль-Ракабе сделаете остановку, потом доберётесь до Пирама. Там будет дожидаться отряд гарандцев, который сопроводит тебя до Налу.

Два дня спустя Хунарра провожала принцессу. Кадир подошёл к сестре.

– Мне будет не хватать тебя, Югита, – сказал он тихо, опустив глаза.

– Я буду приезжать в Хунарру, а ты – в Налу, – улыбнулась девушка.

– Нет, ты для меня потеряна навсегда, – покачал головой Кадир. – Твой новый знакомый тоже едет?

– Какой знакомый? – не поняла принцесса и посмотрела в сторону, куда был устремлён взгляд её молочного брата. Югита разглядела среди сверкающей стали доспехов лицо Берка.

– Прощай, сестрёнка, – Кадир отвернулся.

Гвардейцы вскинули сияющие медью трубы. Принцесса обняла отца и села в повозку.

Берк терпеть не мог длительных прощаний. Если уж собрались, то надо ехать. Чего тянуть? Женщины утирают слёзы, будто на войну провожают или в последний путь. Принцессу понять можно: покидает отчий дом, но вся жизнь – дорога. Ничего, доберётся до Налу в целости и сохранности, это забота наёмников. Простое, в общем-то, дело.

Впереди простирался караванный путь. Когда-то здесь нёс воды Фашан, теперь дорогу облюбовали купцы. Проще перевозить товары по реке, но проще – не значит быстрее. Легко ограбить тихоходную купеческую посудину, а потом и за торговца получить выкуп от родственников. Для большей безопасности невесты Кувагая выбрали проверенный путь в Гаранду.

Как только Хунарра растаяла в дрожащей дымке, принцесса выбралась из повозки и пересела на коня: верховая езда лучше мягких диванов. Её служанка Васкара предпочла остаться в удобном экипаже. Путешествие обещало быть приятным. Стучат копыта лошадей, поскрипывают колёса; ветер завывает в траве, да слышится песня жаворонка в полуденном небе.

Хорошо, когда в пути рядом с тобой весёлый попутчик. Такой весельчак нашёлся и среди гвардейцев. Им был гарандец Гравай – маленький, круглый и румяный.

– Да, братцы, помотало меня по свету, – говорил он. – Родился в Гаранде, юность провёл в Рарудэй…

– Да ладно, – раздались голоса, – все знают, что ты даже на Ароу-Доу побывал. Лучше расскажи про Загорье.

Гарандец приосанился. Хороший рассказчик не будет сразу вываливать долгожданную историю. Слушателей надо подготовить, разжечь нетерпение и только потом дать возможность насладиться повествованием.

– Хотелось мне денежек подзаработать, – начал рассказ гарандец, – но папа с мамой не думали обо мне. Иначе дали бы широкие плечи и прямой нос, а не эту пипку, – он щёлкнул себя по носу. – Завидя такую физиономию, меня все выставляли восвояси.

За внешней неповоротливостью можно не разглядеть хорошего воина. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, гарандец в схватке был опасен.

– Продолжай, Гравай, не тяни! – подбадривали гвардейцы.

– Я вам расскажу, что такое локобок. Или боколок, точно не помню. Я услышал сказку про него в Загорье. Там вообще странные сказки. Скажи, Берк.

– Нормальные, – протянул наёмник.

– Ну, не знаю, – пожал плечами гарандец. – В других царствах говорится о замках или дворцах. А в загорских – о лесах, о бабках, о юрте с птичьими ногами. Загорцы ко всему ухитряются ноги приделать. Дракона за Невидимым Пределом Змеем называют. Герои загорских сказок – дураки.

– Не все сказки про дураков, – возразил Берк.

– Не все, – кивнул Гравай. – Вот как раз про боколока… или локобока, как бишь его. Это паренёк, но почему-то без ног. Ходить не может, а только катается и приговаривает, что ото всех ушёл. В конце его кто-то съедает. Странная сказка.

– Смысл простой, – ответил загорец, – сколь верёвочке не виться, а конец всё равно будет.

Крепыш помолчал, раздумывая.

– Загорцы странно относятся к себе, – продолжил он. – Одни считают себя дураками и растяпами в сравнении с иноземцами; другие считают свою страну чуть ли не пупом земли. Смеются над собой, но не терпят, если другие смеются над ними. И все правы…

Берк хмыкнул:

– Загорцы беспечны и доверчивы, а потому добры, так как зло никогда не бывает беспечным и доверчивым. Когда иноземцы приезжают в Загорье из-за бугра, так называют у нас Большую Гору, то начинают многое понимать.

– А всё-таки конец в сказке должен быть счастливым, – стоял на своём Гравай.

– Сказки есть и грустные, и весёлые, – подытожил Берк.

Гвардейцы продолжали лениво переговариваться, а Югита под мерный топот копыт и смешки охраны задремала в седле. Айрокон, начальник отряда, ехал впереди и переговаривался с гвардейцами, когда на горизонте возникли чёрные точки.

– Что меня всегда удивляет, – усмехнулся командир, – так это то, что степь большая, а не встретиться невозможно. Чего бы им не проехать мимо? К бою!

Наёмники затягивали ремни кирас и подбрасывали в руках пики, словно проверяя их вес. Всадники приближались. Предвкушая кровь, обросшие грязные бродяги неслись во весь опор. Ощетинившиеся пиками гвардейцы прикрыли повозку от нападения.

Берк посуровел. Наёмник вглядывался в лица врагов, выбирая жертву. Бандиты числом превосходили отряд охраны.

Топот копыт по пыльной земле усилился. Передний ряд гвардейцев со страшным кличем "Харра!" устремился вперёд. Заблестели кривые сабли, упали первые убитые. Озверевшие от крови разбойники кинулись к повозке с ханским гербом на дверцах, а в ней – подумать только! – хорошенькая девушка! Побледневшая Васкара забилась в угол дивана.

Всадники теснились, раненые падали на землю. Из-под копыт раздавались душераздирающие крики. В клубах пыли невозможно было отличить своих от чужих. Югита подобрала с земли клинок и бросилась на защиту служанки и почти сразу ощутила сильный удар в затылок. В глазах потемнело. Принцесса заученным движением рванула повод и потеряла сознание.

Когда Югита открыла глаза, над ней сияло голубое небо без единого облачка. Солнце перевалило зенит. Тишина и мягкое шуршание трав. Девушка с усилием приподнялась.

– Очнулись, Ваше Высочество?

Говоривший приблизился, его тёмный контур заслонил солнце. Югита разглядела: Берк.

– Как бой? – спросила она.

– Нет вашего отряда, – ответил наёмник.

– Мы разбиты?

– Да, – Берк сделал паузу. – Мы остались вдвоём, лошади и повозки угнаны.

Югита огляделась.

– Не переживайте, Ваше Высочество, – произнёс наёмник. – У меня есть фляга воды и пара лепёшек, куропаток настреляем. На первое время хватит.

Загорец забинтовывал себе голову. Сквозь ткань разорванной на лоскуты рубахи сочилась кровь.

– Что с вами? – поинтересовалась принцесса.

– Какая-то бестия полоснула мечом так, что шлем слетел, – Берк поморщился. – Бывает же! Пока валялся, меня посчитали за мёртвого. Никакую беду нельзя считать бедой, пока не узнаешь, чем она кончится. А вас, как я понимаю, приняли за служанку.

– Что с Васкарой? – вспомнила Югита.

Загорец не ответил. В небе послышался клёкот: на небольшой высоте висел стервятник. Берк проследил за взглядом принцессы.

– Пора убираться отсюда, – сказал загорец. – Орлы и шакалы нас не пожалеют.

– Надо похоронить погибших, – девушка взглянула на лежавшие вокруг трупы.

– Погибших слишком много, – покачал головой Берк. – Сейчас надо думать о живых. Вы можете идти?

– Куда мы пойдём в таком виде, да и без…

– Без подарков? – улыбнулся наёмник. – Придётся Кувагаю полюбить вас и так.

– Я так не могу, я принцесса! – вспыхнула Югита.

– А кто спорит? Хотите вернуться в Хунарру? Решать, конечно, вам, но я склоняюсь идти в Уль-Ракаб – туда ближе. А там решите.

Девушка представила, как будет выглядеть её возвращение домой.

– Хорошо, пойдём в Уль-Ракаб, – согласилась она. – Дочь хана должна думать о государстве… Да и отца жалко, – добавила принцесса.