Читать книгу Рассказики-3. Выдуманные истории - Андрей Сатирский - Страница 9

Великий критик Белинский пришел брать интервью у великого музыканта Ростроповича, запросто, прямо на даче. Расселись на террасе, в окружении аромата сирени и цветов с клумбы. Вишневская принесла по чашечке кофе, ворча: -Я вам прислуга что-ли, так рано вставать?

Хозяин сделал глоток, поморщился: -Я часто думаю, что бы могло случиться, начни я день не с чашечки кофе, а с рюмочки коньяка? —и уставился на пруд с лебедями.

Гость тоже сделал глоток, скривился: -Отложим философию, перейдем к делу. Вы ведь вернулись из отпуска? Как провели?

– Если коротко, искупался, обгорел, отравился и возвратился.

– Что вы делаете по утрам?

– Вчера, например, проспал до полудня, словно аристократ. Проснувшись, не обнаружил колокольчика, чтобы вызвать слугу. Лежал, гневался…

– Возможно, это наступление старости?

– Старость – это когда из всех половых органов остались только глаза, но взгляд еще твердый.

Белинский ухмыльнулся: -Зато как удобно в старости – вроде только сел на диван передохнуть, хлоп – уже два года прошло!

– Время летит быстро! Еще юношеская дурь не выветрилась, а уже старческий маразм пришел!

– Зато появляется опыт.

Теперь усмехнулся Ростропович: -Опыт – это когда на смену вопросам «Что? Где? Когда?» приходит один – «А на хрена?».

– Как вы себя чувствуете?

– Сами посудите, концерты, гастроли, питаюсь нерегулярно. Поэтому часть зрителей из первого ряда иногда испытывает дискомфорт…

– И как проходят гастроли?

– Недавно ездил с оркестром по Урюпинскому району. Заработали мало да и кормили не очень, но, главное, не били…

– Я слышал, вы выступили дирижером с местным симфоническим оркестром?

– Был такой случай… Газетчики тогда спросили оркестрантов: -«Как вы думаете, с чего он начнет?». А те ответили: -«Не знаем, что он там задумал, но мы собираемся исполнять седьмую симфонию Бетховена».

– Ладно, уйдем от сей темы… Кого из вашего оркестра вы можете отметить?

Ростропович немного подумал: -Пожалуй, контрабасиста Петрова и кларнетиста Сидорова. Поясню на примере. Обычно после концерта музыканты выпивают. В меру, каждый в свою. Вышли из бара в темноте, таща инструменты. Рассредоточились – кто в подворотню отлить, кто к ларьку догнать, а кто и домой. Пьяный Петров потащил свою бандуру одной рукой, а в другой держал бутылку с пивом. Но вдруг ему приспичило покурить. Он поставил у стенки контрабас, на землю пиво, достал сигареты, закурил, поднял бутылку и пошел далее. Инструмент в обиде, молча остался на месте. Следом, метрах в двадцати от Петрова, шел бухой Сидоров с кларнетом в кармане пальто. Шел, шел и наткнулся на контрабас. Увидев хороший инструмент, сразу слегка протрезвел, схватил да потащил домой. Подумал, либо играть научусь или продам. Но утром позвонил Петров с горькой вестью о потере контрабаса. И самоотверженный друг Сидоров заявил: -Не расстраивайся! Вчера я нашел контрабас! Еще получше твоего!

– Вот это дружба! А кого из зарубежных музыкантов вы можете отметить?

– Мне понравился Йонси, солист исландской группы «Сигар Роз». На концерте во Франции он забыл слова песни. Но не остановился, а продолжил под музыку: -Черт, я забыл слова! Но я же во Франции, кто меня здесь поймет?

– А кого еще из российских музыкантов вы цените?

– Мне импонирует балалаечник Ермолай Григорьев. Он быстрее всех музыкантов ансамбля народных инструментов натирает картошку на драники. И еще композитор Борис Гребенщиков. Полоская горло, записал новый альбом!

– Каково ваше отношение к современной эстраде?

– Уровень моей осведомленности о современных певцах – начинаю смотреть клип, не зная, кто сейчас начнет петь. И, вообще, культурный человек никогда никого не обзовет пидорасом. Он скажет: -Вы вполне можете выступать на современной эстраде!

– Что вы можете сказать о модном нынче рэпе?

– До его появления людям, лишенным голоса, вкуса и таланта, почти не было возможности проявить себя. Нынче, если тебе на ухо наступил медведь и в школе была двойка по русскому языку, то выпал шанс стать звездой рэпа.

– Но какой бум вокруг эстрады! Какая реклама!

– Согласен. Иногда слушаю сообщения по ТВ. На волне успеха группы «Бурановские бабушки» решено создать ансамбль «Бурановские дедушки». Уже дали согласие на участие солисты групп «Иванушки» и «На-На». Фольклорному шоу срочно требуются ложкари, цокари, топари, и-и-хари, у-у-хари и эгегейщики. Зато радует, что рок-группа «Плутоний» полураспалась. Веселюсь!

– Вас не беспокоит общее падение культуры?

– Меня беспокоит огромное количество журналов о культуре, издаваемых людьми совершенно бескультурными. Прочитал в одном таком желтом журнальчике задачку: -«Оркестр из 30 музы-кантов исполняет Шестую симфонию Бетховена за 40 минут. За какое время 60 музыкантов исполнят его Двенадцатую симфонию?». Хочется взять в руки автомат!

– Вы же брали во время Ельцинского переворота.

– Оказалось, рано. Но, хотя бы, примерился.

– Вижу, с вами лучше не ссориться. Соседи вас не беспокоят?

– Здесь нет, а вот в городе у соседа завелся перфоратор. Зато у меня пианино. Ремонты рано или поздно заканчиваются, но музыка вечна!

– А как вы относитесь к классической музыке?

– Прочитал, будто композиции Бетховена и Баха снижают раздражительность. Прослушал их, так-же хочется кому-нибудь врезать, но уже элегантно, вальсируя.

– А что испытываете, когда сами играете?

– Когда играю на скрипке, руки потеют.

– Это не пот, -вступила вошедшая Вишневская: -Это скрипка плачет, – и поставила пластинку на проигрыватель.

– Что ты собираешься слушать, дорогая? —поинтересовался Ростропович.

– Первый концерт для фортепиано с оркестром Чайковского.

– А почему на пластинке написано «Лед Зеппелин»?

– Тьфу, черт! Вечно я их путаю! —Вишневская забрала пластинку и величественно удалилась.

Хозяин и гость дружно выплеснули кофе в клумбу.

– Напоследок расскажите какую-нибудь веселую историю про себя, – попросил гость.

– Что ж, пожалуй… Поехали мы с Френкелем на гастроли по деревням. Оказалось, что для меня не предусмотрен аккомпаниатор. А как без него играть на виолончели? Френкель взялся меня успокоить, мол, буду подыгрывать на аккордеоне. Никто ничего не заметит – село! И вот концерт, я играю, Френкель мне подыгрывает на аккордеоне как может. Вдруг с заднего ряда встает здоровенный тракторист в робе и шагает к нам, перешагивая через сидящих. Я шепчу Френкелю: – Игра-ем быстрее, Янек! Мне лицо его не нравится. Мало ли чего у него на уме.

– И что? —замер Белинский.

– Не успели мы номер завершить. Тракторист подошел, положил мне на струны огромную лапищу да заявил: -Браток, не гунди! Дай баян послушать!

Помолчали. Из комнаты донесся вопрос Вишневской: -Виссарион, ты пойдешь на Лепса?

– Только на его казнь!