Читать книгу «Рассекречено» (СМЕРШ) - Андрей Сенников - Страница 8

Восемь утра. Небо затянули низкие облака. Волнение на море усилилось, барашки стали заметнее, но здесь в глубине фьорда свинцовые воды спокойнее. Группа Горстина вышла в намеченную точку полчаса назад. Лодку уже приготовили. Разведчики рассредоточились по склону. До появления «наживки» – около двадцати минут.

Архип осторожно перекатился на спину и прикрыл глаза, давая короткий отдых. От напряженного всматривания взгляд «замыливался», примечая чего и не было.

Акватория выглядела совершенно безжизненной.

Голые скалы с проплешинами снега и вечнозелёных мхов. Чёрные трещины в камнях, соль в полосе прилива, как зубной налёт. Нигде ни проблеска оптики, отразившей бледный свет, ни дрожания тёплого воздуха над вентиляционной отдушиной, ни клочка дыма; мусора, который человек оставляет за собой походя, бездумно. Вода в береговой зоне одинакового цвета и прозрачности: ни нефтяных пятен, ни масляных разводов. Ветер не разносит над скалами запаха нечистот, дыма, пищи – ничего. На переходе они не заметили ни малейших следов человеческого присутствия.

Горстин перекатился на локти, повёл биноклем вправо. Вот и они. Немецкая лодка весит сто пятьдесят килограмм, на мелкой зыби прикрытого мысом фьорда у неё ход, как у дредноута с повреждённой машиной – плывущий утюг. Гауптштурмфюрер не гребёт, он откинулся спиной на борт, сидя на днище, а не на скамье: капюшон анорака наброшен на голову, кобура с люгером сдвинута на живот. «Егеря» работают короткими вёслами изо всех сил, «тридцать восьмые» автоматы прислонены к банкам. Головы повёрнуты грамотно, Архип, пожалуй, мог назвать сектор их обзора с точностью до градуса. У Шамана явно круговой обзор. Не важно чем…

Капитан повёл биноклем.

Сколько ещё пар глаз наблюдают за приближением шлюпки? Сколько пальцев застыло на спусковых крючках? Где? Горизонтальная трещина, залитая чернотой с пятидесяти метрах над водой? Нет, не похоже, угол другой… А там, под скальным козырьком левее и выше? Нет, просто мох, и чахлый куст тянет к свету тонкие веточки…

Он услышал шорох справа и выше от себя, выронил бинокль и опрокинулся на левый бок, выставляя ППС на звук.

Ян!

Нашёл время! Горстин стиснул зубы, заняв прежнюю позицию. Так, Шаман с группой в ста метрах от точки встречи, на лодке – без изменений. От Гиревого никаких сигналов. Стоп, а что у Лиепиньша с лицом?

На секунду каменный узор перед глазами заслонило белое лицо Яна, сведённое мучительной судорогой, словно он получил тяжелое ранение с большой потерей крови. Рядом зашуршало, в трещины посыпались мелкие камешки. Снайпер тяжело дышал сквозь зубы: звук плотный, с присвистом. Гауптман в лодке уселся на банку, выпрямился, скинул капюшон, егеря сбавили темп гребли.

– В чём дело, Ян?!.

– Я не понимаю, командир…

Сильный прибалтийский акцент прорезался в его сдавленном голосе и звучал тревожней, чем выглядело лицо. И это чётко артикулированное, ударное «О»… Архип резких изменений в обстановке не видел. Плохо.

– Туда смотри, – подсказал снайпер, качнув стволом СВТ, – Правее «Гири» на два пальца, под берег, у самой кромки…

«Гиря», понятно, Гиревой… Правее – значит от охотника этот сектор сейчас скрыт, он на скальном выступе, а внизу, в двухстах метрах прямо перед ним – нагромождение камней скрывает береговую линию…

Горстин покрутил колёсико на бинокле.

Что за чёрт?!

Больше всего это похоже на огромный и гнилой капустный лист с двумя черешками: серый, сморщенный, со скруглёнными срезами,.. если бы в нём безошибочно не угадывались огромные, вытянутые, сросшиеся в плавник человеческие ступни на скрещенных ногах. На подошвах засохшая пена, мелкая волна пытается дотянуться до уродливых больших пальцев… Остальное скрыто за камнями.

Архип сглотнул, сердце стучало так же ровно, но сильнее.

– Что там, Ян?

– Я не понял,.. – он запнулся, выдохнул и со свистом набрал воздух в лёгкие. – Обзор там лучше, но… Заметил ещё полосатые тряпки…

Сдвоенный свист оборвал их. Гиревой поднял руку, Горстин вскинул бинокль на лодку Шамана. Вот она, в точке контакта, покачивается на слабой волне. «Гауптман» осматривается: лениво, скучающе. «Егеря» сушат вёсла, двое вертят головами по сторонам, третий, кажется, смотрит прямо на них – Антипов! Горстин видит, как сошлись брови на лице помора, сжались губы. Под локтем, в сторону восточного берега – в их сторону! – вспыхивает и гаснет огонь.

Морзят!

«Д», «Е», «Л»…

– Ян!

У флотских реакция на световые сигналы лучше.

«А», «Й»…

«Делай».

«К», «А»…

«Делай, как я!»

– Ян!

– Обожди, командир, сейчас…

Новая серия вспышек фонарика, но Горстин отводит взгляд. Он смотрит на то, что так смутило снайпера: серое, сморщенное, неподвижное…

– Створы! – репетует сигнал Лиепиньш. – Делай, как я!

– Створы? Какие створы?!

Вместо ответа Лиепиньш приник к прицелу, зло бормоча что-то по-латышски. Антипов прекратил передачу и теперь грёб вместе со всеми, налегая на весло: лодка взяла курс на… стену?! Мысли проносились стремительно. Действия разведчиков означали только одно: «наживка» обнаружила цель самостоятельно. Шаман, не дожидаясь связников или посыльных, сам направился в лагерь Ранке, что в общем говорило о его осведомлённости, как офицера «СД», а значит повышало уровень доверия противника ко всему «маскараду» на порядок.

Архип перекатился на спину и сполз с камней ниже, в узкую расщелину, развернул планшет с картой. Они – здесь. Шаман – на месте встречи. Горстин вытащил химический карандаш из кармашка, приложил к воображаемым точкам и повернул влево на угол, примерно совпадающий с курсом лодки «засадников». Край карандаша упёрся в крохотный «карман» береговой линии глубиной – судя по масштабу, – не более ста метров, и шириной около тридцати. Цифры высот и глубин на карте в этом месте трёхзначные, а это означало, что с моря – с основного фарватера, – берег выглядел одной сплошной стеной, и пока не сунешь нос в бухточку рассмотреть её отвесные стены-берега никак нельзя: ни с воды, ни с воздуха. Эх, стратеги…

– Командир, – позвал Лиепиньш.

Горстин поднялся и вполз на прежнее место. Лодка сместилась, почти развернувшись к восточному берегу кормой.

– Левее на корпус, – указал снайпер, – И выше двадцать метров, кусок красного гранита…

Архип повёл биноклем.

– Есть.

– Вправо на ширину этого камня…

– Ну, снег…

– Это не снег, командир. Краска. И выше смотри, рваную консервную банку видишь?

– …

– Створный фонарь, – пояснил Ян. – Когда пятна не видно. Где-то есть второй и такое же пятно, между ними – проход. Если не знаешь что искать и где, за снеговые проплешины и ржавое железо сойдёт… Уверен, в глубине узости, с воды можно увидеть ещё два пятна – одно над другим, пока они не совместятся, входить на крупнотоннажном судне между стен нельзя – наскочишь на камни. Смотри – фокус.

Горстин навёл бинокль на лодку, казалось, она уткнулась носом в берег и… вдруг вошла в него, как нож в масло, скрывшись из виду. Вот вам и фокус. Нашли, выходит? Так просто?

– Что дальше, командир? – спросил Лиепиньш. Горстин по голосу понял: про то, что под их бережком, он не забыл.

– Наблюдай. Готовность – двадцать минут…

Капитан отполз ниже от гребня и перебежал к лодке. Свистнул два раза: «Все ко мне».

Через минуту Харри и Пыхалов показались между камней. Гиревой возник рядом вдруг, слово из воздуха.

– Передовая группа обнаружила вход, – сказал Горстин. – Через пятнадцать мы должны быть на воде. Рацию – к передаче…

Пыхалов подхватил прорезиненный мешок. Завозился, забрасывая антенну, щёлкая переключателями, пристраивая ключ на плоском камне и шифроблокнот, капитан развернул планшет, мысленно составляя текст…

– Готов?!

– Есть!

– Сорок пятого обнаружил. Координаты, – Архип надиктовал цифры. – Фаворит вырвался. Следую своим курсом сорок минут. Одиссей…

Пыхалов вырвал страничку, наклонил голову и быстро заработал на ключе. Карандаш снова зажат в зубах…

– Собирайся, – сказал Горстин через минуту, поднимаясь, – И догоняй…

…Берег раскачивался перед глазами, скалы ходили ходуном, подпрыгивая в низкое небо, верёвка резала ладонь, вещмешок давил на спину и плечи. Внимание разделено между тем, куда ставить ногу и тем, что впереди – через пролив. Радист догнал их, когда до воды оставалось не больше ста метров.

– Смени, – приказал Горстин. Пыхалов перехватил верёвку, – Вперёд ребята. Ориентир – расщелина с кустами…

Горстин наддал, уклоняясь к югу, чувствуя затылком тяжёлый снайперский взгляд. Он намеренно выводил группу поодаль от места к которому пробирался сейчас, напрягая все мускулы и привычно сохраняя равновесие, а взгляд у же ловил бело-серое, измочаленное, словно старый матрас. На ходу он перекинул ППС наизготовку. И почти сразу понял – оружие не потребуется. А потом нервные импульсы донесли до сознания то, что видели глаза.

Капитан сбился с шага, в грудь толкнуло, словно он плашмя упал в воду, голова дёрнулась. Мучительными усилиями он пытался сокращать межрёберные мышцы, чтобы набрать воздуха полную грудь и вытолкнуть наружу молча, без крика…

Потом повернулся и на ватных ногах, задыхаясь, побежал к группе, прогоняя видение того, что когда-то было человеком: размозжённую о камни, остриженную клочками, голову; плечи с костлявыми лопатками, выпирающими под остатками полосатой лагерной робы, словно обрубки ангельских крыльев; руку, застрявшую в камнях, с непомерно большой кистью и растопыренными пальцами-веточками, что растягивали морщинистые перепонки; рёбра с прилипшей кожей; тазовые кости – непомерно широкие; перекрученные ниже колен голени, словно жгут мокрого белья, и сросшиеся в гигантский плавник, деформированные ступни…

Разведчики спустили лодку на воду, стоят по колено в набегающих волнах.

Гиревой нагнулся, удерживая лодку на месте за резиновый борт, он выглядит удивлённым. В бороде товарища Харри образовался провал, а мохнатые брови ползут вверх, словно две жирные гусеницы. Лицо Яна походит на створный знак: белое, с неровным мазком перекошенного рта. Пыхалов с уродливым наростом рации на спине смотрит озадаченно, словно двоечник у доски.

Архип почти добежал до них, когда с другого берега ветер донёс частое стрекотание автоматов и сдвоенный грохот гранатных разрывов…

***