Читать книгу Плач по Блейку - Андрей Тавров - Страница 6

Воздух, как лев, лежит и лижет себя,

вылизывает золотой завиток,

что август-иероним переписал, сопя

в сухую книгу реки, в световой глоток.

Лев уходит на водопой, к музыке береговой,

буква скользит над водой,

а ты исчез, словно лишний вес,

отраженный косой косой.

Соберешь себя разве, тварь, из хлопка на том берегу,

из мелка в деревянной школе, чей мучим след?

из белой юбки, задранной на бегу,

с которой, крестясь, пошел по бассейну свет?

Мальчик на самокате, чайка, куски

льва – то сгустятся, то снова жужжат осой,

липа цветет не с той световой руки,

не обнаружить себя не обнаруженным собою собой.

Стеклянные дирижабли парят над Москвой —

разжиревшим городом лишних букв,

неразличимы в небе, как ангел в степи пустой,

как шваркнуть в воду стеклянный бой —

не перевернет его плуг.

Стеклянные дирижабли, щурясь, шевелят волну,

добавляют шелеста липам, хвалы холмам,

запятую Иерониму и Иеронима – льву,

из живых их никто не видал, даже Аллах.

Их отсвет – в ветре, от них скулы воют в любви

и голова прозрачна наутро в ответ,

когда с переметной искрой в глухой крови

поднимает тебя на дюйм позвоночный свет.

Я шел как пауза меж двух остальных —

разбитой колбой и распавшимся колесом,

и меня не было ни в ребре, ни в памяти их,

стеклянные дирижабли рассматривали мой висок.