Читать книгу Музыка прощения - Андрей Явный - Страница 9

Я открываю глаза, медленно встаю, перехожу на шаг.

Люди, люди, драгоценные люди. Все вы. Все мы. Мягкие драгоценности. Слишком мягкие, слишком хрупкие. Куда девается эта мягкость, эта органика, когда мы застреваем в… состоянии перманентной обиженности, например? Вылезают углы, кости, каркас, скелет – не суть, но смерть. Все, о чем вы боялись, но хотели спросить.

«Не надо, не надо так! Слишком много поводов обижаться в нашей быстротекущей жизни», – скажете вы. Я вас понимаю. Я знаю, как интересно вспоминать старые обиды, еще и еще перебирать их, подобно сокровищам, открывать эти сундуки подсознания, неосознанно наслаждаясь зрелищем, – так действуют многие, не подозревая об этом. Конечно! Ведь это яркие переживания. Подчас самые яркие, их «хозяева» именно поэтому стремятся погружаться в них вновь и вновь.

Поддельные сокровища. Дешевая бижутерия, проданная под видом драгоценных камней. Да многие и не хотят пойти и оценить у специалиста их истинную стоимость. Конечно! Ведь они получают с них свои собственные моральные дивиденды. Демонстрируют сокровища другим – в виде колье на обнаженных шеях или браслетов и перстней на изящных руках (женщины), в виде запонок на рубашках или орденов на геройской груди (мужчины). Щеголяют. Хвастают друг перед другом: смотри, мол, моя обида потяжелей и поярче, обида в столько-то карат (крупнее вашей во сто крат). Мне куда сильнее досталось в жизни, моя судьба-то поуникальней вашей будет!

Вы не такие, друзья? Обиды вас тяготят?

Не обкладываемся ли мы своими обидами, как «дарами судьбы»? Не ставим ли их на «призовые» полочки? Не заключаем ли в рамки под стекло? Помещаем в альбомы со школьными, свадебными, семейными фотографиями? Кладем в шкатулки с семейными драгоценностями, занимая то место, где могло бы храниться что-то подлинно важное?

Вам действительно надоело носиться с этими почетными атрибутами? Давайте поговорим об этом!

И тут я почувствовал, как айфон в моем кармане подал признаки жизни. Пришла смс-ка. Сигнал слишком ранний для работающих со мной. Тем более для тех, кому нужна помощь. Кто это может быть? Великий режиссер? Сразу перезвоню. Однако обычно в это время он только ложится.

Я останавливаюсь перед «Кофеманией». Интерьер в стиле «городские пижоны» – здесь пока пусто, только юноша-хипстер и девушка в чем-то вроде лазурного сари, с дикой, старательно встрепанной мастером прической (видимо, он работал над эффектом «медовый месяц в Хампи»), расположились в дальнем углу. Заказываю чашечку арабики с кардамоном и сажусь у окна.

Нет, это был не Виктюк.

Это Маргарита: «Встречаюсь с мамой» – и смайл, выражающий ужас.

Какой-то внутренний секретарь в моей голове нашел ее воображаемую карточку: «45 лет. Ухожена, образованна, успешна. Дважды разведена. Имеет взрослую дочь, с которой в сложных отношениях. Руководит эйчар-службой филиала крупной немецкой компании в РФ. Поставки медоборудования. Вышла на контакт самостоятельно, через „Фейсбук“».

Пока несут кофе, саундтреком к происходящему во мне звучит внятный, как рэп, поток ее слов. Я помню ее историю. Слегка хрипловатый тембр. Запись переслушивать не нужно.