Читать книгу Заноза во Вселенной, или Наша Маша - Анжела Кристова - Страница 10

Исполнение желаний: хотела встречи – ну вот, не жалуйся!

– Давай, приходи в себя! – Сильно тряхнули за плечи, видимо кому-то надоело безмолвное присутствие тела с отсутствием сознания. – Открывай свои наглые глаза, я знаю, ты давно пришла в себя и слушаешь.

Маша скривилась. Тряхнули чувствительно, аж хрустнули шейные позвонки. Смотреть не хотелось и Маша открыла только один правый глаз. Увиденное мельком, ей не понравилось, и она попробовала закрыть глаз вновь, а также попробовать прикинутся бревнышком.

«Полежу тихонечко, авось они забудут на время про меня, я отползу и еще с удовольствием побегаю. У меня много сил!»

В следующее мгновение ее посетило смутное подозрение неудобности обстановки, и она уже с ужасом открыла оба глаза. Она лежала совершенно голая. На земле!

Нет, она и раньше была не совсем одета, потерянное на песчаном берегу озера нижнее белье как-то давно и с легкостью забылось, и уже не так смущало его отсутствие на теле – были же брюки, разорванные на поясе, разодранные на коленках, но все же закрывавшие все, что нужно. Был свитер, остался он правда на приютившем ее дереве, но была футболка, она тоже хорошо все закрывала.

Теперь одежды не было, лежать голой было неприятно до мурашек, особенно, если на тебя в упор смотрели, давно и нахально разглядывали. Разглядыванием занималась та же рожа, встреченная ею у речки. Маша хмуро уставилась на сидящего на корточках рядом с ней незнакомца: длинные курчавые, какие-то неестественные волосы, огромные непонятного цвета глаза, огромное тело и неправильная по форме голова – явно внешность бандитская, таким только старушек в подъездах пугать! И голова странно загудела, стоило ей только повнимательнее всмотреться в чужое странное лицо. Незнакомец неприятно ухмыльнулся ей, в ответ на ее взгляд. Посетило гадкое чувство, что это пришли неприятности и большие. Незнакомец уже во весь зубастый оскал ухмыльнулся, как бы соглашаясь с ее мыслями: «да, неприятности и большие и голова болит…. у тебя».

К рассматриванию ее тела бандитская неправильная рожа видимо подошла со всем вниманием. Зрительное любопытство было удовлетворено. Маша не отводила хмурый, серьезный взгляд, молча продолжая сверлить незнакомца взглядом Рожа перестала ее разглядывать. Переместившись ближе и оказавшись совсем рядом с ее лицом, незнакомец перевел взгляд и посмотрел в направлении живота. Голову как толкнуло волной и разом отпустило. В следующее мгновение чужая лапа грубо раздвинула ей ноги. Сверху навалилась такая туша, что перехватило дыхание.

Не погладили, не обняли, сразу полезли! Тряхнули посильнее и пара грубых слов, вот и вся прелюдия. Ну и обращение! Испугаться времени не осталось, попыталась вывернуться из под тела – не вышло. Давление сверху только усилилось. Вторая огромная ручища легла ей на шею, сильно придавив ее к земле. Дышать стало невозможно. А тут еще и боль в паху! Он что решил ее руками взять!?

Нет, Маша конечно читала много такого, чего в ее возрасте подросткам читать не полагалось, даже немного и посмотреть удалось! Но происходившее с ней недоразумение надо было срочно как-то прекращать, нужно было как-то действовать, не лежать же молча в ступоре!

Шок!

А его и не было. Маша себя ощущала вполне адекватно состоянию.

Стопорить, тормозить Маша вообще не умела, ее реакция дома на запреты и ограничения свободы часто выходила за рамки адекватной. Родня старалась ее не задевать без особой надобности. Она с легкостью могла самостоятельно выучить наизусть сложный урок, так же с легкостью могла выкинуть какую-нибудь неожиданную шалость или притащить в постель взрослую книженцию или мужской журнал. И если последний не успевала надежно спрятать, то ее находили, и разгорался скандал. За порог дома информация о Машиной осведомленности и неадекватной начитанности не выходила. Родители сами опасались размаха ее знаний в разных сферах. Она с легкостью встревала во взрослый разговор, если не запрещали, и выдавала такой объем экспертной информации в совершенно разных областях знаний, что родители и знакомые терялись в догадках когда ее голова успела это запомнить?! Она знала все доступное из информационных бюллетеней и знала многое из закрытых источников.

Читала Маша все подряд. Только в школе она вела себя примерно. Учителя ее любили. Все. Особенно нахваливал учитель физкультуры. Отличница, красавица, спортсменка, комсомолка… и т. п. Ах, да! Комсомол приказал долго жить, но его с легкостью заменила подростковая среда, компания в классе, где Маша занимала свое место и не последнее.

Она росла активным, жизнерадостным ребенком. Бросалось в глаза ее отношение к животным – Маша странно реагировала, если рядом наказывали собаку или же тискали котенка. Если и не вмешивалась, то сразу как-то замыкалась и уходила в себя. Наблюдать чужую боль она не могла. Домой брошенных котят не приносила, мама была против животных в доме и отец никак не разрешал завести хотя бы попугая. Маша выпросила только верховую езду и мама с большим трудом уступила. Уступила похоже напору отца.

Зато она перечитала все доступное про животный мир и серьезно раздумывала, а не пойти ли ей учиться на биолога? Останавливало нежелание строить свои отношения с живым миром, как того требовала официальная наука о природе: человек – потребитель всех благ, а не один из элементов живой природы. Маша хотела быть элементом и просто наблюдать или же помогать природе жить. Но об этих ее мыслях никто не знал и не догадывался.

Друзей и подруг было много, но не с кем Маша близко так и не сошлась. О своем внутреннем мире, о разносторонних познаниях и интересах, ее подружки не догадывались. Еще бы! Они этим не заморачивались! А родня молчала. Читать давали, к компьютеру допускали. Ее пытались всеми силами оградить от тлетворного влияния интернета, западной морали, друзей и информации в открытом и не совсем, но доступе. В итоге мало преуспели. Маша сама выбирала из потока информации, что ей интересно.

Ну а сейчас она попыталась встать, вывернуться, а когда почувствовала, что становиться очень больно, то просто заорала в рожу существу, так неординарно начавшему к ней приставать и своими лапами лезть туда, куда и сама она не влезала!

Это подействовало неожиданным образом, подошел второй пришелец-бандит, его разглядеть вообще не вышло – тело первого мешало. Этот второй, присев рядом с другой стороны, начал подначивать словами, навалившегося на нее хозяина рожи. Разглядывать первого и второго подробнее Маша не собиралась – рожа была необычная конечно, но не настолько, чтобы отвлекать ее от начатого сопротивления. В том положении ее настоящих дел, она не могла кого-то рассматривать внимательно. Ей в корне не нравилось происходящее и она собиралась прекратить это немедленно и сейчас!

Руки были свободны и разом вцепившись в необычную шевелюру первого типа, Маша начала рвать ее в разные стороны, продолжая визжать, как поросенок, которого уже резали.

Все бранные слова, выученные ею когда-то, и вылезшие в немыслимых сочетаниях и последовательности в ее голове полились грязным потоком на головы двух подступивших к ней мужских особей. Особей! Они смахивали на людей и отличались внешним видом.

«Меня будут насиловать пришельцы!»

Мысль родилась в голове и вызвала первый приступ паники.

«Куда я пришла?» – прискакала в голову следом новая мысль.

Не замолкая ни на секунду, вырвавшись наконец из-под навалившегося на нее тела, Маша перевернулась на бок и наподдала освободившимися ногами по конечностям и туловищу первого.

В следующее мгновение визг прекратился, это второй тип лапой зажал ей рот, она тут же его укусила, так сильно сжав зубы, что прокусила свой язык. Да хрен с ним, с языком! Второй вырвал укушенную конечность и тоже заорал. Маша наконец вырвалась и развернувшись бросилась бежать. Выскочив из того места, в котором она очнулась голая, Маша поняла, что бежать то и некуда.

Она была в том же лесу, в котором и встретила хозяина рожи. Только место было поляной десять на десять метров, трава утоптана, везде, куда не попадал взгляд, она видела сложенное странное оружие, седла, привязанных длинногривых животных и людей, которых и людьми назвать было сложно. Вид внешне был похож, те же четыре конечности, та же голова – одна штука и волосы на голове в избытке те же. Одеты тоже, как обычные люди, штаны на ноги, куртка или рубашка на туловище и руки. Никаких там плащей длинных, рогов или крыльев, но все же эти были – не человеческой расы. В чем причина, Маша не могла уяснить, какая-то неправильность в пропорциях тела, думать над этим вопросом было ей недосуг.

Так и встала, как вкопанная, посреди этой поляны, немая сцена хоть куда, да! Вот влипла так влипла! В следующее мгновение, не дав ей как следует все рассмотреть, к ней стремительно подошли со спины и опять повалили на землю, в этот раз банально сделав захват рукой за шею и согнув в три погибели спину. Ну и силища! Чуть позвоночник не переломился!

Схвативший ее незнакомец-пришелец, отволок ее на прежнее место. На тот раз никто не стал заниматься ерундой, лазить там рукой куда не надо. Стоя на небольшом расстоянии и задумчиво разглядывая бесившуюся и вырывающуюся из захвата второго девушку, первый обладатель странной рожи бандита-пришельца, начал раздеваться. Сняв всю одежду обладатель первой увиденной ей в этом лесу рожи присел перед ней на корточки и провел рукой по щеке.

– Не дергайся больше, я все равно получу свое. – Сказано это было очень понятно, Маша так обалдела, снова поняв весь смысл слов, что перестала вырываться.

– Вы что… почему я вас понимаю, вашу речь, она ведь мне чужая? – Ответить ей не посчитали нужным, незнакомец состроил новую гримасу и толкнув ее в грудь, повалил на землю. Второй завел руки на голову и прижал одной рукой, второй рукой обхватил горло, прижал к земле голову, вывернув лицо вправо.

– Держи, крепко.

Первый больше не смотрел на нее, даже отвернул голову. Маша скосила как смогла глаза, увидела только подбородок. Незнакомец снова навалился, чуть сдвинулся, сильнее отвел правую ногу в сторону. Маша только и успела вздохнуть…

В следующее мгновение она почувствовала резкую давящую боль в промежности рванувшись из-за всех сил влево, вправо, снова она попыталась вырваться или хотя бы освободить голову, но это ей не удалось. Она не переставала выворачиваться, снова и снова пробуя освободить хоть голову, хоть вытянуть спину из-под тела. Держали крепко, не ломая только шею. Она так и дергалась некоторое время, придавленная телом сверху. Боль не стихала. Незнакомец сверху больше не двигался, нависнув корпусом на ней, некоторое время он так повисел, потом сам развернул ей лицо и зло глянув в глаза, задал вопрос:

– Ты еще долго будешь вертеться?

В голову снова ударило приливной волной от его взгляда. Маша скривилась от боли, прикрыла глаза, и чуть только почувствовала, что захват шеи немного ослаб, со всего маха дернулась и врезала нависшему над ней насильнику лбом по носу. Удар получился, отчасти оттого что, Маша постаралась вложить в него всю свою злость, отчасти от того, что никто такого фирта не ожидал.

Насильник отстранился, появилась в поле зрения рука, схватилась за разбитый в кровь нос.

– Ну все, доигралась!

Голову снова придавили к земле…

Шею чуть отпустили, но сопротивляться сил уже не осталось. Маша глухо простонала в ответ на порцию воздуха, которую хватанула, как только ей это позволили. Вышел не стон, а хрип.

Обладатель первой встреченной ею рожи смотрел все время в сторону, его взгляда она не видела. Было ощущение, что ему это безразлично. Как бесчувственная машина выполняет свою рабочую программу. Маша подумала, что ему все равно, что она чувствует боль, вроде и он не здесь, а где-то далеко. В следующее мгновение он повернул голову, его взгляд встретился с ее глазами. Резануло бьющей, как плеть, болью в мозг, Маша запрокинула голову, и разорвала зрительный контакт.

– Ну вот, умница, наконец я пробился в трое сознание, и ты теперь знаешь, что смотреть мне в глаза не надо! – он скривил очередную мерзкую гримасу и послышался тихий смех.

Совсем отключиться не давали, и как только Маша попробовала уйти в несознанку, ее больно ментально встряхивали, и она с ужасом приходила в себя, чувствуя, что незнакомец еще не кончил и ее несчастное тело не оставили в покое.

«Да сколько можно!»

Маша слышала рядом обрывки тихого разговора, темой его была она, а смысл слов был не до конца понятен.

Разобрала из странной речи только то, что ее предлагали перевернуть?…

Опять болезненный толчок и еще один. Маша закрыла глаза. В общем ее продолжали иметь и только входили в раж.

«Скотина, когда же ты кончишь?!» На этом моменте раздумий над происходящим беспределом Маше, наконец, стало все равно. Стучало загнанное сердце, болело тело, дышали легкие и не уходило никуда проклятое осознание того, что с ней происходит. Но неожиданно резко стало все равно.

– Уступила, теперь я могу закончить! – поймавший ее в лесу незнакомец слышимо усмехнулся.

Маша только осторожно вздохнула. Сил стонать уже не осталось.

«Чего уступила?» – понять не получалось.

В какой-то момент насильник остановился, послышался, как через вату в ушах, уже его стон. Машу оставили в покое.

Прийти в себя никак не получалось. Было так плохо, что легче, наверное, было умереть. Сознание выдало недавнее ее желание умереть поскорее. Похоже, что мечты все же сбываются. Ей было плохо, очень плохо. Оставалось только дождаться смерти.

Но присутствовала боль в груди, при каждом новом вздохе. И как поговаривал один голливудский актер: «Если чувствуешь боль, значит ты еще жив!»

«Класс! Я вот уже начувствовалась до отвала боли, и мозги кипят и кипеть продолжают» Маша попыталась повернуться на бок – не вышло. Полежала чуть- чуть без движения. Попыталась снова перевернуться, но живот невозможно было напрячь, а просто так ноги отказывались перемещаться. Маша застонала и глаза внезапно резануло ярким светом. «Кто запустил ей в голову свет?» В первый момент ей показалось, что ее голова уже отдельно проживает от больного и убитого в конец тела.

– Пришла в себя, отлично, можно продолжать!

Кто—то начал ее переворачивать. Это было так дико, что Маша попыталась возражать, но говорить было невозможно, в горле все пересохло. Начался сухой надрывный кашель. Из глаз брызнули слезы.

«Ее напоить не собираются?» Маша промычала сама себе и села, оперевшись руками о твердую поверхность. Пальцы нащупали твердый грунт.

«Опять на земле валяюсь! Куда я попала? Постели даже нет!»

Рядом с ней обозначился очередной обладатель странной рожи, разглядывать его было тяжело, глаза плохо смотрели, опухли, гляделось, как через амбразуры. Этот тоже что-то говорил и толкал ей в лицо, так в первый момент показалось, толкал какой-то предмет. С испугу, а может быть из-за воспаленных мозгов, ей в первый момент показалось, что толкает он ей в лицо свой член. Такая дикость вот, привидится же! Но все оказалось куда прозаичнее – это была емкость с жидкостью, но такой странной формы, что не стыдно и обознаться!

«Ох! А то я уж испугалась!».

Ей предлагали пить! Перестав наконец отворачиваться от предлагаемого, сильно смахивающего на конкретный предмет тела, Маша ухватилась за емкость рукой, и начала жадно пить предлагаемое. Хлебанув пару больших глотков жидкости, Маша распахнула глаза, с ужасом понимая, что это далеко не вода, не вода в чистом виде. Ее спаивают что-ли? Все очень напоминало выпитое и не раз содержимое в сильном градусном варианте. Вариант был близкий к коньяку.

Отринув от себя предлагаемый вариант питья, Маша судорожно закашлялась, слезы брызнули из глаз по-новой. Но местный индивид со странного вида бутылью не отстал, схватил ее за волосы, запрокинул голову и вставил горлышко емкости между зубов.

– Пей! А то сдохнешь раньше срока!

– Я не хочу, я не хочу напиваться в такой жуткой компании! – Маша прохрипела слова, тщетно уворачиваясь от бутыли, вертела головой. В какой-то момент навязываемая жидкость попала в глаза, начало сильно щипать, попытку вырваться пришлось оставить. Схватилась руками за глаза. Захлебываться тоже было тяжело, и Маша покорно открывала рот и глотала, глотала предлагаемое пойло. Отпустили только, когда она дохлебала емкость до конца. Горло горело огнем, сознание уходило: «прощай, хозяйка!»

Последней мыслью в ускользающем в спасительное забытье опьянения сознании была мысль, что ее будут насиловать совершенно пьяной.

Все! Дальше темнота.