Читать книгу Радости и горести Николая II. Cерия «Уютная история» - Анна Пейчева - Страница 5

«Небывалая дешевизна в Петербурге, – писали газеты 6 мая1 1868 года, в день появления Николая на свет. – Новое вставление зубов, весьма дешево. Без металла, без пружин, без колец, без крючков и без зацепки к другим зубам, на вулканизированном каучуке, без всякой боли и без выдергивания корней». И важное уточнение: «Предлагает исключительно зубной врач против самого Аничкова дворца»2.

Ну при чем здесь вставные зубы? – спросит меня возмущенный читатель, желающий ознакомиться с подробностями жизни наследника престола. Какое отношение зубные протезы имеют к нашему герою, который только что родился и прямо сейчас знакомится со своей семьей?

Вообще-то – самое прямое. Николай пришел в этот мир в переломное время. Одновременно с ним рождалась и новая Россия. С красивой улыбкой, не обезображенной крепостным правом.

В этот же день, 6 мая, на первой странице газеты «Голос» читаем: «Сельские жители Кутаисской губернии, движимые чувством беспредельной радости за дарование им монаршею милостью освобождение от крепостной зависимости, пожертвовали более 32000 рублей для сооружения в центре Кутаисской губернии православного храма во имя святого Александра Невского в честь Царя-освободителя»3.

Великая реформа Александра II, деда нашего героя, была в ту пору самой горячей новостью – несмотря на то, что Манифест был подписан семь лет назад4. Но что такое семь лет в масштабе столь грандиозного государственного преобразования? Так, например, до Кутаисской губернии реформа докатилась лишь к 1865 году.

Наконец-то Россия избавилась от уродливого средневекового рабства. Николай стал первым царем династии Романовых, рожденным в свободной стране. В стране, готовой к переменам.

Середина, а в особенности конец XIX века – это эпоха стремительного прогресса. Во всех сферах, от медицины и моды до литературы и транспорта.

Новые изобретения стирали различия между обывателями и аристократами. Раньше хорошие зубы были доступны лишь элите – венценосным обитателям Аничкова дворца. Теперь же любой горожанин мог заглянуть на прием к доктору Вульфсону напротив царского особняка и обзавестись замечательными протезами на резинке. Это не просто дентальный мост – это мост через главный проспект империи, через огромную социальную пропасть.

В те же годы впервые заговорили о массовой моде, о «демократизации роскоши»: «Когда-то одна только королева обладала двумя парами шелковых чулок, – пишет немецкий экономист Вернер Зомбарт, современник Николая II. – А в настоящее время кокотка уже не удовлетворяет требованиями своей профессиональной техники, если имеет недостаток в шелковых чулках. Высшая гордость приказчика – носить такие же рубашки, какие носит богатый светский человек, горничной – надеть такую же жакетку, какую надевает ее барыня, жены мясника – иметь такую же плюшевую отделку, какая есть у тайной советницы»5.

«Униформа стала обычной для слуг только с середины XIX века, – рассказывает социолог моды Катерина Михалева-Эгер. – До этого одежда, которую носили представители высших слоев общества, настолько отличалась по виду и превосходила по качеству одежду низших слоев, что не было необходимости отличать прислугу с помощью униформы. Изменения в текстильной промышленности и последовавшие за ними перемены в социальной сфере привели к тому, что пришлось вводить форму, дабы гости не могли перепутать слуг и господ».

Люди стали выглядеть лучше, мечтать смелее. В 1860-х зародился новый литературный жанр – научная фантастика. Вышли первые головокружительные романы Жюля Верна. «Двадцать тысяч лье под водой» вдохновил российского инженера Степана Карловича Джевецкого на изобретение самой настоящей подводной лодки, которую ученый с гордостью представил отцу Николая, будущему императору Александру III – в ту пору еще цесаревичу6.

Сам Николай, когда подрастет, будет зачитываться фантастикой и сразу вспомнит любимый роман, заметив блеск стали в волнах Северного моря: «К нам подошла подводная лодка, которая несколько раз ныряла и очень напомнила мне „Nautilus“ J. Verne7. Она имела ту же форму сигары, но, разумеется, меньше, хотя она имела 70 футов длины. В ней сидело три человека; изобретатель смотрел на нас сквозь толстое стекло в маленьком выступе и кланялся оттуда. Когда она остается на поверхности воды, то ставится на ней небольшая мачта и труба»8.

Но что это? Прошло совсем немного времени, и вот уже сам Жюль Верн вдохновляется русским иженерным чудом – Транссибирской магистралью9: «Часто говорят о той необычайной быстроте, с какой американцы проложили железнодорожный путь через равнины Дальнего Запада, – размышляет писатель. – Но да будет известно, что русские в этом отношении им ничуть не уступают, если даже не превосходят как быстротой строительства, так и смелостью индустриальных замыслов»10. Реальность опережает фантастику!

А ведь начинался Великий Сибирский путь в уютной голубой комнатке маленького Ники – будущего императора Николая II.

Три царя: Александр II (сидит), Николай II (на руках у матери) и Александр III (стоит над сыном). 1870

Никогда еще у русских царей не было таких задорных детских фотографий! Мария Федоровна с сыном в Дании. 1870

Объявление о рождении наследника в консервативной «Петербургской газете» (№61) от 7 мая 1868 года

Реклама в либерально-буржуазной газете «Голос» (№125) от 6 мая 1868 года