Читать книгу Четыре четверти круга. Часть I. Редакционное задание - Анна Сниткоева - Страница 7

С лестницы послышались голоса, и сверху спустилась разноцветная стайка девчонок. Они выстроились у гардероба, о чем-то громко возбужденно переговариваясь. Глот прошелся в их сторону, высматривая, но той, которую ждал, среди них не было. Тогда достал мобильный и прохаживаясь, слушал гудки в телефоне. Девчонки, одеваясь, галдели как вспугнутые воробьи.

– … Так не правильно! Всегда надо сначала разбираться!…

– А если она ей все время гадости говорит. Про форму, что она у нее как у бабушки…

– Ну, это же не значит, что надо было так поступить…

– …Самвел не видел, если бы он видел, то до драки в раздевалке дело бы не дошло…

– Какая разница, она это сделала исподтишка…

– До свидания, тетя Маша…

Толкаясь, они просочились мимо Глота, и гурьбой вывалились из стеклянных дверей здания.

– Алло, – щелкнуло в трубке.

– Юлька, какая же ты капуша! Я тебя уже заманался ждать, – Глот смотрел через стеклянные двери, как девчонки струйкой просачиваясь мимо джипа, перегораживающего проход с лестницы.

– Дядька, ты уже здесь?

– Нет – там! Пошевеливайся, мы с Костяном ждем в машине.

– Ага, ну и хорошо, поможешь заодно… – сказала трубка. – Бегу уже!

Глот, хлопнув стеклянными дверями спустился к машине, и проходя мимо взволнованной стайки девчонок, услышал:

– Это за Юлькой… БарсЫ, специально приехали…

Они, не расходились, топтались у пандуса под елочкой, продолжая что-то обсуждать.

– Ну, чего, скоро она? – разомлев в тепле салона, Костик, осоловело хлопал глазами. Глот, качнув машину, влез в салон.

– Да, выходит уже. Давай чуть назад отъедим.

Машина тихо отползла, освободив проход. Оба, от нечего делать, рассматривали девчонок.

– Юлькины подружки? – Костик включил фары, ярко освятив. – Ну, есть парочка симпотных…

Девчонки, щурясь на свет, и возмущаясь, что их так беспардонно рассматривают, встав плотным кружком, продолжали свое волнительное обсуждение.

В этот момент стеклянные двери входа распахнулись, блеснув отсветом фонарей, легкой походкой, с лестницы сбежали две девушки.

– Наконец-то, королевна наша вышла, – и Костик проследил глазами за хорошенькой девушкой, белой дубленкой и пушистой шапочкой, напоминавшую снегурочку.

– Где эта коза? Сейчас мы с ней разберемся… – стремительно пробежала мимо девчонок снегурочка, звонким злым голоском, диссонируя с невинным внешним видом. Открыла двери машины, и швырнула на заднее сиденье сумку.

– Привет, мальчики, секундочку! – И развернулась к взволнованной стайке. – Где она? Свалила уже?

Девчонки заколыхались.

– А вот знаешь, Юль, вот тут ты не права!… Ты первая начала…

– Я начала!!?? Ты видела, что в зале происходило? Мячом кто кого сейчас долбанул?

– Ну, ты, извини, что ей сказала? Я то слышала…

И началась перепалка.

Глот, строго и зычно, подал голос в проем открытой двери.

– Юль, мы тебя ждем!

– Ага, и холодно вообще-то… – ежился Костик.

– Здравствуйте, Вадим Маратович, – проворковал девичий голосок сзади. Оба обернулись. В салон заглянула вторая девушка, что вышла вместе с Юлькой, улыбаясь кокетливо. – Вы сегодня дежурный?

– Здорово, Ириш, – Глот смотрел на нее, насмешливо посверкивая карими глазами. – Так, разве, вас можно оставить без присмотра, того и гляди, сразу уведут…

И мотнул головой в сторону машины, на противоположной стороне улицы, с выключенными фарами.

– Да это меня встречают… – заулыбалась Ира.

– Ага…

– Да, правда, Вадим Маратович…

Глот и Костик смотрели на нее.

– Да? Не рановато так поздно на машинах кататься?…

– Что значит рановато? Я уже взрослая! – Обезоруживающим тоном ответила та, и Глот расхохотался, а Костик почесал за ухом, с интересом разглядывая Иру.

– Что за птичий базар у вас? – Примирительным тоном, спросил Глот, кивнув в сторону девчонок и Юльки.

– Да, случилась у нас заварушка, – туманно ответила Ира.

– Это как?

Она махнула рукой.

– Ой, долгая история. Пускай Юлька сама расскажет. Ну, пойду я, меня все-таки ждут…

И она, вынырнула из салона, задев помпоном шапочки стойку двери, повернулась к девчонкам, и, меняя тон голоса, приказала.

– Девочки, расходитесь вы уже, хватит кудахтать. Юлька, давай, пока.

Ее тень мелькнула за задним стеклом, и Костик проследил глазами, как она перебежала дорогу в сторону одинокой машины, моргнувшей ей фарами.

Юлька резво залезла в салон, занося с собой морозец и аромат каких-то цветочных девчачьих запахов.

– Мальчики, короче, у меня к вам дело! – она навалилась на спинку сиденья.

– И что у тебя случилось?

– Да, тут у нас коза одна появилась! Борзая очень… Она мне сейчас, на тренировке, мячом в спину прямо залимонила!… Представляешь, со всей дури, мячом получить, я, аж, упала! Коленки в синяках! А, если бы, в голову?

– Не понял…

– Это которая? – Глот и Костик угрожающе уставились через стекло на девчонок.

– Нет, ее здесь нет,… Она убежала уже. Да вон она, наверное, там, на остановке, маршрутку ждет…

Юлька показала пальчиком в сторону, где метрах в ста от них, одинокий фонарь светил над будкой остановки.

– В зале, на тренировке, взяла, такая, исподтишка и мячом мне в спину, специально! Понимаешь, Глот, специально!!! Хамит. Девчонкам хамит. Ведет себя, как будто… не знаю… пуп земли. Ходит такая вся из себя.

– Разберемся сейчас, – прервал ее Глот, и повернулся к Костику, хохотнув. – Чего сегодня, день молодежи? Чего-то молодняк побитый весь…

И резко визжа тормозами, черный Чероки подкатил к остановке, и встал. Медленно опустились сразу два тонированных стекла.

– Бордовская! Иди ка сюда… – Юлька, так же как Глот, свесила локоток из окна.

Из тени козырька, настороженно смотрели два лица, и одно Глот узнал, той самой черноволосой, с которой столкнулся в вестибюле. Хоть и была на лоб натянута черная шапочка, и нос прятался в меховом вороте куртки, но уже знакомый шарф свисал из-под воротника пестрой змейкой. Она стояла притихнув, глядя исподлобья, зверьком. Рядом, беспокойно, озиралась подружка.

– Бордовская, глухая?

– Зачем?

– Поговорить хочу.

– Уже поговорили.

– Да? А тебе не кажется, что ты много о себе возомнила? Иди сюда говорю…

– Тебе надо, сама иди…

– Ну ка, пойдем… – блеснул глазами Глот, и ткнул Костика в плечо.

Оба синхронно вышли из машины, глухо хлопнув дверями, и, поправив приподнятые воротники, неторопливо, со значительным видом, подошли. Огромный Глот, и только на пол головы его ниже, Костик, встали над Бордовской, оттеснив от подружки, и нависли над ней, выдержав убийственную паузу. Оба смотрели серьезно и веско. Она опустив глаза, рассматривала затоптанный снег остановки.

– Ну, что малолетка? – весело, но недружелюбно сказал Глот, заглядывая ей в лицо. – Да ты борзая. Ты не только хамишь, ты еще руки распускаешь. Ты с какого перепугу Юлю мячом долбанула?

– За дело получила. Не надо обзываться… – глухо, уткнувшись подбородком в воротник, куда-то вглубь куртки проговорила та.

– Чего ты там бормочешь? Да ты кто такая? – вступил Костик, и сначала натянул шапку Бордовской на нос, потом, сорвал и бросил на снег.

Подружка оказалась смелая, попыталась заступиться.

– Отстаньте от нее!!!… Что вы наезжаете, вы бы сначала разобрались!

– А ну брысь отсюда… А то и тебя прихватим, – резко топнул ее сторону Костик, и та растерянно посторонилась.

Юлька выпрыгнула из машины с победоносным видом.

– Иди, иди Киреева… – посоветовала она.

– Что значит, иди, Юль? Ты что думаешь, тебе все можно, что ли! …я сейчас Самвела позову! – выкрикнула та, но на нее никто не обратил внимание.

Юлька, уверенно растолкала своих телохранителей, и вплотную встав перед Бордовской, растопырила острые локоточки упертых в бока рук.

– Чего приссала? А в раздевалке такая смелая была. Ну, повтори, повтори, что ты мне сказала… При них повтори!

Бордовская сжав губы, сначала молчала, все так же пряча лицо в вороте куртки, потом резко вскинула голову.

– Чего тебе надо? Чего ты до меня докапываешься? Достала уже! Ну, богатая ты, упакованная, дальше что?

Юлька аж задохнулась возмущением.

– Вау, вау… да она дерзкая! – оживился Костик. А Бордовская резко оттолкнула сжатым кулачком его руку.

– Руки от меня убери!…

– Ого!!

В глазах Глота перелился веселый задор, переглянувшись с Костиком, он огромным кулаком прихватил меховой ворот ее куртки.

– А ну-ка пошли, покатаемся… —

Та брыкнулась.

– Я сказала руки убери!…

Вдвоем, за шкирку, потащили ее к машине. С перепугу, отчаянно сопротивляясь, она со злобой и остервенением выворачивалась из-под их рук, осев на корточки, и на спине задралась темно-зеленая куртка. Костик намотав петлей шарф, тащил за собой, и она, как не упиралась, поехала за ним по скользкому снегу.

И тут у Глота, из недр кожаного пальто, зазвонил мобильный. Все остановились. Не отпуская ворот Бордовской, он охлопываясь, искал телефон, пока не нащупал в кармане. Глянул в экран, и сказал Юльке.

– О, а вот и папа проклюнулся, сейчас ругаться будет… Алло. В смысле что происходит? Ничего у нас не происходит!

В трубке был слышен мужской голос, говоривший на повышенных тонах. Все притихли, только Бордовская вскочив, остервенело, выворачивалась из-под рук Глота.

– Да со мной она. Забрал я ее. Ну, наверное, телефон не слышит… Едем, едем мы… – посмеиваясь, говорил в трубку Глот, поглядывая на Юльку, и крепко удерживая ворот Бордовской. – Да задержалась на тренировке… Волосы, говорю, долго феном сушила. Не, не знаю о чем ты. Все в порядке. Да, нормально все… мы в дороге. Скоро будем. Все. Жди. – Сбросил звонок, и сказал Юльке. – Слышала? Ну, все папка за тебя серьезно взялся…

И повернул к себе Бордовскую, которая вся растрепанная, дергалась, и выворачивалась из-под его рук.

– Давай, извиняйся, и тему будем считать закрытой.

– Не буду… – упрямо процедила та.

– Извиняйся, давай, а то второй глаз разрисуем! – выкрикнула Юлька.

– Так, это твоя живопись? – Глот прихватил Бордовскую за подбородок, приподняв расцарапанное лицо, с темным пятном у глаза. Та остервенело замотала головой, вырываясь.

– Ну, я в раздевалке надавала, а, что, я должна была так стерпеть? Она первая меня мячом долбанула! – крикнула Юлька.

– Да мне надоело, что ты постоянно докапываешься! Пройти мимо нельзя! – В ответ выпалила Бордовская.

Юлька на секунду замерла, хлопая глазами, и понеслось.

– А чего ты всем хамишь?

– Я? Кому я хамила!?

– Ты всем хамишь!!! Девчонок позвать? Они подтвердят!

– Ну и позови… Кому хамила? Фамилию назови!

– Да хотя бы Ире и мне…

– А вы – это все?

– А чего мало?!

Глот и Костик переглянулись, девчонки срывались с крика на визг. Глота разбирал смех.

– Так, Юль, остынь… – властно остановил он Юльку, справившись с выражением лица, и повернул к себе Бордовскую. – Как бы то ни было, но исподтишка бить мячом – неправильно как-то, согласна? Прежде чем руки распускать, нужно было выяснить, может даже поговорить…

Та, насупившись, молчала, поправляя задравшуюся и расстегнувшуюся из-за разъехавшейся молнии куртку. Глот помотал ее за шиворот, что бы ни отвлекалась.

– Ау, с кем разговариваю…

– Хорошо, в следующий раз пошлю телеграмму… – огрызнулась зло. Глот с Костиком переглянулись.

– А вот следующего раза не будет… – мотнул ее Глот, перехватив кулаком разорванный ворот под подбородком. – Еще раз посмеешь на Юлю руку поднять, по любому поводу – прибью! Уяснила?

Она блуждала глазами по сторонам, закусив губу, и упрямо молчала.

– Не слышу, – поддав ей под подбородок, приказал Глот.

– Да… – тоном, что бы только, наконец, отстали уже, буркнула Бордовская, отворачиваясь.

Он выпрямился.

– Ты вообще фильтруй с кем рамсишь, – веско закончил Костик, ткнув ее в плечо.

Ее отпустили, оттолкнув в тень остановки.

– Вадим!!! Вадим, это что значит? И все!? – возмущенно взвизгнула Юлька.

– Все, – властно и строго рыкнул Глот и добавил миролюбиво. – Ну ты же ей ответку уже заслала, чего тебе… Поехали. Папа твой тебя ждет.

Посмеиваясь, прихватив Юльку за плечи, развернул и повел к машине. Она заартачилась было, но уводимая Глотом, зло зыркнула на Бордовскую, вывернулась из-под его руки, подскочила к валявшейся в снегу шапочке, несколько раз топнула по ней сапожком, в злом бессилии. Костик уходя следом, поддел шапку ботинком, и откинул ее дальше в сторону. Посмеиваясь на возмущение Юльки, они сели в машину, послышались ухающие басы музыки, и джип моргнув, зарычал, и неторопливо уехал, разрезая фарами марево пустынной дороги.

На затоптанном снегу, со следами от ботинка, одиноко валялась черная шапочка. Из тени козырька, вышла в свет фонарей растрепанная Бордовская, подняла шапку, и села на скамейку.

– Катька… – послышался голос из темноты, и рядом плюхнулась ранее ретировавшаяся Киреева. – Я, Самвела позвала, сейчас сюда прибежит. Ты как?

Та утерла нос, пряча лицо в шарф, и остервенело дергая молнию куртки. Отряхнула от снега черную шапочку, и натянула на голову.

– Это кто, вообще, были? – спросила, справившись со слезливыми нотками в голосе.

– Юлькин дядя, с дружком своим из барсОв… – ответила подружка.

– Не фига себе у Калиничева родственнички…