Читать книгу Оборванные струны - Анна Светлова - Страница 7

Глава 6

За десять лет до этого

Майский день – погожий и прозрачный, теплый воздух наполнен запахами земли, растений и цветов, одновременно пряными и прохладно свежими. Глубокую тишину нарушало непрекращающееся жужжание насекомых и щебетание какой-то неугомонной пичуги, не испугавшейся полуденной жары.

В густой чаще нелегко высматривать добычу. Охотник подобрался к огибавшей опушку небольшой каменистой речке, прошел через лужайку к широкому оврагу, заросшему невысоким подлеском.

Неожиданно на поляну выбежала косуля, увидев охотника, она испуганно шарахнулась обратно в кусты.

Справа от него послышался негромкий треск, мелькнула тень, и в этот момент глаза ослепила яркая вспышка света, а мимо, казалось, пронесся поток раскаленного воздуха.

Все произошло слишком быстро, охотник даже не понял, как оказался на спине, связанный по рукам и ногам.

– Вы только посмотрите, кто тут у нас! – послышался насмешливый женский голос. – Неужели мне удалось поймать самого Гилмора Ансгара?

Мужчина дернулся, пытаясь освободиться. Но простенькое парализующее заклинание накрепко связало его тело невидимыми веревками.

– Гертруда, отпусти меня, – процедил он сквозь зубы.

Тотчас же незримые путы ослабли, и он смог встать, разминая затекшие конечности.

– Неужели узнал? Я уж подумала, что совсем забыл меня.

Тяжелые ветви стоявшей рядом ели раздвинулись, и показалась молодая особа миниатюрного сложения в длинном зеленого цвета платье.

– Рад тебя видеть в добром здравии, – улыбнулся Гилмор и обнял за плечи женщину со светлыми волосами и искрящимся взглядом.

– Приветствую тебя, – в тон ему ответила Гертруда, но ее серые глаза подозрительно прищурились. – А скажи-ка мне, пожалуйста, с какой это радости ты бродишь возле моего дома? Неужели в гости решил прийти?

– От тебя сложно что-то утаить. Недаром старик Анант считал тебя своей лучшей ученицей.

Гертруда подняла голову и изумленно изогнула бровь.

– За время странствий ты научился льстить и хитрить, – проговорила она.

Гилмор добродушно рассмеялся, его громкий смех эхом разнесся по лесу.

Спустя два часа они сидели в домике Гертруды, пили чай и вспоминали прошлые счастливые деньки.

– А помнишь, как ты устроил побудку в академии, подложив всем в постели заколдованных муравьев, – смеялась Гертруда. – Мне еще долго казалось, что по моему телу кто-то ползает. С тех самых пор я на дух не переношу насекомых.

– Лягушка в шляпе профессора Алкмены – это тоже было весьма забавно. Как она тогда визжала! – хитро улыбаясь, продолжил Гилмор. – Это ведь ты ее туда положила?

– Нет, не я, – чародейка отрицательно покачала головой. – Это был Филипп. Ее нравоучительный, не допускающий возражений тон ужасно его раздражал, вот ему и захотелось немножко сбить с нее спесь.

– Да уж! А все-таки веселые были времена, несмотря на жесткие порядки и строгих преподавателей, – проговорил Гилмор.

После этих слов он откинулся на стуле и надолго замолчал.

Роскошный букет полевых цветов, стоявших посередине стола, да монотонное жужжание мухи, влетевшей через открытое окно в комнату, смягчали напряжение. В доме пахло ароматом цветущего луга, тишину нарушало ритмичное тиканье часов.

– Так зачем ты приехал? – наконец, спросила Гертруда.

Гилмор посмотрел на собеседницу, а затем вновь глянул на окно. Он колебался, прежде чем сказать.

– Тебе ведь известно, что королева велела магам явиться ко двору и зарегистрироваться? – спросил он.

Гертруда утвердительно кивнула, продолжая пристально наблюдать за своим другом.

– Так почему ты здесь?

Она приподняла голову, Гилмор ощутил, как взгляд ее светлых глаз изучающе пробежался по его лицу.

– Что ты этим хочешь сказать? – медленно спросила его собеседница.

– Я хочу знать, почему ты ослушалась королевского приказа, – проговорил он, прищурив карие с бесовскими огоньками глаза.

– А вот это тебя не касается, – раздраженно ответила Гертруда.

– Да не злись ты, – тихо рассмеялся Гилмор. – Спрашиваю, потому что мне важно знать твое мнение.

– Здесь мой дом, мои друзья и родные, и я не собираюсь покидать их по чьей-то прихоти, – проговорила Гертруда. – У меня и тут дел по горло. И вообще, никто не заставит меня идти на край света только потому, что кому-то взбрела в голову идея поставить на учет всех волшебников страны.

– А если за тобой пришлют вооруженных людей?

– Ты смеешься надо мной? – чародейка скептически изогнула бровь. – В нашей стране полно сильных магов. Кому я могу понадобиться?

– Например, тем, кому захочется отобрать у тебя часть магической силы.

– Гилмор, не все грибы в лесу полезны, некоторые вызывают галлюцинации и бред, – рассмеялась она. – Разве такое возможно?

– Как тебе известно из курса истории и географии, дорогая Гертруда, – серьезным тоном проговорил он, – к северу от Эмпирии находится пустошь Уснакс. Она с каждым годом все ближе подступает к нашим границам. Рано или поздно наши густые леса и плодородные земли превратятся в выжженную солнцем пустыню. Огненные смерчи, гонимые ветрами из глубины пустоши, принесут смерть всему живому при свете дня, а с наступлением темноты приходят чудовища, от которых никому не уйти. В ночь Великого сражения, когда Темные намеривались захватить власть в Эмпирии, произошел магический взрыв огромной силы, что открылись ворота в Проклятый мир. Тогда дед нашей королевы Касперий Великий, заручившись поддержкой Ордена светлых магов, создал Сферу, которая была способна остановить темную стихию.

Гертруда согласно кивнула и выжидающе посмотрела на гостя.

– С тех пор повелось, – продолжил Гилмор, – что королевские маги подпитывали Сферу магией, сдерживая натиск пустоши в пределах наших границ.

– К чему ты это говоришь? – спросила она. – Я это знаю, данные факты рассказывают детям в школе.

– Прошу, не перебивай меня, – проговорил Гилмор. – Нам известно далеко не все.

Он ненадолго замолчал, как бы предоставляя собеседнице время на обдумывание его слов.

– К моменту прихода к власти королевы Мариэльды, – продолжил свой рассказ Гилмор, – резерв Сферы начал стремительно падать, а сама эта конструкция стала буквально высасывать жизнь из магов. Орден искал и приглашал во дворец сильных волшебников Эмпирии, чтобы они помогли пополнить резерв. Но маги не торопились идти на верную смерть.

Он на время замолчал, кусая губы. Неяркий шарик магического света заискрился на его ладонях. Было заметно, как мышцы на его лице судорожно подрагивают. Он словно боялся произнести вслух страшное признание.

– И что же? – спросила Гертруда.

– Добровольно отдавать свою магию и жизнь волшебники не хотели. И тогда Орден пошел на хитрость, он начал силком приводить в королевский дворец колдунов и чародеев, якобы для регистрации. Никто из них назад уже не вернулся.

– Что? – ошарашенно пробормотала Гертруда. – Как такое может быть? Но… но об этом бы все говорили.

– Кто бы им позволил? Рано или поздно доберутся и до нас с тобой, – проговорил Гилмор.

– Но разве это решит проблему?

– На время да, но что будет с миром дальше, не скажет тебе даже самый гениальный предсказатель.

– И что же произойдет со всеми нами?

– На этот вопрос у меня нет ответа. Но у меня есть мысль, как избежать охоты на чародеев.

Солнца за окном не было видно, небо заволокло тяжелыми тучами, грозя в любой момент расплескаться на землю проливным дождем. За разговорами Гертруда не заметила, как в комнате потемнело, но зажигать свет она не торопилась. Беспокойные мысли бились, как птицы в клетке: что бы ни происходило вокруг, в том, другом мире за окном, ей нет места. Привычная реальность разбилась на миллионы осколков, каждый из которых окружал ее вихрем хаоса.

Голос Гилмора звучал издалека, словно пробиваясь через ледяную пустоту, окутывающую ее тело. От этого хотелось рыдать, но тут горячим комком к горлу подкатывала ярость. Ни вздохнуть, ни выдохнуть… внутри лишь душераздирающий крик.

– Почему ты молчишь? – обеспокоенно глядя на Гертруду, спросил Гилмор. – Только не говори, что не слушала меня.

– Я слышала весь твой рассказ. Только… почему я? Почему ты предлагаешь это только мне? Ведь ты мог бы спасти многих достойных магов.

Она внимательно посмотрела на сидящего напротив гостя. Высокий, мощный, с выправкой воина, с длинными густыми медно-рыжими волосами до плеч и правильными чертами лица, он смотрел на нее, не отрывая взгляда. Его карие глаза от тревоги стали почти черными, а ноздри раздувались.

– Герта, неужели ты ничего не замечала все эти годы? Дороже тебя у меня никого нет, – тихо проговорил он.

На минуту чародейка потеряла дар речи. Ее уже давно никто так не называл.

– В академии ты был мне другом, защитником, советчиком, но после ее окончания неожиданно пропал. Одни говорил, что ты погиб, другие – что женился на богатой вдове. Где ты был все эти годы? Почему оставил, раз я была тебе так дорога?

Гилмор виновато опустил глаза, но она услышала его эмоции – в них преобладала уверенность в правильности собственных поступков.

– Как ты знаешь, мой отец – преступник. Он первый предположил, что пустошь Уснакс можно остановить и без Сферы. Идеи отца тогда не поддержали. Его обвинили в сговоре с Темными и предали смертной казни. Где-то там, у границ пустоши, ветер обглодал его мертвое тело до голого скелета, а птицы растащили его кости в разные стороны. Дворянин по рождению, я с детства испытал на себе позорное клеймо сына предателя. Я поступил и окончил академию благодаря скупой протекции дальнего родственника. Что такой, как я, мог дать такой девушке, как ты? А мне хотелось, чтобы у тебя была нормальная жизнь. Жизнь, где нет места ненависти, боли, разочарованию.

Мрачная усмешка скривила ее губы.

– И потому ты не придумал ничего лучшего, чем оставить меня, подкинув кошелек с золотом? А ты знал, что через неделю после твоего исчезновения, мой отец и старший брат утонули в озере во время грозы. Сердце матери не выдержало такого потрясения, и через месяц я похоронила и ее. Мне пришлось взять на себя заботу о воспитании младшей сестры. Я заменила ей и мать, и отца.

Гилмор оторопел и на мгновение замер, пытаясь осознать услышанное.

– П-прости, – еле слышно пробубнил он. – Я ничего не знал. Я думал, что вы с Филиппом…

– А если бы узнал, то что? – с болью в голосе спросила Гертруда. – Пожалел и вернулся? Мне не нужна ничья жалость, особенно твоя и Филиппа!

Она гордо вскинула голову, тряхнув золотистыми кудрями.

– Герти, ну зачем ты так? Я ведь желал тебе только добра. Думал, что ты вышла замуж, родила детишек и живешь счастливой семейной жизнью.

– А тебе никогда не приходило в голову, что меня можно было хотя бы предупредить? Ведь я живой человек, со своими чувствами и желаниями. Один женился, посчитав, что я ему не ровня, другой просто исчез – уехал в неизвестном направлении.

Гертруда отвернула лицо, желая скрыть подступившие к глазам слезы. Сидящий напротив мужчина посмотрел на нее пристально и внимательно, затем медленно поднял руки и протянул к ней. Его горячие ладони обхватили ее лицо и заглянули в глаза.

– Отчего же ты замолчала? Говори! – требовательно произнес он.

– Тогда мне нужна была помощь друзей, а теперь я научилась жить одна.

Из его груди вырвался громкий стон, похожий на предсмертный вопль.

– Гертруда, я ведь хотел тебя спасти.

– Гилмор, зачем ты приехал сейчас? – тихо спросила она.

– Мне и теперь хочется тебя спасти. Я все придумал. Мы спустимся в недра горы и создадим там свою реальность. Моей магии хватит на нас двоих, с помощью иллюзии я создам мир, похожий на этот, – глаза мужчины лихорадочно заблестели. – Никто там нас не найдет. Мы, наконец, сможем быть вместе и найдем способ остановить этот кошмар.

Гертруда посмотрела на своего гостя как на умалишенного.

– Не гляди на меня так, – продолжал он. – Я уверен в своих словах. Все эти годы я по крупицам собирал знания древних и достиг определенных результатов. Я не могу спасти всех, но уберечь тебя от Ордена я в силах.

– Ты предлагаешь бросить всех, кого я люблю: сестру, друзей, и уйти с тобой в иллюзорный мир? – она вопросительно вскинула брови.

– Я предлагаю тебе спасение! Молю тебя, пойдем со мной! – вскричал Гилмор, опускаясь перед ней на колени.

– Это будет тюрьма! – проговорила Гертруда. – Тюрьма, в которую я добровольно себя запру. В обмен на что? На иллюзорное счастье? Я не смогу быть счастливой, зная, что моим близким грозит опасность. Поэтому мой ответ нет. Я останусь здесь. Если хочешь, оставайся тут, вместе мы будем бороться с несправедливостью мира.

– Ты не понимаешь! – он яростно затряс головой. – Я столько лет скитался, изучал древние науки, копил знания и силу не для того, чтобы отдать все королевским магам. Я уверен, что со временем найду возможность избавиться от проклятой Сферы, но на это могут уйти месяцы и даже годы.

Гертруда встала и подошла к окну, задумчиво глядя куда-то вдаль.

– Нет. Я не пойду с тобой. Мы оба знаем, резерв энергии у магов не бесконечен. Для осуществления задуманного тебе придется потратить всю свою силу, и восполнять потери ты будешь за счет значимых для жизни факторов. Останься наверху, и мы вместе будем искать возможность остановить весь этот ужас.

Гилмор отрицательно затряс головой, на его лице застыла гримаса боли.

– Я ведь люблю тебя и всегда любил. Не позволяй глупым предрассудкам испортить нам жизнь.

– Мое желание, остаться с родными людьми – это не предрассудки. Это готовность к действию, внутреннее согласие затратить свои ресурсы и усилия, заплатить некоторую цену ради их жизни. Это тот ответ, который я несу перед собственной совестью.

Гилмор поднялся с колен и подошел к окну. Прохладный ветер трепал его всклокоченные волосы, а за горизонтом догорал закат. Он вдруг повернулся и посмотрел любимой женщине прямо в глаза.

– Я вернусь к тебе. Клянусь, что вернусь. Вернусь, как только докажу, что мой отец не преступник. Когда найду способ защитить людей от проклятой пустоши. Пообещай, что до тех пор не будешь пользоваться магией, что дождешься меня, во что бы то ни стало, – проговорил он.

Гертруда печально покачала головой.

– Обещаю, что не стану использовать магию, если от этого не будет зависеть моя жизнь или жизнь моих родных.

– Если тебе или твоим близким будет угрожать опасность, просто позови меня, – проговорил он, вытащив из кармана небольшое отполированное зеркальце. – Я обязательно услышу и приду к тебе, где бы ты ни находилась.

Она посмотрела на него так отчаянно, словно пыталась наглядеться на всю оставшуюся жизнь. Крошечная слеза, выкатившись из уголка правого глаза, сползла по щеке, оставив горячий влажный след.