Читать книгу Несущие Свет - Анна Таури - Страница 3

Притихшие, уставшие, они лежали, обнявшись. Она уронила щеку ему на грудь и вслушивалась в биение его сердца. Тук-тук… Туки-тук…

Если долго слушать, то и свое начинает биться в том же ритме.

Но как проникнуть сквозь завесу его зрачков, как увидеть те краски, что видит он, и как понять мысли, которыми он живет? О чем он думает?

Тук-тук… Туки-тук… Словно вокруг них собрались шаманы и ведут свои дивные пляски под звуки этого безумного ритма. Невидимые волны качают карусели, вплетаются нити в мировую паутину рукой Судьбы.

Ритм кружит и качает, то приближает, то отдаляет, но всегда остается та грань, которую невозможно преступить, грань, что разрушит миры, если…

***

где-то, в этой же вечности, только чуточку раньше

***

Зима уже закончилась.

А весна еще и не думала начинаться.

Она брела асфальтовыми улицами серого города, словно привидение, черной тенью рассекая воздух.

– В первый раз в этом городе? – зачем-то спросила она Его, молившегося на зеленый цвет светофора.

– Да, – ответил он. И она узнала эти глаза.

– Если хотите, я проведу вас самыми интересными местами.

– Нет, спасибо, я спешу на работу. Как-нибудь в другой раз.

И чья-то невидимая рука связала нити у них над головой…

***

миллионы лет тому назад

***

Тогда ее звали Даяна.

Суматошная толпа суетилась среди прилавков рынка. Перекрикивали друг друга торговцы, толкались покупатели, до остервенения сбивали цены, вели извечную игру в «обойди другого». Между ними незаметной тенью сновали карманники, падкие на легкую добычу.

Она пробиралась сквозь плотную толпу, балансируя между людьми и прилавками, между звуками, между запахами.

Тяжелый полог шатра закрылся за ней. Звуки стихли, стали отдаленно нереальными, как вчерашний сон. Запах благовоний одурманивал, дрожали колени. Она присела на стул и начала сбивчиво рассказывать:

– Так давно вместе, и вот осенью уже должны были… свадьбу… А тут эта болезнь, и лекарь говорит ничего не поделать…

Заезжий чародей долго молча смотрел на неё. От взгляда было жутко, темнело перед глазами да кружилась голова и все же она не могла оторвать глаз.

– Что ж, я могу тебе помочь. Но у всего своя цена. Вернись ко мне в полночь если он и правда так важен для тебя.

***

где-то в этой же вечности, только чуточку раньше

***

Часто бывает, что у людей есть жилплощадь, а дома-то и нет.

Особенно неприятно, когда дом был, но теперь в нем ремонт, и дома не стало до поры до времени. А еще хуже – подхватить в это время грипп.

Марая любимые тапочки о бетонное крошево, она пробиралась на кухню.

Вот уже чайник был услужливо наполнен водой, а газ зажжен… Но вдруг – словно молнией среди бела дня… Она выключила газ, оделась и вышла на улицу, встретившую ее плевком холодного ветра в лицо.

Он медленно брел вдоль дороги, погруженный в свои думы, и было непросто обратить на себя его внимание.

– Жаль, но у меня через два часа поезд, – он снова уходил.

И невидимые руки завязали второй узелок…

Только зайдя домой, она увидела, что все еще ходит в домашних тапочках, хоть и изрядно промокших. Интересно, а он заметил?

***

тысячи лет тому назад

***

Сила бурлила внутри живота, Сила ссыпалась с кончиков пальцев, Сила путалась в прядях рыжих волос и играла искрами глаз.

Маленькая смешная девчушка лет десяти молилась своим грозным богам. Она просила урожая, просила здоровья всем и смерти своему брату.

Тяжело и страшно было биться этому маленькому сердечку после того, что он сделал. И еще тяжелее от своей беспомощности и от страха, что кто-то узнает. Ведь он все-таки брат, а это значит, что весь их род сожгут. Нет, лучше ему просто умереть.

Она молилась, и ее боль врывалась в тихие слова. Сила стаей ворон кружила над ней все быстрее и быстрее, Сила трепала ветром ее латаные одежды и жгла солнцем кожу. Сила шуршала листьями деревьев, грозными тучами наплывала на небо, ожидая своего победного катарсиса.

Обессиленная, девчонка упала на землю без сознания.

Чьи-то руки легко подняли детское тело.

И назвали ее Фиалкора.

***

миллионы лет тому назад

***

Ночной рынок был не менее суетлив. В обманчивом свете факелов, ламп и свечей так легко было одурманить и также сладко было плениться обманом.

Она пришла.

Подол шатра был приподнят – ожидая, приглашая.

Даяна застыла у входа, на грани между двумя судьбами, не имея сил повернуть назад, но никак не решаясь и ступить вперед…

– Что ж, ты сама пришла ко мне, – раздался голос чародея, и твердая шершавая рука коснулась ее шеи, скользнула ниже, скидывая рубаху, обнажая лишь дрожь, стыд и страх…

***

сотни лет тому назад

***

– Не позволю! – рявкнул отец, и младшие братик с сестричкой испуганно вжались в твердые стулья: таким они его еще не видели.

Мари разревелась и удрала на печку.

Долгожданный ужин был безнадежно испорчен.

Мать пыталась ее успокоить, уговорить, образумить.

Ей же казалось, что весь мир неблагодарно от нее отвернулся.

Самая сокровенная мечта была растоптана.

Она закрыла глаза и уснула.

Точнее, притворилась, что спит…

***

где-то в этой же вечности, только чуточку раньше

***

…Потом они подолгу бродили улицами Города, топтали изломанный асфальт, кидали бледные взгляды на стены домов, тонкими нитями паутины плели лабиринты судеб и говорили, говорили, говорили…

О том, что видели и что слышали. О безграничности вселенной, о смерти. О судьбе и свободе. О боге и о знакомых. О счастье и жизни в клетке.

А иногда просто молчали, каждый о своем. И чем больше проходило дней, тем сильнее хотелось ей заглянуть в подвалы его глаз, пробиться в пещеру его мыслей.

Она знала, что вслед за ним пойдет куда угодно, хоть за край света, и бросит все и всех.

А о чем тогда думал он? Какие небеса пленяли его загадочную душу? Какие скалы приковывали к себе его мысли?

И заметил ли он эти ее взгляды?

…Так и осталось загадкой.

***

сотни лет тому назад

***

– Мари, ты в порядке? – она испуганно обернулась.

Ее мама просто говорила во сне.

Глубоко вздохнув, она закрыла тихонько дверь и побрела сквозь бушующую метель. Ноги в летних сандаликах безжалостно жглись снегом, но ей это было ни по чем.

Начало светать, а она все карабкалась через сугробы, то проваливаясь в них, будто в трясины болот, то находя между ними еле заметные тропки.

Силы начали оставлять ее, и все чаще Мари находила себя уснувшей в ледяной постели снега.

И где-то в другом времени, через два дня, ее обнаружили замерзшей в снегу…

…Но не в этом…

Она неуклонно поднималась и брела вперед и вперед, сквозь безнадежные темноту и туман в глазах, к тем ярко сверкающим золотым куполам, что так манили ночами.

И только у самого порога, дважды лязгнув тяжелым засовом, она позволила себе упасть.

***

тысячи лет тому назад

***

Фиалкора, дочь Мага – звали все ее, хоть и знали, что не дочь она вовсе, и, тем более, не кровная, но молчали.

Он учил ее понимать птиц и зверей, слушать пение листвы и музыку звезд.

Он учил ее читать память предметов и мысли людей, проникать в самую суть каждой окружавшей ее мелочи.

Он учил ее плести покрывала судеб и рвать нити жизней.

С каждым днем, с каждым годом мир ее рядом с ним становился все шире и шире, то разрастаясь до бесконечности Вселенной, то сжимаясь до размера песчинки.

Она бродила внутри горных рек и, шутя, заставляла их двигаться в противоположную сторону. Она кружила вместе с влюбленными планетами вокруг их Солнца и восхищалась стремительностью полета. Она бегала серой мышкой у Мага под ногами и прогрызала дырки в его карманах, а потом просила паучка сплести новые, еще более крепкие.

И тогда глаза его смеялись…

Ради этого редкого смеха суровых и холодных глаз она и жила.

***

миллионы лет тому назад

***

Говорят, что утром Даяна утопилась в реке. Легенды аукаются меж собой, заставляя только догадываться, как же оно было на самом деле.

Ведь она и в самом деле утопилась, только не в этом времени.

А в этом…

На свадьбе гуляла вся деревня.

Как и обещал чародей, за неделю ее любимый выздоровел.

Вместе с праздником закончилась и радость. Все было хорошо – слишком хорошо и мило, и о большем нельзя было мечтать, но ее душа сходила с ума.

И никто не мог понять, почему за полгода она так сильно постарела.

***

где-то в этой же вечности, только чуточку раньше

***

Сон медленно отступал, оставляя по себе блаженную расслабленность тела.

Она тихонько зевнула, прислушиваясь к дыханию рядом с собой. Он еще спал. Боясь его разбудить, она несколько минут лежала неподвижно, слушая грохот своего сердца в такт его дыханию.

Рука потянулась обнять его и…

…и провалилась в пустоту…

Он тогда действительно спал, только в другой постели и на другом краю Города.

Она закрыла глаза и вслушалась в его мерное сопение.

В одной части Города рука потянулась и коснулась его щеки…

В другой он открыл глаза и улыбнулся…

Испугавшись, она дернулась назад и упала со своей кровати.

***

сотни лет тому назад

***

Иногда Мари даже казалось, что она действительно счастлива.

А потом началась война, и их тихая, размеренная жизнь наполнилась невиданными доселе кровью, болью и стонами.

В тот день привезли пятерых.

И снова безнадежность пыталась опустить ее руки, но она не сдавалась.

Они были всего лишь монахинями. Они умели молиться и заниматься хозяйством, но не лечить…

Обезболивающее подействовало, и она отправила сестер отдохнуть, оставшись наедине с солдатами.

Они проговорили всю ночь до утра.

А через три дня все пятеро стали здоровы.

И весь монастырь пуще прежнего благословлял Господа за его чудеса…

***

тысячи лет тому назад

***

Как-то незаметно Фиалкора выросла и расцвела.

Теперь ее называли ведьмой, уж больно хороша была она собой. А кто, как не колдунья, могла так сводить с ума мужчин? Маленькая рыжая несуразная девчушка вдруг превратилась в крассавицу, равных которой не сыскать.

Впрочем, правды в этом было больше, чем сплетен…

Вот только ни до кого ей не было дела, кроме…

Кроме того, кто так легко подарил ей эту Вселенную, больше похожую на сказку.

Но ей не нужны были эти дары. Она бы мигом, не задумываясь, отдала все, что знала и чем владела, за один только взгляд, одно прикосновение.

Юное сердце молило о любви. Простой, человеческой, несовершенной, но трепетной и нежной.

Для него же такой любви не было и быть не могло. Его мир лежал вне понятных ей логики и чувств, и она, как ни старалась, не могла туда дотянуться.

Он оказался единственным, кого она так и не смогла ни понять, ни прочесть, ни предугадать.

Ей были даны все ключи и все концы, она знала, как распутать любую тайну, но все они были для нее бесполезны… Без него.

***

миллионы лет тому назад

***

Она истоптала сто дорог, исхудала до костей, покрылась пылью, словно древняя старуха. Ее лапти были стоптаны, а стопы напоминали один большой мозоль.

Она шла и шла – следом за ярмаркой, за цирком, за надеждой. Но эта ярмарка всегда уезжала еще до того, как она догонит их.

Сменялись сезоны, поселки, горы и долины. Милостивые старушки помогали едой, одеждой, пускали погреться, просили оставаться – в помощь хозяйству. Но стоило забрезжить рассвету, как она снова была на пути – следом, голодным зверем – на нюх.

И вот наконец Даяна стояла и смотрела на приоткрытый тяжелый подол шатра, не решаясь войти.

Будто и не было ни этих месяцев дороги, ни тем более той свадьбы…

– Я не просил тебя идти следом. Зачем пришла?

Она обернулась и снова утонула в черноте его глаз.

– Ты не нужна мне.

А она все стояла и листала его воспаленным взглядом. Его слова гулким эхом, напрочь лишенным смысла, метались внутри нее. Она упала на колени, обняла его ноги и целовала черные от грязи ступни…

– Так стань же куклой! – сорвался приказ из уст чародея, закружил пылью, и превратил в бесполезную деревянную статуэтку…

***

где-то в этой же вечности, только чуточку раньше

***

Наверное, для этого действительно нужно было напиться…

Смешное кино плясало на экране, но не для нее.

Ее же пленили его руки и волосинки на них, такие знакомые… до боли… до дрожи…

Она игралась с ними, то перебирая, то поглаживая, сплетая кружева и расчесывая обратно. Или это ее фантазия играла с ней в прятки?

Его ладонь поглотила ее дрожащую руку…

А потом его рука утонула в прядях ее волос…

Их губы соприкоснулись,

и слезы потекли по щекам…

***

сотни лет тому назад

***

А потом война закончилась.

Ее наградили орденом Святой Богини, называя теперь Благословенной Марией.

Только вот никто не мог догадаться, что эта кроткая и сердечная женщина с каждыми сумерками покидает свою келью и через тайный выход бежит, не озираясь, навстречу судьбе.

А если бы узнали…

Карета ожидала ее в нужном месте.

Публика, собравшаяся там, пестрила разнообразием: монахи и знатные дамы, крестьянки и придворные служащие, священники и танцовщицы, сестры милосердия и булочники – всех, словно мотыльков на огонь, притянуло неведомое обычным людям чувство: чувство Поиска, чувство Единства, чувство нового грядущего мира, который они должны были построить вместе, но не для себя, для других.

Ибо им его все равно не увидать…

Тень в белой накидке проскользнула в освещенную свечами комнату.

И все поклонились…

***

тысячи лет тому назад

***

А это было и не сложно: где-то жар убрать, где-то приворотное зелье сделать – легонькое такое, чтоб на пару лет, а там и привыкнут, гляди.

А коли не привыкнут, так за новым придут.

И ее любили как друга, советчицу и соседку. Так, как нельзя было любить ведьму.

А она на ведьму вовсе и не походила. Разве что рыжая, так мало ли рыжих в мире. Зато всегда веселая, смешная.

А потом на ведьм началась охота… Новая церковь вводила свои порядки, а старые безжалостно стирала с лица земли.

Тягучее ощущение страха не оставляло ее вот уже несколько месяцев, и она звала, сколько было духу, кричала в пустоту, пытаясь пробиться к тому единственному, кто мог ей помочь. Ведь самой ей не хватало силы исправить резко обрывающуюся линию на своей ладони…

Она знала, что он слышит.

Но он молчал…

***

сотни лет тому назад

***

Вот уже четыре года он умирал. Медленно и мучительно угасало его тело. А молодое и пытливое, не смотря на возраст, сознание не могло выдерживать этой медлительности.

Особенно тяжело пришлось ему в последние два месяца. Он не мог спать, есть, справлять нужду…

И Мария приняла на себя его боль. День и ночь, забывая о себе, она хлопотала вокруг него, став его руками, ногами, глазами… Она заменила ему его самого.

В тот день ему стало легче, и было так радостно видеть искорки в давно угасших глазах. Она радовалась, что, может, он еще и пойдет на поправку… Ведь он так нужен им! Так нужен всему миру…

Он улыбнулся и попросил принести ему его кинжал. Не задумываясь, Мария мигом исполнила его просьбу…

***

где-то в этой же вечности, только чуточку раньше

***

Дрожь рябью пробежала по телу.

Опьяненное сознание, не выдержав накала эмоций, провалилось в темноту.

Ей казалось, что несут ее, словно древнюю китайскую императрицу, на носилках, усыпанных лепестками цветов… Несут по мраморным ступеням на гору на востоке…

И тело выгнулось дугой.

А утром началась совсем новая жизнь. Такая, как когда вдвоем – одно.

Вот только началась она в квартире напротив, а в этой…

Они выпили горького чаю, вышли из подъезда и разошлись в разные стороны.

В следующий раз она увидела его лишь через полгода.

***

сотни лет тому назад

***

Он показал, куда нужно направить кинжал, и вся ее видавшая виды душа похолодела и ушла под землю.

Впервые она повысила на него голос. Сквозь слезы кричала, что никогда, никогда! – этого не сделает. И сама даже боялась думать о таком.

И он тихо и спокойно начал говорить о том, что душа вечна, и что его душе тяжело в этом теле, так как оно очень медленное, мучительное… О том, что Посвященные всегда уходят с невероятной болью – такова цена… О том, что он не способен служить, но лишь только изливать боль этого тела на нее и других.

Его глаза молили.

Она взяла в руку кинжал и замахнулась…

***

тысячи лет тому назад

***

Смерть злобно ухмылялась в ее окно, подсматривая из темных щелей. Раскатом грома била по ушам. Смерть проникала в каждую черточку этой рождающейся весны. Она была во рвущихся почках на дереве, она шипела в тающем снеге, она хрустела размерзающейся землей, когда из-под нее выползали молодые ростки…

С каждым днем Фиалкоре было все хуже и хуже. Сила покидала ее, вытекала струйками крови, убегала выпадающими волосинками.

Она собирала жалкие остатки воли в кулак и звала, звала, звала…

А он все не отвечал.

Хоть и слышал…

Когда они ее нашли, она была при смерти. Наверное, только извращенный мозг мог решить дальше испытывать ее.

Камень с плеском упал в воду, и последняя до краев наполнила ее более не сопротивляющиеся легкие.

***

миллионы лет тому назад

***

– Смотри, что я нашел! – они перебирали украденные сундуки. Пират протянул другому куклу – старую и потрепанную, странно теплую в руках.

– Фигня какая-то, – нахмурился его собеседник и кивнул, – В утиль.

Разобравшись с награбленным, они подожгли кучу хлама – заодно можно было и согреться. Холодный осенний ветер завыл женским плачем…

Или им это показалось? Обоим?

Словно в агонии, плавилось лицо куклы в огне. Костер трещал, и с каждым треском завывания ветра все более напоминали крик.

…У костра им было тепло и уютно, вот только спалось потом плохо.

***

где-то в этой же вечности, только чуточку раньше

***

Она решила подождать его на улице. Там, чуть в стороне, где они обычно встречались и шли домой. Или гулять – как когда.

Прошло минут десять, а его все не было.

Чей-то голос позвал ее.

И она пошла на этот звук… Все равно: дорога одна, он догонит.

Потом долго ждала его на остановке.

Дождь намочил ее волосы, а его все не было.

И тут она вспомнила, что там была развилка.

И побежала назад, тяжело переставляя ватные ноги.

У развилки его не было… Она бежала по боковой дороге, ища его глаза в каждом прохожем.

***

Сердце стучало все сильнее и сильнее. Задыхаясь от усталости, она металась из стороны в сторону, и все никак не могла найти его.

А где-то далеко на юге Даяна корчилась в агонии огня, стенала и плакала… Вот только плач ее не слышал почти никто, кроме того, о ком был он…

И далеко на севере Фиалкора мучительно медленно угасала в пучине реки. Дарованная ей долгая и крепкая жизнь все не хотела обрываться. Душа ее неистово кричала, и звук этот распугал всю рыбу, заставив зацвести поверхность быстрой и глубокой реки… И не было у нее сил даже на малейшее движение рукой, не то, что на простенькое заклинание, способное в одну минуту освободить ее. Все силы она потратила, пытаясь достучаться до него, и теперь была обречена умирать, разрываемая изнутри тягучей жидкостью…

В небольшом подвале на западе кинжал проткнул Его плоть. Рыдая, Мария обняла медленно холодеющее тело. А через секунду и ее сердце пронзила острая боль – мягкая и эластичная мышца треснула пополам…

***

Она проснулась

Тук-тук… Туки-тук… – билась жизнь внутри него.

Странный сон… Почему она не могла найти его? И что бы это могло значить?

Беспокоиться не хотелось – это она всегда успеет. Сейчас ей хотелось лишь насладиться его присутствием, таким редким и таким желанным.

Потянувшись, она поцеловала его в щеку. Он на миг открыл глаза…

***

И где-то на юге капля слезы с сурового старческого лица скатилась на горстку пепла.

А на севере вдруг развязалась веревка, туго приковавшая к ней непосильную каменную ношу.

На западе она подняла голову и увидела его в одеянии радуги. Протянула руку…

***

Сила кружила по комнате. Сила залетала под диван и скрипела дверцами шкафа. Сила ворочала цветы в горшках.

Лишь только не трогала Сила двух человечков, которые спали, прижавшись друг к другу.

Впервые за миллионы лет эта упрямая девчонка смогла проникнуть в его глаза. И с восторгом наблюдала его сон…

…Их сон…

А где одинаковые сны, там и судьба одна.